***

Ох, снова все вокруг болеют,
И у меня по спине холодок.
Не чай, не кофта не согреют
в такой противнейший денек.

Что делать? Дальше угнетаться?
Иль на балконе покурить?
А может в алкоголь податься?
Иль по душам поговорить? 

Нет, все дурное! От привычки.
Тупей примата человек!
Он ищет от смерти отмычки,
Старея вмиг на целый век!

-Не самому, - пожимаю я плечами, формируя фигуры башен.

-Но всё же ты плаваешь, - она улыбается и присаживается рядом.

-Да. Возможно. Но мне бы хотелось вернуться.

Она оборачивается назад, а потом задирает голову туда, где кончается каменная стена.

-Она не была такой высокой, - выдыхает девушка, снова разворачиваясь к закатывающемуся солнцу.

-Я сам виноват, - спокойно проговорил я, наблюдая за тем, как очередная волна разрушает мой замок.

Девушка вдруг рассмеялся, закидывая голову. Её тонкая рука прижалась к груди, и она посмотрела на меня.

-Ты никогда не подходил к стене, верно?

Я не понял, почему это так важно, а от того молча буравил её взглядом. Она так же молча улыбалась мне. Какое-то время я пытался угадать цвет её оправы. Слишком тёмный для красного и слишком светлый для бардового. Потом я понял, что её волосы тоже переливаются как раз в тот момент, как только ты готов назвать их цвет. Девушка, которую ты никогда не угадаешь, потому что она не сможет отпечататься у тебя в памяти. Ты не сможешь запомнить её одежды, фигуры, роста, голоса. Призрачная фигура без лица. Но я точно знаю, что она красивая. Я помню, что некогда влюбился в неё без памяти. Первый раз я погрузился в волны ради неё. Но потом она сбежала, оставив меня бороться с морем в одиночестве. Тогда стена была совсем низкой. Её можно было преодолеть.

Я поднялся с места, оставив свой замок на съедение голодным волнам. Один шаг отделял меня от стены. Я подошёл ближе и всмотрелся в камни. Потёртые, немного надколотые и… исписанные. На каждом из них красовалось слово, фраза или даже целое предложение. «Идиот», «Придурак», «Кому ты нужен?», «Ты должен сдохнуть». И так до самого неба.

-Как там? – тихо спросил я, чувствуя, что девушка стояла за мной.

-Достаточно солнечно. Хотя бывают дожди.

-Наверное, когда поднимается шторм?

-Не всегда, - девушка тихо зашагала по песку, - Знаешь, нечего за мной бежать.

-Знаю.

-Ты хочешь, чтобы я сказала, что скучала по тебе?

Я криво улыбнулся, а потом опустил взгляд на свои ботинки. Белые, без единой изюминки. Даже грязь к ним не липнет.

-Зачем ты пришла?

-Потому что ты звал, - спокойно ответила она, снимая очки и разглядывая их, будто впервые в жизни увидела, - Нам, кажется, надо попрощаться?

-Я не знаю.

Она улыбнулась и повернулась ко мне. Девушка без лица. Её глаз невозможно увидеть, потому что их никогда и не существовало. Оправа в её руках хрустнула. Всё, что было в ней – куски некогда слепленные, чтобы мне было спокойнее. Я создал мир вокруг неё или сделал её частью этого мира? Не знаю. Я лишь помню, как тонул и видел её удаляющуюся фигуру. А затем больше никогда не мог вернуться в город, в котором дышалось свободно.

Говорят, уметь плавать очень важно. Потому что мы здесь все живём в море. Говорят, очень плохо прятаться на островах, потому что ты тогда теряешься, как человек. Но если взглянуть на всех тех, кто хорошо плавает – разве они могут считаться людьми?

Это очень трудный вопрос и я не знаю, чего хочу. Уметь плавать? Стать акулой или скатом? Можно построить корабль и притворяться, что ты умеешь плавать. Или, всё же, остаться здесь и попробовать разобрать стену. Не знаю.

