Лука проследил за жестом, включил торшер, и встал с раненной стороны, осматривая рану. Не то, чтобы он часто их видел, но на территории рынка случались перестрелки. И вытаскивать пули друг другу учились даже более тупые существа, чем он.
Лука наскоро протер проспиртованным клочком бинта кожу вокруг, смочил руки, осторожно погрузил в пустую глубину раны ребро когтя, чтобы оттянуть схлестнувшиеся, набухшие края прострела. Мышцы совершенно не собирались слушаться и расступаться, к тому же, из приоткрывшей дыры моментально хлынула кровь. Демон не дрогнул рукой, постаравшись действовать быстро, и ещё немного погрузил фалангу в мокнущее пространство, пока кончик когтя не коснулся чего -то твердого.
- Разорвалась. - хмуро произнес демон, чуть поворачивая коготь, как отмычку в неподдающемся замке. - Будет немного больно.
В следующее мгновение, зацепившись за искореженное тело патрона, Лука убедился, что застрял в разломе когтем, и рванул его на себя. Не успели края раны чавкнуть, раскрывшись от такого напора, как полукровка уже зажал всё крепким нажимом ладони, подкладывая сложенную в несколько слоев ткань и закрепляя бинт поверх самодельной повязки.
Как и обычно, Генрих не дёргался, даже и глазом не повёл. Просто смотрел в сторону, только, разве что, глубже стал дышать.
- Иди отдыхай, - скомандовал мужчина, когда с повязкой было покончено.
- Я бы хотел остаться с Вами. У Вас кровотечение, - спокойно произнёс малыш.
- В джакузи со мной пойдёшь, стало быть? – усмехнулся мафиози.
- Я могу подождать снаружи.
Тяжёлый вздох, Генрих потёр переносицу и поднялся.
- Неси стул.
- Для его? Там же есть скамейки, - Лука поднял золото глаз на главу.
- Если ты хочешь следить, чтобы я в обморок не упал, то вряд ли поможет то, что ты будешь снаружи. Сквозь шум телевизора и пузырьки, ты не сразу услышишь, как пузырьки буду пускать я.
Полукровка взял стул, как было приказано, и последовал за мафиози. Тот скинул оставшуюся одежду перед дверью в помещение с джакузи. Не поворачиваясь к демону, спокойно прошёл вперёд, включил воду, залил одну из баночек прямо в воду и вскоре она стала заполняться сладким запахом цветов вишни, яблони и сирени. Он выставил из бара виски и стакан.
- Раз уж ты здесь, будешь подливать мне виски. Бросаешь на половину стакана лёд, потом заливаешь виски примерно вот так, - Разъяснял он Луке, проделав это и забрав с собой уже готовый стакан.
Вода уже почти полностью набралась, мужчина залез туда и включил пузырки, которые слегка вспенивали воду. После чего нащёлкал какой-то из каналов, где шёл боевик.
Полукровка спокойно смотрел на "рецепт" виски, стараясь никуда больше не глядеть даже случайно, и уже когда Генрих погрузился в воду, вернулся к своему "наблюдательному пункту", присев на стул. От платья остались жалкие лохмотья, но полукровка сейчас не слишком парился о своем внешнем виде. В конце концов, их обоих могла догнать смерть сегодня, так не плевать ли, если он посидит полуголый. Когда мафиози закончит, Лука планировал сам сползать в душ, может быть, посидеть там пару часов или даже больше, чтобы придти в себя. Он бездумно глядел в ту же сторону, что и мужчина - на плазменный экран, где творилась какая-то вакханалия с перестрелками, и неожиданно почувствовал себя ..необычайно хорошо. Как будто поймал ощущение из далекого прошлого, похожее на комок необычайно мягкой и приятной ваты. Теплый приглушеный свет джакузи, говорилка на фоне, и слабый плеск воды.
- ..ка? Лука?
- А? - малыш встрепенулся, фокусируясь на ладони, протягивающей ему пустой стакан.
- Засыпаешь, что ли? - поинтересовался Генрих.
- Нет. Задумался. - Лука забрал стакан, сокращая расстояние до бара. Лёд зачерпнул лопаткой из ведра, достал виски, наполняя ровно столько, сколько показывал мафиози в прошлый раз.
- О чём?
Малыш остановился, слегка покачнувшись на цыпочках перед стойкой с выпивкой, пока ставил на место.
- О.. чём. - тихо повторил он, заглянув в приготовленный бокал. - О своём месте. О своём доме. Об этом обычно перед смертью думают. Я знаю, всё обошлось. Но появилась почва для размышлений.
Лука присел перед самым краем джакузи на колени, протягивая стакан.
- Ваш виски.
Мафиози внимательно посмотрел на него, отпивая и ставя обратно на столик, чуть больше оперевшись на ближний к Луке локоть.
- Ты что-то вспомнил о доме?
Демон отвел взгляд обратно на экран телевизора, слегка пожав плечами в жесте неопределенности.
- Нет. То есть.. не знаю. У меня ни разу ещё не было зрительных воспоминаний. Ну. Каких-то изображений о прошлом в голове. То, что считается за воспоминание чаще всего. У меня это всегда просто ощущения. Мало к чему привязанные.
Мужчина сам отвёл взгляд, но не на экран, а куда-то в сторону.
- Дом, - задумчиво повторил он, но сразу же скривился, накрывая лицо ладонью, - Все мы теряем его когда-то.
Он глубоко вздохнул несколько раз и тряхнул головой. Его свободная влажная ладонь протянулась и пальцами нашла чужую руку. Он согнул их и просто упёрся внешней стороной пальцев.
- Останься здесь, - тихо сказал он и в этом не слышалось приказа, - В шкафу есть мягкий коврик.
Лука слабо улыбнулся и придвинулся немного ближе, не убирая ладони, к которой прижимались влажные костяшки пальцев мужчины.
- Мне удобно и так. - заверил он, прикрыв глаза и немного сгорбившись. - Здесь.. в тепле и тишине. Этого вполне достаточно.
Серый глаз очерчивал его руки, плечи и лицо. Он почти не двигал пальцами, не хотелось тех ощущений, которые обычно бывает. Они сейчас точно были ни к месту.
- Раньше у меня был дом. И я его помню, к сожалению. Это место я считаю тюрьмой, а себя просто главным преступником в клетке, который всех держит в страхе. Но я теперь один из них и на свободу я могу смотреть лишь сквозь окна своей камеры. Знаешь такое выражение – как в золотой клетке. Я не завишу ни от кого, но примерно так это ощущается. Множество нулей на счету, множество дорогих вещей. Возможно, я скупаю эти вещи ещё и от злости. От злости к тем, кто может быть на свободе. Это единственное, что я могу отобрать у них, - Генрих покривился в улыбке, подняв взгляд к потолку, - Пустить пулю в лоб я не могу. Так вышло, что теперь я не могу поддаться слабостям. Любым. Даже если это смерть от чужой руки. Только достойный может закончить мой путь. Или просто судьба, как говорят.
Пока мужчина говорил, демон всё же мягко отнял руку, чтобы выпрямить её, и прилег на живот возле джакузи, положив голову себе на локти. Желтые глаза с интересом следили за эмоциями в профиле мужчины, не предавая значение тому, что почти не может отвести от него глаз, когда он погружается в подобное состояние.
- Достойный. - тихим эхом повторил мальчишка, и уголки его рта мягко дёрнулись в улыбке. - ..например, безумный зверь, если его как следует спровоцировать. Это - настоящая причина покупки?
Долгий взгляд опустился в глубины золотого глаза. Выражение лица было спокойным, как и всегда. Без лишних эмоций, которые не соответствовали статусу.
- Улавливаешь суть, а называл себя глупым, - мягким голосом сказал мужчина, что совсем не соответствовало выражению на его лице.
Лука прикрыл глаза, подернув плечом.
- Ну. Вы ожидали худшего. - повторил он слова, услышанные в лифте. - Разочаровались?
- На удивление оказался ты слишком душкой, - взгляд в телевизор, чей звук уже убавили, чтобы он лишь слегка распространял звуки, - Я бы не назвал это разочарованием. Просто понял, что никто не изучал Вас нормально. Клетки, пруты, электричество. Боль-боль-боль. И описание: «Лютые звери». Когда я брал тебя, я рассчитывал на два исхода. Если ты окажешься слабаком – я убью тебя. Если ты окажешься сильнее – ты убьёшь меня. Но часто жизнь пинает тебя по третьему пути, о котором ты даже не думал. Теперь мне кажется, я обладаю чем-то… не сравнимым со всеми несметными сокровищами мира. Лишаться этого было бы глупостью, - Генрих помолчал, катая на языке какую-то из своих мыслей, а потом усмехнулся сам себе, - Когда я тебя душил, я услышал твой голос. Кажется, это была твоя сила.
- А как Вы себе это представляете? - полукровка хмыкнул, открыв глаза и взглянув куда-то в мутную гладь воды с хмуростью. - Изучать таких, как я.. значит, делать лаборатории? Если даже без лабораторий, просто наблюдения - то никто не хочет идти на компромиссы. Это Вы такой терпеливый. - чертенок не заметил, как снова перевел взгляд на лицо мафиози, машинально удерживая возле глаз, но не смотря в них. - А чаще всего любое "нет", это наказание. - Он замолчал, выслушивая, и расплылся в улыбке. - ...Да? Вы не говорили, что услышали его. Я иногда слышу его у себя в голове. Чаще в приступах, но бывает и без. Что я сказал?
Мужчина смотрел на него в задумчивости, размеренно дышал, будто не мог подобрать нужных слов.
- Я не был уверен, что это не один из моих голосов, - выдохнул он и опустил взгляд на губы Луки, - «Вы не чудовище». Если это действительно сказал… подумал ты… Ты мало знаешь обо мне. То, что я сейчас не убиваю тебя, не значит, что я не могу убить тебя позже. Я внимателен, как и ты. Когда-нибудь я найду твою… слабость… - мужчина снова поморщился, положив руку на повязку и с силой на неё надавливая, - Тебе надо в душ.
- Разумеется, найдете. - спокойно, даже как-то ласково подытожил тварёнок, приподнимаясь на четвереньки, а затем и на ноги. Взгляд зацепился за то, что делает мужчина, поэтому Лука ненадолго присел на корточки, и его когтистая лапа потянулась вперед, мягко, но настойчиво протискивая кончики пальцев между повязкой и чужой рукой, останавливая действо. - Да. Мне зайти за Вами, когда я закончу? - Лука снова выпрямился, убедившись, что самовредительство прекращено, и заглянул в глаза. - Сюда, в кабинет или в спальню?
Генрих посмотрел суровей, когда Лука влезал в его собственные решения. Стиснул зубы, чтобы не схватить его, тяжело выдохнув в сторону.
- Упёртый, как баран, - с горькой усмешкой произнёс сказал мужчина, - Кого-то очень напоминает.
Генрих сполз ниже в джакузи, закрывая глаза.
- Я буду ждать тебя в машине. Одевайся как хочешь, - жестом он показал, что никаких вопросов сейчас слышать не хочет и Лука вышел из помещения.
Почти сразу же мужчина вылез, спуская воду. В спальню вошёл уже сухим, надел костюм из рубашки и брюх, без чего-то лишнего. Он уже внёс отпечатки Луки всюду. Он в любом случае мог войти в любую комнату, если достаточно сильно захочет, нет смысла ставить преграды. Генрих молча прошёл на парковку и сам подкатил кадиллак ко входу. В голове крутилась лишь одна мысль «зачем я вообще это делаю?»
Лука влез в душ уже более отдохнувшим. Поскольку от Генриха поступило довольно конкретное распоряжение касательно места, где он должен появиться, он не захотел надолго заставлять себя ждать, и закончив с наведением порядка, быстро переоделся, как смог подсушил волосы, и уже спустя двадцать минут спускался вниз на парковку, быстро отыскав взглядом единственный стоящий у главного входа автомобиль, не узнать который уже практически невозможно.
Лука потянул ручку передней дверцы, усаживаясь на соседнее с главой кресло и выжидающе посмотрев на него. Учитывая его особое состояние, вряд ли он хочет порешать вопросы, связанные с работой. Ещё одно место отдыха? Сливания гнева? Как бы то ни было, сейчас Лука не был против следовать за ним.
Машина неспешно тронулась и поехала вдоль огней фонарей. Сейчас машин было всё меньше. Люди прятались в длинных домах, как суслики в своих норах. Они ехали долго. Въехали сначала в центр города, где ещё кипел муравейник, который, пожалуй, никогда и не затухал. Огни освещали улицы, разгоняя свет неоновыми вывесками. Затем такие же стихающие дороги, а потом длинное тёмное шоссе, по которым редко встречались машины, светясь ещё издалека парой прожорливых глаз. Генрих свернул к вывеске «Райский уголок – Ваш новый и уютный дом». На расстоянии друг от друга в шахматном порядке по бокам были одинаковые частные домишки. Мужчина завернул к гаражу самого дальнего, нажал на кнопку и секционные ворота послушно медленно стали уезжать наверх, пропуская кадиллак, а потом снова захлопнули тесную пасть. Свет мигнув пару раз, осветил всё помещение со стеллажами и разными инструментами в них. Генрих выудил из кармана другую связку ключей и пошёл к двери, ведущей в дом. Они вышли в коридор, мужчина сбросил ботинки и дальше пошёл по паркету в носках, вдоль стен с множеством фотографий разных форм. Он не смотрел на них, да и вообще держал взгляд внизу, только следя за своими шагами. Он прошёл в гостиную и сразу сел на диван перед длинным кофейном столиком, на котором стояла склеенная по частям ваза, фото-рамка с разбитым стеклом, а у самого столика имели поломанные углы. Шоколадны ковролин имел затемнение в одном месте, но Генрих отвернул голову от всего этого.
Всю дорогу мафиози молчал, и конкретно в это молчание Лука не хотел встревать, чувствуя, что Генриху оно сейчас необходимо. Ему было чем заняться - вдвоем они не так уж часто катались по дорогу, и малыш снова прилип к стеклу, рассматривая мерный поток городской жизни, то затухающий, то вновь искрящий неоновыми вывесками и магазинчиками. Но вскоре Лука заметил резкую смену пейзажа, и перестал пялиться в окно, сев ровнее. Они приехали в некий жилой комплекс. Когда мужчина нажал на пульте кнопку гаражных ворот, Лука покосился на руку, сжимающую этот пульт, с недоверием. Генрих мог жить в таком "сладком" домике? Даже в вечернем освещении это место казалось вылизанным, излишне-безопасным, каким-то сказочным, чуть ли не искуственным. По сравнению с жизнью в мафии, так точно. Но когда мужчина пропустил его внутрь, Лука растерялся ещё сильнее. Дом был определенно-точно заселен, но пустовал явно давно: на вещах проглядывался толстый слой пыли, воздух был немного затхлым, и пахло не то моющим средством, не то какой-то ещё бытовой химией. Повторяя за манерами Генриха, малыш разулся в небольшом коридорчике, но не стал догонять мафиози. Взгляд приклеился к картинам. Они покрылись пылью, некоторые висели, покосившись. Лука мягко взял одну из рам, поправив и заодно смахнув рукавом пыльное облако сверху. На тваренка смотрели три счастливых лица. Ребенок, женщина и мужчина. На фоне был то ли детский магазин, то ли садик: на полках какие-то игрушки, на полу - видимый кусочек большого конструктора. Малыш смеется, глядя в камеру, здесь ему не больше пяти лет. Женщина улыбается более сдержанно, придерживая ребенка за плечи. Мужчина стоит рядом и приобнимает женщину за талию. Классическая семейная фото. Милая и теплая. Лука скользнул взглядом дальше по стене - сделал широкий жест рукавом, и невольно чихнул, от обилия пыли, одевшей на него. Везде - одни и те же лица, но в разном антураже, разных одеждах, разных возрастах. Тварёнок встал на цыпочки, чтобы поближе разглядеть одну из них, где женщина и мужчина были одеты, как на свадьбу. Желтый взгляд изучал шикарное облегчающее белое платье.
- Кто они? - тихо подал голос Лука, внутренне уже представляя, какой может услышать ответ, но не спросить не мог.
Генрих выудил из-под стола на половину выпитую бутылку и стакан. Протёр его рукавом и налил выпивку, поставив бутылку обратно вниз.
- Это я. И моя семья. Тринадцать лет назад, - произнёс он, - Эта фотография, - он махнул на полуотвёрнутую рамку не глядя, - Последняя фотография.
- В.. Вы? - Лука выдохнул из себя смешок, решив, что это шутка. - Здесь же..
"Совсем другой человек", едва не слетело с уст. Но Лука узнал это лицо. Хотя, узнать было сложно. Ни одного шрама, никакой стали в глазах, добродушная улыбка. Это не мог быть Генрих. Просто не мог.
Лука приблизился к дивану, на котором пил мужчина. Протянул руки к фотографии, заглядывая в неё. Ошибки быть не может. Всё те же ребенок и жена на фоне тропического песка и пальм. И всё тот же мужчина. Лука поджал губы, погладив подушечками пальцев раму, полную сколов и содранных острых заусенцев.
- Они.. бросили Вас?
Генрих горько усмехнулся, не поднимая глаз.
- Ты действительно хочешь знать?
Малыш только кивнул, но Генрих увидел этот жест даже не смотря на него
- Если бы всё было так прозаично, - хмыкнул он, прикрывая глаза, возвращаясь в тот дёнь. Его голова дёрнулась и он закрыл ухо, пытаясь уйти от грохота выстрелов и истошных криков, - Ты, верно, думаешь, что я сам избрал путь мафии? Помнишь историю Джона, заточённого в стенах особняка, принявшего судьбу от отца. Моя история похожая. Только я надеялся. Наивно надеялся, что у меня есть выбор, - глоток виски, позвякивание льда в стакане, - Каждый клан, это семья. По крайней мере, главы и особо приближенные. Кровное родство. Это наследство, от которого невозможно отказаться, - Генрих поднял взгляд, скривился и швырнул почти опустевший стакан, куда в сторону, снова зажав уши и просто пребывая в своих кошмарах, пока они не отпустят. После чего снова достал стакан и бутылку. Лука заметил, что здесь на полу стояло пару десятков стаканов. Тем временем, мужчина продолжил рассказ, - Я рос, фактически, один. Мать шлюха, а отец… глава клана. Я ненавидел его всей душой. И он меня не особо то любил. Он был жаден, самовлюблён и жесток, что придушил бы меня голыми руками, чтобы не отдавать свой престол, даже если сдохнет. Он бил меня, но подле него всегда стояла глумящаяся охрана. Бил не то, что до синяков. Но те шрамы давно заросли. Я хотел вырваться из этого ада. Хотел убежать так далеко, как только смогу. Хотел стать не таким, как он. Но, пожалуй, если судьба и есть, то у неё на мой счёт были иные планы, - болезненная усмешка и взгляд в потолок, безэмоциональный крик в пустоту, очередной выдох, сражаясь с самим собой и со своей болью, - Он думал, что сможет выбрать свою смерть. Я даже не знал, что он купил особняк недалеко от дома. Он следил за моей семьёй, но не трогал нас. Может, планировал что-то, я не знаю. И не особо хочу знать. Теперь это не имеет никакого значения, - мафиози взял пульт и включил телевизор. Никаких каналов не было включено, поэтому он тихо шипел белым шумом, освещая тьму помещения, - Его убили. С какими целями, я тоже не знаю. Но престол требовал наследника. Многие в совете поддерживали устои, созданные нашими предками. Кровь должна оставаться той же. Но один клан, ныне разрушенный, не хотел с этим мириться. У Майерса было слишком много богатств, а золото привлекает множество завистливых гиен.
Генрих отставил стакан на стол, встал с кресла и открыл окно, молча высунувшись в него, прогоняя всех призраков из своей головы, заглушая голоса в голове своим. Повернувшись, наконец, он решил посмотреть на стол, на пустующую вазу, на разбитую рамку, на большое пятно. На его губах возник болезненный оскал, но тут же взгляд перешёл на Луку, что внимательно смотрел на него.
- Жаль, что я не потерял память, как ты. Может, тогда бы я не хотел так сильно умереть.
Голова повернулась на большую семейную фотографию, сделанную в фотостудии. Все трое были одеты в ретро костюмы и строили серьёзные лица.
- Моей жене было двадцать семь. Моему сыну восемь. Может рано завели семью. Безумно любили друг друга и было неважно, сколько знаем друг друга. Любовь с годами не иссякла, только стала сильнее. Лучше бы они просто ушли от меня. Лучше бы я прогнал их от себя. Лучше бы… вообще никогда не встречал. Лучше бы я взял тот ебучий револьвер, - чем дольше говорил Генрих, тем больше стискивались зубы и он накрыл своё лицо, чуть сгорбившись.
- Тринадцать лет назад в наш дом вломились. Шестеро наёмников. Сначала они пошлю сюда, где играл Том. Они схватили его. А на крик выбежала Хайли с кухни. Я тогда был наверху, в своём кабинете. Я побежал вниз, но ничего не смог сделать. Я был слабым. Слишком слабым, чтобы защитить их, - Генрих подошёл к пятну на ковре и сел рядом с ним, положив руку на ворс, - Они привязали меня к дивану. И угрожали оружием, чтобы я даже не рыпался. Я умолял их, предлагал всё, что мог. Говорил, что мне к чёрту сдался этот клан. Даже предлагал убить меня. Только меня, потому что они не виноваты, - Мужчина поднял взгляд и стал смотреть статично в глаза Луки, - Первым был Том. Один из этих мудаков стал насиловать его. Он порвал его, так что кровь начала страшно литься. Чудовищная смерть для ребёнка. Он потерял сознание от боли, а этот ублюдок продолжал измывать над ним. В конце просто перерезал горло, как свинье. Хайли кричала и умоляла, предлагала себя, вместо него. И просила, - кулаки сжались и глаза снова закрылись, лицо искривилось, говорить становилось всё труднее, - Просила меня помочь. Но я был просто сопливым юристом. Куда уж там до шестерых подготовленных наёмников, ха. Потом они пустили по кругу мою жену. Ни один раз. И ни в одну дырку. Она тоже была в крови, прежде чем они стали резать её. Не глубоко, чтобы она чувствовала. И кричала. Что-то во мне надорвалось и я словно упал в самые тёмные глубины. Когда она умирала, я смотрел в её глаза, но слёзы высохли. Крика не было, боль поглотила меня. Я не дёргался даже когда меня развязали. Я не слышал, что они говорили мне. Потом один из них приставил дуло к моей голове, - Генрих чуть поднял волосы и прижал палец в том месте, где был шрам, - Он выстрелил и стало холодно. Но я почувствовал… своего рода счастье. После всего этого кошмара, перед тем, как умереть, я радовался, что скоро усну вечным сном. Всё это кончилось.
Мужчина горько посмеялся, нажимая в ковролин так, что пальцы ушли в его ворс.
- А потом я открыл глаза в больничной палате. Перевязанная голова, ужасная боль, а потом крик. Я вырывал капельницы, подходил к окну и пытался выпрыгнуть. Когда санитары меня стаскивали, я кричал, дрался и просил убить меня. Огромные дозы успокоительного, чтобы я не видел этого мира и был заперт в своей памяти, проживая этот ужас снова, снова, снова, снова. Из-за травмы я лежал там полгода. То есть, лежал только половину этого срока, остальное время со мной работали, чтобы реабилитировать мои руки и ноги. Я с трудом ходил и сжимал пальцы. И к концу я понял. Судьба посмеялась надо мной, но она дала мне шанс отомстить. Но для этого мне нужно было стать достаточно сильным. Семья Росси помогала мне, но следила за каждым моим шагом, как и совет. Уже через месяц я стал цепным псом семьи Росси. Мне поручали грязные и сложные убийства. Я шёл туда без людей. Один. Пистолет только чтобы подойти ближе. Я душил, резал, глумился, пускай это и не были те люди, которые это сделали. Но вскоре я смог стать безумным волком. Я добрался до каждого и делал тоже, что и они со мной. Убивал их семьи, а их самих садировал сутками, пока они не умрут от боли или потери крови. Подвешивал на крюках, как свиней, снимал кожу и мышцы слоями, добираясь до костей. Я убил даже полицейских, которых купили, чтобы они не приехали на сигналы помощи от моих соседей, - чуть наклонив голову, мужчина как то слишком ласково поглаживал пятно, - Я так и не смог оттереть кровь полностью. Часто приезжал и пытался снова. Легче поменять, но… я ничего не трогаю в доме. Это единственное место, что у меня осталось. Вазу я собирал по маленьким кусочкам, чтобы восстановить её. А фотографию просто оставил так.

Кто-то из зрителей принёс актёрам цветы, остальные уже понемногу стали выходить из зала. Всё меньше и меньше становилось людей, пока зал полностью не опустел.
- Теперь ты можешь рассказать, что случилось? – Генрих поджёг сигарету, готовясь внимательно слушать.
- Да, - неуверенно сказал Чарльз, тяжело вздохнул, готовясь начать свой рассказ, но тут Генрих резко схватил обоих и дёрнул вниз, оказавшись за ограждением ложа. В следующий момент просвистела пуля и вонзилась в мраморную стену, кроша её.
- Снайпер, - оповести мафиози их, сразу доставая из кобуры пистолет, взводя его.
Лука по-прежнему наблюдал за залом, за неимением других развлечений, и переваривал эмоции от шоу. Он много улыбался, и даже слегка плакал, поэтому даже рад был пока повариться в своих мыслях, наедине от мужчин, заговоривших друг с другом. Неожиданная хватка сорвала с уст придавленный писк. Неустойчивый малыш почти вплашмя полетел на пол.
"Снайпер"
- Что? - но рывок мальчика тут же был прерван, а тваренок недоумевающие посмотрел на держащего его мафиози.
- Зачем? Это снайпер! С моей скоростью он не снимет меня, Вы можете сами попасть под пулю!
- Во-первых, мы не знаем сколько их. Во-вторых, даже с твоей скоростью тебе придётся лезть до него, он в будке для работников почти под самым потолком. Если их несколько, то один из них вполне может попасть в тебя. В лучшем случае ты сорвёшься, в худшем обратишься и один чёрт знает что ты натворишь. А в-третьих, по одиночке снайпера работают только на открытой местности, чтобы заметить их было нельзя. А значит, здесь есть ещё наёмники и они могут подняться сюда. Полезнее ты будешь здесь. Охраняй Чарльза, я пока сниму их.
Генрих прижался спиной к ограждению, Чарльз сделал тоже самое, держа пушку, направленной на вход в ложе. Мафиози прислушивался к тишине. Сейчас, когда не было зрителей, звуки прекрасно отражались от стен и потолка. Хотя это же и немного сбивало с толку, потому что они могли быть везде.
- Чарльз, дай мне шляпу, - попросил мужчина, тот без вопросов протянул её.
Генрих положил её на бинокль, медленно поднимая вверх. На этот раз две пули просвистели из разных сторон. Мельком мафиози отследил их попадание, а потом высунулся. Один выстрел, затем другой. Прямо в цель. Дальний снайпер даже свалился с высоты, шмякнувшись на пол.
Лука посмотрел на мужчину напряженно и недоверчиво, но времени спорить, к сожалению, не было. Снайперы могли успеть передислоцироваться, и снять их тогда будет гораздо сложно. Мысленно чертыхнувшись, Лука сразу же сбросил с себя каблуки - красоваться здесь уже не перед кем - и внимательно осмотрев ложе, потянулся с ряду стульев у их основания, заваливая ось таким образом, чтобы в ряд тянущиеся деревянные спинки хорошо спасали их от случайных пуль.
- Сэр.. Чарльз? - Лука виновато дернул уголком губ, забыв фамилию мужчины от стресса. - Я должен Вас предупредить.. то, что Вы видите у меня, это лишь.. это почти ничего. Я могу обратиться в настоящего демона. Если так случится, ни в коем случае не зовите меня и не трогайте. Ложитесь и не шевелитесь. Хорошо? - видя непонимание и легкий испуг в глазах напротив, Лука вздохнул, но понимающе - пока своими глазами не увидишь, никогда не поймешь, о чем речь. - Просто.. будьте осторожны. Пожалуйста.
Выстрелы рядом заставили полукровку вздрогнуть всем телом. Он обернулся на мафиози, но тот всё ещё был цел и невредим. К большому счастью. вдали послышался звук падения - значит, он попал в кого-то из врагом. Лука облизнул быстро сохнущие губы, замирая и широко распахивая глаза. Все его органы чувств сейчас были словно антеннки, улавливающие малейшие перемены в воздухе.
Лука подполз чуть ближе к мафиози. Он сложил пальцы так, чтобы показать ему "три", и указал на выход с яруса. А затем с умоляющим видом покачал головой.
"Позвоните Франку" - одними губами попросил малыш, почти не шепча. - "И разрешите мне. Это слишком опасно".
Мужчина посмотрел на полукровку, изогнув бровь, и оценивая его внешний вид. Он и не знает, в какие заварушки Генрих попадал в полном одиночестве. И раз он до сих пор жив, то способен сам разобраться с этой проблемой. Но, похоже, ему уже нельзя ничего сказал. Генрих дёрнул его так, что завалил полукровку на свои ноги, снял с него все украшения, передав Чарльзу. Потом выудил нож, делая разрез и, с другой стороны, а края подреза.
- Похоже, мне теперь нужно брать сменную одежды на выход. Даже ко мне опасность не так клеилась, чем с тобой, - выдохнул мужчина, убирая нож и отпуская мальчишку, - Скажи мне, Чарльз, то, о чём ты хотел поговорить со мной, связано с тем, что сейчас происходит.
- Да… мне так жаль, - печально проговорил комиссар.
- Самое время всё рассказать и побыстрее, - нервно проговорил Генрих.
- Да. Да… На моём участке появилась банда. Ничего особенного, как я думал. Они просто торговали наркотой. Я накрыл их притон, посадил половину парней, но главного так и не нашёл.
- Боже, Чарльз, почему ты сразу мне не сообщил? Зачем полез разбираться сам?
- Какой я комиссар, если не могу разобраться с обычными бандитами? – всплеснул руками мужчина.
- Судя по тому, как они на тебя злы – они не такие уж обычные. Ладно, об этом поговорим потом, сейчас зачистим, - Генрих повернулся к мальчишке, - Лука, настоятельно прошу не обращаться. Лучше избегай драк, если ты не можешь этому противостоять. Как минимум одного нужно оставить в живых, понял?
- Понял. - прошептал малыш, глядя в сторону неподвижной ширмы. Из-за опасности всей ситуации он даже не успел напрячься действий мафиози, в обычной ситуации он бы, наверное, успел испугаться и мог знает что подумать, но не сейчас.
Трое наёмников - это очень, очень рискованно. Конечно, они не ожидают сюрприза в виде супер-прыткой твари, но даже от испуга могут начать палить во все стороны. Это риск. Лука приподнялся, останавливаясь рядом с краем ширмы, за которой уже мог уловить даже запах пришедших. В голове созрел маленький план, который мог сработать.

