Оглядывая собравшихся, Кристиан вдруг замечает девушку, что сидит за дальним столиком. Она сидит один, в окружении пустых банок. В груди проскальзывает какое-то знакомое чувство. Тогда он подошёл к ребёнку, которого облапывали в четыре руки в полной уверенности, что его совращают и привели сюда насильно. Он хотел помочь, хотя потом понял, что помощь совсем была не нужна.  Точнее, не та помощь, о которой он думал. Он быстро занял место тех, от кого увёл, когда мальчишка полез к нему в брюки сам.

Почти такие же белые волосы, разве что пышнее и вьются, особенно у концов. Рожки из лба достаточно маленькие, чтобы не пугать своими размерами, но вполне себе заметные даже издалека. Хрупкая фигурка и платье, которое обрамляет изящные черты. Девушка сидит подперев лицо ладонью и катает по столу крышку. В клубе на всей мощности играет драйвовая музыка, но она её будто бы даже не касается.

- Почему Вы грустите? – обратился Крис, подойдя ближе.

- Что? – девушка встрепенулась, утёрла наскоро щёки и обернулась на незнакомца.

- Простите, не хотел Вас напугать, - виновато улыбнулся бывший вояка, уже собираясь уйти.

- Нет, Вы не напугали, - улыбнулась она, выпрямляясь, - Не хотите присесть?

- Я боялся спрашивать сам, спасибо, - Кристиан присел, наблюдая за тем, как она сдвигает все пустые бутылки, пьяно посмеиваясь, когда одна из них падает, - Так почему Вы здесь одна и грустите.

- Ох, это… - она вздохнула, на секунду серьёзно посмотрела вниз, а потом потрясла головой, - Нет, это не важно.

- Почему же не важно? Всё важно, - мужчина склонил голову и достал из кармана пачку сигарет, - Хотите?

- Н.. нет, спасибо. Я не курю, - она смущённо улыбнулась и неловко сложила руки на столе, - Я… я просто не прошла туда, куда хотела пройти .

- А куда Вы хотели пройти? – Крис зажёг сигарету и пустил дым в сторону, посмотрев в красного цвета глаза с горизонтальным зрачком, - Если не секрет?

- Я? Ну… я почему-то думала, что смогу стать моделью, - она попыталась засмеяться весело, но по смеху и выражению лица было понятно, как ей, на самом деле, становилось больно от этой темы.

- А почему же Вы не можете стать?

- Эти вот штуки… они такие нелепые,  -девушка потянула за уши, выглядывающие из-под вьющихся белых волос, вытягивая их на свет, - Они длинные, как у осла.

- Мне кажется это довольно мило. Да и не длинные они у Вас. Будь как у осла, они бы на плечах лежали, а у Вас, кажется, едва до шеи достают, - Кристиан несколько наклонился, пытаясь разглядеть, - Вполне очаровательно.

Девушка похлопала пушистыми белыми ресницами, а потом смущённо опустила взгляд. Её розоватые от алкоголя щёки и кончик носа зарделись ещё больше.

- Позвольте спросить, как Вас зовут?

- Ме… меня? – отмерла она, прижав вдруг ладони к своим щекам, - Я Ка… Кайли.

- Приятно познакомиться, Кайли. Меня зовут Крис, - мужчина вытянул руку и как мог, мягко пожал ручку девушки, - Прошу прощения, Кайли. Но мне уже пора уходить. Вы будете здесь завтра?

- Да… конечно, - она покивала, не поднимая глаз, продолжая прижимать одну ладонь к лицу.

- Тогда Вы не против, если мы встретимся здесь часов в десять?

- Я постараюсь, - девушка улыбнулась и подняла взгляд только тогда, когда мужчина уже вставал.

Кристиан подошёл к бармену, спросил расплатилась ли девушка за все свои напитки и, получив отрицательный ответ, сам оплатил всё.

На следующий день он пришёл даже раньше десяти. Однако девушка не появилась ни в десять, ни в одиннадцать. Он просидел пару часов за тем же столиком, за которым они разговаривали прошедший вечер, а потом ушёл в отель. На следующий день он повторил свой заход и её снова не было нигде – ни среди танцующих, ни среди сидящих за столиками. Около одиннадцати мужчина уже собирался уходить, как вдруг заметил знакомую особу. Кайли распахнула глаза, когда увидела, что он на неё смотрит, а потом рванула на выход. Он поспешил за ней.

Ниже колена у неё изменялась структура ноги, имея дополнительные изгибы в разные стороны, а сама нога была покрыта мелкой блестящей шерстью, словно бархатом. Да и вместо обычной стопы там было раздвоенное копытце, которое звучно цокало об асфальт. Она бежала так быстро, как могла, но всё же не быстрее мужчины. Он быстро нагнал её и схватил за руку, почти что опрокинув на землю. Она закричала, но скорее от неожиданности и лёгкой боли, от его хватки.

