Что может быть хуже красивой женщины?

Только водка.

Что может быть лучше красивой женщины?

Только водка.

Я видел красивую женщину, пьющую водку.

Да!.. От неё отдавало чем-то нездешним...

Я не только запомнил это,

Но сделал ещё и фотку.

Я больше не буду прежним.

в этом ракурсе лучши... 

- Святослав, подойти ко мне, - женский голос подзывает юного мальчишку, что играет с деревянными игрушками во дворе дома. Ребёнок подбегает и его мать сразу оплетает его в руками, чуть поправляя локоны, - Послушай, Святослав, мама нашла работу и… я хотела бы, чтобы ты не заходил в дом, пока я тебя не позову. Хорошо?

- Да, мама, - улыбается мальчишка, смотря большими невинными глазами на неё, - Совсем-совсем нельзя заходить?

- Совсем, - кивнула женщина и печально улыбнулась, - Какой ты у меня умный мальчик.

Дети не оспаривают родительские слова, хотя иногда очень хочется. Но, порой, они по-своему начинают искать истину, если им её не дают прямо в руки. Хоть он и обещал не заходить в дом, когда мама работает, сдержать своего интереса не мог. Было интересно, чем взрослые занимаются за закрытыми дверями. И интересно было до тех пор, пока пляшущие тени не стали ужасать.

- Держи жопу ровнее! – грубый мужской голос.

- Мне больно… прошу… - мама плакала, её голос дрожал и срывался в тихий, едва слышимый крик. Она не хотела, чтобы её малыш услышал её голос.

Что-то странное происходило на грязных простынях. И судя по голосу мамы и слыша её плачь – это явно было не чем-то хорошим. Но мальчик боялся мешать, ведь мама наказала ему оставаться во дворе, пока она не позовёт. И ещё было страшно от этого злого мужчины. Он замахивался и бил её. От очередного удара мальчик не выдержал и ушёл, смахивая с щёк огромные детские слёзы. Он не понял, что увидел, но боялся спросить, ведь он поступил так, как обещал маме не поступать. Мама перестала улыбаться и всё чаще повязывала платок по самое лицо. Но она продолжала покупать ему его любимый мёд. Даже грустно стало, ведь он готов был отказаться от мёда, чтобы только мама не страдала из-за него. Но он молчал, чтобы ещё больше не расстраивать маму. И всякий раз смотрел на окна дома, когда она «работала», вспоминая ту страшную картину.

В один день она пришла вместе с мужчиной и сказала, что теперь он – его новый папа. Широкий, с рыжими зубами, жидкой бородой и гадкой ухмылочкой. Оставалось надеяться, что мама перестанет страдать.

- Да какого же чёрта! – хлёсткий удар и женщина падает на пол.

- Мама! – мальчишка услышал шум и прибежал на кухню

- Солнышко, иди не мешай. Всё хорошо, - он улыбается ещё печальней, зажимая на щеке раздувающийся красный след от большой мужской руки. И в проходе появляется плечистая фигура, захлопывая дверь.

Крики, шум, побои. Мальчика стал всё чаще зажимать уши ладонями. Он жмуриться, стараясь представить себе свои самые счастливые дни, когда они были с мамой только вдвоём. Когда у мамы не было странной работы. Когда у мамы не было странного мужа. Почему всё не может быть как прежде? Почему всё должно становиться только хуже и хуже?

Подозрительная тишина. Входная дверь захлопываются и слышаться удаляющиеся шаги. Аккуратно, чтобы его не заметили, Святослав спускается вниз. Дом замолчал и словно бы уснул, но в сердце было неспокойно. Когда мама переставала ссориться с этим неприятным человеком, она тихо плакала в спальне, а сейчас не было слышно ни криков, ни её слёз. Мальчишка обходит комнаты и потом подходит к кухне. Дверь слегка приоткрыта, там внутри танцуют тени от одинокой свечи. Мальчишка заглядывает и застывает. Мама лежит на полу и смотрит в пустоту не моргающим взглядом.

- Мама? – ребёнок подбегает к женщине и стоит ему присесть, как он вляпывается во что-то мокрое. Оно ещё тёплое и растекается по полу. Тёмная жидкость, что пачкает одежду, - Мама, что с тобой? Мама… мамочка, ответь мне! Мама… мама…

Она смотрит вдаль и не реагирует ни на прикосновения, ни на плачь. Сердце бешено стучит и из груди рвётся крик. В этот же момент тяжёлые шаги возвращаются. Его грубо откидывают в сторону и что-то большое взмывает в воздух.