Я обратно присаживаюсь на песок и собираю из него кучку. Сегодня море спокойно. Но мне в душе совсем неспокойно.

Генрих родился в богатой семье уголовников и просто не мог пойти по другому пути. Может быть, он мог стать хорошим юристом, адвокатом или даже бизнесменом, однако сколько бы он не пытался свернуть со скользкой дорожки – всегда попадал на неё обратно. Раз за разом.
Он не любил свою семью, да и толком её не знал. За ним ухаживали нанятые женщины. Мать вечно летала по разным курортам и строила романы с разными мужчинами, а отец то работал в опасных местах, то отбывал сроки за решёткой. Они не особо помогали Генриху встать на ноги, но благодаря своим лидерским качествам уже подростком он имел и репутацию, и власть. Рядом с ним всегда околачивались маргинальные личности, готовые выполнить любую просьбу. В какой-то момент у него сформировалась банда, в которой он проворачивал разные махинации. Умом судьба его так же не обделила, так что он практически не попадался на своих делах. Разве что один раз перебежал дорогу не тем людям. Однако, вместо того, чтобы спустить его шкуру – ему предложили место. Шаг он набрал широкий, так что уже к двадцати подобрался к месту правящего в мафиозной группировке, прихватив за собой своих верных парней. Он не был злодеем, а потому свои парни его любили и почитали, но жестокость рождалась в его руках в том количестве, в котором была нужна, чтобы выжить в том мире, в котором он жил. Его сердце быстро окунулось в камень, а глаза сталью смотрели на боль, страдания и слёзы. Он очень скоро понял, что люди лживы. Не лгут они лишь тогда, когда кричат от боли. Это единственная честность, какая осталась в их жилах.
Там, где он работал, он часто имел дело не только с людьми, потому знал, что существа практически никак не отличаются от человечества. Порой они даже честнее людей, даже не смотря на то, что их называют монстрами. С борделями он тоже частенько имел дело и особо не жалился над работниками. В массе своей они сами заслужили такую участь. Многие из них примкнули к секс-рабству из-за слабости. Им легче ныть о своей нелёгкой судьбе и раздвигать ноги. Однако Лео зацепил его чем-то.
В тот день он пришёл забирать долги, а хозяин захотел откупиться своими шлюхами. Генрих никогда не пользовался подобными услугами – секса ему и так хватало. Он забавы ради решил взглянуть на то, что ему предложат и почти сразу попал в цепкие лапки мальчика-демона.
«Хорошо, я хочу заценить товар»
Только и успел сказать он. Довольно часто Генрих видел, что шлюхи мнутся, боятся, стыдятся. Они явно не хотят секса, но уже привыкли терпеть. Но тогда малыш сам залез на него. Он обнимал своими тонкими руками, тёрся о его мгновенно вставший член, целовал, лизал и мурлыкал на ушко. Лео получал удовольствие от происходящего, он искренне хотел секса.
Генрих забрал этого мальчика в уплату долго. Правда вместе с ним забрал кучу проблем. Малыш был зависим от секса. Он соблазнил почти всех подданных Генриха. Тот только и успевал за шкирку выволакивать маленького извращенца. Но вскоре демон раскрылся перед ним.