- Прости, - выдохнул Кристиан, отпуская девушку, пытаясь отдышаться, - Я просто хотел спросить… зачем ты убегаешь? Я что-то сделал не так?

- Нет, - она стала мотать головой, поджимая руки и пряча лицо за волосами, - Нет-нет. Простите, мне надо идти.

- Постой, Кайли, - мужчина мешал ей уйти, прижимая к стене дома, у которого они остановились, - Пожалуйста, скажи, что не так? Ты ведь согласилась увидеться. Почему ты не пришла?

- Я пришла, - голос девушки дрожал, и она уже почти всхлипывала, - Но когда увидела… сразу ушла…

- Почему? Я напугал тебя?

- Нет, - она мотала головой, сжимая в пальцах подол своего пальца, - Это не ты… это я…

- Что ты? Тебе плохо?

- Нет, - по её щекам уже текли слёзы, - Я просто… Я… Я не Кайли…

- Что? – мужчина выпрямился, в непонятках смотря на её макушку.

- Я не Кайли… Я… Я не девушка, - еле вымолвил он, накрывая лицо ладонями, - Я парень…

- И что?

На мгновение повисла тишина, в которой юноша всё ещё шмыгал носом, медленно поднимая заплаканное лицо. Он посмотрел красными глазами на мужчину перед собой, который отвечал спокойным и прямым взглядом.

- Как… это… что? – еле выговорил козлёнок, - Я… ну… ты слышал, что я сказал?

- Ты парень, да, - кивнул Кристиан, пожав плечами, - И это всё? Ты из-за этого не пришёл?

Блондин какое-то время моргал пушистыми мокрыми ресницами, явно подвиснув от происходящей ситуации, после чего выпрямился и утёр лицо ладонями.

- Тебе разве не противно от этого?

- А должно быть?

Парень подёргал плечами, снова цепляясь в подол своего платья.

- Обычно становилось…

- Это все причины, по которым ты от меня убегал?

- Ну… да… - мальчишка снова склонил немного голову, покивав.

- Тогда ладно, - мужчина выдохнул и выудил полупустую пачку сигарет, - Так как тебя зовут, на самом деле?

- Кайл, - отозвался малыш и сам не понял, почему начал улыбаться.

- Почти не соврал, значит, - кивнул Крис, поджигая сигарету, - Значит, ты давно притворяешься девушкой?

- Я не… притворяюсь, - чуть надулся Кайл, обняв себя за локти, - Мне как-то всегда нравилась такая одежда, но я и не думал скрывать кто я такой. Просто… как-то так выходило, что меня принимали за девушку. И мне это даже нравилось. Порой… порой я даже влюблялся в некоторых… но когда они узнавали, что у меня под юбкой…

- Мне казалось, этот город более прогрессивен, - пожал плечами мужчина, снимая свою куртку, видя как юноше становится морозно на улице, - Пройдёмся?

- Он прогрессивен, - Кайл кивнул и снова смущённо улыбнулся, принимая утепление на плечи, - Если вдруг начинается что-то плохое – всегда можно найти помощь. Но, знаешь, просто бывает обидно. Никто ведь не запрещает обзываться, да и с таким пустяком не пойдёшь никуда. И я стал чувствовать, что со мной не всё в порядке. Плюс эти пробы… им тоже нужна девушка.

- Ах, вот оно что. Значит дело не в ушах?

- Ну… не только в ушах, - мальчишка тяжело вздохнул, цокая рядом с мужчиной, - Я иногда жалею, что не родился девушкой. Всё было бы проще. И ещё проще, если бы я был человеком… хотя мне повезло. Я знаю, как плохо могли бы обращаться с кем-то вроде меня.

- Послушай, - Крис вдруг вышел вперёд и встал перед малышом, положив руки ему на плечи, - Не надо так думать о себе. Ты родился тем, кем должен был родиться. И то, что кто-то не хочет тебя принимать – это не твои проблемы. Пошли бы они все нахер, разве нет? Я не вижу в тебе чего-то такого, что должно отвращать.

Глаза как две пуговки уставились снова на Кристиана, а потом бледное личико начало розоветь и опускать так, чтобы вьющиеся волосы его накрыли.

- Прости, Крис… Я не должен был сбегать.

- Всё в порядке, - улыбнулся он, отпуская плечи малыша, - Давай встретимся завтра? Ты сможешь погулять где-нибудь часа в четыре?

- Смогу, - кивнул Кайл.

- Тогда встретимся здесь в четыре, - Крис махнул рукой и пошёл в сторону отеля, когда ему в спину крикнули.

-А как же куртка?

- Завтра отдашь. Чтоб точно были причины не убегать.

- Луки здесь нет, - ответил он и развернулся, уходя из амбара.

Следом зашли взрослые существа в амуниции и двинулись к прикованным, освобождая их один за другим.