- СТОЙ! – кричит незнакомый голос, - Если убьёшь его – не получиться спустить на случай.

- А что делать? – рыкает мужчина, опуская лопату.

- Сейчас вдовцов очень уважают. Вряд ли тебя обвинят, если ты будешь ухаживать за ребёнком. Он ещё маленький, вряд ли что-то сможет рассказать. Да и не поверит ему никто.

- Слыш малой, - мерзкий мужчина пригибается, уткнув лопату рядом с ним, - Чтобы никому не слова, слышишь?

Из окна он видел, как двое мужчин закапывали его маму. А напоследок один из них ещё и помочился. Он едва проглатывал слёзы и больше всего на свете – хотел присоединиться к ней.

По его версии мать сбежала с каким-то любовником, а так как она прослыла на всю деревню шлюхой, то ей поверили. А ему все говорили, какой он молодец, что приютил брошенного ребёнка. И с того времени всё, что терпела мать – досталось ему. Сначала побои. А потом…

Потом он пришёл и в спальню. Со словами «теперь ты будешь выполнять женские обязанности». Теперь ты будешь терпеть, сцепив зубы. Теперь ты будешь плакать в подушку, и состирывать с простыней кровь. День за нём ты будешь проходить через Ад снова и снова. Пока в твоей руке не окажется нож. Ты будешь сжимать его под одеялом, слыша как дверь в твою спальню открывается. Ты будешь вспоминать эти жгучие ощущения внутри своего тела, будешь пытаться сосчитать бешенный пульс. Пока твоё тело не дёрнется. Ты даже не осознаешь, как легко это оказалось. Как легко нож может проникнуть в человеческое тело. Это вызовет смех и слёзы. И эйфорию по всему крику. Ты не будешь слышать, как он орёт матом. Не осознаешь, что продолжаешь сжимать рукоять ножа, словно она вросла в твою кожу. И ты посмотришь на разгневанное лицо своего насильника, плюющегося гнилой слюной. Угрозы уже не будут иметь значения, потому что это у тебя нож в руке. И он снова погружается в жир и мясо. Снова и снова. Ты чувствуешь тёплую тягучую жидкость на своих руках, как и в тот день. Вспоминаешь теряющее цвет лицо матери. И думаешь – вот-вот я окажусь рядом с ней.

Мальчишка пришёл в себя сидя сверху на уже погибшем насильнике. Он не помнил, сколько раз воткнул в его тело нож, а после ужаснулся от того, что именно он сотворил этот ужас. Он словно был одержим дьяволом. Или ангелом?

Первая мысль – я не хочу в тюрьму. И дальше мозг стал работать, вытаскивать все имеющиеся в нём знания. Весь спирт, что у них был, разлился на мужчину и спальню. А потом спичка упала и вспыхнул невероятной красоты огонь. Прежде мальчишка не замечал, каким красивым он бывает. Да, он любовался камином и свечами, но никогда не видел языков пламени таких размеров. Впрочем, любоваться было некогда. Стоило собрать всё, что имелось у него, а потом бежать. Бежать как можно дальше. Так далеко, как только он может.

Он рухнул без сил где-то в лесу, а очнулся уже на постели. Здесь пахло сыростью, жжёными травами и вареными тряпками. Он проснулся в одиночестве, но здесь стояло много кроватей. А чуть позже в помещение вошёл мужчина с длинной бородой и в рясе до самого пола. Это был священник. Мальчика нашли в лесу и решили, что он спасался от диких зверей. Его принесли в церковь. Священник спросил, есть ли у него родители и мальчик ответил, что он сирота. Тогда мужчина поинтересовался его именем и мальчик сказал, что не помнит.

- Что же. Ты выжил в лесу с голодными дикими зверями. Думаю, что ты заслужил имя – Яромир.

- Яромир, - вторил ему мальчик, а спустя пол минуты улыбнулся, - Мне нравится это имя.

«Мы будем не лучше людей, если начнём запрещать всё подряд. Если кто-то не хочет учиться – запретами его не заставишь. Серифар – это место, где все могут жить так, как выбрали сами. Если они выбрали тело, а не ум – это так же их выбор. Вы можете показать им прелесть разума, точных наук, литературы и творчества. Но насильно никто не способен заставить что-то любить. Только ненавидеть. Если кого-то что-то не устраивает в Серифаре – здесь нет оков, что удерживали бы вас здесь. Серифар – возможность, а не средство».