- У твоего любовничка меткий глаз, Чарли. Но он тебя не спасёт!
Командир боевого отряда сплюнул в сторону, толкнув рядом стоящего.
- Иди вперёд, пора их оттуда выкуривать.
Черная тень промелькнула вперёд. От неожиданности один из уставших ждать наемников, расслабивший руку, чуть не выронил винтовку, пытаясь выстрелить, но напряженно крякнул, получив удар под дых. Выпавшую из рук винтовку демон быстро пнул в сторону ложа. Тот, что только-только шагнул вперед, моментально присел, вскидывая оружие и стреляя по инерции рядом с телом товарища.
- Вот блять, - командир немедленно взял противника на прицел. Хитрый, засранец. Обмякшее тело соратника теперь служило ему щитом. Не то, чтобы жизнь Уилла была кому-то сильно дорога, но ведь не факт, что пуля пройдет сквозь его жирную тушу и хотя бы царапнёт того, кто за ней.
- Боевая цыпа.. - сквозь зубы процедил наёмник, хмуро и нехорошо улыбнувшись. - Не лезла бы ты в мужские дела. - Сквозь прицел отлично проглядывались худые голые ножки и белые волосы, мелькающие из-за грузного плеча.
- Давай, не дури. Не хочу пускать пулю в твоё миловидное личико.
"Двое, справа, низ и верх" указал пальцами Лука, быстро бегая взглядом по узкому коридорчику. Они не успели установить ловушки, коридор был чист, видимо, понадеялись просто убить комиссара и не брали с собой тяжелого арсенала. Что ж, это плюс, что они так крупно просчитались.
Генрих тихо подошёл к шторе, помахав ладонью Чарльзу, чтобы тот сидел и не геройствовал. Мужчина протянул руку с пистолетом к шторе, но не натягивал её. Он прислушивался к шуршанию там, куда указывал Лука. Хватило одного щелчка, чтобы выстрелить куда нужно. Потом он чуть повернулся и снова готов выстрелить, как пошатнулся, получив пулю в плечо. Он сразу опустился и вернулся обратно к ограждению. Из-за его внимания к коридору он упустил движение вдали наверху. Похоже кто-то заменил умершего снайпера.
- Генри, - взволновано зашептал комиссар.
- Всё нормально. Только я не проследил за углом выстрела. А чтобы осмотреться, нужно бошку высунуть.
Мужчина посмотрел на один из стульев и усмехнулся.
- Если это сработает, то мы точно имеем дело с дебилами.
Мужчина протянул к себе стул, после чего задрал спинку. И пуля тут же попала в него. Генрих высунулся, пока снайпер перезаряжал винтовку, быстро определил положение и выстрелил.
- Я выйду, Чарльз. Не смей вставать. Мы не знаем есть ли там ещё люди.
Демон смотрел только вперед, чтобы не упустить момент. Когда Генрих выстрелил, сразу же попав в одного из тех, кто его пас, Лука рванулся к оставшемуся в пространстве коридора, врезаясь в него и вышибая ударом оружие из рук. "Оставь хотя бы одного" - пульсировало в мыслях, но командир будет ценнее, так что тваренок вырубил и этого тоже, надеясь, что тот придет в себя. Он надеялся, что на этом по крайней мере с коридором покончено, но услышал выстрел свыше, и прижался к красному ковровому покрытию, затаив дыхание. Ещё один снайпер? Сколько же их здесь?! И куда он стрелял? Взгляд обеспокоенно вскинулся выше, на штору, из-за которой вышел мрачный мафиози. Темное плечо сразу же бросилось в глаза. Лука сгреб моментально отрастающими когтями ворс ковра, пытаясь унять начинающийся приступ.
- Зачем? - выдохнул он, не в силах смотреть никуда, кроме как на это плечо. - Почему не позовете подмогу?.. Теперь то Вы можете?
На Луку опустился потемневший взгляд суженных глаз, он смотрел на него, но лицо гала была статична, а лицо как маска, не выражала никаких эмоций.
- Либо помогай, либо оставайся здесь, - изменившимся голосом сказал мужчина, после чего пошёл прямо так, не пригибаясь.
Когда они вышли, кто-то стал спускаться по лестнице. Один выстрел в колено и мужчина чуть ли не прыжками оказался рядом с ним. Тут же ударив по руке, пытавшейся взять винтовку, ногой со всей силы. Он закричал во весь голос. Мужчина рванул за его жилет, сразу поворачивая к себе спиной, приставляя к горлу лезвие.
- Я вспорю тебе глотку раньше, чем ты сможешь направить пушку на меня, - рычал мафиози ему на ухо, - Если хочешь остаться живым, стреляй в своих. В противном случае ты будешь мне бесполезен, и я выпущу тебе кишки.
Полукровка сцепил зубы, пропуская мужчину вперёд, но разворачиваясь и следуя за ним. "Ты будешь везде следовать за мной", так сказал он однажды, и Лука не мог нарушить этого условия. Тем более, не в такой напряженной ситуации. Но Генрих был ранен. Сквозь одежду сложно было сказать о том, насколько это критично для него, но наверняка причиняло немало боли даже от небольших действий прострелянной рукой. Но больше тварь не вмешивался. Он лишь старался прикрывать спину. Впрочем, даже этого мафиози не шибко требовалось. Когда снизу послышался топот, раньше, чем Лука мог среагировать, уже прогремел выстрел. Пожав плечами, демон замер и стал смотреть вперед, защищая самую открытую зону от внезапных нападений. Если здесь и оставались ещё наемники, их силы явно сводились к единицам.
К ним приблизилась пара наёмников, но застыла, когда увидела своего в плену. Они стояли и глядели друг на друга пару секунд.
- Либо твоя жизнь, либо их, - как змей, нашёптывал ему Генрих.
- Простите… парни… - слезливым голосом произнёс заложник и открыл огонь. Наёмники даже не успели отреагировать, как упали на пол.
- Хороший мальчик, - злобно ухмыльнулся мужчина, - Лука, отбери у него всё оружие. Я сниму последнего снайпера, а ты прошерсти залы. Думаю, уже все легли, но стоит проверить.
Полукровка молча подошел, вырывая за подствольник оружие из рук ослабшего парня, пинком под колено заставил его обрушиться на пол, и бегло ощупал все карманы. Не так уж густо, всего пару магазинов, нож, фонарик, рация. Оружие Луке было ни к чему, но нож на всякий случай он всё же забрал с собой, проткнув себе платье на уровне талии, вырубил парня и спустился в залы.
Поскольку основная толпа гостей уже давно ушла, в зале творился идеальный порядок, столики стояли протёртыми и пустыми в ожидании новых посетителей. За такими невозможно спрятаться, поэтому тваренок держался края зала, осматривая диваны и пространство за ними, а также территорию возле сцены. Нет нужды быть таким же способным, как тварь, когда зал обладает таким шикарным эхо - Лука уже знал, что здесь кто-то есть. И он тоже замечен, потому как шуршание резко прекратилось. Оба противника застыли, но у полукровки было небольшое преимущество в виде обоняния. Он развернулся и молниеносно воткнул нож в того, кто стоял, спрятавшись в тени. Выстрел. Лука успел увернуться, подлетая ближе и нанося смертельный удар. Дыхание сорвалось, когда он заметил свои руки. Плохо дело. Тьма берет верх из-за слишком большого стресса от перестрелки. Единственная надежда, что Генрих ещё не застрелен, уложил последнего, и сейчас они поспешат в госпиталь, или хотя бы в особняк. Лука стиснул зубы и закрыл глаза.
- Нет. - вслух сказал он сам себе, но вдруг дёрнулся, и медленно посмотрел влево. На стену. Он что-то уловил. Какое-то движение. Крошечный алый огонек мерцал в глубокой темноте закулисья, как далекий спутник. Лука аккуратно приблизился, наблюдая с небольшой растерянностью убывающие цифры на небольшом циферблате из-под цифровых часов.
- Вам стоит на это взглянуть!
Застрелить последнего снайпера было легко. Генрих нанёс смертельный выстрел, лишь ранил. Но очень сильно. Он поднялся на тот этаж, где прятался засранец, отследил его по пути крови, как хищник. Дыхание было слишком громким от боли и вытекающей крови, так что найти его было нетрудно. Наёмник даже не пытался стрелять. Он закрыл глаза и получил пулю в лоб. Проверив этаж на отсутствие людей, мужчина спустился вниз. На отклик среагировал и подошёл к Луке. Вместо какой-то паники, мафиози усмехнулся и достал телефон. Со стороны это могло выглядеть странно. Он сфотографировал взрывной механизм с двух сторон, а потом повернулся к малышу.
- Выводи Чарльза, - скомандовал мужчина.
- Но как же… Вы обязаны пойти!
- Если я её не обезврежу, нам всем конец. Выбежать из здания успеем, но нас может прибить обломками. Так что быстро метнулся к Чарльзу!
Лука сжал и зубы, и кулаки, так сильно, что свело от боли всю ладонь.
- Нет. Это лишено всякого смысла. Я не ранен, я точно также могу обезвредить ее. Скажите, что делать. Если Вы ошибётесь - Вас разорвет, и мы не успеем добежать. Но даже если нет, это очень опасно. Если это сделаю я, с моей скоростью я успею выбежать до того, как всё взлетит. Нет времени это обсуждать! Я прошу Вас!! Чарльз! - Черные глаза метнулись на полицейского. - Скажите ему хоть Вы!
Мужчина молчал, точно так же. На лице Генриха появилась тяжёлая усталость.
- Идиоты, - сказал он сквозь зубы.
- Не только же тебе жертвовать жизнью. Это вообще я Вас втянул.
Мафиози закатил глаза, но тут поступил звонок и Генрих поднял трубку.
- Как? – только и спросил он.
- Тебе нужно сзади циферблата отвернуть два болта и аккуратно снять крышку. Она под цветными проводами. Их ни в коем случае нельзя задеть. Внутри расположены маленькие серые, вот их и нужно выдернуть. Только вместе. Если один будет раньше, часы заклинит и рванёт тут же.
- Чудесно, - посмеялся мужчин, кидая телефон Луке.
Он присел перед бомбой, доставая нож. Откручивать приходилось медленно, но вскоре крышка подчинилась. Положив нож рядом, Генрих двумя пальцами придерживал крышку, аккуратно вынимаю из-под проводов. Потом взялся за чертовски маленькие проводки, и оскалился на Комиссара. Тот уже пропотел так, словно под душ попал. Мафиози не рвану, даже не было видно, как он вынул провода, лишь цифры потухли.
- Это… это всё? – дрожащим голосом спросил Комиссар.
- Ага, - мужчина стал выдергивать остальные провода, снял циферблат и всё это откинул в сторону, - Теперь это бесполезная смесь, которая рванёт лишь от огня, - И в тот же момент Генрих зажёг сигарету, стоя прямо над ней.
- Ты что, сумасшедший? – возмутился Комиссар.
- Немного, - Генрих развернулся и собрал все свои инструменты, - От простой искры оно не рванёт.
- Напомни, почему я до сих пор с тобой общаюсь?
- Я обаятельный красавец и постоянно спасаю твою задницу из подобных заварушек, - хмыкнул мужчина, присаживаясь на ближайший стул.
- Точно… Вы не против, если я пойду? Мне ужасно хочется уйти из этого места и напиться в хлам.
- Валяй. Только скинь мне всё, что ты нарыл на банду, - мафиози махнул ему рукой, пуская дым в потолок.
Он не мог на это смотреть, иначе бы точно обратился, поэтому отвернулся, сжимая мобильный хозяина до лёгкого скрипа в корпусе. Если предположить, что это - смерть, то в голове накануне смерти витает удивительная пустота. Даже посожалеть не о чем. Рядом что-то щелкнуло, и ожидаемого огненного привета не произошло. Демон перевел взгляд на руку мафиози, сжимающую оторванные проводки, и облегченно вздохнул. Бурно реагировать он уже не мог, не тогда, когда сам с собой едва в силах совладать. Он лишь молча выпрямился и ждал каких-то указаний, опустив глаза.
- Садись, - указал мужчина на соседнее кресло, - Будем ждать Франка и группу уборщиков.
Мальчишка молча сел, и они провели так минут двадцать, потому как наёмникам пришлось продираться через пробки. Да и они уже знали, что спешить обо некуда.
- Замечательно вы решили вечер провести, - в зал вошёл Франк, серьёзный и хмурый, подходя ближе.
- Сам невъебенно рад, - посмеялся Генрих и тут же получил подзатыльник.
- Какого блять черта? Ты в своём уме?! Сколько уже раз говорить – начинается пальба – сообщаешь мне, - почти прокричал Франк.
- Полегче, я могу ведь и ударить в ответ, - оскалился мафиози, смотря на Франка, который в миг снова стал серьёзным.
- Ты знаешь, я всегда готов надрать тебе задницу, - бросил мужчина и стал осматривать зал.
- Там трое, кажется, живых. Тот парнишка с простреленным коленом мне нравится.
- Нравится ему, - уже бубнил себе под нос наёмник, - А мне нравится, когда ты не ведёшь себя как обдолбанный камикадзе.
Генрих посмеялся, поднимаясь и вытягиваясь в спине.
- Поехали. Хочу в джакузи и выпить, - выдохнул Генрих, направляясь в кадиллак.
Тваренок шел за ним безмолвно, уже не вполне осознанно поглядывая порой в стороны и залипая на что-то. Он всё ещё держался, это читалось по тому, как неохотно то темнели, то светлели корни волос. Когда парочка уселась в машину, победу одержал свет. Может быть, из-за запахов, коими пропитался Кадиллак, уже внушая большую дозу спокойствие от предчувствия скоро находиться дома.
"Дома". Давно Лука не ловил себя на подобных мыслях. Он безучастно смотрел в окно, пока машина неслась по дороге. Потом, как будто что-то услышав или ощутив, демон повернул голову, снова посмотрев на чужое плечо.
- Каково это, - тихо заговорил Лука, подперев лицо кулаком, а локоть уложив на изгиб в ручке дверцы, - когда Вы молите Её придти и забрать, а она ..играется? Вроде соблаговолит просьбе, но в последний момент ускользает.. Кажется, Вы используете слово "стерва" для таких. Ваша смерть определенно стерва.
Генрих посмотрел в зеркало заднего вида, слушая его слова, а потом посмеялся.
- А ты здорово улавливаешь суть. Когда-нибудь, я расскажу тебе долгую историю моих попыток умереть. Кто-то называет это судьбой или удачей. Но я же считаю это проклятьем. Франк единственный, кто плюс минус понимает эти чувства. Но… он мне благодарен за то, что я стащил его с лезвия и подарил путь. Поэтому и старается сделать всё, что в его силах, чтобы оградить меня, - хмыкнул Генрих, следя за пролистывающимся пейзажем, - В мафии смерть ждёт за каждым поворотом. Но меня она, похоже, возомнила слишком ебнутым, чтобы прикасаться. Она бежит за тем, кто убегает.
Кадиллак остановился, и они вышли. Оглядев вид малыша, мужчина стянул с себя плащ и накинул на плечи ребёнка. Они добрались до спальни Генриха. Лука следовал уже машинально, не особо разбирая, куда идти. Он рухнул в кресло, как только оказался в комнате. Мафиози зажёг свет поярче, стянул пиджак и рубашку, скидывая прямо на пол, и поворачиваясь к зеркалу плечом.
- Глубоко вошла, - цокнул мужчина, немного надавливая на края, - Вот жеж. Могла бы проткнуть лёгкое, но застряла в кости.
Пустой взгляд, направленный в пустоту. Лука лишь слегка поводил глазами, когда в поле зрение появлялись ноги расхаживающего по спальне мужчины. Его выжала борьба с самим собой, с решениями, против которых сложно идти, и в целом, выход в свет его тоже слегка опустошил. Лука встал с кресла, когда мужчина остановился напротив зеркала, скинул его плащ в кресло вместо себя, и спокойным твердым шагом дошел по мини-бара, после надолгого выбора достав бутылку водки.
- Хотя бы пулю позволите достать? - вяло усмехнулся демон, раскупорив бутылку и сунувшись к своему столу за остатками бинтов.
Мужчина обернулся на него, приподняв бровь.
- Неужели не будешь упрашивать обратиться к медикам?
- Больше не буду.
Генрих долго смотрел на малыша с бутылкой и бинтами. Генрих сел на кровать, простреленным плечом к свету.
- Если что, там есть торшер

Лука вошел в лифт вместе с Генрихом. Такой путь он проделывал уже сотню раз, если не чаще. Уже заученные движения, вставать справа и немного позади, за спиной у мужчины, рассматривая в отражении стеклянной поверхности огоньки в собственных глазах. Но ещё никогда он не заводил его внутрь вот так, под руку. Кнопка нажата, и лифт тронулся вниз, на первый этаж, а Лука продолжал украдкой смотреть на мужчину, который стремительно менялся в его глазах. Он мало что знал о ярмарках, помнил отдаленно, что это немного похоже на рынок - точно также стоят лавочки, и люди торгуют разными штуками. Лука заулыбался, фантазируя, как много там может быть интересного, когда мелодичный звук оповестил о выходе из лифта.
Малыш не отпускал локтя. Его ноги за неделю привыкли к высоте каблука, и он вполне себе поспевал за Генрихом, даже не шатаясь. Здесь, в фойе, всегда стояло много наёмников, и малыш ощущал спиной прицелы их взглядов, пока шел за главой на выход из особняка.
Мафиози шёл невозмутимо, даже не обращая внимание на то, что за их спинами суматоха немного стихала, явно чтобы заострить внимание на того, кто сопровождал Генриха. На выходе их ждал Джон, с чем-то меховым в руках. Эту вещь принял Генрих, снова сказал повернуться, и надел белоснежное манто из меха зайца. Оно было мягким, пушистым и тёплым, без рукавов, тем не менее, покрывали руку до локтя. Спереди мужчина сам застегнул застёжки, не дающие манто спасть с худых плеч. После этого снова подал локоть и они вышли из особняка. Машина была припаркована уже у входа, так что они оба сели на заднее сидение, включив водителя ИИ.
Дорога была близкой, так что через час они уже выходили. Генрих первым, потом открыл дверь и помог малышу вылезти. Некоторые парочки уже забирались на ступеньки, кто-то только подходил к лестнице. Но все девушки и парни окидывали взглядом друг друга, в том числе и Генриха с Лукой. Только теперь эти взгляды были короткими, потому что в театр шли многие богатые люди, в большинстве своём не связанные с теневым рынком. Хотя пара знакомых лиц промелькнуло.
Они вошли в зал, где швейцары услужливо забирали чужую одежду и подходили снова. Когда дошла очередь до мафиози, тот помог расстегнуться, стянул с плеч накидку и протянул ждущему мужчине. Дальше они проследовали в огромное помещение с двумя ярусами по бокам, а в центре всё раскрывалось до потолка. Он казался самой настоящей картиной, потому как целиком был мозаикой с огромными фигурами людей и животных. С потолка свисали не менее величественные люстры, способные занять в обычной комнате всё пространство. Судя по всему, после постройки в царские времена, это здание не менялось. Лишь реставрировалось, чтобы продолжать сиять. По всему помещению стояли высокие круглые столики, вокруг которых уже собрались люди и что-то обсуждали. Все они стояли, потому что так предполагало это помещение. Но у стен были диванчики для тех, кто хотел посидеть. Вдали была барная стойка, где покупали напитки и разные закуски. Генрих напрямую подошёл сначала бару, заказал себе виски, а Луке безалкогольный мохито. Они взяли пару фруктовых канапе и пару с креветкой. Во всех них были воткнуты тонкие маленькие палочки в виде золотых мечей. Со всем этим они прошли к одинокому столу. Мафиози окидывал взглядом присутствующих, надеясь, что здесь не будет кого-то из тех, кого он знает.
Но в один момент его взгляд выцепил мерзкое ухмыляющее лицо.
- Штейн, - процедил он сквозь зубы и Лука обернулся туда, куда смотрел Генрих.
Тем временем Штейн уже шествовал к ним.
- О, я вижу ты снова решил выгулять свою псину, - нахально произнёс он, - Почему же не притащил свой трофей с прошлого аукциона.
- Оно не подходит к платью, - рыкнул мужчина, чуть ли не скалясь, - Попридержи язык, Штейн. То, что ты забился под крыло Росси, не спасёт тебе жизнь. Это лишь временная передышка. Ты не один из нас и тебя быстро вышвырнут, как только ты станешь бесполезен.
- А я думаю, что наступил тебе на горло, Генрих. Ты поджал хвост как только Росси тебе приказали сидеть смирно. Я знаю, что раньше ты был цепным псом Росси. Шавкой был, шавкой и остался.
Генрих в миг поймал руку Штейна, удерживая за кисть, пригвоздил к столу, а потом резко ударил. Штейн зажмурился, но когда увидел, что мафиози ударил рядом с его рукой, нервно усмехнулся.
- Кишка тонка меня тронуть, - ядовито говорил он, выдернув свою кисть.
- Я доберусь до тебя. И ты будешь жалеть о том дне, когда связался со мной, - сквозь зубы холодно продолжал он и аура начинала расходиться вокруг него, задевая даже других, кто поёжившись оглядывался на их столик.
- Да? И как же?
- Когда доберусь, тогда и узнаешь. Но лучше тебе будет пустить себе пулю в лоб.
Штейн хмыкнул и пошёл обратно. Как только он приблизился к новой кукле, то нервно прикрикнул на неё из-за своих проблем.
Здание театра поражало своей величественностью. Большинство гостей, стоявших у входа или уже внутри, не обращало на это никакого внимания - взгляд на подобное замыливается, когда тебя постоянно окружает роскошь, но Лука смотрел на этот храм искусства, едва ли не раскрыв рот. Он подумал, что будет в этот раз чувствовать себя гораздо более уверенно, чем в прошлый - но задрав голову и увидев эти бескрайние потолки, ощутил себя невероятно маленьким и ничтожным. Здесь даже разговаривать хотелось едва ли не шепотом, потому как громкие звуки эхом отлетали от мраморных стен.
Расположившись возле бара, Лука всё ещё продолжал заинтересованно крутить головой, изредка отпивая из своего стакана. Гостей становилось всё больше с каждой минутой, контингент чуть поприятней, чем на аукционе, и любопытствующих взглядов было не так много.
- А почему они не уходят в зал? - полюбопытствовал малыш. - Представление же будет там?
- Потому что ещё не было звонка. - Генрих понял, что потребуется объяснение, когда услышал многозначительное молчание в ответ. - По первому звонку, пришедшим разрешается занять своё место в зрительном зале, но это ещё не начало спектакля. Второй звонок предупреждает о том, чтобы те, кто ещё находятся в буфете или уборной, поспешили. С третьим звонком закрываются двери в зал, и представление начинается.
- Целая система. Как интересно!
- ...Штейн
Лука вздрогнул уже от одного звука этого имени. Генрих произносил его с особой ненавистью в голосе. И было, за что. Полукровка тоже напрягся, выцепив из толпы его самодовольное выражение лица, и нахмурившись. То, что Росси его защищали, связывало Генриху руки. Лука и сам был бы не прочь разобраться с ним, но не хотел доставлять неудобств тому, кто приютил и заботится. Он лишь предупреждающе оскалился в ответ на оскорбление, но не мешал мужчинам разговаривать. Когда Штейн удалился, Лука чуть крепче сжал локоть мафиози, тревожно косясь на стакан, грозящийся хрустнуть прямо в ладони, что сжимала его с яростной силой.
- Мы его обязательно достанем. - тихо пробормотал малыш, пригладив лапкой по плечу, но гораздо более робко, чем ранее. - Обязательно..
- Конечно, - мужчина отпил виски, чтобы немного успокоиться, - Он крупно обосрался, раз обратился за защитой к мафии. Но не учёл один важный факт. Мафия долго не покровительствует чужакам. Вопрос времени, когда они отвернуться от него. Так что мне даже делать ничего не нужно сейчас. А потом, когда я обанкрочу его до трусов, и он станет никем – я убью его. Буду убивать медленно, чтобы он страдал дни. И буду наслаждаться каждой секундой его мучений.
Наконец аура гнева спала и Генрих снова смотрел на собравшихся. Очень много женщин, как и на аукционе, были обвешаны кричащими украшения, в ярких платьях, с ярким макияжем, с накрученными вздутыми причёсками. Хотя имелись девушки с изысканным вкусам, имели строгие платья, минимум больших камней и блистали больше своей улыбкой.
- На тебя периодически бросают взгляды, но здесь в основном парни, - усмехнулся мужчина, - Вон тот, например, лупоглазит уже пару минут, как только его барышня отошла припудрить носик.
Лука фыркнул, легонько толкнув своим худым локотком мужчину в плечо.
- Да ладно Вам.. скажете тоже. Это просто платье, а это - просто я. Здесь полно очень красивых людей. И вообще.. может, они так смотрят на Вас? Вы ведь известны, в некоторых кругах. Знаменитость, можно сказать. - Но после сказанного Лука не удержался и покосился в ту сторону, о которой говорил мужчина. - ..Вам нравятся их взгляды?
- Это не просто зависть. Для меня это чувство превосходства. Эгоистичные, конечно, чувства. Но я наслаждаюсь ими. Лучше такие взгляды. Даже лучше ненависть Штейна. Это честнее. Намного честнее лживых улыбочек и сладких речей. Потому что как раз такие люди готовы ударить со спины. Они смотрят, потому что хотят обладать тобой. Но никогда не смогут. И да, мне это нравится, - Генрих перевёл взгляд на мальчишку, - Думаю, они ещё чувствуют, что ты нездешний. Даже здесь многие девушки привыкли получать всё, если потребуют правильно. И единственные ценности у них – деньги. Ты же совсем не сосредоточен на этом. Им странно видеть, как кто-то восхищённо смотрит на стены, на потолок, на угощения. Но они завидуют даже тебе. Потому что растеряли радость к жизни. Это бесценное сокровище, которое никто из нас не может купить ни за какие деньги.
Лука неморгающим внимающим взором смотрел на говорившего мафиози, отпивая мохито и чувствуя, как пьянеет. Странное чувство, учитывая, что он четко расслышал про безалкогольность. Но почему тогда губы тянутся в этой дурацкой улыбочке и хочется хихикать? Малыш сдержал это, но с большим трудом. Мужчина смущал его такими объяснениями, заставлял себя чувствовать.. лучше, чем он есть. Как будто он действительно желанен здесь чуть ли не каждым. Конечно, мимо его клетки и раньше редко когда проходили мимо. Но именно к таким взглядам, и таким комплиментам он не привык. Генрих хвалил его буквально за всё: за работу, с которой не справится разве что безмозглый идиот; за мелкие успехи, за соблюдение правил, за то, что красивый.. Сердце забилось чаще, и малыш поспешил отвести глаза, ощущая, как начинает смотреть слишком внимательно.
К их столику снова кто-то подошёл, но Генрих сразу протянул руку.
- Давно не виделись, Чарльз, - поприветствовал его мужчина.
- Это точно. Генри, это тот демон, о котором ты говорил? – Комиссар сразу перевёл взгляд на мальчишку, но его взгляд оценивал только лицо, не спускаясь на колье, или на платье, - У тебя великолепный вкус, как и всегда, - взгляд сначала метнулся к мужчине, а потом обратно на полукровку, - Прошу прощения, если я смутил Вас. Я ничего против Вас не имею. Мне просто любопытно, редко я видел таких существ. Вас не обижает это название? Если да, скажите, как к Вам обращаться.
- А ты как всегда учтив. У меня складывается ощущение, что ты называешь даже дворняг господами и жмёшь им лапу при знакомстве, - чуть посмеялся мафиози.
- Ну что ты, разве это создание не достойно уважительного обращения?
При первом же взгляде на Чарльза чёрт понял, что это именно комиссар. Лицо с улыбающимися густыми морщинками в уголках глаз говорило о том, что у него спокойный и крайне дружелюбный нрав. Есть такие черты, по которым человека было видно ещё издали. Лука не осмелился заговорить с ним без отмашки Генриха, но скромно опустил ресницы и чуть кивнул головой в знак приветствия.
- Ладно, может к делу? О чём ты хотел поговорить со мной? – Генрих чуть покачивал жидкость в стакане.
- Давай об этом поговорим после спектакля. Когда все разойдутся. К тому же, скоро будет первый звонок, - мужчина чуть подался вперёд, заговорщески заговорив.
- Настолько серьёзная проблема? – на вопрос комиссар лишь кивнул и выпрямился, снова улыбаясь мальцу, - Надеюсь, Генри не особо строг с Вами.
- Чарльз, ты ведь знаешь, кто он такой в наших кругах.
- Да, но раз ты вывел его сюда, да ещё в таком виде, значит, он имеет для тебя большое значение, - пожал плечами мужчина.
- Скорее как интересное существо. Я люблю наблюдать за чем-то новым.
- Но можно наблюдать и через клетку, - лукаво улыбнулся Чарльз и подмигнул малышу.
Генрих лишь махнул на него рукой, ничего на это не ответив. И после пары минут, прозвенел звонок. Большая часть собравшихся шла в двери, находившиеся на этом этаже. А остальные на расстоянии друг от друга, поднимались по лестнице. Троица вошла в двери на втором этаже и они попали в выгнутый коридор, с одной стороны имевшие арки, с завешанными шторами. К центральной большой арке подошли лишь они трое. Помощник отогнул им штору, пропуская. Это было центральное царское ложе, которое как балкон выступала над рядами вперёд. Отсюда был прекрасный вид на весь огромный зал, усеянный красными сидениями внизу и на каждом ряду. Свет окантовывал каждый этаж, сверху была самая большая люстра, а потолок расписан золотыми рисунками. Прямо впереди была сцена, закрытая сейчас занавесом. Здесь были не стулья, как везде, а три удобных диванчик. А по бокам маленькие круглые столики, с бокалами шампанского и биноклями. Генрих сел в центре, передал бинокль Луке.
- Так как мы достаточно далеко от сцены, чтобы разглядеть происходящее и антураж, нужно смотреть в него. В середине колёсика есть настройка резкости под твои глаза. Можешь сейчас настроить.
- Ого! Спасибо, - Лука взял из рук мафиози бинокль за тонкую позолоченную ножку, покрутив в руках, как ребенок новую игрушку, и сразу же заглядывая в него. Сначала он осмотрел доступные участки сцены, но сейчас там не происходило ничего странного или интересного, поэтому, покуда мужчины переговаривались между собой, малыш стал рассматривать и зал тоже, наблюдая свысоты за пришедшими людьми, тем более, что так было гораздо комфортней, ведь никто не стал бы глазеть в ответ.
Прозвенел второй звонок, потом третий. Всё ещё люди заходили, находили свои места, разговаривали. Генрих с Комиссаром обменивались какими-то новостями, обсуждали интересы, в общем всё, чем можно себя развлечь.
Потом свет медленно стал гаснуть, все в зале стали стихать. Взгляды устремились на сцену, которую в миг осветили. Вышел человек, который оповестил название пьесы, труппы и пожелал приятного просмотра. Заиграла приятная музыка оркестра в яме, занавесь постепенно раскрывался, представляя зрителям антураж первого действия. И началось действие. Выходили люди в старомодных костюмах и отыгрывали свои роли. Кроме особенностей зала театра по распространению звука, на актёрах были ещё и микрофоны, которые подавали их голоса через большие колонки по углам от сцены. Чарльз смотрел в бинокль с большим интересом, пускай и видел эту пьесу много раз. Генрих же почти не дотрагивался бинокля, но тоже смотрел внимательно за происходящим. Не то, чтобы он всё видел, но он и с первого просмотра запомнил, что происходит на сцене. Антураж и так был виден, костюмы тоже, а актёры ему были не сильно важны. Главное для него это то, что они говорили, а не как двигались.
Лука едва не подпрыгивал на своем месте, наблюдая за спектаклем. Диковинное развлечение захватило его с головой. Малыш впивался кончиками пальцев в рукоятку бинокля, но с его зрением, он мог спокойно смотреть и без него. Однако, это добавляло магии мгновению. Особый приборчик, особое место, особый звук. Даже запахи вокруг, непривычные, погружающие в особую атмосферу. Когда актёры пели, он слегка подрагивал, пропуская сквозь себя вибрации их голосов, легко впадая в отыгранную радость или грусть, и под конец полукровка уже без бинокля вытянулся со своего места, от тревоги стиснув лапки на подоле платья и наблюдая со слегка приоткрытыми губами. На несколько мгновений он забывал, что всё это - одна большая игра, и переживал за персонажей всей душой. Когда зал начал рукоплескать, он первый из всей троицы вскинул лапки, и даже подскочил со своего места, апплодируя артистам.
Прошло полтора часа, прежде чем занавес закрылся, а свет снова вернулся в этот огромный зал. Все, кто был в зале стали понемногу выходить из него. Помощник снова придержал шторку и они спустились вниз. Мужчины взяли себе по стакану виски, а малышу снова мохито. Они подошли обратно к столику, продолжая что-то обсуждать. Потом Чарльз обратился к малышу.
- Полагаю, Вы впервые в подобном месте. Как Вам, понравилось представление?
Лука слегка покосился на Генриха, но не заметив в лице того никакого напряжения, слабо улыбнулся, кивнув.
- Я.. никогда не был на подобных мероприятиях. И мне всё очень нравится. И спектакль.. тоже. Только немного странно, что они решили закончить на самом интересном месте..
- Закончить? - Чарльз добродушно рассмеялся, не сводя с полукровки любопытствующего взгляда. - Как, по-Вашему, почему все эти люди ещё здесь?
- Ну.. - малыш растерянно оглянулся. В буфете они были не одни, как и в самом начале, до спектакля, сюда начинали сходиться посетители. - ..может.. Они все проголодались за время спектакля? - Лука заморгал, слыша смех уже из уст обоих мужчин. - ...Что? Почему? Скажите, почему? - Глаза заблестели живым интересом.
- Это антракт. - спокойней пояснил Генрих, отпивая виски. - Вторая часть спектакля будет после перерыва. Я забыл тебе упомянуть об этом.
- Антракт? Вторая часть? – золотые блюдца одновременно стали больше и ярче, а улыбка засверкала на его лице.
- Антракт – перерыв между частями спектакля. Он идёт три часа. Не каждый может спокойно отсидеть это время. Для этого есть двадцать минут отдыха, чтобы размять ноги, напиться для настроение и посетить уборную, - с улыбкой дедушки объяснял Комиссар.
- Ооо, - протянул малыш и явно был вне себя от счастья, что ещё полтора часа этого удивительного представления его ждёт.
Прозвучал звонок и снова люди стали сходиться в зал и занимать свои места. Лука уже даже ёрзал на месте от предвкушения. Свет погас, снова осветилась сцена, вышел человек, объявляющий какой акт начинается. Занавес открылся, показывая новый интерьер, и спектакль продолжился. Генрих ещё с середины той половины украдкой наблюдал за тем, как малыш радуется и как перенимает эмоции. И сейчас он снова поглядывал на него и даже не заметил, как улыбается. Это детское счастье, когда ты в восторге абсолютно от всего. Похоже, мафиози привыкает к этому. Он не хотел себе в этом признаваться, но в голове рождалось больше идей, куда можно повести Луку. Он не видел мир в этой клетке. И по какой-то неведомой причине, Генрих захотел ему показать его.
Полукровка не мог унять своего счастья. Он чувствовал себя практически окрылённым. И тем более это чувство осиливалось тем, что никто вокруг не шушукался и Лука не ощущал на себе постоянных взглядов. Здесь, в полумраке, к тому же, на отдельном ложе, он был в полной безопасности от людских глаз, и раскрывал свою внутреннюю детскую непосредственность гораздо легче. Иногда он весь вытягивался в струнку от напряжения, происходящего на сцене, а иногда откидывался обратно на спинку дивана, прижимая лапки к груди и за кого-то радуясь. Глаза сверкали будто бы ярче прожекторов, отражающихся в них. Когда же наступил окончательный финал всего представления, полукровка уже не мог удержать редких слёз восторга, слегка затрудненно дышал, но апплодировал еще более жарко. И без слов по нему, как по раскрытой книге, можно было прочесть сейчас все эмоции.