- Мы пришли, чтобы помочь, - сказала одна из женщин, заметив настороженность ребёнка, который вздыбил шерсть и вздёрнул свои собачьи уши. На вид ему было не больше десяти, но в глазах ещё не сгорел боевой огонь, как у других детей. Он нехотя подпустил к себе, видя, что те, вроде как, ничего плохого не делают с другими.

Детей организовали по небольшим группам, с которыми работал воспитатель. В основном десяток на одного взрослого, чтобы тот мог проследить какие-то нарушение в психике. Реабилитация у таких детей была долгой, но некоторые шли на поправку быстрее остальных.

- Мужчина… который вошёл тогда… кто он такой? – поинтересовался щенок, смотря на воспитателя янтарными глазами.

- Ты про Георгия? – улыбнулась женщина, - Он может показаться тебе суровым, но на самом деле он хороший. Просто пережил много боли. Георгий наш правитель.

Мальчишка не донимал взрослых вопросами, ему достаточно было спросить раз и полученной информации, обычно, хватало. К тому же, он умел узнавать всё сам, если его действительно что-то интересовало. Плюс, вскоре у них началась своеобразная учёба, и там он узнал куда больше, чем мог бы кучей ненужных вопросов.  

- Наш правитель организовал приют пару сотен лет назад. И вот он уже разросся в большой город, в котором все мы можем чувствовать себя в безопасности, - рассказывал учитель, - Конечно, не всё шло гладко. Были войны и неудачи. Так, один из наших спасителей по имени Лука, был убит в битве почти 80 лет назад.

- Лука, - одними губами прошептал мальчишка и прикусил губу.

Он записал это имя и после занятий пошёл в библиотеку. Конечно, по имени каких-то архивных записей найти было трудно, так что приходилось копаться в книгах по датам истории.

- Что ищешь, сладенький? – прервал его библиотекарь с ярко-зелёными волосами, - Может, сумею помочь.

- Мне… я хочу узнать побольше о нашем спасителе… в смысле, так его назвали у нас на уроке. Лука, его имя Лука.

- Ох, ты хочешь узнать о мышонке? – хмыкнул Мефистофель и подсел рядом, - Я знал этого пупсика лично. Что тебя интересует?

- Ох, ну, - мальчишка немного затушевался, поджимая пшеничного цвета ушки к голове, - Лука погиб, да?

- И да, и нет, - расплывчато ответил мужчина, расплываясь в улыбке Чешира, - Наш великий повелитель до сих пор грезит мечтами, что он просто потерялся. Ведь тела так и не нашли. Ни тела, ни останков. И он якобы слышит его иногда. У них, понимаешь ли, связь. Любовнички, что с них взять.

- Простите, - почти прошептал щенок, загибая пальцами уголок книги, - Любовнички?

- Да-да. Этого, конечно, не принято рассказывать в учебниках по истории, но у них были весьма горячие отношения. Поэтому Папочка так сходит с ума, пьёт как не в себя и пропадает месяцами.

- Папочка? – аккуратно спросил малыш, но уже пожалел, что затеял этот разговор с довольно странным собеседником.

- Георгий. Фетишист на детей, которые зовут его папочкой, - усмехнулся Меф, - Ты достаточно узнал?

- Кажется, да, - смутившись, мальчишка спрятал, немного отвернувшись.

- Как звать тебя, сладенький?

- Юлиан, - отозвался мальчишка, - Юлиан Хофман.

- Юлий, значит, - кивнул мужчина, - Рад знакомству, Юлий. Меня зовут Мефистофель.

На чёрном рынке чего только не рискуешь увидеть. Начиная от банальных продуктов, запрещённых по разным причинам на территории данного города, до работорговли. В основном, конечно, здесь продают животных в живом и неживом виде, оружие и наркотики. Человеческий ресурс предпочитают скрывать тщательней, потому как рынки имеют свойство обнаруживаться.

Мужчина в потасканном костюме прогуливался по вытоптанной в грязи тропинке. Он не имел какой-то конечной цели - просто смотрел по сторонам на товары. Тигриные шкуры, крокодильи. Лапы, хвосты и целые головы. Где-то в клетке тоскливо лежит оторванный от матери маленький барс. Страницы красной книги на прилавках, ядовитые взгляды за ними. Генрих щёлкает зажигалкой и лениво прикуривает, выпуская дым в холодный воздух. Люди здесь - он точно знает. Ему не нужны рабы, но, порой, любил посмотреть на улов.