Он рассказал, как его мучили. Особенно, как мучили священники, которых он терпеть больше не мог. Он ненавидел всех людей до единого, но ничего не мог им сделать. Пару раз он попытался убить, но сразу же ему намекнули, что тогда он лишится своей жизни. Годы страданий сломали его психику на столько, что теперь свою пустоту он всякий раз пытался наполнить сексом. Его тело полюбило то, от чего он страдал ежедневно. И теперь, когда он боялся чего-то, он захлёбывался в похоти.
Генрих в свою очередь объяснил, кем он являлся и почему нужно соблюдать определённый статус. Лео впервые встретил человека, в руках которого смог заснуть. Его сердце успокаивалось.
Конечно, периодически происходили ситуации, когда Лео спал с кем-то другим. Но чаще всего это происходило словно на зло. После ссор, каких-то размолвок. Зная, что надо соблюдать авторитет, Лео всегда выбирал того, кого Генрих мог убить. Чаще всего, он делал это даже больше не ради секса, а ради убийств. Он обожал смотреть, как мафиози выходит из себя, как он ревностно вбивает кулаки в чужое лицо. Он всегда стоял неподалёку, смотрел на «казнь» и тёр себя рукой, в ожидании, когда придёт его «очередь». Генрих, весь в крови оборачивался, хватал его, рвал одежду как есть и драл его со всей своей злостью. Драл до хрипа, до болей, иногда до разрывов. Но Лео неизменно получал удовольствие от всего. Он кончал, даже когда было чертовски больно. Вернее сказать, особенно обильно кончал, когда было чертовски больно. Генрих сразу понял, что Лео мстит человечеству, но нисколько этому не мешал. Каждый, кто смел прикоснуться к его малышу, вскоре покидал этот мир. Лео сразу выучил правила мира мафиози. Он не лез «не к тем людям», так что у Генриха не было проблем. Да и мальчишка вскоре по-настоящему подружился с его командой. Поняв, что он в безопасности, он быстро открыл свою вторую половину. В глубине души он был хорошим, но судьба прошлась по его душе лезвиями, распоров всю доброту, а потом перемешав со злостью в миксере. А сейчас Лео смог найти свой дом. Он искренне влюбился в Генриха, который этот дом ему подарил.
Пережив множество жестоких вещей, он не считал всё то, что делал Генрих, чем-то из ряда вон. Из-за любви к очень грубому сексу, им иногда приходилось тихориться. Конечно, его парни всё понимали, но порой будучи на важных миссиях, им приходилось притворяться какой-нибудь простой семейкой. В такие моменты они вынуждены были забывать о садизме. Так что, в какой-то из таких дней, Генрих в шутку предложил ему подрезать связки, а Лео воспринял это как хорошую идею. Мужчина уже знал про телепатические способности демона, но как человек, привык общаться с ним голосом. И всё же, когда Лео изъявил своё искреннее согласие, он и сам задумался, что это решит много проблем. Хирурга он нашёл быстро, да и демон сразу восстановился. Теперь его крик раздавался лишь в его голове, и так сладко было мучить и натягивать его в самых разных местах. Голод Лео множил похоть Генриха. Такую собачью преданность он никогда и ни в ком не находил. Да, Лео вёл себя иногда очень подло, но никогда всерьёз не пытался навредить Генриху. Его поведение было скорее ребячиским. Он проказничал, но готов был помогать во всём. Пару раз он собой прикрыл своего «хозяина». Всё же, как человек, Генрих мог серьёзно пострадать, а Лео спасал его от пуль снайперов и взрывчаток. Хоть он и ненавидел людей, как говорил, но одного точно обожал всем сердцем.