С того дня, началась каждодневные примерки и расхаживания, и каждый день время, которое уделялось каблукам, увеличивалось. Научиться ходить и стоять на ровной поверхности действительно было не самой сложной задачей. С землей дела обстояли совершенно иначе. Лука веселился, когда застревал шпилькой и начинал спотыкаться - это казалось ему забавной игрой. Конечно, всего за неделю научиться идеально ходить было нереально, и всё же, чем тверже была поверхность, тем уверенней держался малыш. Иногда, когда слуг не было рядом, а у Луки появлялось свободное время, он примерял их сам, и слегка прогуливался по комнате, привыкая к высоте, к размеру своего шага.
Ни слуги, ни сам Генрих не были против его реакции. Но всё больше он видел в этом не тварь, ни демона, а ребёнка. Он словно забрал его из приюта, где все вели себя насторожено, но обретая дом, расцветали. Генрих не планировал, что он станет больше, чем питомец, с другой стороны, появляться в светском обществе с украшением себя было по-своему приятно. Лука в очередной раз подчёркивал его статус. И, теперь действительно появлялась возможность «выгулять» те дорогие украшения, который он скупал на аукционах. Он обожал зависть, хотя это было не главной его целью.
День настал, Луку снова забрали прихорашивать всё в том же ателье. Девушки были без ума от его вида и, наверное, единственные, кто его не боялся. Может быть, потому что они не видели Акулу, но в любом случае это позволяло расслабиться. Они помогли ему с платьем, закрепили ему туфли, а потом стали крутиться с причёской. Его белоснежные волос были его украшением, поэтому их не подбирали в причёску позади. Ему сделали пышные кудри, передние пряди-завитки уложили волной назад, закрепив заколкой. Как и всё, что было приобретено Генрихом, она тоже была ювелирной. Цветок с объемными лепестками из белого золота, с тёмно-синим ювелирным сапфиром. Чуть-чуть макияжа и потом Джон вернул его на этаж к Генриху.
Лука, как мог, грациозно зашёл к мужчине, на всякий случай держась поближе к мебели, за которую мог ухватиться. Генрих уже сам оделся. Повседневные чёрные костюмы были не полноценно чёрными. Они имели в себе отлив в синий или серый цвет. Этот же был абсолютно чёрным без глянца. Такой же чёрный галстук, белоснежная рубашка и такой же платок. Часы Генрих надевал каждый день, но именно эти только на особый случай, как запонки, зажим для галстука и печатку на палец. Мафиози окинул пристальным взглядом Луку и даже слегка улыбнулся.
- Сегодня точно все взгляды будут твоими, - беззлобно посмеялся мужчина.
Малыш уже заметил три коробочки на столике. Только украшения, которые были в прошлый раз, они оставили в витрине.
- Повернись к зеркалу, - скомандовал Генрих уже с суровым выражением лиц.
Первым он открыл самую маленькую коробочку. Там был тонкий браслет из цепочек трёх уровней. Мальчишка уже понял, что любимый металл мужчины – белое золото. И скорее всего даже эти цепочки были из него. Лука уже приготовил руку, но Генрих встал на колено, перед той ногой, где был вырез. Он чуть сместил ткань и закрепил браслет на ногу. Самая тонкая цепочка сверху держалась на щиколотки выше пятки, на ней по центру был круглый бриллиант. Дуга чуть больше спускалась на уровень пятки, по её центру свисал бриллиант в виде капли. И последняя дуга уже спадала на внешнюю сторону стопы, с бриллиантом в виде сердца.
Открылась следующая коробочка и в ней уже был браслет для руки. Он не имел цепочек, и поэтому не обвисал как прошлое украшение. Тонкое волнистое золото имело переходы круглых вставок с бриллиантами, а так отходящих в разные стороны листочков, так же инкрустированных бриллиантами. Поэтому браслет имел вид веточек. И когда мужчина взял последнее украшение, он встал за спиной, переводя руки через шею. На шею легло украшение, похожее на браслет, с прочными переходами, имевшее цепочку только сзади. Здесь было больше ветвей и на некоторых из них располагались маленькие цветочки, в других местах точно так же были листочки. Всё это в бриллиантах. Колье шло кругом, но по центру на свободном креплении была ещё ветвь, заканчивающаяся каплей с чистым алмазом, переливающееся, в отличии от бриллиантов, радужным светом.
Когда мужчина всё это закрепил, он даже не отдал себе отчёта в том, что уложил руки на плечи, находясь слишком близко. Он засмотрелся на отражение Луки в украшениях, в этом платье и с этими туфлями. Это платье действительно лучше всего украшало его.
В день посещения театра Лука был взволнован. Генрих редко когда брал его с собой на такие ответственные мероприятия, единственный раз был аукционом, и он закончился не слишком радужно, впрочем, позитивных воспоминаний было больше, но Лука также помнил, как общество там реагировало на его появление, и ожидал, что может начаться нечто похожее. В местах, где обитал такой, как Генрих, нельзя показываться себя настоящего, нужно следить за тем, как идешь, что говоришь, как держишь себя. Это слегка нервировало. И всё же, Лука не собирался отказываться. Не то чтобы не подводить мужчину, но и из-за собственного любопытства. Ему нравилось читать, а спектакль по одной из прочитанных книг ужасно интриговал. Лука даже представить не мог, что увидит.
Повинуясь сухому приказу, одетый в платье и туфли полукровка осторожно прошел до зеркала и остановился. Первое же украшение заставило его дыхание замереть, а лицо - зардеться, да как густо, что это мог заметить мафиози. Прикосновение к ноге воспринялось слишком личным, особенно когда он слегка откинул ткань в месте разреза на платье, чтобы не мешалось. Пунцовый полукровка ненадолго опустил лицо, справляясь с эмоциями. В этом не было ничего такого, но прежде Генрих не совершал таких прикосновений.. по меньшей мере, когда малыш пребывал в сознании. Касание было коротким, но Лука все равно содрогнулся, рефлекторно, закусив край губы. Браслет и колье было уже чем-то более привычным. Лука смотрел в зеркало, рассматривая свой новый облик, бессловно дивясь тому, как сильно изменилось его отражение. Взгляд невольно скакнул выше, замечая стоявшего сзади Генриха, взгляд которого тоже любовался отражением.
- Теперь это ..я? - шепотом спросил Лука в зеркало, слабо улыбаясь и чуть повернув голову туда, где, как подсказывало отражение, находится лицо мафиози. - Глазам не верю..
Генрих чуть улыбнулся, убрал руки и отошёл, теперь стоя у его бока, смотря в его лицо.
- Вот этот камушек, - мужчина указал на один из бриллиантов, - Раньше выглядел красиво, но невзрачно. В нём были смеси, которые не давали ему так сверкать, он не имел такой формы, он был заточён в камне. Но он уже был бриллиантом. С самого своего появления в камне. Люди увидели, что он отличается от других минералов, высвободили из камня, очистили от примесей, огранили. После чего все эти грани стали сверкать, переливаться. Сначала археологи удивлялись ему, так как он достаточно редок. Но после всей работы, восхищались бриллиантами все люди, После долгого монолога мужчина затих, давая Луке немного обдумать сказанное, - Бриллиант был бриллиантом и до того, как люди поработали с ним. Работа помогла ему стать заметней, привлекательней, выделила его главные качество, такие как преломление света, благодаря чему он и блестит. Это не то, что в него вложили, а то, что из него достали. Понимаешь? Ты не стал другим, но постепенно проявляешь свои лучшие качества. А всё это украшение подчёркивает то, кто ты есть. Для других. Я и раньше говорил, что купил тебя за уникальность. Я видел её через лохмотья и грязь.
Лука слушал его, как притчу, переступая с каблука на каблук, пока не до конца понимая, к чему он рассказывает ему всё это. Но под конец истории, полукровка уже начал слегка краснеть, а от последних слов и вовсе потупился в пол, на носочки своих туфель, пряча лицо.
- Спа.. сибо. - еле слышно выдохнул он, по-прежнему ощущая, что мужчина стоит рядом, и наверняка недоумевает от реакции. - Я рад, что.. Вам нравится.
Его называли уникальным лишь в контексте происхождения. Но за эту же уникальность и гнобили. Не человек? Можешь дольше обходиться без еды? Супер, нам же на руку. Не можешь умереть от обезвоживания? Замечательный бонус, посиди без воды в +30. Никто не превозносил эти уникальности как что-то, действительно ценное. Как что-то, что может просто нравится. Это рассказывалось за пределами клетки, как прикольная фича для будущего владельца. Дополнительная возможность испытать или помучить. Генрих вообще не думал в эту сторону. И как будто действительно купил его просто для того, чтобы иметь зверушку. Иметь существо, которому можно отдавать свою потребность в общении и заботе.
- Я не знаю про минералы и камни.. Но я читал про Гадкого утёнка.. это что-то похожее, да? Невзрачный камушек становится ..украшением за несметные деньги. - тут Лука сильнее повернул голову, глядя на мужчину в упор. - Кстати, эти украшения тоже очень дорогие?
Совсем как ребёнок – снова пронеслось у него в голове. Он читал сказки. Впрочем, это вполне нормально. Если он и был у какого-то уважаемого господина, то мог и не читать книги, или уже забыл, что их читал. Поэтому, не удивительно, что он читает всё, что попадается на глаз. Учитывая, что он не знает высокого слога, ему в целом и стоит учиться с чего-то попроще.
- Да, гадкий утёнок про это же, простым языком, - кивнул Генрих, а потом снова посмотрел в глаза и немного жалостливо улыбнулся, уже представляя его реакцию на дорогие вещи, - Они дешевле тех. Начальная цена колье где-то полтора миллиона, браслета… тысяч восемьсот. Но они продавались вместе, так как из одного комплекта. Так что, торги начинались с двух миллионно пятьсот тысяч долларов. Ну, сам понимаешь, купил я их дороже, но не считаю, что сумма здесь имеет значение. А то, что у тебя на ноге, мне отдали в счёт долга. Так как я с человеком хорошо ладил, принял это как оплату.
Генрих подал локоть и они пошли к лифту.
- Я думаю, тебе бы понравилась бижутерия из неочищенных минералов. Чаще всего камни просто опиливают и шлифуют, но они остаются такими, какие есть в природе. Без лишней переработки. Стоят намного дешевле. В среднем сто долларов. Всё сделано, обычно, одним мастером вручную. Как-нибудь съедим на ярмарку мастеров, мне порой тоже надо проветриться.

Весь день мужчина периодически потирал шею в том месте, где касался зверь. Слюны уже давно не было, но ощущения остались. Шершавый язык ерошил нервные клетки. Возможно, Генрих мог бы даже прикрыть глаза и расслабиться, но при другом он не позволял себе расслабиться. Только касания и только тогда, когда Лука спит в нём.
После обеда Генрих ушёл в свою комнату. Он открыл ящик, вытащил оттуда всё и открыл тайник. Там лежала фотография в рамке. Сколько раз он швырял её в стену, каждый раз заменяя рамку. Сколько раз он брал фотографию в руки без неё, держал два края и был уже готов разорвать. Но смотрел на лица и отпускал, уходя крушить другое и подальше. Глаза смотрели на него с счастливой улыбкой, но при долгом взгляде они превращались в лица монстров. В крики, которые не заглушить даже алкоголем. Это всегда было трудно. Но после стольких раз мужчина научился дышать ровнее и смотреть сквозь, чтобы не отреагировать. И каждый раз ему нужно было вернуться к ним. Каждый раз на перепутье он брал это фото и смотрел. Вопросы пролетали мимо, ответы не возникали. Была лишь звенящая в ушах тишина. Он не спрашивал совета, не высказывался им. Слёзы давно высохли, чтобы давиться жалостью. Но это помогало ему перешагнуть очередное препятствие. Ничего не будет больнее их взгляда. Ничто не сможет разрушить его после того дня. Любая боль услада, после стольких лет внутреннего страдания. Генрих закрыл здоровый глаз, продолжая смотреть в одну точку слепым. Свет чувствовался только из-за здорового глаза, но пустота частично поглощала его. Пальцы тронули стекло. Он точно знал, где находятся их лица. Руки дрогнули, и он понял, что это его предел. Фотография легла на место, тайник закрылся, вещи улеглись в ящик и он закрылся.
Генрих вернулся в кабинет и посмотрел на Луку. Он стоял и взгляд его был рассеянным, но лицо сохраняло привычную серьёзность.
- Подойди сюда, - скомандовал он.
Малыш послушался и встал на расстоянии к нему, поднимая заинтересованный взгляд золотых глаз. Они оба молчали. Мафиози просто стоял и смотрел из одного его глаза в другой. Он пытался вслушаться в свои ощущения, хотя знал, что это может быть опасно.
«Папа»
К горлу подкатила тошнота, она комом застряла в горле и лицо искривилось. Генрих сразу же закрыл свой здоровый глаз, но продолжил смотреть слепым. Продолжал стоять на месте. Он двигал губами, словно что-то сказал, но из них ни единого звука не вырвалось.
Малыш приблизился по первому же приказу, заинтересованно глядя своими большими желтыми глазами в лицо Генриха. Обычно, если он подзывал подобным образом - у него было дело к Луке, и пока малыш приближался, мафиози уже начинал выкладывать суть. Но сейчас... Полукровка моментально напрягся, когда увидел, как боль искажает лицо напротив в измученную гримасу. Приступ это или нет, но если Генрих подозвал его - значит, это может быть, в том числе, крик о помощи. Лука медленно сглотнул, сделав последний осторожный шаг и останавливаясь на расстоянии нескольких сантиметров до чужого силуэта, робко сжимая когтистыми пальцами опущенную вдоль тела руку, свободной погладив вдоль плеча.
- Я здесь. Я пришёл, я рядом..
Генрих нахмурился, опуская ладонь со здорового глаза, спокойно выуживая свою руку, без каких-либо рывком.
- Не надо, - произнёс он и отвернулся.
Он сел на диван, напротив камина, нажал на кнопку, которая подожгла уже готовые брёвна, и в тишине начал раздаваться тихий треск.
- Присядь, но не трогай, - тише сказал мужчина, не отрывая своего взгляда от танца пламени за стеклом.
Лука разжал руку, отпуская локоть и немного виновато поджав губы.
- Хорошо..
Малыш ещё какое-то время смотрел мужчине в затылок, также, как и он, прислушиваясь к его состоянию, к тому, стоит ли вообще его слушать сейчас, или лучше все-таки оставить наедине, но Генрих казался адекватным. Лука присел рядом, не отрывая взгляда, и не нарушая тишины своими вопросами.
Генрих давал себе времени уложить всё происходящее внутри. Он балансировал на грани. Либо отстраниться полностью, либо обезуметь. Он не знал, какой из вариантов лучше, но долго между ними, казалось, невозможно находиться. Огонь успокаивал. Как и журчание аквариума вдалеке. Всё это было расслабляющими точками, чтобы разогнать приступ настолько, насколько это вообще было возможно в его состоянии.
- Как работа? – начал мафиози, словно хотел поговорить, но не готов был лезть сразу в глубину. К тому же, он был не уверен, стоит ли вообще о чём-то личном распространяться с демоном. Он никому не рассказывал о том, что с ним происходила, о причинах его поступков. Его просто считали безумным. Разумеется, была информация о его прошлом, но он максимально постарался его уничтожить. Он не боялся, что кто-то использует это против него. В любом случае, он впадёт в безумство и им будет от этого только хуже. Он просто не хотел, чтобы в этом рылись. Всегда неприятно, когда кто-то трогает твоё личное. От ощущения запятноности трудно избавиться.
- Ну..
Лука понял, что вопрос задан больше для почвы под разговор другого толка, и всерьез задумался, какие слова подобрать.
- Я, кажется, справляюсь. Даже несколько потерянных ранее документов нашёл. Все отчеты с истекшим сроком хранения утилизированы, актуальные отсортированы по дате, и особо важные помечены цветным маркером... - полукровка затих, переводя взгляд на огонь. Ему было страшно. Что может поведать ему Генрих, с таким тяжелым выражением лица? Что угодно. Например, что решил избавиться. Или вынужден надолго уехать. Фантазия подкидывала идеи одна хуже другой.
- Это замечательно. Ты молодец, - выдохнул мужчина и более расслабленно откинулся на спинку дивана. Он ещё какое-то время смотрел на огонь, после чего посмотрел на свои руки, повернув к себе ладони, - Комиссар полиции хочет встретиться со мной. Он позвал меня на закрытую премьеру спектакля «Мастер и Маргарита». Оно будет в конце недели. Чёрное платье там было бы к месту, но оно длинное и требует туфли на шпильке. Думаю, тебе это будет совсем трудно. Так что, можешь в пышном пойти, там без разницы какой будет каблук.
Лука не сдержал громкий, протяжный выдох облегчения, прижав ладонь к груди.
- Умеете Вы.. подготовить, - тихо усмехнулся он, покачав головой. - Комиссар полиции? Эм.. разве.. полиция не враждует с мафией?
Мужчина чуть усмехнулся. Это была вовсе не подготовка, но хорошо, что Лука воспринял это так.
- Мафия протянула свои руки во все сферы человеческого мира. Куплены полицейские и даже политики. У меня с комиссаром Чарльзом определённый договор. В его районе я орудую по минимуму, подкидываю ему разного рода преступников, для закрытия дел. У полиции всё зависит от того, сколько дел они раскроют. Это сильно влияет на их зарплату и должности. Комиссара могут подвинуть, если он не справляется с планом. Мы с ним хорошо поладили, поэтому у нас весьма выгодные условия друг для друга. К тому же, он помогает мне выискать банды и группировки, которые мешают моей торговле, а я их устраняю и на его улицах процветает мир и счастье. Другие же кланы просто покупают всё, ставят в полицию своих людей и устраивают там максимальный хаос. Благодаря работе в участке комиссара, большинство хороших полицейских валят именно к нему, - спокойно пояснил мужчина, чувствуя, как внутреннее напряжение совсем покидает его.
- Ого! - золотые глаза вспыхнули восторгом, и Лука снова посмотрел на мужчину, как на пришельца. - Сотрудничество с полицией? Практически симбиоз.. Наверное, я еще долго буду вникать в Ваши законы. - Он посмеялся, переводя взгляд на огонь. - Что ж, если это дружеская встреча, и если есть время до конца недели, то я постараюсь подтянуть навык хождения на каблуках. Особенно, если Вы поможете устойчивости, как в прошлый раз.
Мужчина посмотрел на полукровку и чуть усмехнулся.
- Это этикет. В нынешнее время многие о нём забывают. Конечно, женщин раньше считали слабыми полом, и потому мужчина обязан был поддерживать её, помогать. Мол, сама не справится. Но сейчас, как по мне, это просто галантность. Ты всегда готов поддержать, а она украшает тебя. Тем более, в нынешнее время это уже показатель твоего интеллекта и воспитания. Мужчины перестали помогать не потому, что считают женщин тупыми, а потому, что стали эгоистами. Все помогают только себе. Я не хочу становиться на одну планку с ними, - прикрыв ненадолго глаза, Генрих понял, что его наконец совсем отпустило, - Многое ты уже сделал, так что можешь посвятить себя каблукам. Ты засматривался на литературные книги. Можешь их читать, я не запрещаю.
Лука не удержался и снова посмотрел на мужчину. Без прежней настороженности, просто рассматривал его, словно видел впервые. Тон разговора заметно изменился. Стал более.. неформальным, что ли. Наблюдать такое было непривычно. Но с мафиози явно что-то происходило, и судя по тому, как смягчался его голос - диалог помогал. Лука задумчиво улыбнулся, подумав об этом.
- Хорошо. Тогда.. я попрошу Джона найти что-то под черное платье. Или.. Вы сами?
- Под чёрное? – удивился мужчина, снова глянув на него, - Чтож, я уже обдумал проблему с твоими когтями. Тебе явно не подойдут туфли с тонким носом. Они хоть и свободнее впереди, но слишком прижимают пальцы. Есть туфли с круглым носом почти без сужений. Я в ателье уже поговорил, можно сделать в них крепление, чтобы нога не двигалась из-за свободного пространства, и когти не будут упираться никуда. Но… тебе сперва стоит попробовать походить на кшпильке. Это чертовски сложно. И с ними тебе нужно тренироваться не только на ровном полу, но и на земле, мощенной дороге, ступеньках. Даже с поддержкой можно нехило так подвернуть ногу.
Малыш задумчиво почесал кончик своего носа, напряженно потупив взгляд. Каблуки, как и шпильки, пока даже мысленно Лука на себе примерить не мог. Даже небольшой каблук доставлял дискомфорт, что будет с супер-высоким подъемом?
- Хм.. Ну.. Земля на участке у нас есть. Мощеная дорога, в парке напротив главного входа. Ступенек тоже полно. Могу ещё по траве научиться на них бегать. Попробовать научиться. - ребенок снова тихо рассмеялся. - Видимо, теперь мне этот навык нужен пожизненно, так что, пора обучиться.
Оба продолжили работу, но уже к вечеру Джон пришёл с готовыми туфлями. Чёрные, с бархатной обивкой снаружи, на длинной золотой шпильке. Вместе с ним пришла швея, уже с надетыми похожими туфлями, грациозно вышагивая вперёд.
- Господин Майерс, Вы говорили, что придумаете, как звать Вашего питомца, - с улыбкой произнёс дворецкий.
- Ах, да, - Генрих отвлёкся от книг и поднял на него взгляд, - Фамильяр. Теперь это, своего рода, его фамилия.
- Чудесно. Господин Фамильяр, сегодня мы будем разбирать азы и вы попробуете постоять в этих туфлях у стены. Господин Майерс предупредил, что Вы можете отказаться и просто попрактиковаться на других туфлях. Если Вы всё же согласитесь, наше обучение будет состоять из нескольких этапов. Последнее будет в платье. Его подол стелиться по полу и Вам нужно будет научиться на него не наступать, - разложил Джон, уже повернувшись к Луке, и разъяснял, сложив руки в районе живота.
Полукровка вышел из-за стола, прижав ладонь к щеке и покачивая головой, пока разглядывал орудие пыток. Красивое, но заранее беспощадное к его ногам, непривыкшим к таким испытаниям. Он даже не сразу уловил суть разговора, происходящего между мафиози и дворецким, уже под конец подернув ухом, и повернув голову сначала к Генриху, а затем к дворецкому.
- Фамильяр? - Он снова посмотрел на мужчину, - А, это для всех остальных? - Слово было непривычным, но, впрочем, у слуг не было частой нужды как-либо к нему обращаться, так что, это не имело большого значения.
Лука присел на край постели, стягивая домашнюю обувь. Надеть туфли самостоятельно ему не дали - тут же дворецкий припал на одно колено, и остановился перед опешившим ребенком, самовольно усаживая форму туфли на стопе. Швея приблизилась, ощупывая корпус её творения, помечая себе что-то, но в целом, когда со второй ногой проделали то же самое, то дали полукровке подняться, помогая и придерживая за руку. Даже встать было тяжеловато, но демон уже не морщился, он напряженно смотрел в пол перед собой, чтобы не споткнуться, но дойдя до стены, быстро отпустил чужую руку, почти брезгливо, опираясь теперь только на вертикальную опору.
- Фамильяры – помощники ведьм и колдунов. Либо просто звери, либо существа, которые могут обращаться в зверей. Ты не человек, потому и фамилия у тебя должна быть не человеческая. Так что да, теперь к тебе будут обращаться так, - пояснил Генрих, наблюдая за тем, как Лука ходит на них и едва заметно улыбнулся. Пока что он стоял, как на ходулях. Сегодня привыканию к туфлям дали тридцать минут, чтобы нога не переутомилась. Это время именно стоянию на них и проделанных пары шагов вдоль стены. Джон объяснял теорию, а швея показывала практику. Разной походкой она ходила туда-сюда. Луке самому предполагалось потом выбрать достаточно подходящую под него.
Послу прошедшего получаса, Джон снова помог снять туфли, объясняя, почему по этикету это должен был делать мужчина.
- В прошлых веках дамы носили широкие платья и подъюбники. Юбка совсем не поднималась, да и платья, чаще всего, не снимали в течении нескольких дней, а то и недель. Снимали их чаще дамы высшего общества, когда было несколько служанок, чтобы его застегнуть. Вследствие большой и широкой юбке, дама не могла сама надеть себе туфли. Поэтому это делали кавалеры или те же служанки. Отсюда и негласный закон этикета. В нынешнее время это делают на определённые приёмы. Ваше платье имеет длинную юбку, задирать которую неприлично в высшем обществе. Даже если сейчас Вас никто не видит, Вы должны привыкнуть. Бывают разные случаи и может потребоваться помощь Господина Майерса.
Чтобы хоть как-то отвлечься от напряжения в ногах, Лука реагировал на реплики, подшучивая и поддерживая диалог.
- А ты, стало быть, колдун? - с улыбкой уточнил мальчик, на пару прохаживаясь вдоль стены.
- А разве не похож? - хмыкнул мужчина, на что ответом была лишь немного лукавая улыбка. Он впитывал новую информацию, как губка. И было не столь важно, какой сферы она касается: если полукровка видел её важность, он запоминал многое с первого раза. Рассуждения слуг он тоже слушал довольно внимательно, изредка улыбаясь, когда представлял себя на месте дамы прошлого века. Какая из него дама? Генрих лишь один раз надел его в платье. Лука не считал себя от этого уже женственным. Впрочем.. если мафиози нравилось, он не был против.