Мафиози сворачивает в закоулок, где обычно бывают тупики. Там сидит мужчина, по виду БОМЖ, а по сути пропуск для тех, кто знает трюки чёрного рынка. Золотая монета падает на землю, оборванец поднимает её с земли, рассматривает добрые полминуты, а потом лениво встаёт. Огромный железный бак съезжает с места, раскрывая низкий проход в стене. Приходится сильно наклониться, чтобы пройти, но это стоит того. Темноту освещают неоновые огни. Убранство здесь достаточно дорогое, чтобы понять, какие деньги здесь крутятся. Первый поворот, дверь и за ней стоит тот самый товар, который он ждал. Тесные клетки, в каждой по пять душ. В основном дети. Дети, брошенные судьбой. За них никто не спохватится, никто не будет искать. Чаще всего их забирают из неблагополучных районов и стран, где отношение к ним как крысам. Возможно, половину из них родители даже продали. Таких детей видно сразу. Они не плачут, не кричат, не зовут на помощь. Их не любили и они давно знали, что пойдут в расход. Но есть и другие. Потерявшие родителей внезапно. Они ещё верят в чудо, верят в любовь и тепло мира. Они смотрят слезливыми глазами, хватаются за прутья и что-то говорят в надежде. Генрих подходит к одной клетке и такому мальчишке вдавливает тлеющий окурок в палец. Ребёнок кричит и падает на пол. Ему никто не помогает. Остальные дети просто отшатываются, как от прокажённого. Здесь каждый сам за себя. Здесь помощи не просят, чтобы не напроситься на зло.

В дальнем углу стоит клетка лишь с одним уловом. Мальчишка сидит в наморднике, повязанный по рукам и ногам. Он смотрит пристально и с вызовом. Глаза сразу раскрывают его суть. Это не человек. Слишком белые волосы, слишком белая кожа, слишком золотые глаза. Демон. Таких водится не много. В своё время люди очень постарались, чтобы извести подобных тварей. Только на рынках и встретишь. Генрих подходит ближе и смотрит на дитя. Ребёнок смотрит на него. Глаза неукрощенного дикого животного.

-Сколько стоит? – только и спрашивает мужчина.

-Три, - возникает голос из тёмноты помещения.

-Почему так много? – хмыкает Генрих, склоняя голову, - С ним явно будут проблемы.

-Второго такого вряд ли найдёте, - пожимает плечами бородатый, показавшийся в свете неонов по центру зала, - Не устраивает цена – выбирайте из человеческих детей.

Мафиози вздыхает, подходит ближе к продавцу и протягивает тому карточку. Он ненадолго скрывается в другом помещении, отделённом шторой, а когда приходит, открывает клетку. Мальчишку он выводит сначала под локоть, а потом вручает вместе с карточкой поводок.

-Подождите, - помедлил мужик, зашёл за стойку, откуда взял маленький чемоданчик, - Вот, в придачу. Если будет слишком агрессивным. Думаете, сами разберётесь.

Генрих кивнул и повёл свою покупку на выход. Демон не пытался вырваться, но смотрел недоверчиво. Он уже выучил некоторые правила игры и знал, что как бы слабы не были люди, у них всегда припасены особые трюки. Не стоит их недооценивать. Ребёнок послушно сел в машину. Послушно вышел из неё, когда они приехали к особняку. Хотя, для него было неожиданным, что его освободят. Никаких оков не осталось на нём. Освободили руки, ноги, шею, лицо от намордника.

-Что так смотришь?  - усмехнулся Генрих.

-Я могу вас убить, - спокойно сказал демон с мягким акцентом.

-Можешь, - согласился мужчина, устало падая в кресло, - Тогда тебя поймают и вернут в клетку. А потом купит какой-нибудь больной садист и убьют уже тебя.

-Зачем я вам нужен?

-Не знаю, - пожал плечами Генрих, раскрывая тёмный взгляд, - Захотел и купил.

Его звали Лукой. Так звали уже ни одну сотню лет. Генрих решил не менять это имя. У него в принципе были трудности с кличками даже для собак. Лука следовал за своим новым хозяином, хотя тот особо ничего ему не приказывал. Когда мужчина занимался подолгу одним и тем же делом – тогда мальчишка гулял по особняку. Люди, разумеется, шарахались от него. Но он не особо обращал на это внимание. В любом случае, его никто не трогал, и это было приятно. Хотя он продолжал ждать зла от человека, купившего его.

Как оказалось, Генрих действительно мог быть злым. Но не к нему. Иногда привозили странных потрёпанных людей. Тогда Генрих пытал их. Пытал долго, задавая разные вопросы. Лука мало понимал смысл информации, но методы ему были знакомы. Оторванные ногти, зубы, прожженная кожа, доведение до сумасшествие одной лишь каплей. Иногда Генрих наблюдал за взглядом Луки. Наверное, он слишком хищно смотрел.

-Хочешь сам попробовать? – предложил мужчина, указывая на жертву, привязанную к стулу.

-Я? – вдруг опомнился Лука, похлопав золотом глаз.

-Да. Ты даже облизываться начал. Если хочешь – давай. Используй что душе угодно.

Сперва это были когти. Лука не был уверен, что действительно хочет это делать. От людей он, конечно, натерпелся. Но никогда не думал о том, чтобы бесцельно их мучить. Убивать – да. Но мучить?