1 Звери - всё что тебя касается Звери - Все, что тебя касается - YouTube

2 Дискотека Авария - диско суперстар Дискотека Авария — Disco Superstar / Диско Суперстар (Официальный клип, 2001) [HQ] - YouTube

3 Мумий Тролль - Владивосток 2000 Мумий Тролль - Владивосток 2000 - YouTube

4  Утёсов - всё хорошо прекрасная маркиза Все хорошо прекрасная маркиза - YouTube

5 Технология - нажми на кнопку Группа Технология "Нажми на кнопку" клип 1991 года. - YouTube

6 Банд'Эрос - коламбия пикчерз Банд'Эрос - Коламбия Пикчерз не представляет - YouTube

7 Сабрина - бойс ...  Boys (Summertime Love) - YouTube

8 Haddaway - What Is Love Haddaway - What Is Love [Official] - YouTube

9 Вирус - ручки Вирус — Ручки // Дискотека МУЗ-ТВ. Золотые хиты - YouTube

продолжение следует 

О, мне бы провалится и исчезнуть!
Не в силах эту жизнь переживать!
Сегодня, и к любимой не прибегнуть,
Что бы тоску хоть как то разогнать.

Сегодня я...Она... в своих заботах,
В переживаниях дурных и суете.
Сегодня мы, как некогда, в разборах
Кто больше прав, а кто, возможно нет... 

Мы устаем от нашего искусства -
Быть самым жалким и несчастным из людей.
Возможно, это меньшее с безумства,
Но нам с того не менее больней. 

И нет причин нам тешится в страдании,
И, вроде, прекратить страдания повод есть... 
Но, очень жаль, что нашего сознания,
Не хватит, чтоб себя по новому зажечь. 
 

Слова были такие (в русском варианте и в английском):

Получилось два варианта: стихоктобер и хренябрь. 

"Скоро заморозки", - отрешенно подумал он, вдруг осознав, что тоненький хриплый голос прервал тишину его размышлений, и оттого повернул голову обратно, внимательным взглядом намекая повторить вопрос.

- Можно ещё.. воды? - Перед мальчишкой стоял опустошенный стакан - тот выдул его, как только сел за стол к незнакомцу. 
- Конечно. - немного отрешенно протянул Координатор, щелкнув пальцами руки, выпростанной вверх, и озвучив пожелание словно из ниоткуда возникшему официанту.

С самого момента пробуждения его преследовало странное настроение, и сейчас, за завтраком, когда сонный взгляд мужчины выцепил тощий силуэт, протискивающийся через решетку веранды, чтобы найти себе еду в близ стоящей кафешечной урне, это настроение наконец обрело своё лицо. Немного запылённое и чересчур юное, но все же лицо. Когда брюнет позвал первый раз, мальчик не окликнулся, даже головы не повернул, на второй раз всё же вздрогнул и закрутил своей белобрысой физиономией, пытаясь понять источник голоса. Он не так уж быстро смог подойти - похоже, жизнь на улице уже научила его основам осторожности. Но всё же, когда Координатор произнес заветное "иди накормлю", что-то в этом бедовом тельце явно надломилось, и поколебавшись, но уже больше для вида, беспризорник приблизился к столику. Так они и познакомились. 

- У тебя волосы почти белые. Как седые. - Мужчина стоял в проеме собственной ванной, без тени смущения наблюдая за тем, как мальчишка выкарабкивается из душа. Теперь он гораздо больше внешне подходил под то, что Координатор хотел найти. - Буду звать тебя Снегом. А старое имя можешь забыть. Да, и.. Никогда не забывай, кто твой крестник.

Снег не стал задавать ненужных вопросов, когда хозяин дома показал свои владения, заполненные причудливыми чучелами и религиозной символикой. Не стал произносить ни единого слова "но", когда его попросили раздеться, и опустили в горящий камин стальной прут с клеймом. Не то чтобы эти вопросы не возникали в его голове, но судьба научила его двигаться по этой жизни бесшумно, и по возможности покладисто. 
Когда Аполла первый раз открыла перед ним свои двери, Снег едва ли мог заставить себя удержать падающую челюсть на месте. Он уже знал, что Координатор был большим человеком Снаружи. Священнослужителем с каким-то значительным чином внутри своей системы. Снег был рядом, как диковинный питомец, странноватая зверушка, но точно ради забавы, а может быть, действительно из лучших побуждений, брюнет  показывал ему правила Дома, учил, как здесь себя вести допустимо, а как нет.

Тогда же он впервые попробовал шестьдесят четвертый, и пропал в тумане собственных хаотично плавающих мыслей. Мир разбивался на тысячи зеркальных лоскутиков, и никак не хотел сшиваться. Он видел мелькающие перед глазами маски, огни неоновой сцены, шум дороги, язычки пламени в камине, и всё это сплеталось в одну несмолкаемую какафонию образов и звуков, раздирая черепную коробку. Снег влюбился в Аполлу, а Аполла лишь ждала, когда Координатор уступит ей вожжи преемничества над юным телом. 