Лука смотрел в напряженный зрячий глаз напротив себя, не нарушая этой особой тишины, в которой, если постараться, можно было различить, как электризуется воздух. Лука вдруг подумал, что совершенно перестал бояться его. Да, поначалу от Генриха веяло нечеловеческой злобой и жестокостью, но чем дальше, тем яснее становилось, что большую часть приступов он стремится навредить не кому-либо, а самому себе. Это многое объясняло. Особенно для полукровки, который был в похожем положении.
Ещё месяц пролетел незаметно: работы в особняке было предостаточно, и каждый день начинался примерно как и предыдущий. Лука втянулся в стандартный рабочий режим, понемногу начиная выполнять всё больше мелких поручений, не относящихся к бумагам. В этом не было ничего особенного, просто из-за постоянного следования по пятам за главой ему было несложно что-то подать, передать, отнести. Иногда он выходил наружу, но всегда гулял на территории особняка, либо прохаживаясь по полю булыжников, либо свернувшись на скамье с подвернувшейся книгой. Как и ожидал от него Генрих - он становился тем самым счастливым питомцем, смотрящим ему в глаза с собачьей преданностью. Ради этой преданности его не требовалось подкармливать какими-либо подачками или подарками. Казалось, даже те небольшие свободы, что у него были, уже укрепляли доверие и послушание. Он любовался своими украшениями, подкармливал рыбок в аквариуме, раскрывал шторы, и каждый раз улыбка на его лице казалась всё более расслабленной и искренней.
Приступы не возвращались. По крайней мере, спонтанные. Лука чувствовал себя хорошо, исправно вёл дневник, продолжая максимально подробно описывать всё, что ощущает. Но на то они и спонтанные, чтобы приходить тогда, когда никто к ним не готов.

Темнота расступается в глазах, привыкших к темноте. Шаг его мягок, как у хищника, и он крадётся к краю постели, не дыша, чтобы не спугнуть чуткий сон человека. В огромных зрачках пляшут, как салемские ведьмы, костлявые ветви чьих-то гниющих рук, но запах помогает отмахиваться от чужого, ища своё. На всякий случай тварь затягивается знакомым запахом, одним мягким прыжком оказываясь на постели, поверх чужих ног.
- Па п а, - каркает приглушенный голос, но уже с вопросительной интонацией. С утвердительной. Зовущей, если угодно. Он дожидается, когда зрячий глаз устремится на него, и клокотание становится мягче, а чудовище тянется вперед, невозмутимо опускаясь на грудь спящего, поверх одеяла.
Мужчину слегка дёрнуло, потому что он привык, что пробуждается даже от малейшего шума, а зверь стоял прямо у его кровати, когда он открыл глаза. Но это было логично, что демон превосходит человека во всём. Бесшумно подойти для него вполне нормально. Он смотрел на него, ожидая, что он начнёт делать. А он просто начал ползти к нему. Генрих поднял взгляд в потолок, недоумевая, что происходит, особенно тогда, когда зверь лёг на него полностью. Он до сих пор не понял причины, по которой демон подходит к нему без какого-либо зла. Но он уже думал, что ему, вероятно, нужно успокоение. После того, когда мужчина сказал «да», он перестал искать отца. Неизвестно, поверил ли он ему или просто устал пребывать в поисках.
Генрих выудил одну руку и мягко уложил ему на голову, приглаживая до самой шее, как испугавшегося пса. Конечно, он завёл зверушку, но он был сознательным и умным. Часто держался в стороне. А зверь искал прямого контакта. Думать об этом и разбирать на факты сейчас хотелось меньше всего. Он может записать это утром и сложить всё, что выделил из дневника Луки. В такие моменты Луки меньше всего в этом теле.
- Как… тебя зовут? – шёпотом спросил мужчина, продолжая успокаивающе гладить.
Тварь слегка приподнял морду, потянувшись и еще раз гулко потянув носом запах, уже возле основания чужой шеи.
- А к у л а, - заскрипел он, довольно пожмурив черные склеры глаз. Горячее тепло, исходящее от рук, растапливало его, полностью обезоруживая. Демон раскрыл пасть, но не чтобы вцепиться. Наружу показался язык, и тварь провел им по изгибу шеи, от ключицы до края челюсти, задевая подбородок, срываясь на нем, и возвращаясь вниз - словно захотел сделать нечто ответно-ласковое.
Мужчина чуть улыбнулся, когда тварь ответил на вопрос. В приступе он не видел и не слышал ничего. Но, похоже, когда Лука спал, зверь выходил в более осознанном состоянии. Руки были самым чувствительным место, но остальные участки тоже чувствовали. По спине побежали мурашки от его языка. Он никак не останавливал это, продолжая наблюдать. Это было странным жестом, но похожим на то, как животные проявляют заботу и привязанность.
- Ты молодец, Акула, - так же шёпотом сказал Генрих, продолжая легкими прикосновениями гладить. По успокаивающемуся дыханию уже чувствовалось, что существо начинало засыпать. Возможно, постоянно притаскивая его для наблюдения, мужчина нечаянно закрепил в нём успокоение именно здесь. Мафиози не был против, но это продолжало быть непривычно странным. Долгие годы он спал один, потому, что его напрягало чужое присутствие. Но именно за эти годы он научился быть чутким, так что к появлению Луки спал спокойнее, насколько это возможно при его реакциях. Его сознание всегда готово было включиться, но в целом общие процессы организма затормаживались и тело отдыхало. Всё равно Генрих не рассчитывал прожить до старости, поэтому неважно, что будет с телом через десять лет.
Монстр урчал всё отрывистей и тише, но до полного засыпания здесь было ещё далеко. Расслабленный, мягкий, чуть шероховатый язык продолжал облюбовывать участок горла, который был ближе всех, тварь изредка поворачивал свою голову, начиная лизать под другим углом, плотно прижимая мышцу к нежной коже горла, огибая ей выступающий хрящик. Тонкие лапы упёрлись в грудь, демон слегка приподнялся на локтях, и его морда сместилась ещё выше, начиная дотягиваться до лица.
Генрих поджал губы от ощущений. Сейчас это было как-то совсем странно. Это не похоже на желание укусить, потому что с наёмниками он кусал сразу, без какой-то либо игры. А это было… нежностью? Демон совсем не вяжется с нежность, по крайней мере те, которых он видел. И те документы, которые он читал тоже об этом не говорили. С другой стороны, вряд ли кто-то пытался быть с ними хотя нейтральным. Насилие, жестокость, садизм, клетки, цепи, наркотики. Это точно не располагает к хорошему отношению. И всё же. Мужчина даже неосознанно успокаивал его, просто потому что хотел изучить. И потому, что совсем не испытывал страха или отвращения к нему. Интерес. И этот интерес перевесил желание закончить такие нежности. Только они всё больше расходились по всему телу, непривыкшему к чему-то мягкому. Его душили, били, резали, в него стреляли, ломали кости. И к этому тело привыкло. Сейчас недоумение было как и в сознании, так и в теле. Что-то колющее в нервах, электризующееся. Он смотрел на морду, понимающуюся всё выше, стараясь даже не дышать.
Ласки, как и агрессия, как и вообще все эмоции, которые проявлял демон, оборвались резко и без особых причин, демон повернул голову вбок, словно услышал что-то. Бездна глаз широко распахнулась, подергивался кончик носа, еле заметно, но угрозы не пришло, и демон, звучно зевнув, сам сполз с мужчины в сторону более свободного участка дивана. Здесь оставалось покрывало в виде пледа. Тварь на автоматизме взялась за складку, подворачивая её, и начиная закручивать. Тело помнило, что нужно делать, и монстр не сопротивлялся. Расположив скрученный рулет так же, где его оставлял Генрих, тварь сам лег на вторую половину кровати, опустил голову на подушку, и даже не укрываясь отрубился крепким сном.
Генрих внимательнее посмотрел на его морду, когда он явно что-то увидел. Призраки прошлого, видимо, донимали и его. Если бы он видел что-то, что люди не видят, то скорее всего уже бы напал на нечто. Но сам мафиози знал, что такое галлюцинации. Сначала ты их боишься, стараешься от них избавиться, отталкиваешь. Потом пытаешься их не замечать, хотя они сильно донимают все твои органы чувств. А потом ты просто смиряешься с этим, и понемногу они стихают. Остаются лишь периодические всплески, которые нельзя предотвратить. К ним можно только подготовиться. Можно даже говорить со своей галлюцинацией. Всё равно ты уже понял, что это не больше, чем объёмная картинка. Она не может навредить. Только ты сам это делаешь, если поддаёшься слабостям тела. Как, например, Акула, когда бил так сильно, что поранился сам. Сейчас Генрих травмирует осознанно, потому что взял под контроль своих призраков. Но раньше часто случалось, что просто белело перед глазами, а потом ты словно просыпался, весь в ссадинах, ранах, в какой-то грязи, может быть даже проткнутой частью тела.
Он наблюдал за движениями демона, который сам готовит себе место так, как это делал Генрих. Прошло не так много времени, но они оба перенимали так много повадок. Действительно, как верный пёс.
Когда Акула уснул, Генрих продолжал смотреть сквозь потолок, переваривая всё то, что произошло. На него легли, его вылизали, а потом просто легли спать. В его мировоззрение мира это совсем не укладывалось. Да, стокгольмский синдром существует в мире. Но, во-первых, психика должна подвергаться сильному давлению, которое отсутствует, как бы психопатичен Генрих не был. Во-вторых, он наступает либо сразу, либо спустя большее количество времени. Да и учитывая происхождение Луки, неужели он этому подвержен? Больше часа он укладывал это в голове, пока не провалился в сон, под мерное сопение рядом. Он не хотел об этом думать, но мысли о том, что даже звуки дыхания и работы рядом делали его спокойнее. Одиночество сводит с ума больше, чем какие бы то ни было травмы. И, вроде как, в особняке было много людей. Но из-за недоверия им всем, Генрих часто проводил время сам с собой. Теперь уже второй месяц за ним по пятам следуешь демон. И он сам привык, что-то передавая не глядя, что-то получать, щёлкая пальцами, что-то объяснять, даже когда не спросят.
Сон закончился быстро, с первыми лучами солнца. Он даже спящий думал о многом, хотя уже не помнил о чём. Просто чувствовал ворох эмоций, которые были от мыслей. Он открыл глаза и посмотрел на рядом спящего Луку, уже вернувшегося в свой обычный вид. Он свернулся, то ли от холода, то ли от того, что так уже сделал Зверь. На волосах уже играл свет из окна, делая их слегка серебрящимися. Всё больше мужчина в нём видел ребёнка. Пускай необычного, с силой, но всё же дитя. Не сошедшее с ума каким-то чудом, после всей тяжёлой судьбы.
Лука тихо засопел, ощущая на себе взгляд, и неторопливо начал расправлять скрученное тело, вытягивая руки и ноги в томительном потягивании. Взгляд снова непонимающе уперся в антураж вокруг. Но теперь Лука гораздо быстрее осознавал, где находится.
- Ой.. - растерянный заспанный голос мальчика звучал совершенно умилительно, учитывая, что один из глаз он потирал кулаком, разгоняя зевок. - Я снова здесь... обращался, да?
- Да, - тихо усмехнулся мужчина и присел на постели, - Всё меньше имеет смысл твоя личная комната. Работаешь в кабинете, спишь здесь. А там чисто поставить стеллажи для чего-то интересного тебе, - Генрих не усмехался, скорее просто шутил без мысли как-то задеть полукровку, - На этот раз ты просто пришёл и устроился здесь. Но перед тем, как зверь уснул, я узнал его имя. Акула. То ли он считает себя отражением тебя, то ли это действительно так. Впрочем, логично. Он отражает твои эмоции по-своему. Страх – злость. Боль – голод. Отвращение – ненависть. Ты это человеческие эмоции, он – звериные, первородные.
Лука растерянно моргнул, не до конца понимая, шутит мужчина, или всерьез сейчас принял решение оставлять его здесь на ночь. Впрочем.. может быть, он и прав? Лука не слишком уютно чувствовал себя под прицелами камер, даже несмотря на то, что привык к ним, и что доступ к ним имел только Генрих, да Франк. Здесь их не было. И как будто бы засыпалось всегда крепче, из-за присутствия еще кого-то рядом. Но сейчас полукровка не стал разбираться с этим, мозги были сонными, и он не был готов к разговорам по душам. Как и обычно, вначале он ушел в свою комнату, чтобы переодеться, затем принял душ, поел и вернулся в кабинет. Работать. Но работа совсем не шла. В голове было это имя, которое Генрих смог добыть. Акула. Почему "Акула"? Малыш задумчиво перевел взгляд на аквариум с мини-акулками. Потому что такой же прожорливый монстр? Ещё и похоже на его имя наоборот.. Он был в нём всегда? Или только после амнезии? Сколько вопросов, и так сложно найти на них ответы.

Вдоволь нанежившись и намывшись, Лука брёл в сторону своей комнаты. Была мысль заглянуть, в порядке ли сам Генрих - но мужчина всегда был в порядке, не хотелось лишний раз его тревожить, к тому же, будь что - он бы сам его позвал или дождался. Наверняка, он тоже желает отдохнуть. Думая об этом, демон лёг в постель, и забылся крепким сном.
На следующее утро, едва войдя в кабинет, малыш настороженно замедлил шаг до своего стола, потому что кое-что ощутил. Он удивленно покрутил головой, не понимая, как в кабинете может пахнуть кровью - они ведь вчера не заходили в кабинет после той казни. Может быть, мужчина заходил? Впрочем, нет, он ведь разделся прямо при нём.. Генрих как ни в чем не бывало рылся на полках. На его руках были перчатки, по типу латексных, которые носят врачи - и он разгребал документы из особо пыльной связки. Лука не стал ничего спрашивать. Опустив на столик все начатые стопки, он сократил расстояние до мафиози, который не обращал внимание на него, и принюхался ещё раз, стоя почти что в упор к его спине.
- Доброе утро.. - золотые глаза растерянно моргнули, и Лука немного обошел главу, подловив его взгляд. - С Вами что-то.. случилось? Кровью пахнет.. - Интонация заранее стала немного виноватой, Лука понимал, что порой надоедает своим вмешательством.
- Привет, - отозвался мужчина, не оборачиваясь на демона и что-то увлечённо читая на строках, - Возможно, я вчера не так хорошо помылся. Нюх у меня не такой, как у тебя.
Лука вздохнул, прекрасно видя, что Генрих что-то скрывает, но не скажет ему. Об этом говорил и язык тела, намекающий о минимализации контакта в данную минуту, и его увлеченность написанным. Что ж, у Генриха было по-настоящему много скелетов в шкафу, наверное, у каждого главы преступной группировки их великое множество. И он имеет право не рассказывать ему того, чего не хочет говорить. В целом, он имеет полное право вообще ничего ему не рассказывать. Ведь Лука - просто питомец. Который уверенно об этом забывал. Полукровка дал себе внутреннюю затрещину, отходя немного назад, но отчего-то продолжая смотреть в спину. Не то с сомнением, не то с легкой грустью.
- Запах мертвой крови отличается от запаха живой. - только и произнес он напоследок, возвращаясь к бумагам.
Только сейчас Генрих подумал, что это было так глупо надевать перчатки и доставать старые архивы. Он был уверен, что эти данные ему сейчас нужны, но сам понял, что они полностью бесполезны. Как ребёнок, он спрятал сигареты чуть ли не на самом видном месте, а потом закинулся упаковкой жвачки, чтобы родители не заметили запах. Он тяжело вздохнул, убрав все старые папки и книги, а потом снял перчатки, поднимая изувеченную руку, перемотанную бинтом, на ладони которой уже образовалось красное пятно.
- Я порезал ладонь стеклом, - он поднял вторую руку, с другой стороны ладони, показывая заклеенные костяшки, - После того, как разбил зеркало. Просто очередной приступ, но со мной всё в полном порядке.
Лука отреагировал на голос, поднимая голову от документов, и внимательно глядя сначала на одну руку, затем на другую. Ситуация, наверное, совсем не располагала, но полукровка после молчания.. тепло заулыбался. Не оттого, что был рад видеть эти раны. Но сам жест говорил о том, что теперь мафиози доверяет ему, по крайней мере, самую верхушку того айсберга проблем, которые таятся за его приступами. Лука и не полагал, что всё-таки сможет заслужить этого. Он попытался помочь в прошлый раз почти что насильно, и думал, что зря, что перегнул палку. Но.. кажется, из этого действительно что-то может получиться.
- Быстро намокают. - только и сказал малыш, немного унимая улыбку и наклонив голову вбок. - Можно помочь Вам сменить повязку после обеда? Я, конечно, не врач, но.. с бинтом обращаться дело несложное.
Мужчина хмыкнул, развернулся и продолжил работу, не произнося ни слова. Но когда Джон приехал, оставляя тележку, Генрих взял с нижнего яруса бинты, сел на диван и протянул их Луке.
- Только не задавай лишних вопросов, - сухо предупредил его мафиози, протягивая одну руку, - К слову о вопросах. Разве ты не разочаровался в человечестве? Я понимаю, что я не делаю ничего из того, что могли бы с тобой делать. Но… мне казалось, что ты в принципе будешь молчуном, избегающим любого контакта.
Лука взял бинты из протянутой ладони, присел рядом и слегка подсобрал под себя ноги, чтобы удобней было сидеть, глядя на то, что делаешь. Старая повязка прилипла, и полукровка с осторожностью сапера проводил самыми кончиками когтей по контуру бурого пятна, уже через минуту смотав старую повязку и убрав в сторону. Вопросов, как и договорились, он не стал задавать, хотя, учитывая, что Генрих признался про зеркало - было похоже на прокол осколком, глубокая резаная рана, она выглядела неприятно, и заживать наверняка тоже будет долго. Малыш лишь слабо похмурился, но не стал нарушать тишину, пока что раздумывая над вопросом, и подготавливая чистый бинт.
- ..Это не помогает. - заметив взгляд, ждущий продолжения, Лука усмехнулся, протянулся к баночке с антисептиком, и слегка смочив заготовку повязки, стал налаживать ее на раскрытую ладонь. - Не помогает быть молчуном. И ощущение разочарования не помогает. Оно проходит со временем. Из-за того, что в мире нет только черных и белых вещей. Только плохих и хороших. В жизни всегда происходит что-то, что заставит тебя сомневаться. Заставит искать новый путь.
Генрих никак не отреагировал на спирт. Мало какая боль могла его заставить поморщиться. Он продолжал смотреть на него, держа руку статично на весу.
- Ты мыслишь слишком философски для того, кто сидел в клетке. Предположу, что раньше у тебя был хозяин, который научил тебя речи, определенным манерам и таким размышлениям. Этот человек был умным, возможно из светского общества. Не знаю, умел ли ты раньше контролировать зверя. Может быть, что от какого-то травмирующего события вы разделились там внутри, и ты потерял память. Люди долго не живут, так что ты мог оказаться на рынке после смерти этого человека. Правда… с этой теорией не вяжется то, что ты зовёшь отца. Вас могли содержать семьей. И если это так, то твой хозяин был добросердечным человеком. Хотя, это всё теория. Но, ты точно знал кого-то умного. Даже в моём мире очень много тупого скота занимает высокие должности. Ну, ты видел. Что говорить о тех рынках, по которым тебя катали. Там вообще низшие из низших и всё, чему они могли научить тебя, так это ставить запятые матом. Ну и срать в каждом углу. Хотя твоё прошлое заботит меня меньше всего. Самое важное – научиться контролировать приступы, - Генрих протянул другую руку, наблюдая за лицом и его сосредоточенностью, - Мне больше всего хочется знать, что тобой движет. Когда ты в сознании, и когда зверь вылезает. Ты научился контролю не вчера в камере с пленником. Ты это сделал, когда я тебя душил. Ты сознавал это?
Лука лишь немного печально вздрагивал уголками рта, всё своё внимание переключая на перевязку, и не перебивая чужих размышлений. К сожалению, он не мог с ними помочь. Не мог ни опровергнуть, ни подтвердить теории, особенно касательно тех ситуаций, когда он не мог себя контролировать. Закончив с первой повязкой, демон послушно перевел внимание на вторую.
- Что мной движет.. наверное.. просто желание жить. - он пожал плечами, немного неловко заулыбавшись. - Не то, что Вы ожидали услышать, наверное. Я ведь и так жил. Ну.. Скорее.. Существовал. Без памяти, без цели. Сейчас существование начинает напоминать мне что-то похожее на жизнь. Это ценное чувство. - Снова возня со старой повязкой, по мере которой Лука начал покусывать свою губу. - На самом деле.. самый первый раз контроля произошел ещё в лифте. И конечно, я всё сознавал. Но такое происходило и раньше. В стенах рынка, имею в виду. Хватать - как один из способов сказать что-то. Если бы я зверел всякий раз от любой хватки, я был бы уже не просто в оковах, но и бесконечно обдолбанным. Я давно уже понимаю, что есть ситуации, где я начинаю выпадать, но эта защита мне не нужна. Она принесет лишь больше проблем. Поэтому.. очень коряво, но - да. Я умею это гасить. - взгляд ненадолго метнулся наверх, пока когтистые лапки вяжут узелки на повязке. - Как и Вы. Готово.
Генрих старался акцентировать всё своё внимание на словах, но прикосновения уже расходились по руке вверх. Руки. Он ими сражался. И ощущал мир. Они ранены и боль немного отвлекает, но он чувствует касание, иногда по коже проходятся коготки. Взгляд фокусируется на собственных ранах и он болезненно ухмыляется, когда вспоминает, почему это случилось. Лука стал громаднейшим триггером. И да, при нём он чертовски плохо сдерживает свои приступы. Он его питомец. И в моменты спокойствия Генрих напоминал это себе. Это он здесь король и главный хищник. Но часть его агрессии и садизма было направленно на самого себя. Он никому бы не позволил причинить боль. По крайней мере, сделал бы всё, что в его силах, чтобы отбиться. Просто из чувства мести, превосходства и ненависти ко всем. Но сейчас просыпалось те чувства, которые он похоронил уже давно. Он не просто готов был ощущать от него боль, ничего с этим не делая. Он вожделел этого. Дурацкая ситуация. Будь он бешенным и глупым, было бы значительно легче. Он бы не стал видеть в этом существе равного себе.
Генрих поднял задумчивый и одновременно сильно напряжённый взгляд на Луку, опуская обе руки на колени. Он словно хотел что-то сказать, но не размыкал губ. Он смотрел так больше минуты, прежде чем отвернулся, встал и забрал со столика свои порции.
- Спасибо, - сказал он уже за своим столом, начиная есть.
Действуют ли демоны на психику? Заставляют ли они сомневаться в собственном рассудке? И как это понять, если ты уже давно сошёл с ума? Могут ли они заставить желать себя? Могут ли они управлять человеком в своих целях? Может быть, Лука не так то добр, как кажется на первый взгляд. Впрочем, определённо точно демон не сможет спасти себя. Даже если он и возьмёт Генриха под контроль, никакой пользы для него здесь нет. Он в самом центре человеческого ада и ему отсюда нет выхода. Ни с ним, ни без него. Генрих испытывал отвращение от большинства людей и не верил никому. А Лука… здесь дело даже не в вере. Он мог ему не верить и сомневаться во всём. Но он всегда хотел умереть. И если полукровка добивается этого – для него это величайший подарок.
Если он залезает к нему в голову, тогда это всё объясняет. Его мысли, его сны, его приступы. Его собственный мозг сводит с ума уже долгие годы. И от мысли о том, что есть вещи, которые не зависят от него, становится даже легче.