Это оказалось приятно. Приятнее, чем он думал. Крики, мольбы, дрожь тела и такой сладкий запах страха. Когда-то он и сам боялся. Плакал в ногах и тянулся к помощи. А теперь в его руках чужая жизнь. Дышит, колышется и молится.

-Он больше ничего полезного не скажет. Можешь убить его, если хочешь, - голос из глубин. Он и так хотел убить. Хотел ли? Медлил. А сейчас, когда ему дали отмашку, он был уверен.

Умоляющий голос сминается под пальцами. Когти пронзают кожу насквозь, задевают хрящи и даже кость. Булькающий звук умирающего человека. Он плакал. Теперь из всех дыр течёт кровь. Собственные руки забились дрожью. Он, кажется, начал терять сознание. Начал терять себя.

Рука, приземлившаяся на макушку, слегка отрезвила. Чернь глаз сместилась и посмотрела на подошедшего.

-Молодец, - сказал голос и внутри что-то затеплилось. Такое странное чувство. Он никогда ничего подобного не испытывал.

После этого дня Лука пытался порадовать Генриха всеми известными ему способами. Он приносил ему сигары и выпивку, разбирался с плохими ребятами так, как он хотел. Приступы накатывали на него, но он был послушен. Он убивал только по команде, как бы душа не жаждала крови. Каждый раз, когда Генрих хвалил его, внутри сердце трепыхалось и радовалось. Он жался к своему хозяину точно пёс, ластился к этой руке.

Он не знал, что такое любовь и не задумывался о своих чувствах. Ему нравились эти обряды. Нравились редкие ласки Генриха и его похвалы. Он не задумывался почему – просто нравились. И убивать тоже нравилось. Он не спрашивал почему так надо, просто усвоил, что эти люди сами виноваты. Они сами впутались в такую ситуацию, сами пришли к ней. А Генрих их наказывал. Наказывал при помощи Луки.

Лука счастливым псом подбежал к Генриху, едва не прижимаясь к нему всем своим телом. Мужчина уже привычно почухал его свободной рукой, в другой удерживая бокал с виски. Взгляд сам по себе скосился ниже, и мужчина слегка усмехнулся, поймав ребёнка под подбородок, поднимая его лицо к себе.

-Ты что, завёлся от пыток? – спросил тот мягко.

Демонёнок в миг покраснел и попытался отвернуть лицо, но Генрих лишь сильнее сжал пальцы.

-Не ври мне, - строго проговорил он, смотря в золото глаз.

-Не…немного, - выдохнул мальчик, натягивая кофту пониже.

-Сними штаны. И бельё тоже, - приказал мафиози, отпуская подбородок и отворачиваясь от него.

-Хозяин..?

-Не спорь, - махнул тот рукой, поставил стакан на стол и притянул какие-то бумаги поближе, - Ах он сукин сын. Припрятал от меня ещё один дом. Ну, ничего. Мы навестим его женушку, - Генрих покосился назад, - Ты всё ещё в штанах?

Демон какое-то время весь горбился, не решаясь. Но ослушаться приказа не мог. Мужчина в это время взял записи и прошёл с ними в кресло.

-Иди сюда, - он похлопал по колену, даже не отвлекаясь от текста.

Лука подошел ближе, скрывая собственный пах под натянутой кофтой, переминаясь с ноги на ногу.

-Да сюда же, - нервно вздохнул Генрих, - На колени забирайся.

Малыш сглотнул, распахнув золото глаз. Он не знал, что задумал этот человек, но противоречить не хотел. Не потому, что боялся, совсем нет. Он слишком обожал его, чтобы не выполнить любое, даже самое сумасшедшее распоряжение.

Наконец Лука осторожно заполз на колени, повернув лицо в сторону. Генрих, казалось, слишком увлечён бумагами, чтобы замечать что-то кроме них. Но демон тут же ощутил его горячую ладонь на своём члене. Он скульнул и сгорбился, утыкаясь мужчине в плечо. Было ужасно приятно, хотя так же стыдно и неловко. Он трогал так спокойно и обыденно, как курил сигары.

-Хотел нагнуть меня на три лимона, - тихо усмехнулся Генрих, стискивая пульсирующую плоть в пальцах, - Представляешь? Отдыхает сейчас с девочками где-нибудь на Бали. Ну, ничего-ничего. Устроим мы ему самые восхитительные Бали в его жизни.

Демон скулил тем больше, чем быстрее двигалась рука. Хотелось плакать от этих ощущений, накрывающих с головой. Он весь дрожал, аккуратно цепляясь за одежду, чтобы не порвать своими когтями.

-Хозяин… - выдохнул малыш.

Только сейчас он понял, что мужчина больше не читает свои записи. Он смотрит на него. От этого факта лицо вновь залилось краской, а всё внутри сжалось. Мгновение и он кончил.

-Простите! – спохватился Лука, заметив, что Генрих смотрит на свой испачканный пиджак, - Я сейчас вытру!