Это произошло нескоро. За шесть лет мученичества заботливый крестный отец провел не одну сотню ритуалов. Не все из них Снег мог выдержать, оставаясь в сознании. Его били, жгли, топили и даже вешали. Разумеется, не в той мере, чтобы убить сразу, но Координатор прощупывал себе грань, от которой сможет танцевать дальше. Что творилось в его больной голове, Снег не мог бы себе разжевать даже теперь, а тогда и подавно. 

Впрочем.. жизнь могла сломать его гораздо раньше. Ещё тогда, зимой, шесть лет назад, согнув в три погибели и завязав в узелок все внутренности внутри. А потому Снег, сам того не осознавая, продолжал подсознательно благодарить его - приходить в себя, подниматься и запускать весь цикл боли заново. Смерть больше была ему не страшна. Возможно, где-то местами он даже её ждал. 
______________
- ААААА!

Снег еле дышал, но крик рождался в груди словно сам по себе - инстинктивно, как когда его глаза впервые увидели свет, а легкие расклеилить, начиная заполняться кислородом. Он лежал привязанным по рукам и ногам к крупным железным гвоздям, прибитым в пол. Координатор бешено сверкал глазами, и язычки пламени от окружающих зал свечек отражались в них, как танцующие демоны. Увесистый кастет с металлическим крестом больше не блестел - лицевая сторона была покрыта гарью и мелкими ошметками прикипевшей кожи, но он не забывал возвращать его в огонь, и снова, и снова медленно, с почти детским восторгом прикладывал раскрасневший металлический символ к кровавому месиву, которое уже сложно было назвать лицом. Снег окончательно ошалел от боли, поскольку обычно сдерживал себя, насколько это было возможно. Сейчас его голос срывался в натруженный сиплый визг, а сознание всё же спешило подарить ему покой хотя бы на несколько минут. 

- ..Приди и покрой меня своим святым покровом, укрой от зла и укажи путь ко спасению. Упроси Сына Твоего и Бога нашего не оставить меня и подать Руку, покрыть меня от зла, - Координатор улыбался и возвращал кастет в огонь. Сквозь прожженное мясо щеки мальчишки белел стройный ряд зубов, а черные "кресты" по лицу приближались к зоне вокруг глаза, пока картинка не померкла. Снег не успел понять, обморок это или болевой шок. Он даже думать ни о чем не мог. Боль забирала его так далеко, как могла, но у Координатора были другие планы, и спустя пару суток Снег приоткрыл уцелевший правый глаз, находясь в собственной комнате, в своей постели, с капельницей и мило улыбающейся сиделкой. 

- По..помо..гите.. - захрипел блондин, но его уста деликатно прикрыли тонкие женские пальчики, и Снег понял, что для него это только начало.

- Черт, какая соска.. Куда торопишься, милая?