Он рычал и продолжал разбирать останки трупа, тяжело дыша, ещё какое-то время, не обращая внимания ни на какие слова. Лапы, настолько залитые кровью разной степени свежести, что уже не разобрать, чужая она или его собственная.
Тварь застыл внезапно. Не от щелчка зажигалки, не от слов, а много позже, словно сквозь оглушившее его безумие донеслось что-то не менее призрачное, но отрезвляющие. Монстр слепо повёл мордой по сторонам, его узкие ноздри медленно раскрывались и склеивались, по мере того, как он принюхивался и прислушивался. Ему явно что-то мешало, что-то, происходящее в голове. Демон уже потерял интерес к тому, что осталось от жертвы, но какое-то время растерянно покачивался, продолжая сидеть на нем, но задрав голову вверх, жадно сглатывая воздух, наполняющийся дымом. Наконец, существо шевельнулось. Оно сползло с трупа, и как есть, на четвереньках, поползло в сторону мафиози. Нюх вёл его сильно приблизительно, поэтому сначала чёрт уперся лбом к дверной косяк, слегка крякнул от боли, и поправил свой маршрут, наконец утыкаясь кончиком носа в чужое плечо. Комната снова заполнилась клёкотом его инфернального голоса. Не агрессивным, но тяжелым, даже болезненным. Тварь повернул голову, отвлекаясь на очередную иллюзию, ощерившись невидимому врагу, но запах заставлял не терять мужчину из виду. Теперь этот запах он не потеряет, это просто исключено. Поворот головы, и в лицо мафиози с крайне близкого расстояния заглядывает окровавленная морда, с темными дорожками слёз поверх запятнанного кровью черного меха. Тварь клокочет всё медленнее, всё жалобней, не шевелясь больше, опуская морду на изгиб плеча.
Генрих не вмешивался в его путь, никак его не корректировал своим голосом, он лишь наблюдал за ним с интересом. Что творилось в голове Луки было загадкой, но что творилось в голове зверя – непостижимо в принципе. Убийство – понятная вещь. Но это. Впрочем, мужчина никак не противился ему. Зверь был невраждебен и он это чувствовал. Он чуть шевельнул рукой, позволяя прижаться ближе, абсолютно не предавая значения всей этой крови. Это было особой краской в их сером мире. Единственным, что освещало им путь. Кровавый путь. Зверь стихал, явно теряя силы, которыми управлял телом. Ладонь легла на чёрную макушку с жёсткими волосами. Но их всё равно было приятно трогать. Может быть, уже из-за отношения. Он медленно вёл ладонь вниз, поднимая и начиная снова. Как гладят уставшую собаку.
- Всё хорошо, - выдохнул очередное облако Генрих, - Ты отлично справился. Назовёшь своё имя?
Существо не отвечало, да и те звуки, которые исходившие из него, постепенно тухли.
- Ну, ладно. Когда-нибудь потом, - улыбнулся мужчина, продолжая тихонько гладить.
Он прикрыл глаза и поднял голову, упираясь затылком в стену. Теперь их накрыла тишина. За стеклом больше никого не было. Лишь за камерами наблюдал Франк, чтобы спасти, желающего умереть Генриха. Впрочем, они оба были в этих кандалах. Так уж сложилось, когда один хочет спрыгнуть в пропасть, другой держит его за руку. Генрих действительно решил остаться здесь, до тех пор, пока вместо зверя не проснётся Лука. Прошлый раз он был ранен и мужчина не знал, как заживают его раны. Сейчас это были всего лишь руки. Да и хотелось, чтобы он увидел это. Даже если его хватит приступ. Он должен увидеть это и познать силу зверя.
Чёрт быстро затих - словно выключился, прекратился клёкот и даже тяжелое дыхание. Его тело стало мягким и расслабленным, хотя Тьма ещё царствовала в нём, не спеша уходить. Первыми начали сдавать свои позиции белеющие обратно волосы. Они, конечно, напитались кровью, и теперь полноправно назвать их белыми можно было с трудом, но чернота ушла. Дальше, лапы. И постепенно вся шерсть на теле ребенка сошла на нет.
Он пришел в себя, совершенно не понимая, где находится. Но было тепло, и так приятно.. Сквозь сон казалось, что чья-то горячая ладонь гладит по голове, и от этого ощущения хотелось чуть ли не ластиться. Лука запоздало понял, что это не сон, когда вместо каких бы то ни было обоев взгляд выцепил на фоне чужого плеча - кровавые пятна на бетонной стене. Он вскочил вмиг, подпрыгнул, как испуганная кошка, подрываясь на ноги и глядя по сторонам широко распахнутыми глазами. Куча вопросов бились в голове: неужели это он сделал? С тем парнем? Но он же просто планировал помучить? И почему Генрих внутри? Что снова произошло?
- Как.. - обессиленно выдохнул зверь, вместо сотни всех остальных вопросов, оглядев весь этот беспредел, и упав обратно на пол.
- Осторожно, приступы имею свойство забирать много сил. Не спеши подниматься, - спокойно сказал, слегка задремавший Генрих, но проснувшийся быстро, он резкого движения. Сигарета в его руке уже потухла сама собой, и он просто опустил её в пепельницу, - Я не знаю, что происходило в твоей голове, поэтому точно не могу сказать, почему это произошло. Ты потянулся ему куда-то вниз, а потом в миг озверел. Потом повалил его и начал херачить, получше отбивного молотка, - мужчина чуть выпрямил спину, немного разминая её, - Предупреждая вопросы – нет, меня ты не тронул. Я сидел здесь. Думал подождать, пока ты очнёшься. А зверь сам подошёл ко мне и просто уснул. Что последнее ты помнишь?
Он уже видел такое. Видел. Но. Где?..
Голова ужасно заболела, и Лука поморщился, слегка прижав подушечки пальцев к виску. Голос хозяина доносился, как сквозь толстое стекло, вроде того, что они установили в качестве экрана.
- Сам?.. - вдруг уцепился мальчик за слово, неверяще оглянувшись на Генриха. - Я.. то есть... Он подошёл сам?
- Да. - легко повел плечами мафиози. - Искал по запаху, и найдя, сел рядом.
Лука напряженно поморщил лоб, замолчав на какое-то время.
- Я помню, как мучал его. Но ещё.. ещё не был в том состоянии, когда не могу себя контролировать. Я думал о том, что ..пожалуй, этого недостаточно. Я видел кое-что его глазами. Ощущал страдания этих детей. И, кажется, именно это спровоцировало.. что-то. - полукровка сделал неопределенный жест руками, отчаянно вздохнув. - Я не могу обличить в слова... Стало так больно, что я мгновенно вырубился.
- Это уже очень большой шаг. Ты смог ощутить начало приступа и не дал ему наступить сразу, - чуть улыбнулся мафиози, - Пока не нужно запоминать поведение зверя. И лучше тебе сейчас отдохнуть. По крайней мере, не думать о том, что произошло. Когда будешь в лучшем состоянии, запиши всё, что сможешь вспомнить. И иногда бывает легче описать что-то не теми словами, которые знаешь, а теми, которые подкинет тебе сознание. Даже если они не существуют или звучат глупо. Так, как минимум ты, сможешь лучше понять, что с тобой происходи, - мужчина наконец поднялся, и снова выгнулся в спине, взглядом оценивая, насколько загрязнился костюм, - Ты весьма очаровательно пытаешь людей. Когда научишься контролировать приступы, я хочу, чтобы ты помогал мне доставать информацию из людей. Я заметил, что у тебя есть телепатические способности. Что-то вроде того. Не могу заглянуть тебе в мозг, поэтому просто предполагаю по наблюдению.
Генрих помог мальчишке подняться и предложил придерживать его, но тот качнул головой. Ноги были ослаблены, но постепенно сознание прояснялось и он смог нормально идти.
- После душа, можешь полежать в джакузи, - проговорил мужчина, смотря себе под ноги на то, что они оба сейчас оставляют след, и посмеялся с этого.
Лука смотрел и слушал мафиози в легком смятении. Он.. улыбался? Шутил? Даже смеялся! Странная перемена в том, кто лишний раз не позволяет себе ни единой слабости, ни единой лишней эмоции. Полукровка не был против, но чувствовал небольшую растерянность. Словно они сейчас не находились в подвальном помещении, забрызганном кровью до самого потолка.
- Очаровательно? - повторил он вслед за мужчиной, моргнув и слабо покраснев. - Слышать такое неожиданно, но.. спасибо. Я хотел, чтобы Вы остались довольны.
Разум после прошедшей встряски оставался ещё несколько пустым и потому Лука был лёгок к внушениям. Когда мужчина сказал про джакузи, он повернул туда сразу же, как только распахнулись двери лифта, но остановился, оглянувшись на Генриха, с легкой виной во взгляде посмотрев на его безнадежно испорченный костюм.
- Может.. пропустить Вас вперёд?
Мужчина вошёл следом, уже расстегивая пиджак, скидывая его в корзину для белья в дальнем углу.
- Я только помоюсь. Джакузи может подождать до вечера. Посмотри пока в том помещении, всё ли тебе понятно. Пить алкоголь тебе не стоит, но в холодильнике есть вода, пара соков, пару фруктов, лимон, лайм. В общем, увидишь. Я иногда делаю там коктейли. И есть пены для ванн, в столике ближе к джакузи, - сказав это, Генрих развернулся, продолжил раздеваться, скидывая абсолютно всё в корзину.
Лука кивнул, начиная понемногу отходить и более четко слыша и распознавая объяснения. От одних только представлений, что скоро он окажется в теплой чистой воде, уже во всем теле копилось чувство предвкушения долгожданной расслабленности. Лука даже не сразу заметил, что затупил слишком надолго, и перед глазами начинает маячить уже не кровавый пиджак, а голый торс, расписанный татуировками. Полукровка мазнул взглядом по широкой спине, изогнувшемуся от заигравших под кожей мышц рисунку, затем обратил внимание, что тот начинает снимать низ, и быстро развернулся в сторону третьей комнаты, попутно закрыв за собой дверь.
В помещении с джакузи автоматически включился свет тогда, когда в нем оказался тварёнок. Оно было небольшим, но уютным. Лука уже заглядывал в него раньше, но подробно изучить руки так и не доходили: легче было совладать с чем-то, вроде душа, где нет сложных кнопок. Малыш сначала долго рассматривал их, не решаясь, но все же, полагаясь на интуитивно понятные обозначения на самих кнопках, нажал сначала одну, а затем другую. Послышался мерный шелест воды, заглянув вниз на дно, полукровка обнаружил, что джакузи наполняется. Что ж, это уже было частью победы. В целом, даже просто полежать в нем, как в ванной, уже было бы большим удовольствием. Лука неторопливо разделся, и когда вода прибыла уже наполовину, присел внутрь, довольно жмуря глаза от приятных влажных ощущений, обтекающих его вокруг.
Мафиози помылся достаточно быстро. Удостоверившись, что больше пятен на нём никаких нет, он вышел. Луки так и не выходил, судя по всему, из джакузи. Мужчина не стал его тревожить, полагая, что он уже со всем разобрался. В целом, механизм был простой, под каждой кнопкой сокращённые названия. Но, понятное дело, для того, кто никогда дела с этим не имел, это достаточно сложная работа. Полукровка учился быстро, так что справится и с этим.
Переоделся он уже в своей спальне и упал на постель в костюме. Он накрыл ладонью лицо, вспоминая всё, что увидел. Наверное, он слишком расслабился, что показал больше эмоций, чем полагал. Но в тот момент трудно было сдержаться. Алкоголь никогда не развязывал ему язык и он спокойно сдерживал свою маску, потому, что она к нему уже приросла. Но это совсем другое. Наслаждение. Он не мог противиться этому. Он хотел впускать это в себя. Кровь закипала, добиралась до самых тёмных уголков, согревая и окутывая от всего мира. Сложно было отрицать, что он проникается этим существом слишком сильно. Для Генриха он был идеален и его мягкость теперь ничуть не портила. Теперь он знал, что Лука может быть зверем и в шкуре невинной овечки. Дыхание снова замедлилось, губы приоткрылись. Он видел его морду перед собой, содрогался перед совершенством, слышал этот клёкот в самом сознании. Руки теряются в густой жёсткой шерсти. Когти входят в его тело. В сердце? Желудок? Печень? Неважно. Любой вариант подарит экстаз.
«Папа»
Он раскрыл глаза и уставился в потолок. В миг похолодело во всём теле, и вонзились совершенно иные иголки. Те, от которых становилось невыносимо.
Он подошёл. Сам. Потому, что признал в нём отца? Почему. Этот зверь должен ненавидеть всех. Должен желать смерти всем. И ему. Снова взгляд на свою ладонь, которой он вчера душил Луку. Он не обратился от боли. И даже зверь не сделал ему ничего. Что это значит?
«С Вами всё в порядке?», «Ты ранень?», «Вам лучше?», «Вы остались довольны».
Существо заточённое в клетку на потеху грязным извращенцам не должно так говорить. Он не должен беспокоиться о том, кто его купил. Это нелогично. Это неправильно.
Мужчина поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Он смотрел в свой слепой глаз, дотрагиваясь до своего шрама.
«Вы не чудовище»
- Чудовище, - тихо усмехнулся он отражению, - Нет. Ты чудовище.
Он оскалился своему же отражению, и с силой ударил в зеркало кулаком, как раз в том месте, где находилось его лицо. Кулак разбился в кровь, но мужчину это только позабавило. Он взял осколок стекла и сел вместе с ним на постель.
- Слишком поздно, - осколок вонзился в другую ладонь, медленно заходя глубже и прокручиваясь. Это не было попыткой принести себе сильное увечье. Но боль отрезвляла. Она успокаивала. Сейчас он был словно на берегу моря и вслушивался в успокаивающиеся волны своей души.
Грешник. Он сказал это, убивая Сэма. Но почему он тогда не убил его? На нём грехов в разы больше, чем на каком-то там педофиле. Слишком много вопросов. Но он найдёт на них логичные ответы. Так было всегда.

Мужчина поморщился, особенно от того, что несколько волосков его щетины осталось на скотче, но снова открыл глаза.
- Подожди, что ты сказал? – нервно переспросил он, после чего улыбнулся, - Ты верно шутишь? – так же нервно посмеялся тот, но сразу повернул голову к зеркало, хоть и не видел, кто там располагался, - Господин Майерс, сэр, я понимаю, что сильно проебался. Но мы всё же уладили, верно? Прошу вас, дайте мне шанс. Я вам нужен, я… я же выполнял все приказы. Сразу. Каким бы долбанутым дело не было. Это же… это же просто шутка, да? Он же мальчишка и вряд ли… - растерянный взгляд вернулся на демона, - Вы же не чудовище, чтобы… заставлять его делать такие вещи? Да. Точно. Просто решили меня разыграть. Я всё понял, я мерзкий педофил и ужасно поступаю с детьми. Но ведь все так делают! В смысле, не все детей, но ведь. Каждый из нас…
Лука слушал с застывшей на устах полу-улыбкой, не останавливая этот поток жалких попыток спастись. Он уже решил, что будет убивать его очень медленно, а значит, ему незачем торопиться, незачем начинать слишком быстро. Пусть жертва выговорится, выплачется, понадеется на спасение. Так будет слаще всего.
- Посмотри на меня. - мягко попросил Лука, подставив под подбородок другую руку и дожидаясь прямого зрительного контакта.
У каждого человека глаза - его самое слабое место. От него часто отводили взгляд. Чаще всего, он слышал в объяснение этому невнятный пьяный бубнеж про демонов, сводящих с ума одним взглядом. Мол, посмотришь такому в глаза, и потеряешь свою душу. Лука не считал себя способным делать подобные вещи, но он чуял многое, не руководствуясь знаниями. Вот и сейчас, дождавшись, когда мужчина подчинится и посмотрит, Лука медленно приподнялся с табурета, приближаясь и немного наклонившись вперед, зависая своей моськой перед лицом человека.
- Хозяин отпустит тебя. Если ты как следует покаешься. Что ты готов отдать, чтобы спасти свою черную душу?
Мужчина поджал губы, но заглянул в золотые глаза. Он не боялся его, по крайней мере, не знал причин, зачем его стоит бояться. Но он боялся того, кто был за стеклом. Он уже знал свою дальнейшую судьбу, но людям свойственно бороться до конца и умолять.
- Малыш, - дергано сказал пленник, - Позови Господина Генриха, я хочу поговорить с ним. Я правда готов исправиться. Я даже не буду трогать детей. Больше никогда. Я готов выполнять любую работу, правда, - по его лицу уже текла испарина, а он сам пытался унять дрожь, - Зачем ты вообще здесь? Ты пришёл, чтобы испытать меня? О, поэтому ты сказал, что он отпустит, - с надеждой улыбнулся он, - Хорошо-хорошо, я готов. Что мне надо делать?
Не надо много ума, чтобы выпустить вечно голодную тварь. Лука уже ощущал этот озноб вдоль спины, узнавал этот мандраж, творящийся под кожей. В последнее время он выходил чаще, чем за предыдущие три года жизни в клетке. Довольно часто, и это раздражало, но Лука уже давно смирился, ведь он по факту рождения - наполовину демон, с природой невозможно бороться. Однако, просто выпустить его - значит, убить этого беднягу в считанные минуты. Он сам же и спровоцирует атаку, если закричит. Лука учился брать демона под контроль. Выходило из рук вон плохо, но легенды не были бы так популярны, если бы в них не крылось хотя бы пару процентов правды.
Ещё одна мягкая улыбка. Демон больше не моргал, продолжая глядеть мужчине в глаза, а зрачок медленно пожирал все доступное пространство глаза.
- Почему. Дети. Сэм? - голос всё ещё принадлежал Луке, но ледяные звоночки в нем говорили о состоянии, близком к обращению. Впрочем, как и глаза. Лука не обрастал шерстью. Однако творилось что-то странное. Влажный от испарины наемник нервно сглатывал, и судя по движению корпуса, пытался отвернуть голову в сторону, но как будто не мог.
Улыбка на устах демона стала шире.
- Почему? Дети? Скажи, и я тебя отпущу. Скажи правду. Ты не можешь больше солгать.
До парня начало доходить, почему к нему впустили этого странного ребёнка. Он не был ребёнком. Он был чем-то иным. Его зрачок расширялся с каждой секундой. Так не бывает у людей. Сердце забилось быстрее, он чувствовал дыхание смерти. Он уже не верил в его слова. Он не отпустит. Его не выпустят больше отсюда. Его жизнь кончится здесь.
- Не… надо… прошу… - едва говорил мужчина, не в силах отвернуться или как-либо уйти. Но всё это было бессмысленно. А тот человек за стеклом смотрел. Он чувствовал его острый, как сталь, взгляд. Стало быть, это его новое оружие пыток. Но он не мог смолчать. Что-то выдёргивало из него естество, не позволяя молчать, - Невинность… я… ненавидел их… за невинность. Беззаботность. От них… пахло… иначе. Иначе, чем… от женщин. Мягкая… гладкая кожа… я ненавидел их. И… наслаждался… когда они… кричали, - по щекам потекли слёзы, пленник продолжал смотреть в чёрные глаза, - Я не хочу… боли…
Унять дыхание. Не дать себе провалиться в пропасть. Он просил, чтобы было как можно больше воспоминаний. Цепляясь за это, Лука балансировал на грани собственного сознания, но чужое состояние, как ни странно, помогало этому. Сейчас он был готов убить и без обращения. Эта смерть принесла бы ему удовольствие в любом случае.
- Невинность. - чеканил слова малыш, улыбаясь всё шире и шире. - Беззаботность. Запах... А мне нравится, как сейчас пахнешь ты. И я уверен... мне доставит удовольствие твой крик. Может быть.. не так сильно, как тебе. Но.. кто знает.
Лука вытянул руку, прикасаясь к чужому плечу. Мужчина все ещё не мог дернуться, потому как демон не сводил с него глаз. Изящная маленькая ладошка менялась, удлинялись и темнели доселе крошечные заостренные коготки, становясь длинными лезвиями. Лука упёр кончик длинного локтя в ямку под ключичной косточкой.
- Я хочу, чтобы было честно. Хочу войти в тебя столько раз, сколько раз ты входил в них. Сколько это, Сэм?
Губы дрожали, как и весь он. Парень не оставлял своих попыток выкрутить руки из верёвок, но это было бесполезно. Наёмники умели сковывать жертв. Он сам знал это не понаслышке. Его слова уже пробирались лезвиями в его мозг, до холода в теле.
- Нет… - выдохнул он и снова из глаз потекли слёзы
- Сколько - повторил недетский голос.
- Не.. надо… - снова попытался вымолить пленник.
- Сколько, - всё так же спросил демон, но уже чувствовался нажим его когтя.
- Сорок… восемь… детей… - слова сами слетали с его языка, и внутренне он уже был в ужасе. Всё, что он делал когда-то, прямо сейчас обрушится на него, - Я… больше не… буду… клянусь…
- Первый. Самый яркий. Верно? - Коготь шевельнулся, и демон загнал под кожу его край, но не остановился на этом, медленно погружая в тело до тех пор, пока подушечка пальца не ощутила тепло чужого тела. Демон облизнулся, чуть потянув свой палец назад, вытягивая кровавый коготь из раны почти вполовину, и рывком загоняя обратно. - Тшшш. Не дергайся так сильно. Я могу порвать что-нибудь важное. И к тому же. Я только начал. - Голос менялся, несильно, но было слышно, как Лука спорит с тем, кто пытается взять над ним верх. - Сорок. Восемь. Много. Я буду по несколько. Ты не против?
С этими словами свободная рука мальчика опустилась на чужую грудь, соскользнув ниже к боку, и уже двумя когтями продираясь сквозь пространство между ребер.
Наёмники привыкли ко многому, но чаще всего это были довольно сухие приёмы. Ломание пальцев, ног, рук, ногтей, вырывание зубов. То, что происходило сейчас, ощущалось совсем иначе. Глубже чем то, как их могли мучить и как мучили их. Было чертовски больно, но в начале пленник смог сдержать хотя бы крик. Вырывался скулёж и он активнее дёргался, чтобы как-то уйти от этого.
То, что было в следующий миг, заставило отчаянно кричать.
- НЕТ, - закричал он, чувствуя, как всё внутри сжимается от этой боли, вызывая то кашель, то приступ тошноты, чтобы избавиться от того, что внутри, - ОТПУСТИ! ПРЕКРАТИ! ПРОШУ!
Черные склеры исчезли из поля зрения, словно их никогда и не было, и перед глазами заплясали неясные мутные круги. Сердце закладывало уши, но гораздо сильнее в них звенел чужой крик. Этот крик был как никогда ярок, никакая паника его бы уже ни заглушила. Казалось, он проникает не через уши, а звенит прямо у него в голове.
Истошный детский крик.
- ХВАТИТ!
Весь калейдоскоп ощущений настигает постепенно. Возбуждения больше нет и в помине, потому что страх сковывает тело. А ещё, боль. Она забирается постепенно, разгораясь, как маленькие источники пламени, в разных частях тела. И от нее не избавиться, не абстрагироваться - она навязчивей, чем зубная, и острее, чем боль от обычного ранения.
К глотке подступает тошнота, когда калейдоскоп воспоминаний подходит к концу. Лука вытягивает из очередной колотой раны коготь, приложившись пощечиной в лицу слегка "ушедшего" заложника.
- Эй, не уплывай. Это всего лишь двадцать.
- Ч-что..? - тяжело становится говорить. Во рту - настырный вкус крови. Вначале кажется, что чертова сущность что-то проколола во рту, но потом доходит, что кровь примешана к привкусу желчи. Это нутряное кровотечение. Когти уже пробили то ли пищевод, то ли сам желудок. Но из-за тонкости повреждения, организм всё никак не мог сдаться. Демон помахал перед лицом у мужчины окровавленной лапой, и снова очаровательно улыбнулся.
- Твои друзья.. уже пришли тебя проводить? Ты помнишь их голоса, Сэм? Они будут с тобой до последнего вдоха. Все они.
Снова кашель, кровь выплёскивается на костюм, перед глазами плывёт и трудно сфокусироваться на мальчишке перед собой. Боль и не думает отпускать. Обе руки сейчас в поле зрения, но кажется, что когти до сих пор внутри. Во всех местах.
- Дру… зья… - болезненно за ним повторил пленник, уже не в силах ни дёргать, ни соображать, - У… бей меня…
Он снова поднял взгляд на мальчишку, но тут же оцепенел, смотря на него. Но не он ему виделся. Улыбающийся мальчик, а в ушах крик. Новые лица. Меняющиеся. Искореженные. Оскал. Звериный. Не детский. Словно вылезшие из могил. Словно вышедшие из леса.
- Я… не убивал… я… - замотал головой мужчина из последних сил и снова зажмурился, ощущая очередной болезненный спазм.
Всё это время Генрих неотрывно смотрел за происходящим внутри. Он медленно курил, расположившись, словно перед телевизором с интересным кино. Он думал, что, возможно, Лука не сможет зайти дальше. Или, может, в какой-то момент просто обратиться и убьёт его. Но всё, что происходило, приятно поражало. Он не просто мучил. Он делал это садистки медленно и, кажется, наслаждался пытками. Не многие даже повидавшие виды наёмники способны на это. Они делают всё резко, чтобы сразу отпустить руки, чтобы закрыть уши и отвернуться. Они пытаются сделать себя сторонним человеком, а не участником бойни. Они невинно полагают, что могут убежать от этого. Но смерть догоняет голодным быстрым волком, куда бы не упрятался. Смерть тела, души или сердца. Если ты не готов поддаться – тебя сломают. И ты превратишься в одного из таких наёмников, вроде Сэма. Которые притворяются хорошим парнем, но иногда снимают маску, чтобы под шумок сделать что-то ужасное. А потом, став лжецом, верить самому себе, что он хороший парень. Генрих не убегал. С того самого дня. Он повернулся к смерти лицом и пошёл на неё. Совершенно один, с небольшой лишь поддержкой, в виде верёвок на руках и ногах, как у марионетки. Но очень быстро он разрезал их и стал тем, кем он являлся сейчас. Он смотрел в глаза смерти постоянно. Будь это дуло пистолета, лезвие ножа, или умирающий от его рук, взгляд.
Лука был невинным. Казался таким. Вся злоба заключена в альтер-эго. Но он, похоже ошибся в этом предположении. Или, возможно, прямо сейчас он впускал бездну в себя, позволяя ей быть в пальцах, но не отдавая ей всё своё тело. Если это так, то он удивительно быстро научился этому. В любом случае, на это было чертовски приятно смотреть. Генрих с наслаждением наблюдал за страданиями таких парней, как он. А теперь, когда пыточной машиной стал Лука, на это было ещё приятнее смотреть. Идеальное оружие. Он не прятал глаз, не пытался сделать всё быстро, не кривился. Его лицо было холодным, взгляд статичным, а руки твёрдыми. Ни разу не дрогнули.
Он слышал абсолютно весь их разговор и поражался не только его леденящими словами. Но и тем, как Сэм выкладывал ему всё на вопросы. Он знал этого человека. Ещё одна мысль для размышления. Возможно, он действительно обладает телепатией. И как сыворотка правды, она вынуждает говорить всё честно. Даже в таком состоянии. Невероятно.
- Бос… не слишком ли это жестоко? – вдруг раздался голос позади и Генрих усмехнулся, не отвлекаясь от зрелища.
- Тебе страшно? И правильно. Лишний раз подумаешь, стоит ли нарушать законы. Передайте всем парням, что будет с ними за ошибки.
Смотреть так, как это делал Генрих, они не могли. Они отворачивали лица, мельком глядя в стекло. Но от криков им было не избавиться. И закрывать уши руками тоже не могли. Сегодня они вряд ли смогут уснуть. А дальше им будут сниться кошмары. Теперь в их клане два чудовища и одного из них будет не просто убить.
Крик, проникающий в вены, приятное возбуждение и покалывание в пальцах. Вкус металла и соли на языке, словно он пожирал умирающего не только взглядом. Туша сигарету, дошедшую до фильтра, он доставал следующую. Он мог выдыхать шумно и протяжно, только никотин. При парнях он бы точно не показал такое своё состояние. Пускай, они знают его сумасшествие, но это не входило в его статус.
День за днём Лука окупал каждый цент, потраченный на него. Хотя Генриху было плевать на деньги. Но он понял – сама судьба подкинула ему такого прекрасного питомца. От возбуждения в глазах расплывалось, но он продолжал слышать. А себя уже видел внутри. За спиной руки, пытавшего свою жертву. На пальцах появилось ощущение его волос. Он вплетался в них и смотрел. Он чувствовал вибрации, исходящие от него. Чувствовал его силу и безжалостность. И уже слышал, как он вгрызается в тело. Мозг услужливо подкидывал ощущения. Чувства, что вгрызаются в него. Рвет по кусочку и он трогает в последний раз высшее существо, превосходящее по силе его.
Он ощутил, как сжимает подлокотник дивана. Пепел тлеющей сигареты падает ему на штаны, и он забывает, что нужно курить. Он не сдержал своего дыхания и уже ощущал спиной недоумевающие взгляды.
Лука не мучал его постоянно - парень слишком быстро впал бы в состояние оглушения, и это стало бы совершенно неинтересно. Он делал паузы, вылизывая свои руки, даже опуская взгляд, ибо сделанного уже в любом случае невозможно было отменить. Боль уже не покинет его, как и память. Мужчина теперь смотрел также, как и обратившийся демон: в лицо, но как бы сквозь него, явно видя вместо малыша собственные иллюзии.
- Видишь их? - в очередной перерыв усмехнулся тварь, всё тяжелее дыша, всё сильнее покрываясь черным мехом. Удерживать это становилось всё тяжелее и тяжелее, впрочем, за неспешным выполнением заданного количества ран они подобрались уже к сорока. Решив, что паузы было достаточно, Лука встал с табуретки, и обошел жертву по кругу, одним мощным рывком раздирая веревку, связывающую его руки. Демон обвел языком свою нижнюю губу, от предвкушения, замахнувшись и с силой вонзив свои когти симметрично в обе руки, пригвоздив их к тонким подлокотникам стула на уровне локтей.
- Греш-ш-шник, - заскрипел голос, над его головой, уже мало походящий на голос мальчика. Пасть раскрылась, роняя слюни. Лука уронил голову в основание чужой шеи со спины, впиваясь крепким укусом. Мощные челюсти сжимаются, словно капкан, но демон не убивает его - разжимает хватку, позволяя новым дырам в теле мужчины истекать кровью. Осталось последнее. Взгляд ложится на пах. Это было в планах - нанести туда свой последний удар, посмертно оскопив. Но даже при мысли об этом когтистую руку изгибает, как от удара током. И даже морда проходится рябью боли и гнева, чёрт делает пару шагов назад, закрывая окровавленными лапами лицо, но лишь на секунду.
Истошный протяжный рев заполняет комнатушку, как вой сирены. Чудовище оказывается перед лицом жертвы в мгновение ока. В глазах - слепое бешенство и, внезапно, страх. Страх, граничащий с безумием.
Раздается оглушительный хруст переломавшегося позвонка, когда прямая ладонь вонзается под горло. Он не останавливается. Прыжок - и вместе с телом чёрт оказывается на полу, нависая сверху. Когти бьют с такой силой, что их кончики уже врезаются в бетонный пол - в местах удара почти не остается живого тела. Но он не жрёт, продолжая раздирать, рвать, кричать. Истошно, истерично кричать. Даже в действии, даже при постоянном движении заметно, как сильно его трясёт. Всего, от стоп до макушки. Он не останавливается даже тогда, когда добирается до костей, слепо вбивая их в кровавую кашу, раня собственные лапы об обломки некоторых частей кости.
Когда началось месиво, охранники отвернулись, но один из них совсем не вынес пребывания здесь. Всё то, что они видели, и рядом не стояло с тем, что происходило. Да, они видели оторванные части, разорванных людей. Но это не был сам процесс. Это было уже последствием. Наблюдать за процессом было совершенно иным уровнем.
Вскоре, Генрих понял, что сегодня он не будет есть. Возможно, не каждое убийство демоном заканчивается съедением. Это могла показать только практика. Мафиози встал со своего места, прихватив с собой пепельницу.
- Вы свободны, - сухо сказал мужчина.
Уже поняв, что этого обезумевшего не остановить, оставшиеся два охранника с радостью покинули помещение и пошли в сторону комнаты со снаряжением, чтобы его снять. Мужчина открыл тяжёлую дверь, точно так же закрыв её за собой. Двигаться к демону он не решил. В данный момент он просто не хотел умирать с этим телом на полу. Другое дело, если белоснежная кожа, без единой капельки чужой кровью, окропиться его собственной. Но это может случиться потом. Генрих сел у стены, опираясь о неё спиной, поставив рядом пепельницу. Щёлкнула зажигался, первая затяжка и мафиози выдохнул никотин, смотря на свирепого зверя.
- Лука, - произнёс он, уже понимая, что его вряд ли слышат, - Я буду здесь, пока ты не придёшь в себя.