Мужчина не дал ему вскочить с колен. Он притянул малыша к себе за волосы и увязал в поцелуй. Это было так же неожиданно, как и ощущения чего-то внутри. Лука простонал сквозь поцелуй, почти сразу разорвав его. Пальцы вторгались в тело. Так непривычно, но по-своему приятно.

Голова кружилась. Воздуха в лёгких не хватало. Сознание плыло и плавилось. Лука даже не понял, когда они переместились на кровать. Он не был против. Он бы отдал свою жизнь, позволил бы раздавить себя, если бы Генрих так захотел. Он бы позволил ему комкать свою жизнь. Не говоря уже о том, что доставляло удовольствие и ему самому. Глаза иногда сами по себе приоткрывались и видели лицо над собой. Взгляд вечно сосредоточенного мужчины сейчас тоже был сам не свой. Он смотрел с кайфом. Внутри было горячо и больно. Но эту боль можно было стерпеть. Тело постепенно привыкало и адаптировалось. Даже такие ощущения вдруг становились приятными.

Малыш открыл глаза, когда Генрих присел на постели и закурил. Мужчина мягко улыбнулся и взъерошил его светлые волосы.

-Это был твой первый раз?

Луку хватило лишь на кивок.

-Прости, если был слишком груб. У самого давно не было, - усмехнулся тот и откинул голову назад, - Да и с парнями, знаешь, как-то не практиковал.

-Мне… всё понравилось, - тихо подал голос демонёнок, скрывая под одеялом половину лица.

-Тогда хорошо, - клубы дыма заструлись к потолку, - Знаешь, я раньше только с женщинами спал. Не то, чтобы я оправдываюсь. Вся жизнь катится куда-то к чёрту, - мужчина говорил тихо, и будто бы даже только себе, хотя малыш прекрасно его слышал и слушал с большим интересом, - Мой отец был в клане. А значит, у меня просто не было другого выбора. Хотя, я пытался его сделать. У меня была жена и сын, - Генрих снова скосился на ребёнка, тронув легко его макушку, - Ему было восемь. Наивный дурачок. Как и я, - Мафиози вздохнул и выкинул окурок на пол, - Моего отца убили и хотели завоевать клан, но у него оставался наследник. Я. И мой сын. Сыну повезло, его просто застрелили. А вот жену долго насиловали, прежде чем она смогла отойти в мир иной. Меня тоже убили, - усмехнулся Генрих, прикрыв глаза, - Пуля в лоб – казалось бы, сто процентный метод убить человека, да? А я выжил, - мужчина ткнул в небольшой шрам на лбу, - Сам не знаю как. Я не хотел. Я бы лучше уснул вечным сном подле своей жены и сына. Но судьба любит посмеяться.

В момент, когда Генрих замолчал, Лука подполз ближе и осторожно обнял его поперёк груди.

-Вся шутка в том, что я бы отдал им клан и так. Я ненавидел своего отца и не хотел иметь с ним ничего общего. Но так уж вышло. Клану нужен был лидер. Быть может, это именно он вцепился в меня и не дал уйти, - мужчина уложил ладонь на тонкое плечо и мягко погладил, - Я убил их. Сначала убил их семьи так же, как и они мою. Хотя, я ещё глумился над детьми. Не так, как ты можешь подумать. Просто долго и мучительно убивал. А жён, конечно, имел. Быть может, поэтому теперь на женщин особо и не встаёт, кто знает. Я отомстил каждому из них. Но это не помогло. Но у меня появилась особая семья. Парни здесь верные, не смотря на гнилой характер моего отца. Я знаю, что каждый из них готов жизнью пожертвовать, чтобы спасти главу клана. Хотя, я бы и рад уже умереть. Ты и сам видел, как я беспечно отношусь к жизни. Но смерть меня будто боится. Избегает, даже когда лезу под пули. Я выбираюсь невредимым. Проклятье какое-то. И я знаю. Стоит мне найти какое-нибудь чудо, влюбиться снова или понадеяться – я умру. Судьба любит шутить.

-Я вас защищу, - выдохнул малыш, прикрывая белые ресницы.

-Я знаю. Но умирать можно не только физически, - как только это сказал Генрих, Лука поднял золотистые глаза, - Не бери в голову. Ничего из того, что я сказал. Это прошлая жизнь прошлого Генриха, которого больше нет в живых.

Тень не предавал значению их внешнему различию. Он и не знал, что такое близнецы и что эти двое ими являлись. Безликие, одним из которых был когда-то Тень, всегда похожи один на другого. Хотя, он удивился, что такие слабые существа обретают индивидуальность так рано. Волосы одного из малыша были безупречно белыми. Они светились в лунном свете, словно были частичкой самой Луны. Волосы же второго были ярче днём, когда на них попадали лучики солнца. Они точно загорались огнём из-за своего цвета. Тень многое знал о людях, но до сих пор не мог понять, что и почему они считали мерзостью. Оба, брата даже при всей своей непохожести, являлись изгоями общества одинаково. Потому они и попали в Лес. Там, в свободных землях, где живут люди, их бы обоих сожгли, сочтя детьми ведьмы. Альбинос и рыжий – вот кем являлись близнецы. В них проявились самые неблагоприятные части их рода.