Алкоголь в его организме сейчас мог сделать симпатичной и шимпанзе, но блондин знал, что на него часто клюют подобные. Не размениваясь на слова, он поднял руку к лицу, сдвигая со второй половины лица белые пряди волос, и мужик наконец испуганно отшатнулся, не сдержавшись, чтобы не проматериться себе под нос. Его руки мелко затрясло, так что Снег решил, что с алкаша достаточно, и вернул челку на законное место поверх левого глаза, с надменной ухмылкой продолжив свой путь. Аполла была его домом. Хотя и относительно недавно, но это действительно стало правдой. Сюда невозможно было попасть с улицы, и разговаривая об этом, следует сказать, что такими словами иногда бравируют многие модные клубы, подчеркивая свою уникальность. Однако, Аполла не искала себе дешевой славы. Ей было плевать, узнает кто-то ещё о её существовании или нет. Сюда невозможно было позвонить и забронировать столик, невозможно было переспорить секьюрити на входе. Как и невозможно было найти администратора, чтобы дать ему на лапу. Два огромных существа, стоящих на входе, напоминали огромных черных воронов. Непроницаемые клювастые маски из настоящей кости и смолянисто-черные одежды. У них не было привычных глазу раций или блокнотов, зато на поясе прекрасно замечались ножны новеньких вакидзаси. Эти стражи прекрасно знали, кто является постояльцем, а для остальных не было ни малейших исключений. Приглашать сюда новичков имел право лишь член клуба, и то, он брал на себя ответственность за пребывание новой крови, так что вполне мог поплатиться за его выходки даже ценой собственной жизни. Аполла любила скромных и воспитанных, но знающих, чего они от неё хотят. Именно таким был Снег. Как и большая часть тех, кто попал сюда относительно недавно, он стал совершенно случайным зрителем порядков того Дома, что правил внутри, в его эксцентричных неоновых стенах. Того, кто привел его сюда впервые, уже не было. Но Аполла не умела скучать, оплакивать и быть сопереживающей. Здесь любой был заменяем, поскольку ни один из приходящих не был желанен изначально. Это место совершенно равнодушно воспринимало гостей, и быть может, именно по этой причине искалеченные души со всего материка сползались сюда, под её стены, как голодные дети, дергающие рукав равнодушной матери. Снег ожидал, что без Координатора он легко будет отвержен, но Старшая Птица впустила его без малейших вопросов. Теперь Координатор в этом уравнении стал нулем, и кто-то должен был занять его место, кормить Аполлу свежей кровью и членскими взносами. Каким бы равнодушным это место не казалось, оно старалось помнить доброту. И Снег не собирался нарушать устоявшиеся в ней традиции.

Птицы в этот раз даже не повернули на него свои головы, сразу слегка разворачиваясь корпусом так, чтобы юноша мог войти. В нос сразу же ударил запах свежих цветов. Это было необычной фишкой Аполлы - никто толком не знал, почему, но в вестибюле всегда красовались напольные вазы из толстого стекла, в которых можно было найти то розы, то астромельдии, то лилии, то гладиолусы. Нежных запах растений плохо вязался с теми запахами, что витали на нижнем ярусе клуба, но, быть может, в этом и заключался смысл. Каждый, кто покидал это место, проходил через коридор цветов, отдающих последние флюиды своих жизненных сил в воздух, - очищался и словно сбрасывал кожу, вновь выходя наружу, в аутентичный человеческий мир каким-нибудь банкиром или секретаршей. 

Снегу нечего было сдать в вестибюль, так что он сразу спустился вниз, сдвинув висящую перед входом в нижний ярус плотную темно-бардовую гардину, и повернув вправо, в небольшой закуток перед залом, в котором обычно висели лакированные маски. У всех маски были более-менее одинаковые, отличались они разве что цветом. Тот, кто готов был поделиться своей кровью, обязан был надевать красную, тогда как остальные могли выбирать между черными и белыми. Но Снег и так всем своим видом заявлял о своих планах, маска была лишь условностью, мелким "бюрократическим" жестом соблюдения традиций.

Юноша с бокалами. Блондин аккуратным жестом протянул в его сторону ладонь, и опустил в протянутую руку черную монетку. Сквозь голубую лакированную маску на прислуге сверкнули два голубых глаза, они мягко прищурились на блондина, словно о чем-то молча с ним переговариваясь, и наконец официант выцепил из всех имеющихся у него бокалов один, отодвинув ближе к краю подноса, чтобы гость мог его взять.

- Приятного Вам вечера.

Снег успокаивал себя тем, что он балуется номером шестьдесят пять довольно редко, так что всё должно быть под контролем. Первый же глоток вызвал на тонких обветренных губах улыбку опьяненной ностальгии. Этот коктейль одного из Основателей: абсент, гвоздика и плюрациум, один из самых сильных наркотиков в стенах Аполлы. Но эффект его был замечателен как раз для таких вечеров. Чтобы не чувствовать ни боли, ни сожалений. 
-Вот ты где! Иди сюда!