Утро встретило чириканьем птиц за окном, теплым солнечным светом и отличной погодой. Будто бы и не было никогда этого странного вчерашнего дня. Пока Лука неспешно делал зарядку, он снова пытался прокрутить все недавние события, чтобы записать их в дневник. Он помнил приступ Генриха, помнил, как попытался его сгладить, и помнил разговор, следовавший после этого. Затем уборку, затем.. кажется, будто бы он просто уснул. Но на душе было как-то странно. Словно успело произойти что-то ещё. Как-то неоправданно радостно. Выйдя из комнаты до ванной, Лука удивленно замер в коридоре, заметив, что дверь приоткрыта, а на полу валяется какая-то ткань. Демон приблизился, поднимая валяющуюся рубашку и сброшенные на пол чистые полотенца. Неужели снова обращался? Ладно, это можно будет спросить и позже.
Малыш позавтракал, параллельно сделал запись в дневник, и к привычному часу вошел в кабинет. Рубашку на кнопках было гораздо легче застегивать, но увы, она не обладала высоким воротничком, и даже учитывая длинные белые волосы, бледная шея то и дело светила сизые пятна на коже, оставленные после вчерашнего происшествия. Лука не обращал на них внимания: сами по себе синяки не болели, а если Генриху не понравится их внешний вид - он скажет об этом.
- Доброе утро. - поприветствовал он, улыбнувшись, и проходя к своему столу. Скромное рабочее место всегда было в идеальном порядке, Лука не громоздил никаких стопок, а если требовалось рассортировать что-то более детально, уходил вместе с коробками на пол. Вот и сейчас, подойдя к стеллажу и заметив, что на подходе новая огромная стопка, Лука сразу потащил её на пол к окну, чтобы на страницы попадало больше света.
- Я ничего не делал вчера, после того, как ушел? - как бы между прочим осведомился демон, не отрывая глаза от бумаг.
Генрих так же ушёл к своему столу и в основном перебирал какие-то бумаги в шкафу за собой, стоя к мальчишке спиной.
- Как я понял, ты пошёл в душ и уже там озверел. Дальше снова ходил искал папу, а потом просто ушёл обратно к себе в комнату, - рассказал мужчина, даже не оборачиваясь.
Он бы никогда не сказал, что полукровка пришёл к нему и что он ответил на его вопрос. Может быть, это не повлекло бы прямых вопросов, но явно сам Лука мог сделать какие-то выводы. Прежде, Генриху нужно было разобраться самому. Почему он слышал этот голос. И почему говорил «да». Разумеется, если бы он не знал, что теряет память, он бы так не сказал. Но…
Бессонница усложняла процесс работы, да и сдерживать такие мысли стало труднее. Они лезли в голову и немного злили, но сейчас никакой агрессии не появлялось. Он не чувствовал подступающего приступа.
- У нас снова сидит пленник в «переговорной». Ты готов снова повторить? – мужчина повернулся боком, но не отрывал взгляда от книги. Лишний раз он не хотел смотреть на полукровку. По крайней мере, сейчас. Он следил периферийным зрением здорового глаза. Этого было достаточно даже для того, чтобы уловить эмоции на лице.
Лука внимательно выслушал его. Учитывая, что обычно после приступа приходилось просыпаться в кровати главы, а он проснулся в своей, несложно было придти к выводу, что он действительно вел себя паинькой, а потому, тварёнок пожал плечами и вполне удовлетворился ответом, не став продолжать эту тему.
- Пленник. - задумчиво повторил он, точно также не отрывая взгляд от бумаг. - Ещё один преступник? Из предателей или людей Штейна? Хотя, я в любом случае готов. - полукровка поднял взгляд на мафиози, спокойно улыбнувшись. - Думаю, если ты пленил его, он это заслужил.
Мужчина захлопнул книгу и вернул её на полку, какое-то время просто смотря на её переплет.
- Один из наших людей. Растлитель детей, но я предупредил, что не хочу знать о его поступках ни грамма. Чтобы он вёл себя тише воды. Остановить бы я его не мог, а наёмники… много чего плохого делают в своей жизни. Это работа совсем не для хороших ребят. Иначе бы они быстро рехнулись. Только этот дебил украл не того ребёнка, и мы едва не потеряли хорошую дружбу с одним магнатом. Он возомнил себя умнее меня. Поэтому, если ты вдруг захочешь пытать, перед убийством, я был бы только рад. Ненавижу таких мудил.
- Оо... - Лука захлопал ресницами, вмиг заинтересовавшись и даже отложив недочитанный документ. Он корпусом повернулся ближе к Генриху, подперев голову рукой. - Один из Ваших людей? Я думал, Вы в основном бизнесмен, и своих не трогаете. - задумчивые янтарные очи вскинулись к потолку, рассматривая люстру. - Внутренние правила клана позволяют казнить своего, за то, что он сделал?
- Бил был нашим, - напомнил Генрих и всё же повернулся к нему, подняв взгляд, - Я не трогаю только людей извне. Которые, можно сказать, тут просто мимо проходят и не особо связаны с теневым рынком. Что касается бандитов и, в особенности, мафии, то здесь очень строгие правила и любое нарушение карается смертью. Никакой исправительной колонии, никакой тюрьмы, никаких штрафов. Только смерть. Все наёмники здесь, грубо говоря, отдали душу в тот момент, как вошли в этот мир. Отсюда нельзя уволиться, нельзя сбежать. Единственный выход – смерть. Ошибка – смерть. Я и семья Росси самые лояльные, по сравнению с другими кланами. Мы даём шанс, если ты провинился. Первый и последний. В остальных кланах убивают даже без ошибки. Знаешь, за лишнее любопытство, за не те связи, или просто потому что у Главы плохое настроение, - пожал он плечами, - Здесь крутятся слишком большие деньги и спрятано слишком много чёрных секретов. Поэтому те, кто повыше всегда, держат в постоянном напряжении тех, кто пониже. Слишком много предателей, чтобы доверять на слово. Информация здесь бывает по дороже всех денег. Думаю, большинство убийств происходит внутри клана, чем вне него. Какая-то часть приходится на чужие кланы и бандитов. И самый маленький процент на мирных людей. Просто потому, что это вызывает больше вопросов. В том мире смерти бандита, наёмника и мафии только порадуются.
Лука понимающе покивал, но было заметно, что ему стало интересно - совсем не в сравнение с первой реакцией, когда он до последнего пытался оттянуть момент встречи с узником. Теперь, когда он более-менее понимал, куда придёт, и что там увидит, то выглядел более уверенным в себе.
- Я должен буду сделать это сегодня? - только и уточнил малыш, возвращаясь к делам. - Он будет вооружен?
- Да, мы уже уладили все проблемы, так что стоит от него уже избавиться, - кивнул Генрих, едва усмехнувшись, - Пойми меня правильно, первое убийство самое тяжёлое. Я видел, что ты не готов, но тебе нужно было перешагнуть через это. Я просто предал толчка, вооружив его. Триггер, на который вышел зверь, - мужчина выдохнул, опуская взгляд, - Сегодня парень привязан. Но на столе лежат разные инструменты, уже для тебя. Смотря, в каком ты духе будешь. Ты можешь сделать это сразу, можешь оттянуть момент. Главное результат. Чтобы он умер, и что бы ты снова ощутил выход зверь и отпустил его. В идеале ещё бы запомнил хоть что-то в приступе, но это в любом случае со временем будет достигнуто.
Мужчина вдруг вернулся к столу и вытащил оттуда что-то, после чего протянул Луке костюм. Обычная футболка и свободные штаны всё бежевого цвета.
- Для тебя сделали несколько таких костюмов. Они одноразовые. Переодевайся и пойдём.
- Я понимаю. - Лука покивал, снисходительно улыбнувшись. - Если я чего-то не понимаю, то довольно быстро интересуюсь. Либо нахожу ответ сам, когда это возможно. Ваша интуиция Вас не подвела, в тот раз. Думаю, я справлюсь. Правда, не могу ничего обещать, после того, как обращусь.. ну, Вы понимаете.
Лука слегка прибрал стопки, разложенные на полу, и взял из рук мужчины костюм. Даже несмотря на свою одноразовость, ткань была не обычным хлопком, она ощущалась очень мягкой, возможно, довольно дорогой, чтобы служить разовому применению. Но Генрих уже дал понять, что не считает своих денег. Лука на волне собственного приподнятого настроения думал только о том, как исполнит желание мафиози, и сможет весь вечер посвятить собственным делам. Может, даже отпросится на небольшую прогулку вокруг особняка. Сегодня особенно сильно хотелось прогуляться. Он не стал уходить в свою комнату, чтобы переодеться. Опустив одежду на край своего стола, Лука разве что отвернулся от мужчины, встав спиной, и неторопливо начал раздеваться, попутно разворачивая новые вещи, рассматривая их и надевая на себя.
Генрих хотел сначала пойти сразу к лифту, но удивился тому, что Лука теперь не бежит от него в другую комнату. Хотя, он и так был под постоянным наблюдение, но прежде предпочитал хоть на такие моменты оставаться наедине. Возможно, это сила привычки. Мужчина часто видел его без одежды, но большую часть времени в темноте или тогда, когда ситуация в принципе не располагает любоваться, как картиной на стене. В первые день он хотел увидеть его без одежды, не из похоти, а из любопытства. Его кожа была почти белой и интересно было взглянуть на его природу. Были ли у него уникальности от человеческого тела, асимметрия или он был выверен, как скульптура. Он и сейчас не стал слишком долго смотреть. Окинул его взгляд и повернулся к двери. Он уже знал, что Лука чувствует внимание так же, как и он. Если не сильнее. И одно дело любоваться картиной, а другое существом. Дело было даже не в том, что он себя ощущал извращенцем или кем-то ещё или стыдился этого. Он про себя всё знал. Но демон знал множество грязных людей и мог бы связать его взгляды с ними. А быть хоть в чём-то похожим с ними он уж точно не хотел, даже если это просто чужое мнение.
Когда малыш закончил, они спустились на лифте, попадая в уже привычное помещение голых стен. Они дошли до того самого, где Лука убил бандита. Перед тем, как открыть, Генрих посмотрел в его лицо, считывая эмоции, которые на нём были. На этот, когда дверь распахнулась, она выпустила свет и сразу было видно связанного пленника, сидящего на стуле по центру помещения. Дверь закрылась за полукровкой как только он туда шагнул. Он услышал щелчок, оповещающий о том, что отсюда не выпустят даже зверя. Толстые стены, железные двери. Пускай и не предназначенные для демонов, но они были достаточно крепкими, чтобы продержаться хотя бы временно. Генрих уже попросил проектировщиков создать помещение, которое выдерживало бы выстрелы танка. Касательно стен и крепкости двери. Но пока работали с тем, что имеется. Стекло заменили на более прочное, удерживающее выстрелы относительно больших колибров. Хотя сидящие за ним парни всё равно были напряжены после произошедшего в прошлый раз.
Генрих занял своё место и просто наблюдал. Мужчина на стуле пока не производил никаких звуков, но смотрел на Луку ошарашено. И, увидев его, стал дёргать руками, пытаясь их развязать.
Лука вошел внутрь едва ли не с улыбочкой. Он уже знал правила игры, в отличие от связанного бедолаги. Но Луке, по правде сказать, ничуть не было его жалко: если ты работаешь в мафии, ты должен как Отче Наш знать границы дозволенного и никогда их не переступать, если только не затронули твои. А учитывая некоторую "изюминку" преступлений, у полукровки было какое-то особенное предвкушение к этому типу.
- Привет. - Лука улыбнулся немного шире, прикрыв глаза в самом невинном выражении из всех возможных, и приблизился к пленнику, подтащив к себе поближе свободный табурет, чтобы присесть напротив. Желтизна глаз скользнула по испуганному лицу с заклеенным ртом. Лука протянул когтистую ладонь, рывком отрывая толстый кусок скотча от лица и раскрывая чужой рот.
- Я был бы рад слышать тебя, пока убиваю. - пояснил малыш, по прежнему нежно улыбаясь и разглядывая парня. - Тебе нравится то, что ты видишь перед собой?

Быть может, когда-то он был счастлив. Быть может, от всей последовавшей за этим болью он потерял память. Чтобы не помнить. Это лучший способ защитить травмированную психику. Больше пятидесяти лет, но неспроста он выглядел ребёнком. Быть может, им он и являлся.
- Да, - повторил Генрих уверенней.
Он ожидал самый разный исход событий. Демон мог не поверить и уйти. Мог поймать его на лжи и разозлиться. В общем-то, было плевать на то, что сделают с ним. Вряд ли он был похож на отца Луки, и вряд ли в нём его можно было увидеть. Но демон блуждал как крот и даже такие вопросы создавали впечатление, что он не разбирает лиц.
Ответ удовлетворил. Повисшую тишину нарушила мерная, клокочущая трескотня, издаваемая существом. Оно отнюдь не было мелодичным, но чем-то напоминало урчание довольного кота. Демон закрыл глаза. Казалось, он собирается отпустить этот сосуд, настолько расслабленным, почти спящим на секунду стала его морда. Видоизмененная лапа так и не переступила порог комнаты. Ещё несколько секунд "позагорав" в послевкусии чужого ответа, демон оборвал урчание также резко, как начал, неторопливо развернулся и убрёл в комнату Луки, сея за собой мокрые следы после душа.
Мужчина наблюдал за ним так же не двигаясь, как и он. Это казалось странной игрой, в которой нельзя было даже шелохнуться. Но в какой-то момент зверь просто ушёл в комнату и закрыл за собой дверь. Генрих смотрел на неё ещё пару минут, абсолютно ничего не понимая. Что вообще сегодня произошло? Это казалось каким-то наркоманским сном, где оно безумное событие шло за другим. Он перестал удивляться от человеческого мира, но это действительно переворачивало весь его мира. Закрыв свою дверь, Генрих снова сел на край кровати, отрешённо смотря в пустоту.
Он давно забыл это чувство. Море горя и вины. Этот вкус возник на языку и мужчина пошёл топить его в виски. Он серьёзно отвечал ему «да»? Конечно, он мог сделать это из любопытства, из интереса, но… сейчас врать себе удавалось хуже всего. Чертовское чувство, словно два паззла нашлись в целом поре паззлов. Только Генрих этого не искал. Он не хотел никакой связи ни с кем. Он был простой игрушкой, вещью. Тем, что не жалко потерять, как и то грёбанное колье в его комнате.
- Блять, - прорычал он сам себе сжимая стакан.
Он подумал, что стоит отстраниться, стоит его перевести куда-нибудь, убрать с этого этажа и меньше встречать. Только впервые он подумал о чужих чувствах. Когда это его заботили чьи-то чувства.
- Генрих, приди в себя. Ты совсем расклеился. Ты не слабак. Никто больше не будет потрошить то, что внутри. Сталь. Фенрир. Вот кто я. Жестокий, одинокий, безжалостный, бесстрастный. Никакого сострадания. Он – просто вещь. Красивая зверушка, - говорил он себе как мантру.

Как и полагалось после такого опьянения, Лука спал как убитый, будто бы даже не особо ворочался. Рано утром, проснувшись, он уже не дожидался приказов и сам ушел из спальни хозяина. Уходя, он лишь заметил на себе недовольный сонный прищур, но Генрих ничего не сказал вслед, а малыш был слишком смущен в очередной раз просыпаться с ним вместе, чтобы сразу что-либо спрашивать. Тем более что в этот раз никаких провалов в памяти не было - напротив, она была переполнена странными обрывками прошедшего вечера. И Луке захотелось переварить это наедине - хотя бы поначалу. Он помнил начало, помнил реакцию людей на себя, и аукцион.. Едва присев на край своей постели, малыш тут же подскочил обратно на ноги: точно! Колье! Генрих купил колье, и надел прямо на него на весь остаток вечера! А затем.. воспоминания стали немного крошиться, но он помнил чьи-то выстрелы, помнил путь на машине, и будто бы совсем отдалённо - ощущение чужих рук на своей голове, такое будоражащее и ласковое.
Полукровка зарылся в одеяло с головой, тихо заскулив от сильного смущения. Который раз обстоятельства складываются таким образом, что Генрих вынужден заботиться о нем, находящимся в отключке. И всё это - ужас как неловко. Но теперь, гораздо больше заботили напавшие на них после вечера. Лука припоминал: Генрих выстрелил не два раза, а три. Значит, трое специально надеялись окружить его и Генриха, усыпить и... а вот что "и"? Наверняка, сам Генрих знает об этом чуть больше.
Лежать в кровати не было никаких сил. Тваренок был взволнован. Он снова спрыгнул на ноги, подошел к зеркалу, всматриваясь в свое отражение со слабыми остатками косметики. Пальцы провели по линии вдоль шеи, где вчера висело колье. Мужчина, наверное, снял его, когда избавлял от одежды. Было бы жалко сломать такую красоту... Малыш не заметил, как слабо заулыбался, вспоминая лица завистников и главное лицо, когда он вывел оба своих "удачных приобретения" на людской суд. Это сложно было увязать на вечно отстраненном ледяном мужчине, которого, казалось, волнуют лишь дела, связанные с его бизнесом. Всё чаще в силуэте каменного зверя проглядывали черты бывшего человека. Луку это интриговало. Его всегда интриговали те, кто прячет свой истинный лик. Может, потому что он сам был таким. Не знал, как ужиться с тем, кто живёт внутри.
Лука вошел в кабинет, когда Генрих уже был за рабочим столом. Он уже с кем-то бодро ругался по телефону, прокатывая по столу свой мяч. Лука взглянул на него, но бегло, сокращая расстояние до своего рабочего стола со стаканом лимонной воды в руке. Как только разговор закончился и Генрих отложил трубку. малыш развернулся к нему корпусом, подпирая поясницей край своей столешницы.
- Мы можем обсудить вчерашнее?
Генрих отложил все дела и сам встал со стола, немного разминаясь и выдыхая от нервов. Он посмотрел на Луку спокойным взглядом.
- Ты что-нибудь помнишь? – уточнил Генрих, чтобы знать, что конкретно рассказыва.
- Помню ли я что-нибудь? – Лука всплеснул руками, нервно хохотнув. – Ну, я много чего помню. Например, тот момент, когда ты купил самый дорогой лот на всём аукционе, - Лука сделал широкий жест рукой, описывая масштаб поступка, - .. после чего надел его на меня, и все светские дамы плевались ядом. Кстати! Так до сих пор и не поинтересовался: зачем? Зачем ты сделал это? Решил подчеркнуть свою… - Лука хотел сказать «зверушку», но не повернулся язык, он лишь слабо похмурился, исправившись. – своё влияние еще одной красивой вещью?
- Именно. Я же говорил, что получаю самое лучшее. Но дело совсем не в том, что я хочу все эти вещи. Нет смысла приобретать их без зрителей. Это показывает всем моё превосходство. Но не в в плане самовлюблённости. Скорее подчёркивает моё отличие от них. Это тоже часть моего статуса. Я бы не сказал, что всё это мне нравится. Даже наоборот. Но это мир людей, где их Бог – это деньги. Они признают только тех, у кого их больше всего. Ненавидят, но вместе с тем содрогаются, восхищаются. А то, что я надел его на тебя… думаю, ты решил, что я решил подчеркнуть тебя. Не без этого. Это благородная вещь и после всего сказанного за спинами, я сделал тебя не шавкой, но прислужником. Я могу называть тебя питомцем. Они – нет. Даже к моим стульями они должны относиться с уважением и говорить что-то вроде: «Мистер стул, могу ли я на Вас присесть?»
После услышанной фразы малыш, что внимательно его слушал, звонко засмеялся. Генрих еле заметно улыбнулся, но вернул себе серьёзность почти сразу.
- К слову о колье, - мужчина вернулся к стулу, открыл ящик и достал две коробочки. Одно с колье, другое с браслетом, соответственно, - Можешь забрать их к себе.
Лука покосился на футляры, медленно закусил губу, и бросил прямой взгляд в глаза Генриха.
- Подождите. - немного севшим голосом произнес он, начиная улыбаться. - Это шутка? Сорок миллионов долларов. Оно стоит..дороже меня в двадцать раз. И Вы предлагаете забрать его себе?
- Я ведь сказал, что покупаю их для статуса, а не потому, что мне нужны, - усмехнулся Генрих, поддерживая прямой взгляд, - Я миллиардер, Лука. Ты не представляешь, какими суммами я обладаю. Сорок пять миллионов для меня всё равно, что купить люстру в дом. Я не стал бы ими разбрасываться каждый день, но спокойно могу купить любую дорогу безделушку просто так.
- Сорок… пять? – уточнил полукровка немного похмурившись, - Я неправильно запомнил стоимость?
- Колье сорок, браслет – пять, - пояснил мафиози.
Тваренок машинально схватился за свое запястье, сильнее зажевав мякоть губы и переводя на него взгляд, будто пытаясь вспомнить, был ли браслет на его руке похож на что-то, что может стоить пять миллионов.
- Хах.. я бы и в жизнь не подумал, что в этом мире меня могли купить в обмен на тот браслет, к примеру. Очень странно это осознавать.
- Вряд ли в обмен, - пожал плечами Генрих, - Обычно меняют вещи, относящиеся к одной классификации. Ювелирку на ювелирку, картину на картину, питомца на питомца. Другой вопрос, что могли продать дорогое украшение, чтобы купить тебя. Ты всё равно стоишь гораздо выше человеческих жизней. Рабов продают ну… максимум тысяч за сто. Всегда выгоднее разобрать их на органы, чем продавать так. Целыми покупают только детей. И да, это жестокий мир, где жизнь стоит в разы меньше какого-то там украшения, - мужчина посмотрел на коробочки и придвинул их к краю стола, - Они мне ни к чему. После покупки я не открывал браслет ни разу, до вчерашнего вечера. Они у меня просто пылятся в полках. И я видел, как ты на них смотрел. Тебе они явно полезнее будут. Хотя бы иногда будешь показывать им свет, - усмехнувшись, мужчина сел на кресло, наблюдая за полукровкой.
Лука все ещё неуверенно мялся на месте, но уже не сводил глаз с маленьких прямоугольников, обитых бархатом. Не то чтобы ему хотелось ими обладать - он никогда не будет в полной мере считать себя их владельцем, даже если согласиться забрать. Но возможность прикоснуться, посмотреть в любой момент времени - даже это уже дорогого стоило.
- И я.. смогу иногда надевать их? - тихо уточнил малыш, приближаясь к краю чужого стола и опуская подушечки пальцев на верхний футляр, словно боясь, что они подпрыгнут на него, но затем бережно поднимая обе на руки.
- Да, конечно. Делай с ними всё, что захочешь, - произнёс Генрих, наблюдая за медленными поверхностными касаниями к коробочкам, - Что касается твоей боязни их испортить, или что ещё. Они очень прочные. Многие ювелирные камни выдерживают падение с огромной высоты, сильные удары, в общем многое из того, что не выдержит человек. Соединяют детали сплав белого золота, тоже прочный, чтобы изделие не сломалось, даже если его рванут. В целом, они выдерживают сильное натяжение. Очень часто из-за прочности, когда воры пытались сдёрнуть с шеи, с руки или ушей какое-то украшение, они серьёзно повреждали женщин, потому что было чересчур крепким. Поэтому теперь делают только цепочки хрупкими, а они легко заменяются. Единственное, у тебя может быть сложность с маленькими застёжками. С ними сложнее справиться, чем с пуговицей. Но ты всегда можешь попросить помощи.
- Спасибо. - Лука вернул взгляд в лицо, улыбаясь более искренне и прижимая футляры ближе к себе. - Я... отлично провел вчерашний вечер. Ну, не считая нападения, конечно. - Он неловко усмехнулся, снова пряча глаза. - Вы уже знаете, кто это был?
- Штейн, конечно же, - чуть поморщился Генрих, произнося это имя, - Мы давно враждуем. Я заработал себе имя не только в тёмных кругах. Мне принадлежит несколько фирм, заводов, которые я украл у него из под носа. На самом деле, не специально. Я тогда ещё не знал о нём. И есть одна компания, которая принадлежит мне. Она не то, чтобы лидирующая, я всё же стараюсь оставаться в тени по возможности, но мне нужно промывать свой заработок, хоть частично, чтобы не возникало слишком много вопросов от властей. Но из-за того, что моя компания занимается теми же технологиями, что и сеть Штейна, он здорово на меня разозлён. Я наступаю ему на хвост и он не может выбиться в первые ряды из-за этого. С тех пор Штейн меня просто ненавидит. Сначала он пытался всячески меня подставлять, вынюхивать мои секреты, предавать огласке мой теневой бизнес. А когда я прерывал эти попытки, он просто начинал мне гадить, как вредный сосед. Меня это здорово раздражало, так что я намеренно забираю у него из под носа всё, что он желает. Просто чтобы поставить его на место. Но сегодняшний вечер явно разозлил его больше обычного. Предложение купить тебя было скорее оскорблением. По крайней мере, он так думал. Мол, он может получить тебя, если захочет. Или же, что я хожу с дешевкой. Черт знает, что творится в его голове. Я знаю о его доходах и о том, сколько он может позволить себе тратить на аукционах. Двадцать – это его максимум. И я специально увеличил сумму вдвое. Это унизительно для такого, как он. Но его высокомерие предполагает, что он может со мной справиться. Поэтому он послал трёх, я полагаю самых лучших, своих наёмников, отобрать тебя и колье. Даже то, что он отправил трёх, показывает его небрежность. Впрочем, он совсем не осведомлён о том, кто я в мире мафии. Многие считают, что мой глаз делает меня инвалидом и слабаком. Но моя слабость – моя сила. Отвлекает внимание врагов. Я развил хороший слух и точно могу понять, где и на каком расстоянии цель. Поэтому три человека – три выстрела. Обычно я стараюсь не трогать людей из другого мира. Но я не всеведущ и не знал, что они просто с транквилом пришли. Так бы просто ранил. Впрочем, это вина Штейна. И большая ошибка. Потому что мне было плевать на его корпорацию, но теперь я его обанкрочу.
Генрих приподнял одну бровь и слегка оскалился в улыбке.
- В платье? В дорогих украшениях, о которых ты трясёшься? И пьяный настолько, что шатался, даже держась за меня? Ты бы просто плюхнулся рядом с одним из них и оглушил, разве что смехом, - сам мужчина тихо посмеялся, - Я не камикадзе, который просто бегает, не боясь смерти. Иначе, меня бы давно уже убили. Я долго тренировался, чтобы стать тем, кто я есть. У меня реакция, может не такая, как у тебя, но лучше, чем у многих людей.То, что я не боюсь смерти не означает, что я шагаю прямо к ней. Это значит, что даже под дыханием смерти я остаюсь с чистым рассудком.
Полукровка покраснел до кончиков ушей, когда услышал про степень своего опьянения, мгновенно сложив лапки на груди и недовольно насупившись.
- Я не пил раньше.. или не помню, чтобы пил. Я не знал, что так будет. И вообще.. я натёр ногу! Идти было неприятно! Эти ужасные туфли, сам бы провёл в них весь вечер! Прове..ли. - он кашлянул в кулак, периодически подлавливая себя на том, что срывается на "ты", а вообще не стоило бы. - Я ведь.. ничего не натворил, перед тем, как уснул окончательно? Не обращался?
- Нет, - качнул головой Генрих, не обращая внимания на «ты», пока мальчишка сам себя поправляет, - Я бы оставил тебя в твоей комнате, но сам понимаешь, предполагал разные стечения обстоятельств, в том числе и обращение. Надеюсь, скоро ты покажешь все свои причуды.
Лука вернулся в свою комнату немного оглушенный. Он все ещё крепко держал прижатыми к груди два футляра, и растерянно посмотрел на них, остановившись по центру, будто только сейчас вспомнил об их существовании. Захотелось убедиться, что это - не сон. Не пранк, не шутка. Не иллюзию пьяного разума. Тварёнок дошагал до своего стола, присел на него и опустил свою ношу. Футляр с браслетом пока отодвинул в сторону, и с придыханием посмотрел на темно-бордовую коробочку, немного дрожащими от волнения пальцами цепляя застежку. Звонко щелкнув, крышечка распахнулась, и от солнечного света, заигравшего в камнях, малыш рефлекторно зажмурился, но быстро раскрыл глаза снова, перестав дышать. Оно было не просто красивым, нет. Понятно теперь, почему оно считалось настоящей реликвией в какой-то погибшей семье. От вещи ощущалась аура силы, богатства, словно от короны какого-нибудь царя. Такие вещи сложно носить достойно. Лука не помнил, справился ли он с этой задачей, но теперь, будучи трезвым, не смог остановить себя и прикоснулся к камням, внутренне затрепетав. Он никогда не ощущал себя таким образом. Никогда не держал в руках таких вещей. Вся жизнь странным образом менялась, и было не до конца понятно, в какую сторону всё это может свернуть.
Вдоволь налюбовавшись и на колье, и на браслет, Лука долго подбирал им место на своих пустых полках, ставил повыше, пониже, но в итоге сдался и вернулся под двери Генриха, постучав.
- Я.. мне неловко, если они будут пылиться у меня на стеллаже. - вздохнул он. - Нет ни замочка, ни хорошей защиты от пыли.. и туда падает солнце. Вдруг камни потускнеют? Может быть.. Пока они полежат у Вас? Где-нибудь.. ну.. где все остальные..
Генрих стоял у книжной полки и повернулся с лёгкой усмешкой, смотря на взволнованного демона. Совсем как ребёнок с какой-нибудь редкостью.
- Они в специальной коробке. Туда не проникает ни пыль, ни свет. Но если хочешь, я закажу витрину, чтобы они были… в безопасности. Подойдёт?
- Да, но… пока что её нет и…
Мужчина тяжело вздохнул, взял у него коробки, вышел из кабинета и зашёл в комнату Луки. Сам положил их на полку.
- Всё, я выбрал место. Если тебе так будет спокойнее, можешь их пока не трогать.
Лука стоял в дверях перед своей комнатой, немного удивленно глядя на то, как мужчина кладет футляры на одну из полок, и кивнул в знак согласия, больше пока ничего не добавляя. Он и так отвлек его от работы, а между тем, пришло время и самому засесть за архив. Так что оба вернулись в кабинет, Лука сел за своё рабочее место, бодро принимаясь за дела. Он был в отличном расположении духа, изредка даже улыбался чему-то, читая с листа, пока перебирал.
На следующий день уже приехал стеллаж для украшений. Он был небольшим, на мраморной ножке, такая же мраморная гладь. Когда помощники поставили её в указанное Генрихом места, продолжил её собирать он. Он стоял чуть поодаль от стены, чтобы стеклянная крышка могла открываться. С одной стены крепления, с другой – замки. В поверхности имелись выемки для стекла, чтобы даже щели не оставалось. А на ней закрепились бархатный чёрный бюстр-подставка, и такая же чёрная бархатная рука в изящном изгибе и чуть напряжёнными пальцами, с расширением внизу, чтобы браслет не скатывался. Генрих сам надел на бюст колье, а на руку браслет, закрыл крышку и защёлкнул два замка на ключ, сразу подавая малышу.
- Не запылятся, можешь сколько угодно смотреть, а свет на них не действует. Теперь ты спокоен? – изогнув бровь поинтересовался мужчина.
Лука слегка опешил, когда вернулся в свою комнату после завала с несколькими коробками отчетов, а нашел там Генриха с каким-то мраморным изваянием. Но очень скоро он понял, что это, и под конец, когда всё было закончено, готов был сгореть от стыда из-за того, что был так настырен накануне, что пришлось заказывать целый отдельный постамент, чтобы его успокоить.
- Спасибо.. так красиво, - кивнул он, сжимая в ладошке протянутый ключ и заглядывая в лицо. - Извините, если.. надоедаю.. мне всё это в диковинку.
- По сравнению с пустоголовыми курами обколотыми ботексом, которых ты видел на вечере, ты совсем не надоедливый, - пожал плечами Мужчина, - Мне тоже это в новинку. Думаю, эти украшения заслужили того, чтобы быть наведу хотя бы у пары человек. Просто… сам я не любитель на такое смотреть, да и зачем. Счастливый питомец – полезный питомец, - рука Генриха чуть поднялась, но он сразу опустил её в карман и вышел обратно в кабинет. Он поймал себя на мысли, что сейчас чуть не положил руку на его голову. Собак, конечно, треплют за макушку, но всё же он не был собакой.
Он немного ушёл в свои размышления, но постарался их подавить. Особенно, когда в кабинет вернулся Лука и засел за свои документы. Поступил звонок. Мужчина редко молчал во время разговоров, но сейчас он только стискивал зубы и телефон. Мячик-антистресс сейчас так сильно сжимался в руках, что пошёл трещинами.
- Хорошо, Господин Росси. Могу я поинтересоваться, на какой срок действует этот запрет? Я понял Вас, - он положил телефон и какое-то время сверлил его взглядом, после чего швырнул мячик в стену и он несколько раз отпрыгнул от разных поверхностей, - Блять, этот мудила посмел просить помощи. У кого? У Росси? Ебучие защитники немощно-больных.
Становилось тяжело дышать, на импульсе Генрих сбросил всё со своего стола, а что не скинулось – полетело всё в ту же стену.
Лука зачитался очередным отчетом, когда вдруг услышал гневную тираду. Это было не в диковинку - за месяц с лишним демоненок уже выучил, что Генрих периодически так бесится на оппонента в трубке, и далеко не всегда это означает, что стоит вмешиваться. Но внутри шевельнулось что-то, словно по щелчку пальцев поднимая на загривке у малыша волну колючих мурашек. Он резко опустил лист, встрепенувшись и поворачиваясь на мужчину. Что что-то не так, стало ясно сразу же, с первого взгляда. Бешеный, потемневший взгляд - Лука определенно точно знал это состояние. И знал, как быстро оно может загребсти в себя, поэтому подлетел со своего места, перепрыгнув через полный кавардак на полу, и сходу сжимая руку мужчины чуть ниже локтя.
- Я здесь. - четко и громко сказал он, цепляясь за взгляд мафиози, чтобы не потерять его из виду. - Всё хорошо. Пожалуйста. Дышите.
Мужчина дёрнулся всем телом от прикосновения и оскалился. Он замахнулся рукой, в которой держал железную подставку для ручек и уже готов был ударить, как посмотрел в лицо. Детское лицо. На миг увидев в нём другого ребёнка.
- Нет, - он зажмурился, заставив выронить из пальцев подставку, но так и не отпуская руку, - Не смотри. НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ. ВЫМЕТАЙСЯ К ЧЕРТУ ИЗ КАБИНЕТА!
Эта энергия. Лука весь покрылся му*ми. Его сердце колотилось как сумасшедшее, когда пришлось разорвать прикосновение, но не от страха - от острого ощущения дежа-вю. Словно ему всё это страшно знакомо. И почему-то..
Почему-то шок стал гневом. Тварёнок не дернулся от возможного замаха - он и так до последнего ждал того самого "подвоха" во всей этой чудесной жизни-сказке, ждал, когда после всех радостей ему наконец придется хлебнуть горя от этого человека, время шло, а он лишь подтверждал, что ему можно доверять. Подтверждал действиями сильнее, чем кто бы то ни было другой.
- Нет. - рыкнул он, отпуская руку, но тут же обе когтистые лапки схватились на воротник его пиджака, и демон дернул за него, крикнув почти что в лицо. - Не прячьте. Это убьет Вас! Дайте выйти! Выпустите! Выпустите это из себя!
Генрих злобно рассмеялся, повернув на Луку лицо и раскрывая глаза. У здорового зрачок расширился и будто бы пульсировал в такт быстро бьющемуся сердцу.
- Ты, - выдохнул тяжело он и поднял руку, вцепившись всей своей силой в его горло, - Возомнил себя… ах, демон. Самый страшный, да? - Рванув его в сторону, он большими шагами добрался до стены и упёр мальчишку в неё спиной, - Чтож ты не воспользовался своей силой, чтобы сбежать? Один удар и я мёртв, да? – Генрих насмехался оскалом и тяжело говорил от дыхания, спирающего лёгкие, - Тогда убей меня. Прямо сейчас. И ты свободен, - Он сжимал руку, на горле, нависая прямо над ним и в упор смотря в глаза, - Выпусти, - повторил он за ним, - Выпусти. Своего. Демона. Я достаточно грешен, чтобы ты сожрал меня. Давай. Уничтожь мою гнилую душу.
- Ар-х!..
Лука крепче сжал пальцы на пиджаке, ощутив, с какой нечеловеческой силой рука вцепилась в горло, будто разом грозилась переломать хрупкий кадык. Собственное тело рефлекторно прошибали внутренние механизмы, вздрагивания, судороги, позывы сбежать. В голове безумными красками заиграли воспоминания о лифте.. Полукровка знал, что может спровоцировать своим поведением. От сильной боли и невозможности вздохнуть глаза предсказуемо начали темнеть, а под пальцами мафиози вдоль яремных вен закололись мелкие черные волоски меха. Рефлекторная попытка спасти сосуд, но полукровка не обращался. Он верил в то, что делает. И до последнего душил это чувство, не позволяя навредить. Его взгляд мерцал серо-желтыми переливами, будто масло, наслоенное на нефть, но лапки вскоре сами разжались, отпуская проткнутый когтями пиджак, и плетьми повисая вдоль тела. Его немного посиневшие губы дрогнули в слабой улыбке, когда зрачки стали дергаться, закатываясь наверх. Сил, как и возможности говорить, не было. Тело стало съеживать, в неконтролируемых попытках спастись. Но Лука не толкал больше. Не царапал. Цепляясь за остатки сознательности, он захотел попробовать иначе. Или уже не он..?