Совсем скоро Тень увидел их внутренние различия. Их характер и особенность. Май – так Тень назвал рыжего ребёнка, - был той ещё занозой в заднице. Стоило покинуть дом, как по возвращению его ждал хаос, а самого мальчишку приходилось доставать из самых разных углов дома. Он заползал на книжные полки, роняя их и чудом оставаясь целым. Залезал в дымоход и там же застревал, попутно засыпая, устав от плача. Тень изумлялся стремлению маленького человека убить самого себя. Хотя, вскоре он понял, что так проявляется чрезмерное любопытство к миру.

Что же касается Снега – второго брата, - тот часто сидел на месте. Всё дело было в том, что стоило ему немного продвинуться в своём любопытстве, как он тут же ранил сам себя, а от того боялся идти дальше. Сначала Тень всё скидывал на везение одного и невезение другого, однако вскоре понял кое-что другое. Снег очень тщательно ощупывал всё руками и врезался в объекты, на которые смотрел прямо и пристально. Судя по всему, Снег почти ничего не видел, в отличие от своего брата. К тому же, он был куда слабее своего брата и легче получал синяки и царапины. Его кожа была бледнее и будто бы тоньше.

Он не знал, насколько важны для детей слова. Люди очень много говорили друг с другом, но у тварей такой привычки не было. Они могли молчать годами и десятилетиями. Они могли понимать друг друга с полу-звука, взгляда или даже ощущения. Но человеческую речь Тень знал хорошо. Его тело адаптировалось всякий раз, как только он впитывал кого-то. Он получал умения и воспоминания своих жертв. Потому он достаточно хорошо знал человеческий мир. И он видел, как братья пытаются общаться, используя хотя бы звуки, а потому стал учить их говорить. Это было трудно. Труднее, чем он думал. Они долго учились, но вскоре стали запоминать разные слова и делиться ими друг с другом.

Тень не так много объяснял им сам, но старался отвечать на вопросы в силу своего понимания. Сложно объяснить мир ребёнку, который являлся иным существом. Сложно не потому, что Тень чего-то не знал, а от того, что он знал слишком многое и понятия не имел, что могут осознать эти двое. Тварь не знал, следует ли объяснять им их различия, однако вскоре заметил, что братья сами к этому пришли. Близнецы были чертовски привязаны друг к другу и не могли быть порознь долго. Но Май видел, что Снег не может всюду следовать за ним. Путём проб и ошибок, Май понял, что его брат тем лучше продвигается вперёд, чем больше слышит его. Вскоре дом наполнился постоянными разговорами одного из брата. Зачастую он произносил в разном порядке новые слова без какого-то замысла, но это здорово помогало Снегу. Снег же осознал, что его брат умеет что-то, чего не умеет он, хотя не понимал почему. Никто им не говорил, что они близнецы, что в принципе они люди. Он даже особо не знал различий между собой и Тенью, кроме того, что иногда тот бывает очень большим и пушистым, а они – всегда такие, какие есть.

-Осторожнее, тут же табуретка! – вдруг почти закричал Май, но не успел, а его брат свалился вместе с ней на пол.

-Как ты это узнал? – надулся Снег, присаживаясь на полу и потирая ушибленный лоб.

-Ну, не знаю. Она же вот стоит, - пожал плечами мальчик, присаживаясь рядом.

-Я этого не узнаю, пока не врежусь в неё, - вздохнул брат, опуская расстроено своё лицо.

-Тень! – вдруг близнец заметил входящего монстра и подскочил к нему, - Почему Снег во всё врезается, а я – нет?

Тень свалил с плеча мешок со своей добычей, отряхнул чёрный мех и тяжело выдохнул, трансформируясь в человека.

-Всё просто. Ты видишь, а он – нет, - спокойно ответил тварь, накидывая на себя одежду.

-А что такое «видеть»? – спросил белый, даже уже не рискуя подниматься со своего места.

-Видеть, - медленно протянул Тень, почёсывая растрёпанные волосы, - Это сила наших глаз. Способность узнавать, что, где и на каком расстоянии есть, без необходимости дотрагиваться до этого.

-А почему я не вижу? – голос Снега был огорчённым и слабым.

-У тебя особенные глаза, - ответил монстр, подходя ближе, - Ты видишь иначе, полагаю.

-А ты тоже умеешь видеть? – малыш поднял свои красные глаза на источник звука.

-Да.

-Один я, значит, не умею, - снова вздохнул тот, подтягивая к себе коленки, - И никогда не смогу научиться?