Капля подбежала первой - не узнать её было невозможно ни под покровом маски, ни даже если скрыть под белой простыней все её тело, уж слишком специфическим был её голос. Следом за ней подтянулись и остальные. Снег любил тех членов Дома, что могли разделять его спокойную любовь к этому месту. Шестьдесят пятый начал давать знать о себе уже ближе к началу выступлений. Блондин давно перестал обращать внимание на тяжесть взглядов, направленных в свою сторону, а тем более, будучи под веществом, так что он даже ухом не повел, когда из толпы постояльцев к нему приблизилось новое лицо. Незнакомец в маске, как и полагалось, поприветствовал слегка опешившего парня легким кивком головы. То, что он был новеньким здесь, Снег понял скорее интуитивно - внешне он мог бы сойти даже на Основателя. Дорогой костюм, парфюм, обувь, даже в его глазах, а точнее, в немного лукавом, мудром и снисходительном взгляде сквозь черную стену маски угадывался многолетний жизненный опыт. 

- Прекрасно выглядите, мисс. Вы отдыхаете здесь.. одна?
В голове пульсировало. Блондин приоткрыл рот, чтобы съязвить что-нибудь в своей привычной манере - как он делал всякий раз, когда кто-нибудь из этих богатеньких лизоблюдов решал, что может купить Снега своими цацками или сомнительной влиятельностью там, снаружи. В Аполле не существовало авторитетов, кроме авторитетов Основателей. Но мальчишка так и застыл со слегка приоткрытым ртом, потому как, помимо своего нахального вопроса, гость вдруг сделал жест и подозвал официанта ближе к себе, сунув ему в ладонь медную монету светло-зеленого оттенка.
- Вы.. - Снег наконец нашел в свое быстро пустеющей голове подходящие для ответа слова, и сделал шаткий шаг назад, чтобы создать необходимую дистанцию. Он мужчины буквально физически веяло угрозой, хотя таких подарков ему почти никогда не делали. Восемьдесят второй доставался только очень прибыльным друзьям Аполлы, а незнакомец протягивал ему бокал совершенно спокойно и равнодушно, словно одолжил бумажную салфетку. Медленно сглотнув, Снег протянул свою ладонь и взялся немного вспотевшими подушечками пальцев за ножку хрустального бокала, забирая его себе - отказываться от даров здесь было непринято. - ..Вы очень щедры, но.. меня таким не купить, так что..

- Нет, нет. - Мужчина вдруг усмехнулся и покачал головой. Его взгляд заметно блуждал по внешнему виду мальчишки, но он ни разу не позволил себе пялиться в открытую, лишь вскользь, возвращаясь большей частью своего внимания на лицо, сокрытое под маской. - Это лишь комплимент. Чтобы положить начало нашей дружбе.

- Дружбе. - Снег не сдержал кривой ухмылки, хорошо, что маска прекрасно прятала от остальных часть его эмоций. Зато голос не прятал. - Не с кем больше дружить?

-... Интересно. - словно себе под нос пробормотал незнакомец. Его взгляд на секунду стал таким черным, словно он унесся из Аполлы куда-то в свой мир, но почти сразу же вернулся обратно. Крепкая ладонь, обрамленная солидными часами на широком запястье, возникла на уровне груди Снега, замирая в приглашающем жесте.

- Составьте мне компанию на сегодняшем мероприятии. Я настаиваю.

Блондин заскрипел зубами, но не стал больше огрызаться. Этот человек был серьезней, чем он думал. Его реакции не позволяли усомниться в обратном. Хрупкая ладонь в серебристых цепочках легла в протянутую пятерню, и незнакомец торжествующе замолчал, кажется, даже приосанился, наконец сделав свой выбор, и отводя свою новоявленную пассию в зал для представлений.