Последняя мысль, отчаянная, но полная искреннего добра, невидимой лапкой прикоснулась к середине лба обезумевшего мафиози, растворяясь также быстро, как возникла. Лука просто подумал её, как казалось, но она забрала у него последние силы, словно смахнула их, как пылинки.

"Вы не чудовище. Я это точно знаю"
Генрих смотрел с садистским оскалом и жалостью, что такое мощное существо, которое может дать ему отпор, так и не делает его. Он ошибся в том, что это его идеальная смерть? Разочарование. Прямо сейчас он готов был убить его, даже если бы после сожалел. Не велика потеря, он ведь не особо и желал заводить себе зверушку.
В миг тело пронзило и его глаза округлились, рука ослабла, а потом совсем отпустила Луку. Он знал свои мысли, знал каждый голос, который появляется в его голове. И ЭТО сейчас не было ни одним из них. Воздух сперло, он даже перестал дышать, в немом изумлении пялясь на полукровку, что потерял сознание и лежал сейчас на полу.
Он присел к нему и поднёс ладонь к губам. Дыхания почти не чувствовалось. Для проверки рука легла на грудь. Слабо, но он дышал. В кулере Генрих набрал воды, вернулся к полукровке, брызнул её в лицо, потом сразу же пошлёпав по щекам, заставляя кровь прилить. Пару правильных нажимов в районе груди заставили лёгкие набрать больше воздуха.
- Ну, давай, просыпайся, - уже спокойно сказал мужчина, - Не заставляй меня делать тебе искусственное дыхание.
Легкие жгло, как огнем, и это было чертовски больно. Лука резко закашлялся, когда сознание все же соизволило вернуться, возвращая в организм драгоценный кислород, кашлял и кашлял, подгоняемый спазмами, пока это не стало похоже на нервный смех. Защитная реакция на боль, но глядя на полное недоумение лицо мафиози, малыш успокоился и потёр шею, где наверняка останутся следы, все ещё немного слезящимися глазами обогнув видимый участок комнаты.
- Вам .. уже легче? Как Вы? - прохрипел он, утирая капли воды с лица.
Генрих изогнул бровь, всё ещё сохраняя злую мину, но растеряв всю ту ярость, которая была по началу.
- Ты совсем больной? – спросил он его хмыкнув, - Блять, ты демон, а даёшь себя убивать? Тебе жизнь совсем не дорога? Какого черта ты вообще… - тяжело вздохнув, мужчина потёр виски и закрыл глаза.
- Ну да. - легко согласился полукровка. Более-менее уняв судорожный кашель, он присел на полу, подпирая лопатками стену, к которой был прижат пару минут назад, и закрыл глаза. - Наверное, больной. Я чую, что происходит. Вы сказали, когда видели начало приступа, что Вам это знакомо. Не Вам одному. Так ведь? Вот и я говорю.. "Не Вам одному"... Ещё раз.. Кхах.. - Лука уже не тер шею, лишь слабо морщился, но выражение моськи стало более расслабленным. - Да и Вы не убили бы меня таким образом. Поэтому я и не отступил. Демоны не умирают от удушья. Разве что Вы меня в космос запустите.
Немного уставший взгляд желтых глаз повернулся на Генриха, без тени злобы или укора.
- Не ответили мне. Всё хорошо? Оно отступило?
- Раз я тебя отпустил и всё ещё жив – да, - мрачно сказал мужчина и тоже сел на полу, прижимаясь к стене и глядя на свою руку, которой душил Луку, - Не делай так больше. Либо уходи, либо убей.
- Не-а. - тихо фыркнул демон, все еще немного тяжело дыша. - Убивать я Вас не хочу. А смысл? Даже если такое случиться. Этот клан под присмотром Росси, под присмотром Совета. Сюда нагрянут их люди меньше, чем через час после фактической смерти. Далеко ли я успею убежать? То, что мне не дадут этого сделать, сомневаться не приходится. Особенно если Штейн теперь тоже под их крылом. Пусть даже временно. - Лука говорил всё это спокойно, как будто рассуждал, почему трава зеленая, - Очередные торги, только уже с моим участием. И уходить я тоже не намерен. Нельзя оставаться с Этим наедине. Никогда нельзя. Удивительно, что Вы раньше этого не заметили. Тьма любит рушить рассудок. Одиночество - лучшая почва для Её корней. Любое присутствие полезно. Особенно Вам. - Он слегка наклонил голову вбок, прокатив её по стене и чуть прислонившись к плечу щекой. - уже и так слишком много всего успело прорасти. Но начнет становиться лучше. Вот увидите. Не каждый раз будет заканчиваться... так.
Он слушал его, и не верил в то, что это говорил демон. Он должен быть свирепым существом даже не смотря на свою милую моську. Безжалостным, свирепым, но уж точно не таким… добрым. В его мире так не принято. Никто не протягиваю руку помощи за просто так. За просто так только толкают в бездну. Он говорил всё это с необычайно философскими мыслями. Откуда они у того, кто сидел в клетке всё это время и, возможно, ездил от рынка к рынку, слушая только пьяных грязных барыг. Он почувствовал тяжесть на плече и теперь стало трудно не обращать на это внимания. Какие-то странные ощущения гуляли внутри, спускаясь к кончикам пальцев. Он с улыбкой давал себя душить и уже не первый раз спрашивал в порядке ли он. Не вся прислуга это делала, а те, кто задавал такие вопросы, делали это неискренне. По лицу и по голосу было понятно, что Лука спрашивал серьёзно.
- Я сразу понял, что ты странный. Демоны всегда находят момент, когда могут напасть. Поэтому их держат в клетке. Может быть, тебя не пытали и поэтому ты такой. Но… ты не сломлен духом, как все эти люди в клетках. Я не понимаю, что движет тобой, - мужчина скосил взгляд на расслабленное лицо мальчишки, иногда морщившееся из-за першения в горле, - Ты сказал мне «нет», я полагал, что тебя будет злить такое обращение. Хотя, если бы я тебя избивал, вероятно ты поступил бы иначе. Получается, я тоже странный, - горько посмеялся Генрих, запуская пальцы в черные как смоль, волосы, - Штейн под крылом ненадолго. Мафия не любит таких выскочек. Я буду следить за ним пристально и подловлю его на малейшей ошибке. Росси помогают, но стоит оступиться раз и они отвернуться навсегда. Он чужак в нашем мире, - этот разговор уложил немного нервы, но странное чувство так и не ушло, - С чего ты уверен, что всё пройдёт. Ты ведь сам так и не избавился от своих приступов. От них нельзя избавиться. Их можно только взять под контроль. И то, не полностью.
Лука замолчал на какое-то время. Его лицо стало будто не совсем его, когда он задумчиво стал смотреть перед собой, переваривая услышанное.
- ..похоже, что пытали. Раз я не помню больше чем пятьдесят лет своей жизни. Но. Теперь это тайна, покрытая мраком. Я не знаю, что со мной не так. И не хочу знать, если честно. Мне.. впервые комфортно. И я не хочу ничего менять. - взгляд опустился, и белая макушка опустилась вслед за ним, когда мальчишка подтянул колени ближе, опускаясь в них лицом. - И - нет, не уверен. Я просто так чувствую. И не могу победить, потому что ..опять же, одиночество. Я варился в нем довольно долго. Чтобы прогнать болезнь, нужно обладать лекарством. У меня оно только сейчас появилось. Наверное, будет честно, если у Вас оно тоже появится.
- Ты ведь и так всегда рядом. Должен везде следовать за мной, - пожал плечами мужчина, - Даже при наличии своей собственной постели, довольно часто спишь в моей.
Демон снова хрипло рассмеялся, подернув плечами и слегка приподняв голову, с легкой хитрецой во взгляде посмотрев на мужчину.
- Могли бы относить меня в мою комнату, если уж на то пошло.
Генрих дёрнул бровью, так глянув на него, пытаясь прочесть то, что у него сейчас происходит в голове.
- Ты слишком наглый для зверушки, - чуть склонив голову в бок, он сам усмехнулся, - Ты избегал прикосновений. Что если я пожелаю воспользоваться тобой по тому назначению питомцев, из-за которого все их скупают?
- Да? Никогда не проходил курсы по правильному поведению зверушек. - Лука снова пожал плечами, но медленно погасил улыбку, когда мужчина продолжил. Он замолчал, снова какое-то время обдумывая сказанное.
- Если Вы пожелаете в приступе, я остановлю. Для этого не обязательно убивать. В конце концов, Франк учил меня боевому искусству наравне со всеми.
- То есть ты думаешь, что я только в приступе трахаюсь? Или не веришь, что я могу воспользоваться тобой вне приступа? – усмехнулся мужчина, деловито сев даже на полу, сцепляя пальцы в замок.
- Я не хочу об этом думать. - коротко огрызнулся Лука и замолчал, заметно напрягшись.
- О, понятно какая тема для тебя самая болезненная, - сделал вывод Генрих, наконец поднимаясь с пола и отряхивая брюки, - Я ни с кем не сплю ни в приступе, ни вне него. Мне хватает выпустить пар, размозжив кому-нибудь голову. Так что, можешь не беспокоиться. Я импотент, - мужчина оглянул тот беспорядок, который он устроил, тяжело вздохнув, - Думаю, это самая ненавистная часть моих приступов. Теперь надо убираться, покупать новую лампу и… в общем, всё, что я сломал.
- Не думаю, что это займет много времени.
Лука выпрямился следом, на его лице не было и тени от того осадка, что остался после разговора. С легким выдохом сожаления он присел на полу, собирая разлетевшие бумаги в одну стопку. - Что-то можно разобрать чуть быстрее, чем Вы это планировали. Уборка зачастую подстегивает пересматривать приоритетность задач и вообще их надобность. Но.. с лампой, конечно, ничего не поделаешь.
Какое-то время они прибирались на полу, собирая бумаги и важные вещи, а потом пригласили Джона, который бы собрал весь сломавшийся мусор, подсчитал убытки и заказал всё, что надо было заменить. Вечером оба разошлись по своим комнатам, Генрих уже приготовился спать, но понял, что уснуть не сможет. Это странное чувство не проходило. Оно вызывало неприязнь, но вцепилось мёртвой хваткой. К тому же, стоило рассказать Луке, о том, что он слышал. Возможно, он что-то помнит или мог вспомнить о своих силах. Телепатия? Если это действительно он, то у него имеется много поражающих вещей в арсенале. Но в то же время, он не мог заставить себя об этом говорить. Именно после этих слов что-то содрогнулось внутри. Генриху стоило разобраться с этим лично, прежде чем обдумывать что это. Может статься, что это просто новый голос из-за появившегося триггера.
Он беспокоился в машине. Генрих даже не успел подумать о том, что к нему касаются, как Лука убрал руки. Эти прикосновения… не были жгучими, как от женщин, что приставали к нему. Он спал на коленях и тогда сам мафиози трогал его. Сейчас мужчина смотрел на свои руки, потирая подушечки пальцев большим. По ним пробегался ток, от запомнившихся ощущений. Он держал его горло. Ужасно тонкое в сравнении с мужчинами, с которыми он имел дело.
- Наглый питомец, - усмехнулся сам себе Генрих, зарываясь в свои волосы, - Кто же ты такой?
Ладони машинально удерживали расческу в пальцах, уже, казалось бы, в шестидесятый раз проводя по волосам. Лука задумчиво смотрел в зеркало, и насилу заставил себя остановиться, поднимаясь на ноги и выключая свет.
Темнота обычно успокаивала, но сейчас нет. Сейчас тени со всех углов комнаты оживились и двигались, как спруты, выпавшие на берег с морского дна. Демон присел на постель, закрыл глаза, сделал глубокий вдох, глубокий выдох. Он всегда раздевался в темноте, не доверяя камерам. Даже учитывая, что мужчина раздевал его уже не один раз. Даже не смотря на то, что он видел его, и после обращений, и пьяного, и какого только не. Мысли об этом после того разговора уже не забавляли. Они сжимали глотку похуже его пальцев. Лука не стал раздеваться, просто не смог. Руки мелко трусились, как от холода. Он заполз под одеяло с головой и попытался успокоиться, следя за своим дыханием. Да. Его болезнь тоже имела свои "корни". Чёрт не помнил ни единого раза, когда бы кто-то прикасался к нему за этим. Но внутри был тот, кто что-то помнил, иначе как объяснить силу этого триггера, откуда она берёт своё начало, и почему имеет такую огромную власть над ним? Лука догадывался, что даже если Генрих озвучит это как условие - в целом, оно не слишком испоганит ему жизнь, поскольку даже с учетом этого нюанса, условия, которые предлагает глава, практически райские.
Но ухающий по ушам пульс скрежещет "НЕТ. НЕТ. НЕТ". Желудок прилипает к позвонкам, а дышать становится тяжело.
- Нет.. - машинально вслед за его скрежетом вслух выдыхает Лука, падая лицом в постель и обмякая. - Это просто слова.. Нет, нет...

"ПАПА"

- Нет....
Лука затыкает себе уши, как будто это может ему помочь. Когти больно протыкают виски, неприятно-длинные, непривычно-острые. Взгляд судорожно оценивает состояние рук, пытаясь откатить всё, как было, выпрыгивая из-под одеяла и бросаясь в сторону ванной. Ледяной душ может помочь, наверное. Ему мало что помогало, но может...

ПАПА
ПАПА
ПАПА
ПАПА

Демон падает на четыре опоры, хищно принюхиваясь. Пасть раскрывается, отыскав на полках уборной оставленную Генрихом рубашку. Тварь молча изучает её не меньше минуты, едва не облизывая. Но больше она неинтересна. Сузившаяся морда толкает дверь, та беспрепятственно поддается. Чудовище замирает перед нужной дверью, но не пытается её сломать. Оно слушает и выжидает.
Мужчина услышал шаги, когда Лука выходил. Он направился в душ и в этом не было ничего удивительного. Сегодня был ужасно тяжёлый день и мафиози бы сам хотел смыть всё с себя, даже то, что лежало глубоко внутри. Он слышал шаги, и они остановились. Звука закрывающейся двери не было. Он проверил камеру и удивился. Лука стоял у его двери. Нет. Зверь стоял.
- Два приступа за день, - посмеялся себе под нос Генрих и отложил планшет.
Он подошёл и мягко распахнул дверь, посмотрев на монстра. Он вылез прямо из душа. Вероятно, обратился прямо там, судя по полному отсутствию одежды. Он молча смотрел на зверя, зверь смотрел на него, но как-то сквозь.
Черные склеры смотрели без единой эмоции. Мужчина не был самоцелью, но тот факт, что он услышал и открыл дверь, словно стал чем-то вроде правильного ответа в сложной цепочке того, что происходило сейчас с сущностью.
Пасть снова раскрылась. Сначала молча, будто бы чудовище чему-то крайне удивилось, но тьма, пронзающая насквозь, не располагала к смешкам на этот счет. Наконец, в воздух раздался уже знакомый скрип голоса.
- Паапа?
Он дрогнул, снова услышав это. Не из-за голоса, но из-за фразы. Прошлый раз она не имела такого значения, он просто фиксировал это как очередной факт, статистическую информацию. Стоило сказать «нет». Это было бы правильным ответом. Но чем больше этот ответ катался на языке, тем сложнее его было сказать. Почему, если он не его отец? Он хозяин, но уж точно не отец.
«Папа» заиграл в голове звонкий голос. Смех от которого всё внутри больно трескалось. Пришибало булыжником к земле.
«Папа».
Губы Генриха сами зашевелились и он выдохнул:
- Да.
Морда существа по-прежнему ничего не выражала, и как будто даже нахмурилась. Казалось, демон прекрасно помнил итог прошлого диалога, но тогда ответ был отрицательным, и теперь он пребывал в замешательстве. Бездны глаз перестали блуждать где-то за спиной у мужчины, внезапно вцепившись в его взгляд на себе, тварь наклонил голову, как пес, и повторил, но немного иначе, воспроизводя некогда услышанное:

- Паапочкаа?
Его завывание было по-странному грустным. Хотя любой другой слышал бы в нём только ужас. Так зовут дети, которые выражают любовь или пугаются чего-то. Они ищут тепла, ищут защиты. Лицо Генриха исказилось, стало больно. Чертовски больно. Но вместо привычных воплей в голове, он вспомнил фразу Луки: «Одиночество. Я слишком долго варился в нём». Он искал отца. Быть может, когда их разлучили. Быть может, когда-то он был счастлив. Быть может, от всей посл?