И как бы некоторые не хотели повлиять, все знали, что Георгий прав. Во-первых, он был раньше человеком и изнутри вкусил человеческой жизни. Поэтому он знал, о чём говорил. Во-вторых, он живёт на этом свете больше многих, так что вряд ли у кого-то повернулся бы язык сказать, что он ошибается в чём-то. Он видел мир таким, каким его не видел уже никто. И ценой своей жизни создал этот город. Всё, что оставалось остальным – высказываться и надеяться, что они будут услышаны.

Внутри библиотека сочетала в себе строгую классику и новейшие технологии. В главном зале располагались столы с компьютерами, в которых хранился электронный архив книг. Всё, что было в библиотеке в бумажном виде, дублировалось в электронном формате, что в разы облегчало работу. Так же здесь для студентов были бесплатные ручки, тетради, принтеры и много всего, что помогало им в учебе. Библиотека была открыта круглые сутки. У Мефистофеля были помощники, но во многом он и сам блуждал по коридорам, снова и снова обходя свою сокровищницу. Сон не имел для него смысла и был предельно скучным способом скоротать время. Хотя здесь у него была спальня, но зачастую использовалась иначе.

Кроме главного зала, были поменьше. Была проекторная, лекционная и небольшие читальные залы, в которых можно было найти тишину, когда после уроков главный зал наполнялся студентами и их голосами. И хотя сейчас было время учёбы, в библиотеки всё равно были гости. Сюда мог зайти любой желающий, даже тот, кто давно закончил учиться.

Молодой кирин уверенно шагал по коридорам к архивам. В это время Мефистофель был либо здесь, либо в системной, но там парень уже проверил. Архив напоминал складское помещение со множеством полочек, стоящих вплотную друг к другу, а так же парой столов, на одном из которых стоял доисторический компьютер. И, нет, данные Мефистофель вносил с другого, но его забавляла скрипящая работа этого старичка, так что он оставил его на память, пока старенький компьютер не испустит свой последний хрип. Иногда он вносил кое-какие данные в него, но больше от скуки. Сейчас мертвец сидел за грудой копий и переводил одну из древних работ на современный язык. Ещё одно его хобби, чтобы занять время. Множество трудов прошлого было бы безвозвратно утеряно, если бы Мефистофель не горел к знаниям, языкам и желанию сохранить былое. Мужчина любил стучать по клавишам печатной машинки и потому именно так его переводы впервые видели свет. Потом он их переписывал в компьютер, а потом уже отдавал в редакцию для печати. И сейчас он стучал по кнопкам, наполняя листы печатными буквами. Дверь распахнулась и в комнату вошёл молодой студент, вильнув тонким хвостом с кисточкой на конце.

- Вот ты где~ - улыбнулся парень, закрывая за собой дверь, - Эта грымза снова задала реферат. Она всё ищет повод снизить мне оценку. Не знаю, чем я ей так угодил.

- У меня сейчас нет времени, - Мефистофелю не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, кто пришёл. Не только голос выдавал пришедшего. У киринов был особый аромат, словно они только что вышли из лесной поляны, где дикие цветы только-только распустили свои бутоны, а шишки застряли в непослушных волосах цвета морской волны.

- У тебя нет времени для… меня? – фыркнул юноша, приближаясь к столу. Он грациозно уселся на край, где не было никаких бумаг, чуть придвинулся дальше, чтобы оторвать ноги от пола, скинул с одной ноги ботинок и тут же нахально пустил её вниз, надавив стопой на пах мужчины. Мефистофель вздохнул и взметнул мёртвые глаза на лицо паренька. Тот лучился самодовольной улыбкой. Два милых рожка вились со лба назад, удерживая спутанные локоны от падения прямо на лицо, а между ними красовался слегка различимый знак, что-то вроде татуировки о принадлежности к определённой семьи. Кирины – благородные существа, одни из долгожителей мира, которые способны прожить почти десять человеческих жизней. По их рогам и длине волос можно было многое сказать о возрасте и мудрости конкретного кирина. По крайней мере тот, что продолжал натирать стопой достоинство Мефистофеля под столом, был очень юным. Уже не ребёнок, но ещё молодой и глупый. Совсем короткие рожки и волосы, что едва доставали до плеч. А метка на лбу говорила о силе. Тусклый, неразличимый знак признак слабости. Но это лишь в силу его возраста. Мефистофель понял, что от него просто так не отстанут. Мужчина улыбнулся и откинулся на спинку стула, смотря прямо в голубые хитрые глаза.

- Разве ты не должен сейчас учиться? – дёрнул бровью мертвец, наконец сдавшись. Он поднялся со стула, едва тот не уронив, и встал между разъехавшихся в стороны стройных ножек.