-Не знаю, - честно сказал Тень, - Скорее всего, нет.

Особенности не всегда считаются нами за хорошие черты. Если ты такой один, ты можешь счесть себя сломанным. Тем, кого мир за что-то ненавидит. Особенно, если ежедневно ты получаешь напоминание об этой  своей уникальности. Снег уже множество раз ходил по квартире, но каждый раз казалось, что мебель просто издевается над ним, пододвигаясь на сантиметр ближе или дальше. И чем добрее был его брат к нему, тем больше его это бесило.

-Я сам могу! – повторял Снег, отдёргивая свою руку, когда Май готов был помочь.

-Смотри, какие звёзды! – не задумываясь, восхищался Май.

-Очень смешно, - хмыкал брат, разворачивался и уходил, обязательно врезавшись во что-то на своём пути.

***

Ох, снова все вокруг болеют,
И у меня по спине холодок.
Не чай, не кофта не согреют
в такой противнейший денек.

Что делать? Дальше угнетаться?
Иль на балконе покурить?
А может в алкоголь податься?
Иль по душам поговорить? 

Нет, все дурное! От привычки.
Тупей примата человек!
Он ищет от смерти отмычки,
Старея вмиг на целый век!

-Не самому, - пожимаю я плечами, формируя фигуры башен.

-Но всё же ты плаваешь, - она улыбается и присаживается рядом.

-Да. Возможно. Но мне бы хотелось вернуться.

Она оборачивается назад, а потом задирает голову туда, где кончается каменная стена.

-Она не была такой высокой, - выдыхает девушка, снова разворачиваясь к закатывающемуся солнцу.

-Я сам виноват, - спокойно проговорил я, наблюдая за тем, как очередная волна разрушает мой замок.

Девушка вдруг рассмеялся, закидывая голову. Её тонкая рука прижалась к груди, и она посмотрела на меня.

-Ты никогда не подходил к стене, верно?

Я не понял, почему это так важно, а от того молча буравил её взглядом. Она так же молча улыбалась мне. Какое-то время я пытался угадать цвет её оправы. Слишком тёмный для красного и слишком светлый для бардового. Потом я понял, что её волосы тоже переливаются как раз в тот момент, как только ты готов назвать их цвет. Девушка, которую ты никогда не угадаешь, потому что она не сможет отпечататься у тебя в памяти. Ты не сможешь запомнить её одежды, фигуры, роста, голоса. Призрачная фигура без лица. Но я точно знаю, что она красивая. Я помню, что некогда влюбился в неё без памяти. Первый раз я погрузился в волны ради неё. Но потом она сбежала, оставив меня бороться с морем в одиночестве. Тогда стена была совсем низкой. Её можно было преодолеть.

Я поднялся с места, оставив свой замок на съедение голодным волнам. Один шаг отделял меня от стены. Я подошёл ближе и всмотрелся в камни. Потёртые, немного надколотые и… исписанные. На каждом из них красовалось слово, фраза или даже целое предложение. «Идиот», «Придурак», «Кому ты нужен?», «Ты должен сдохнуть». И так до самого неба.

-Как там? – тихо спросил я, чувствуя, что девушка стояла за мной.

-Достаточно солнечно. Хотя бывают дожди.

-Наверное, когда поднимается шторм?

-Не всегда, - девушка тихо зашагала по песку, - Знаешь, нечего за мной бежать.

-Знаю.

-Ты хочешь, чтобы я сказала, что скучала по тебе?

Я криво улыбнулся, а потом опустил взгляд на свои ботинки. Белые, без единой изюминки. Даже грязь к ним не липнет.

-Зачем ты пришла?

-Потому что ты звал, - спокойно ответила она, снимая очки и разглядывая их, будто впервые в жизни увидела, - Нам, кажется, надо попрощаться?

-Я не знаю.

Она улыбнулась и повернулась ко мне. Девушка без лица. Её глаз невозможно увидеть, потому что их никогда и не существовало. Оправа в её руках хрустнула. Всё, что было в ней – куски некогда слепленные, чтобы мне было спокойнее. Я создал мир вокруг неё или сделал её частью этого мира? Не знаю. Я лишь помню, как тонул и видел её удаляющуюся фигуру. А затем больше никогда не мог вернуться в город, в котором дышалось свободно.

Говорят, уметь плавать очень важно. Потому что мы здесь все живём в море. Говорят, очень плохо прятаться на островах, потому что ты тогда теряешься, как человек. Но если взглянуть на всех тех, кто хорошо плавает – разве они могут считаться людьми?

Это очень трудный вопрос и я не знаю, чего хочу. Уметь плавать? Стать акулой или скатом? Можно построить корабль и притворяться, что ты умеешь плавать. Или, всё же, остаться здесь и попробовать разобрать стену. Не знаю.

Я обратно присаживаюсь на песок и собираю из него кучку. Сегодня море спокойно. Но мне в душе совсем неспокойно.