- Должен, - мурлыкнул кирин, чуть поддавшись назад, совершенно не мешая руке, что расстёгивала сначала пиджак, а потом и рубашку с гербом университета, - Но отец хотел забрать меня после учёбы. Показать свою фирму, в которой я буду работать в следующем году. А я хотел бы сразу… оплатить твои услуги~ К тому же, сейчас идёт право, которое я уже сдал, благодаря тебе. А потом физ-ра.. мх…

- Ох, вот как. Значит у нас почти три часа, а реферат тебе нужен уже к концу недели? – жаркие слова уже падали на бледную кожу, после чего по ней же скользил пирсингованный язык.

- Да~

- Ну чтож, тогда не будем терять время

Юноша спустился со стола, чтобы сбросить с себя брюки и сам же повернулся к мертвецу спиной, охотно выгибаясь в пояснице. Он не просто «платил» за свою просьбу, но было видно, как парень сам того хотел. Он прикусывал губу, чтобы не голосить слишком громко, ведь всё же они были в библиотеке, где их могли услышать. Хвостик послушно задрался, когда пальцы стали погружаться в тело. Сначала кирин пытался держаться прямо, но он пары верных прикосновений совсем растёкся. Некоторые бумаги полетели на пол, когда парень скользнул руками вперёд и улёгся грудью на стол. Он всё шире расставлял ножки от ласк, млея от горячих поцелуев и довольно жадных укусов Мефистовеля.

- … возьми… меня… Мефисто… мх…

- Если просишь~

Предупредительно мужчина зажал кирину рот и как раз кстати, потому что от толчка он сладко завыл в ладонь. Пирсинг члена немного мешал двигаться, но вскоре тело растаяло настолько, чтобы принимать любые движения. Пошлые шлепки заполняли разум, а руки едва справлялись с тем, чтобы удерживать стоны. Вся ладонь была вымочена слезами и слюнями млеющего подростка, а на полу уже образовалась лужица его кайфа. Кирины славились своей похотью, хотя и старались скрыть это за серьёзным лицом и своей статностью. Но, наверное, могли бы переплюнуть даже Луку в своей мокрой жажде. Как жаль, что никто не хотел дать Мефистофелю попробовать это знаменитое сокровище правителя, а Люто не желал раскрывать подробностей их интимной жизни, разве что повторяя его имя каждый свой оргазм. Мефистофель был уже близок к разрядке, когда дверь распахнулась с такой силы, что едва не слетела с петель. В проёме показалась рогатая фигура, а за ним в припадке бился хвост, выказывающий совсем не радостное настроение.

- Динар?! – громогласный голос разнёсся по помещению, вынудив юношу приподняться на дрожащих руках и в ужас уставившись на незваного гостя.

- Папа…? – кирин осип от удовольствия, а Мефистофель даже не думал останавливаться, несмотря на ситуацию. Хотя ему не привыкать, - Ме… Меф… сто… й… ах..хааах…!

Поняв, что сейчас весь кайф обрубят, Мефистофель ускорился. Юноша словил оргазм прямо на глазах своего отца. Он беспомощно обвалился со сладким стоном обратно на стол, а всё тело забилось судорогой. И так прекрасно сжимался внутри, что помог кончить мертвяку, что боялся не успеть. Наверное, кайф усилила и сама ситуация, что впрыснула в кровь студента адреналина. Он мелко задрожал, продолжая постанывать, уже выпадая из реальности. А Мефисто улыбнулся, уже слыша тяжелые шаги. Он даже не успел поднять взгляда, как в лицо прилетел кулак, отбросивший его назад.

- Долбанный извращенец!

Мефистофель рассмеялся, распластавшись на полу от остаточного удовольствия. Саднящая скула была сейчас как дополнительная награда.

- Какой удар~

- Ты хоть знаешь сколько ему лет?! Он же совсем ребёнок!

- Всё вы… родители такие. Неужели забыли, как сами проходили половозрелость, - усмехнулся мертвец, подтягивая штаны. И только он хотел сесть, как в бок прилетел смачный пинок, вызвав только больше смеха.

- Это ты и говоришь, когда совращаешь наших детей?!

- Упаси господь, - откашлялся мертвяк, - Дети так не кончают.

***

- Какого чёрта вы позволяете этому происходить? – знакомый голос доносится на задворках сознания. Похоже ему смачно зарядили в голову.

- Господин Клейлар, но он не совершил никакого преступления. Динар, пускай и относится к классу киринов, но уже вошёл в половозрелость. Наши учёные не просто так отмерили определённые возрастные категории. Ребёнком он уже не является, как бы вы не считали его таковым. Насилия здесь не было зафиксировано. А в Серифаре нет закона, запрещающего связи двух и более существ, с большой разницей в возрасте, если все субъекты согласны на таковую связь. В Серифаре запрещены все виды насилия, - очередной до боли знакомый голос, вызывающий улыбку

- Но мой мальчик никогда бы не пошёл на такое! Этот… этот мерзавец совершенно точно совратил его!

- Господин Клейлар, по камерам видно, что это именно Динар пришёл к нему в архив. К сожалению, камер внутри архива мы не имеем, но уж точно не Мефистофель затащил его туда. Как бы вам не было трудно признать это, но ваш сын сам пошёл на эту связь. А вот Вы единственный, кто совершил насилие. Я вполне понимаю ваши чувства, поэтому не буду составлять протокол. Прошу, отправляйтесь домой и постарайтесь забыть эту ситуацию.

- Вы должны мне пообещать, что такого больше не повториться!

- К сожалению, я не могу этого обещать. Мефистофель единственный хранитель знаний. В отличии от Вас, он вечный. Никто другой не сможет заменить его, Вы должны это понимать. К тому же, если бы Мефистофель делал что-то насильственное, я бы мог применить меры. Но единственное, что я могу предложить – исключить Вашего сына и перевести его в университет в другом районе. Но я даже не могу выдать запрет на вход в библиотеку, потому как он уже полноправный член нашего общества и имеет право делать всё, что захочет конкретно он.

Отец кирина выдал что-то ругательное на своём языке и удалился. А другие шаги приблизились к камере, в которой временно определили Мефистофля. Люто открыл камеры, подхватывая слегка шатающегося мертвяка.

- Он почти пробил тебе голову, - вздохнул чистокровный, сопровождая его под руку на выход из участка.

- А что, переживаешь за меня?

- Скорее за свои нервы, потому как пришлось бы составлять протокол на директора компании Лиджес, что финансирует наши научные разработки, - чистокровный снова вздохнул, - Ты не мог трахнуть кого-то не настолько важного?

- Он сам ко мне пришёл! – возмутился Мефистофель, - Как ты думаешь, за чей счёт сыночек этого толстосума стал отличником? Этому рогатенькому милашке вообще не всралась учёба. Он хочет жить веселой жизнью беззаботного богатенького сыночка, а не учить законы и порядки. Вполне, кстати, могу его понять. К тому же, видел бы ты как он течёт, стоит только пощипать его за соски.

-  Боже, я не хочу это слышать! – прервал эту тираду чистокровный, подводя к своей машине.

- Ревнуешь?~

- Размечтался. Просто не понимаю, как ты можешь спать с детьми. То есть, понятно, это подростки. Но относительно нашей жизни они же совсем дети. Глупые и наивные!

- А как ты можешь драть маленького сладенького Луку? – мертвец сел рядом с чистокровным и усмехнулся, чуть поддёрнув бровью, - О вкусах не спорят. Но я рад, что ты встал на мою защиту~

- Я защищаю принципы Серифара. Это не твоя сторона. Если ты перейдёшь черту – я с радостью посажу тебя за решётку.

- Ты же знаешь меня, сладкий. Я никогда не насилую. Мне незачем это делать. В Серифаре полно задниц, которые хотят быть отжаренными~

- Ты мерзкий, - поморщился чистокровный, но тут же дрогнул, когда ощутил ладонь поверх своего паха, а потом увидел гаденькую ухмылочку.

- Скорее, грязный. Но именно поэтому ты любишь жарить меня, правда, папочка?~ К слову, меня давненько не натягивали. Большинство студентиков любит быть снизу. Как насчёт пары заездов?

Люто молча сверлил его холодным взглядом. Он уже не спорил с ним. И как бы себя отвратительно Мефистофель не вёл, он всё же был хорошим человеком с тяжёлой судьбой. Люто знал его и именно поэтому каждый раз отстаивал в таких передрягах, как бы самому не хотелось плюнуть. Он действительно никогда не делал другим зла. Никому не причинял боли, а себя позволял бить как только душе угодно. Он выводил людей и становился игрушкой для биться. И никогда никому не ответил злом, даже если чертовски злился. Серебро глаз опустилось сначала на руку, оглаживающую собственный бугорок под одеждой, а потом на ключ зажигания.

- Через три часа у меня собрания. Не задерживай меня, - тихо произнёс чистокровный и погнал машину к своему дому.

- Думаю, нам хватит~