- Хаха, - Лука слегка запрокинул голову, беззаботно рассмеявшись над словами мафиози, - Новизна~ Нечасто они видят тварей, да? Тем более, в таких одеждах.. Но тут Ваша заслуга больше, чем моя.. Ик! Хаха, а видели бы они меня в клетке, наверное, даже не узнали бы вовек.. - Малыш бормотал, посмеивался, и совсем не замечал перемещения мужчины, невозмутимо цепляясь за другой локоть и не особо обращая внимание на подмену. Качественный алкоголь развязал ему язык, и полукровка перестал следить за этим и пытаться быть более сдержанным. К тому же, Генрих начал посмеиваться в ответ, и неожиданно для самого себя Лука совсем расцвел, слыша его смех. Как будто сейчас куда-то сошло всё лишнее, и они были на одной волне, несмотря на гигантскую разницу между ними.
Затем произошло нечто странное.
Мир крутанулся, и широкая грудь главы оказалась необычайно близко к лицу, сзади на плечи нажимала другая его рука, а воздух сотряс выстрел. Полукровка вздрогнул всем телом, но не решился шевельнуться - слишком растерялся происходящего. Он лишь задрал голову выше, испуганно глядя на напряженный профиль мужчины. Он выстрелил? В кого? Почему? Он ранен? Бешеный ворох мыслей разогнался ещё одним грохот выстрела. Малыш неосознанно прижался ближе, во все глаза таращась в темноту.
- Что это?.. - бормотал он, подгоняемый быстро шагающим к машине мафиози. - За нами.. следили? Что они хотели?..
Игнорируя поток нескончаемых вопросов, мужчина оставил его на заднем сидении, куда-то девшись. Взволнованный малыш попытался выбраться из машины, но его мягким толчком вернули обратно в салон, и Генрих сел рядом.
- Ты ранен? Ты ранен? - Лука подался вперед, уже не соображая, что перешел на "ты" без особых на то разрешений, хватая мужчину за рукав и прижимая ладонь к видимой части торса. - Скажи, если ранен! Ладно?!
- Я не ранен. - сухого ответа хватило, чтобы малыш немного успокоился, но он ещё какое-то время пристально вглядывался в темноту стекла заднего вида, гневно сопя и щуря глаза.
- Завистливые.. свиньи. Это из-за колье? - малыш бросил вопросительный взгляд, но тут же заговорил сам. - Хотя, если они не побоялись тебя, значит, это не просто воры. Не так ли. Они достаточно хорошо тебя знали, чтобы напасть. Это тот мужчина? С оранжевыми ботинками? Он спрашивал о моей цене.. и ты сказал про дротики? Это он, да? - Заметив, как мужчина набирает чей-то номер на сотовом, мальчишка поджал губы, но вовсе не обиделся на молчание - по правде сказать, даже просто выговориться уже помогло. Они могут обсудить это и дома.
Сейчас же, оказавшись в полумраке, тепле, и успев сильно испугаться, подвыпившее сознание требовало немедленного релакса. Лука откинулся на заднее сидение, спокойно прикрыв глаза. Он надеялся, что просидит так до самого приезда, просто даст своим глазам отдых, но не прошло и десяти минут, как белобрысая макушка сползла сначала на плечо мафиози, а ещё чуть позже, после какой-то кочки, вся передняя половина торса мальчика упала ему на колени. Лука сонно мурлыкнул, утыкаясь носом в материю брюк, даже не приоткрыв глаза.
Генрих не обратил внимание на лёгкую тяжесть на плече, пребывая в своих мыслях. Но когда малыш стёк ему на колени, открыл глаза и посмотрел вниз. Он крепко спал, даже не проснувшись от этого. Повадки полукровки мужчина уже выучил. Он не любил прикосновения, сам остерегался нечаянных касаний, да и то, что пришлось под локоть, явно было не просто для него. Хотя он расслаблялся больше, когда вечер заворачивал к ужину. И он видел этот взгляд. Полный восторга и очарования, когда он смотрел на это колье. Скорее всего, мужчина и без Луки купил бы его, но появляется особое ощущение, когда это украшение не просто лежит в коробке, а занимает своё место. Служит тому предназначению, ради которого создавалось. Будто бы сама судьба подкинула его сегодня на вечер. Он выбрал платье не из-за цвета, а благодаря фасону. В его арсенале были и другие дорогие украшения. С красными камнями, с ними и просто с алмазами или бриллиантами. Он скупал любые вещи, которые были пиком какой-либо коллекции. Не из-за жадности или бахвальства. Такие вещи подтверждали его статус, его уверенность в своих силах, его власть над деньгами, а, соответственно, над людьми. Он не испытывал того наслаждения, которое питают офисные работники от получения чего-то дорогого, к чему они стремились годы. Даже если это и президент компании, он мало чем отличался от простого работника. Только положением на выдуманной карьерной лестнице. А Генрих понимал, как шатка эта система. Один толчок и тот, кто был на вершине в миг упадёт в самый низ. И его место может занять кто-то, кто даже не поработал и дня в компании.
И мафиози имел огромное отличие от них. Он не трясся над тем, что купил. В тот же вечер он мог сломать самую дорогую в мире побрякушку, если этот перфоманс мог приструнить его врагов. Все эти вещи привлекали людей как мух, но, по факту, в диком бетонном лесу не имели никакого значения. Нет денег, и тебе колье ничем не поможет, разве что продажа спасёт на какое-то время. И как бы Генриха не ненавидели, все чувствовали, что его не столкнуть с занятого им положения. Он смотрел сверху них и смеялся над их ценностями. Потому что без всего этого богатства он по-прежнему оставался собой. Диким, сильным, бесстрашным социопатом. Зверя чувствуют издалека. От каждого его шага дрожат поджилки. Всё взгляды только в спину, но не в глаза.
Возможно, поэтому он сам был очарован Лукой. Не из-за мордашки, не из-за юности, не из-за белизны его кожи. Когда ему отправили наводку, ему показали несколько записей, на которых он убивал людей. Свирепое существа, такое же не знающее страха, не чувствующего боли. Бьющего до конца, пока он может бить. Генрих уважал только тех, с кем мог стать наравне. Он бы никогда не сказал Луке, что считает его по силе равным себе, но он действительно так думал. Даже тогда, когда он был спокоен. Он знает, как учуять силу даже через маски. Проведенные годы, десятки или столетия в клетке не смогли убить его характер. Он держался совсем не как замухрышка, даже в лохмотьях. В нём были самые настоящие светские повадки. Прямая спина, спокойный взгляд, без излишних эмоций, точные движения. Хотя, мужчина был удивлён, когда даже спровоцированный зверь не напал на него. Он видел в нём идеальный конец жизни. Самоубийство – слабость. Победу над собой он бы никогда не дал другим просто так. А нигде он до сих пор не находил того, с кем бы мог сразиться на равных. И здесь такое изящное и смертоносное оружие. Конечно, он мог продолжать провокацию, ударить его и тогда бы, скорее всего, получил бы смерть. Но… трудно было признать, он слишком заинтересовался. Множество вопросов почему, а находить ответы он умел. И без них бы не успокоился.
Сейчас он мирно спал на его коленях, лучась улыбкой. Он редко улыбался. Почаще, чем Генрих, но всё же держал эмоции. Было ощущение, что он не только учится знаниям, но и старается копировать всё, что видит в мафиози. Периодически, он словно в зеркале, видел свои повадки. Впрочем, когда ты почти каждую секунду с кем-то, это может происходить само по себе.
Румяные щёки на белоснежных щеках. Длинные белые ресницы. И волосы, которые распускались из завитков причёски, раскидываясь по брюкам. Было бы сложнее, будь он девушкой. Хотя, Генрих бы тогда не купил это существо. Слишком сильный триггер и он не мог терпеть рядом с собой ни одну особь женского пола. От мальчонки он тоже терпел приветы, но они были легче. Правда, причину этому он тоже не понимал.
Пальцы мягко опустились на волосы малыша, чувствуя неповторимую мягкость, шелковость и лёгкость. Лука слабо подернулся, но не проснулся. Наверное, сейчас только взрыв способен поднять его, и то вряд ли. Пальцы медленно вплетались глубже, двигаясь против роста, уже касались кожи. Полукровка вздрогнул и выгнул шею, подставляясь под руку. Глаза закрыты и он действительно не просыпается. Мужчина сам не особо любил прикосновения к себе, но по большей части телом мало что чувствовал. Битвы, выстрелы, лезвия, кулаки сделали своё дело. Но руки даже не смотря на то, что он бил других и часто стрелял из пистолета – оставались самой чувствительной частью него. Может, потому что именно ими он получал удовольствия, разбивая очередному предателю голову. Если можно было обойтись без оружия, он его не брал. Каждый удар по другому заставлял содрогаться от кайфа. Но вместе с этим он часто трогал свои вещи аккуратными касаниями. Всю мебель он выбирал руками, трогая с предельным вниманием ко всему. Диваны, кресла, столы, шкафы, ковры. Всё прошло тщательный отбор. Даже обои и полы. Но Луку он не трогал. Вещи не смотрели, не осознавали его. А Лука мог. Для Генриха это было проявлением слабости в чужих глаза. И только в такой момент он мог коснуться его. Когда он не осознаёт. Когда не видит. И, может, чувствует лишь рефлексами.
Осторожно двигая кончиками пальцев, мужчина прикрыл глаза, вслушиваясь в ощущения. Он даже дышать стал медленнее обычного. Мягко и тепло. Не похоже ни на шерсть, ни на волосы людей, даже самые напитанные всякими масками. Подушечки выплыли из локонов и тронули край его лица. Невероятно гладкая кожа, не сравнимая ни с чем. Будто бы мягкий тёплый мрамор.
Что-то перещёлкнуло. Мужчина резко убрал руку и открыл глаза. Он знал это чувство, по горлу внутри начинает ползти ядовитая змея. Приступ. Дыхание резко ускорилось, он бешено посмотрел на Луку, занеся напряжённые пальцы над его шеей, но с трудом остановил себя.
Руки вцепились в лицо, закрывая глаза и нажимая на них так, что все представления застлало бело-красным туманом.
- Забыть, - тихо сказал он, - Забыть. Забыть. Забыть. Сотри. Сотри.
Он шептал, но всё больше чувствовал, как его трясёт. Мужчина достал из кармана переднего сидения таблетницу, закинул в рот три, и запил виски, что был в дверном углублении.
- Не он. Не он. Забудь, сотри.
Он уже спокойнее произнёс это. Захотелось убрать Луку с колен, но вместе с тем он уже не мог его ни касаться, ни смотреть на него. Ещё одно движение по нему и он точно впадёт в ярость. Он включил на экран сверху спинки перед собой, переключая канал и начиная вдуплять в него, пытаясь отрешиться.
Таблетки начали действовать и Генрих стал вялым, хотя двигаться и всё равно мог. Медленно, размеренно, но главное, что прошли все остальные эмоции. Силы в мгновение кончились и их просто не хватало на ярость.
Кадиллак приехал к особняку, Джон открыл мафиози и тот влез. За собой он вытащил малыша, что сквозь сон что-то бубнил. На Луку оглядывались наёмники, но потом поднимали лицо на тяжёлое выражение лица и сразу скрывались. Они все знали, чем может обернуться слишком повышенное внимание к главе в этот момент. Мужчина поднялся на этаж, вошёл в спальню и опустил полукровку на постель.
Сейчас было самое трудное. Приступ не был выплеснут, а значит, он вибрировал внутри. Какое-то время Генрих смотрел на малыша, раскидывая все «за» и «против» того, чтобы раздеть его. Ему не жалко было украшение и платья, но он видел, как сам Лука трясся над ним.
- Только не двигайся, - шёпотом произнёс мужчина, присаживаясь на постель.
Он перевернул спящее тело, расстегнул молнию и застёжку на колье. Вернув обратно на спину, сначала убрал колье в коробку, а потом уже стал стягивать платье. Когда дело дошло до рукавов, он отстегнул и браслет. В глазах плыло, он уже плохо понимал, что делает. Платье шло туго, но Лука сам задвигался сквозь сон, немного помогая. Когда платье полностью оказалось в руках мафиози, он сразу отошёл назад, упираясь спиной в стену.
- Заткнись. Я убью тебя. Когда-нибудь, да… да. Убью тебя, - с болезненной усмешкой, тихо говорил он.
Платье отброшено в кресло, сам он подошёл к столу и положил одну руку на него. В другой появился нож-бабочка. Он безумно смотрел на свою руку, с диким оскалом. Лезвие стало втыкаться в стол между пальцами. И с каждым заходом всё быстрее. Он закрыл глаза и продолжал. Всё быстрее и быстрее.
- Чёрт, - ругнулся он, швырнув оружие в стену, так что оно воткнулось в бетон. У него была слишком хорошая реакция. Сильнее его желания навредить себе.
- Зачем только я купил его, - тихий вопрос, адресованный себе. Горькая усмешка, но его немного отпустило. Он смог спокойно раздеться, скрутить валик между ними и лечь спать. В нервных размышлениях он долго не засыпал, но всё же его окутала тьма, позволяя отдохнуть.

В какой-то момент ужина, когда вечер уже больше располагал к этому, свет ещё немного приглушили, а в комнате заиграли ненавязчивые мотивы джаза. Пытаясь понять источник звука, Лука обернулся, шуганул нескольких пытливо смотрящих ему в спину людей, и наконец заметил музыкантов, стоящих в свободном углу зала. С ними ужин заиграл новыми красками. Принесли горячие блюда - нежнейшее томлёное мясо ягнёнка с тыквенным пюре и веточкой розмарина. Тоже ничего сложного. Лука уже слегка наелся, поэтому стал больше внимания обращать на то, о чем говорит Генрих, в частности, не на суть его дел, а на манеру ведения самого разговора. Точно кот с мышью, мафиози грубо очерчивал робкому парню напротив, где ему что светит. Не обращая внимания на то, что за него попросил знакомый, не делая скидок в выражениях, он был настоящим акулой в той сфере, в которой царствовал. Луке стало даже немного жаль непутевого бизнесмена. Он выглядел совсем растерянным, периодически смотрел то на Сандерса, то на Майерса, и практически не знал, что ответить. Но как только разговор обозначили оконченным, и сам поспешил удалиться.
- Бедолага. - позволил себе вздохнуть Лука, уже опрокинувший в себя пару бокалов шампанского с закуской, - Он висит над пропастью проблем, а ты продаёшь ему спасительную веревку.. Это не тяжело, зарабатывать на их горе?
Генрих посмотрел на полукровку и сдержанно улыбнулся.
- Посмотри вокруг. Здесь нет ни одного главы от другого клана. Только их представители. Никого из группировок, занимающиеся чёрным рынком. В основном, те кто себя за столом и ест как свиньи – бизнесмен из «светлого» мира. Якобы, не имеющие никакой связи с теневым бизнесом. Крупные владельцы известных компаний, брокеры, миллионеры. На деле же, они самые большие лжецы, даже в нашем мире. Они порвут за любой кусок мяса, подставят самых лучших друзей и продадут всю свою семью, если это им поможет взобраться на «олимп». Они все связаны с коррупцией и чёрным рынком. Это их основной заработок, по сути, - после этого мафиози посмотрел в глаза Луке, - Мафия, хоть и живёт по ту сторону мира, но она честнее этих жирных мешков. Да, всё зависит от клана и их принципов, но есть нерушимые законы. Мафия никогда не преступает те договоры, которые уже подписаны. Никогда не изменит их на ходу. Мы чётко оговариваем пункты и придерживаемся их, - Генрих отпил виски, ненадолго прикрывая глаза, - Я не просто так сказал, что он станет банкротом. Он попытался запрятать статистику между строк, но я юрист по образованию, я вижу такие вещи. Вступив в наследство, скорее всего, он пустил на ветер все денюжки своего покойного отца, совсем не занимаясь его бизнесом. В виду чего потерял все важные и полезные контакты. А когда деньги закончились и появилась дыра, он запаниковал. Но никто из того мира руку не подавал. Поэтому, мой друг Сандерс предложил единственный путь сохранить его бизнес. Я его не отнимаю. Я беру контроль, потому что, скорее всего, Андерсон понятия не имеет, как управлять компанией. У него будут лёгкие деньги, которые он будет просаживать, у меня тоже своя выгода. По статистике, если безвозмездно кому-то помогаешь, тот только больше свешивает ноги, начиная полагаться на твою бесплатную помощь. На кону должно что-то стоять, что заставит тебя крутиться. Мир таков.
У Луки вытянулось лицо, когда он наконец понял, насколько вперед смотрел Генрих, когда разговаривал с тем парнем. Он протянул многозначительное "ооо" и задумался. В самом деле, наверное, он лучше знает всех этих людей, знает, что их может интересовать на самом деле, а потому, так ведет с ними беседы. Поскольку делами их больше не тревожили, завязалась ненавязчивая беседа с четой Гарсиа и приятелем Сандерсом. Еда была по прежнему выше всяких похвал, напитки тоже, музыка ласкала слух, и полукровка сам не заметил, насколько сильно расслабился в этой атмосфере. Он покачивал ногой в такт музыке, смеялся над шутками и изредка, не в силах удержаться, заострял свой взгляд на Генрихе. Он держался невозмутимо-холодно, впрочем, выглядел гораздо более расслабленным, чем даже на своей территории. Кажется, ему этот вечер тоже пришелся по душе.
Наконец, гости стали подниматься с мест, прощаясь друг с другом. Генрих тоже встал из-за стола, и Лука следом за ним.
- До свиданья, миссис Гарсиа. - чуть неуверенно произнес Лука, заранее виновато улыбаясь, если сказал как-то не так, но женщина была радушна, она приобняла малыша на прощанье, и поспешила за своим мужем. А полукровка, сделав несколько шагов от стола, осознал, что, наверное, перебрал с выпивкой. Даже несмотря на поддержку в виде локтя Генриха, его слегка покачивало. Как только в лицо ударил прохладный ночной воздух, а голоса позади стихли, малыш притормозил, с великим удовольствием стаскивая со своих стоп ненавистную обувь.
- А-ах, - довольно выдохнул он, придерживая обе туфли за каблуки и на носочках поспешив на шагом мужчины. - Так гораздо лучше~
- Ты хорошо держался, - похвалил его Генрих, сам наслаждаясь свежим воздухом после всех этих навязчивых ароматов дам, да и как бы не были приятны все эти завистливые взгляды, в какой-то момент они надоедали, - У меня не много друзей, но Сандерс и Гарсия достаточно надёжные. К тому же, привыкли ко всем моим странностям, которые свет не одобряет. А нам все эти самовлюблённые свиньи уже осточертели. Поэтому мадам Гарсия так хотела с тобой поговорить. Ты новизна.
Генрих попросил лакея пригнать машину к чёрному входу, хоть и вышел со всеми через парадный. Он хотел проветриться и неспешно огибал здание, немного даже отходя от него, чтобы окунуться в темень ночи. Он уже видел, что малыш был сильно пьян. Не до потери сознания, но на ногах явно уже держался плохо. Особенно это было понятно по смешкам, когда он спотыкался. В какой-то момент он перевёл малыша под другой локоть, почуяв опасность. Он напряжённо шёл, но поддерживая веселье Луки, чтобы преследователи вышли из укрытия. Уловка сработала. Они думали, что мужчина не замечает, как идут по его пятам. Стоило суку хрустнуть, Генрих моментально среагировал. Он ухватил малыша, прижимая к себе, взвёл курок и одним точным выстрелом уложил одного противника. Спереди зашуршала трава, он даже не всматривался в темноту, не видел противника, но точно попал в него. После выстрела что-то рухнуло и покатилось куда-то под кусты. Последний вывернул из-за угла, но не успел поднять оружие, как получил пулю в глаз. Генрих прикрыл глаза и держа пистолет, вслушивался в ветер. Через минуту он понял, что убил всех. Вернул пистолет в кобуру и отпустил ошарашенного Луку.
- Я же… мог помочь, - сплетающимся языком сказал полукровка.
- Ты едва на ногах держишься, одет в платье и дорогие украшения. Тем более, их было всего трое, - мужчина подошёл к ближайшему убитому, склонился над ним, проверяя рукава. На них не было герба, никакого обозначения принадлежности к банде. Он поднял пушку и очень удивился, - Транквилизаторы. Нас хотели усыпить, - Генрих поднял взгляд на здание и в самом верхнем окне увидел злобное лицо, скалившееся им, - Штейн, - усмехнулся мужчина, - Ох зря ты перешёл мне дорого, завистливый мудак.
Генрих вернулся к Луке и стал придерживать его за плечи, теперь быстрее подходя к своей машине. Усадив на заднее сидение малыша, он подошёл к парню. Отсчитал больше количество купюр и передал их.
- Нужна группа зачистки. По правую сторону три трупа. Два у стены, один в кустах поблизости.
Парень кивнул и тут же побежал обратно в особняк. Мужчина же сел на заднее сидение с другой стороны. Когда нажал на кнопку, машина приветствовала их короткой музыкой.
- Ваш личный водитель Эдельвейс готов отвезти Вас куда угодно, Господин Майерс.
- Особняк, - коротко сказал Генрих, доставая телефон.
- Вас понял. Время пути два часа тридцать минут, - после этих слов руль сам покрутился, рыкнул мотор и кадиллак поехал.
- Привет, Франк. Штейн сделал крупную ошибку и теперь нам нужно наказать его. Убить его мы не можем, слишком много новостей будет. Но обанкротить его мы в силах. Пусть наши аналитики раскопают всю информацию о нём. Подключи хакеров, мне нужно о нём полное досье со всеми его поступками, от которых не только стыдно, все его скелеты и призраки прошлого. Всё собранное присылай лично мне. Я сам хочу раздавить его, - недобро скалился мафиози, но выдохнул и снова вернулась серьёзность, - Да, уже в пути. Всё хорошо. Этот безмозглый слишком самовлюблён и решил, что сможет тягаться с мафией. Конечно, у него наёмники и моего мизинца не стоят. Нет, Лука не обращался. Потом всё расскажу.
Генрих положил телефон, снова тяжело вздохнул и откинулся на кресло, прикрывая глаза и сбрасывая с себя всё то, что произошло за сегодняшний день. Слишком насыщенный, однако, мафиози давно ждал повода, чтобы загрызть Штейна, вечно снующего как падальщик, в надежде урвать что-то из лап Фернира. И Лука оказался той самой провокацией, перед которой он не смог устоять. От этих мыслей мужчина садистки улыбнулся, уже чувствуя наслаждение, которое будет испытывать от отчаяния в глазах Штейна, когда его корпорация падёт. Генрих даже не будет её покупать, он натравит тех, кто разорвёт её по частям.

Генрих не стеснялся смотреть Шейну в глаза, пока тот скалился и явно продумывал все угрозы, которые он мог высказать. Но при этом, подходить так и не стал. Все какое-то время обсуждали прошедший аукцион и бросали взгляды на колье на Луке. Да и это было слабо сказано. Многие из них оторвать взгляд не могли. И они сами не могли понять, что их больше злит. То, что им не досталось это колье, или то, что Генрих так просто выложил сорок миллионов за него и надел на какую-то шавку, которая раньше была тем же товаром.
- Ох, Генри, какой ты обворожительный сегодня, - какая-то молодая особа с раздутыми губами и накаченной ботексом, аки шары, грудью, подошла к ним, - Ты помнишь, как мы проводили время?
- Это ты про вечера, когда ты выкатывала свою грудь, пытаясь меня охмурить? – усмехнулся мужчина, смотря ей в глаза, ничуть не заинтересованный этой искусственной красотой, - Мне кажется, ты скоро лопнешь от такого количества силикона.
- Ты грёбанный извращенец, - мило личико в мгновение озлобилось, - Встаёт только на такое отребье, как он.
- Твоего мнения никто не спрашивал. Иди обратно на поводок к своему папочке.
Она фыркнула, вздёрнула нос и резко развернулась, цокая шпильками, удаляясь к своим подружкам.
- Какие они все жалкие, - хмыкнул Генрих, - Называют меня больным, а у самих никаких принципов. Сплошная ложь и продажность.
- Я думал, светское общество придерживается этикета и не выглядит так…
- Мерзко? – спросил мужчина.
- Да. Джон учил манерам и они не вписываются во всё это, - вздохнул малыш.
- Джон человек старой школы, хоть и молод для неё. Их род всегда был на службе у клана Майерс. И они передавали друг другу всё, чему когда-то обучились.
- Наверное, это трудно, вечно жить в службе кому-то и не видеть ничего, - немного грустно сказал Лука.
- Отнюдь. У Джона есть много привилегий. Но только в рамках клана. Если клан распадётся – Джон станет никчёмным. Немногие кланы сохранили старые порядки, где всё передаётся от отца сыну. Слуги заменяемы, многие страдают расточительством и поэтому никто никому не верит. И Джона из-за связи с моим кланом, скорее убьют. Поэтому он не предаст никогда. Возможно, будучи ребёнком, он не был счастлив такой судьбе. Но в старых кланах у каждого есть своё место, от которого невозможно отказаться. Это наше проклятье. И у Джона не самое плохое место. Ему не нужно никого убивать, он меньше всех рискует своей жизнью, пока клан существует. Он прислуживает только главе и получает лучшие вещи, как и ты.
Лука покивал, усваивая сказанное и думая над этим, на время выпадая из реальности и отвлекаясь от множества взглядов на себя. Из мыслей его выдернул очередной звонок, после чего все последовали сначала в главный зал, а потом в обеденный.
Зал был исполнен в самых лучших традициях прошлых веков, но с новыми технологиями и украшениями. По стенам большие зеркала в золотой объёмной окантовке, между ними картины. Обои бронзового цвета с золотистым, светящимся от света, рисунком. Приятный мягкий пол шоколадного цвета. На другой стене два камина и несколько больших картин. По стенам красивые люстры со спокойным тёплым светом. В центре всего этого великолепия два длинных стола, почти от стены до стены, покрытые белой скатертью. Вдоль них множество стульев. Расписной потолок возвышался куполом, а с него на длинных креплениях к столу спускались старинные люстры с множеством огней и хрусталя. С двух сторон каждого стола стояло три стула и остальные уже шли вдоль. Генрих сел на центральный стул на дальнем конце первого стола. По левую сторону сел Лука, смущённый главным положением за столом, откуда его было прекрасно видно всем. По правую руку присел Сандерс и сразу начал разговор, не смотря на то, что остальные ещё занимали свои места.
- Вот, с этим пареньком я хотел тебя познакомить, - улыбнулся мужчина, указывая рукой на действительно юного, по сравнению с другими богачами.
- Господин Майерс, приятно познакомиться, - он протянул руку, но мафиози проигнорировал этот жест.
- Мы ещё не познакомились, - сухо сказал Генрих.
- Присаживайся, - тихо сказал Сандерс и тот быстро занял своё место.
Рядом с Лукой умастилась Госпожа Гарсия и её муж, едва дотягивающийся до стола из-за своего пуза.
- Это колье было словно создано, чтобы красоваться на твоей шее, - добродушно посмеялась женщина, - Генрих всегда знает, как привлечь к себе много внимания и ненависти. Ты теперь явно стал главным украшением в его коллекции.
- Спа..сибо, - неуверенно улыбнулся Лука, чуть кивнув женщине в знак признательности. Он всё же ощущал себя не совсем в своей тарелке, чтобы свободно разговаривать с кем-то из высшего общества, а госпожа Гарсиа именно такой и являлась. Скромно потупившись, он покосился на Генриха, ожидая от него какой-то реплики на сей счет, ведь комплимент направлялся скорее ему, чем самому полукровке.
Они с женщиной лишь переглянулись и загадочно улыбнулись. После чего мужчина обратил внимание на другую сторону стола.
- Не бойся, я никому не скажу, что ты умеешь разговаривать, - подмигнула она и повернула голову на мужа, - Боже, Чарльз, когда ты успел запачкать рубашку, - Тот видно совсем никакого внимания не обращал на Луку, в отличии от других мужчин. По всей видимости, его заботила только еда.
- Господин Майерс, я бы хотел сделать Вам взаимовыгодное предложение, - нервно продолжил юноша, - Я управляю сетью по изготовлению запчастей для самых разнообразных целей. Моя фирма сотрудничает с военными и некоторые авиакомпании пользовались моими услугами.
- Господин..? – выразительно посмотрел Генрих.
- Андерсон, - тут же ответил парень.
- Господин Андерсон. Поймите меня правильно. Я полагаюсь на отчёты, статистику и документы больше, чем на бахвальство. Сначала покажите мне всё, что у Вас есть, а потом мы решим, насколько Ваше предложение выгодно.
Наконец, последние гости заняли свои места за столом, главный прислуга, обогнув взглядом собравшихся, с важным видом позвонил в колокольчик, и к столу стали подходить официанты. Они везли за собой узкие столики с клошами, поочередно опуская перед каждым гостем его угощение, снимая колпаки, наполняя бокалы шампанским и вином. Общение оживилось, воодушевленно зазвенели столовые приборы - три часа сидение на аукционе раздразнило аппетит. Лука с интересом и легкой тревогой смотрел на ближайшие к себе тарелки напротив, пытаясь угадать, справится ли он с блюдом. К счастью, первая холодная закуска была совершенно несложной: гостям предлагалось ассорти из мясных и рыбных роллов, а подача была особенно хороша тем, что угощение располагалось не просто на тарелке, а на небольшой глиняной ладье, очень похожей на настоящую. Корма ладьи была оформлена как подставка для чаши, здесь же находилась сама чаша, для соуса, а мачты - палочки для еды - легко вынимались из корпуса, не нарушая общей композиции. Лука умел справляться с палочками. Но каково же было его удивление, когда он заметил, что некоторые богачи, так презрительно смотрящие в его сторону, без малейшего зазрения совести берут угощение прямо руками! Он мысленно посмеялся над ними, коротко переглянувшись с Гарсией. Кажется, она поняла его эмоцию, и снисходительно махнула рукой, также, как и Лука, не вслушиваясь в деловые беседы.
- О, милый, не обращай на них никакого внимания. Такую ничем не особнованную напыщенность с них уже не сбить, пусть греются в надуманной славе, мы-то с тобой видим, что они не более, чем свиньи в хлеву.
- В хлеву... - скромно улыбнулся Лука, пробуя угощение. Поварам стоило отдать должное: роллы - блюдо несложное, но рецепт был явно уникальным, так как вкус показался мальчишке очень сложным, он раскрывался на языке постепенно, вызывая настоящий оргазм на вкусовых сосочках. Вдоль стола, по центру, для тех, кто уже покончил с персональным блюдом, прислуга вынесла тарелки с рыбной и мясной нарезкой, подкопченной, вяленой и даже так называемое "сушими" - сырые деликатесы для ценителей такой пищи. Помимо этого, стол украшали блюда с канапэ и тарталетками, украшенными кремовой начинкой с разнообразным угощением внутри. Запахи просто кружили голову. Полукровка аккуратно пробовал всё по чуть-чуть, совершенно не вникая в суть разговора, да и незачем было: мужчины переговаривались спокойно, да и Лука чувствовал, что незнакомец, подсевший к ним, не один из тех, кто будет провоцировать Генриха чем бы то ни было. Официант наполнил его бокал шампанским, и полукровка, ощутив себя в безопасности и в отличном расположении духа, с удовольствием отпил из бокала уже не такой уж маленький глоток, почти сразу же слабо поморщив носик и кашлянув в прижатую к губам ладонь.
- Ой.. газированное... - хихикнул он, и услышал добродушный смех поддерживающей его женщины.
- Господин Майерс, - тихо продолжил Андерсон, когда официанты разошлись, предоставляя гостям спокойно угощаться и беседовать.
- Документы, господин Андерсон, без них я не собираюсь продолжать разговор, - Генрих медленно ел закуску теми же палочками, не обращая внимания на взгляды со стороны, хотя многие теперь были направлены больше на Луку.
Парень вздохнул и щёлкнул пальцами помощнику, который стоял рядом с ним. У некоторых гостей точно так же присутствовала личная охрана, некоторая из них присевшая на кресла у стены. Генриху подали папку и тот, закончив со своей порцией, раскрыл бумаги. Он внимательно вчитывался абсолютно во всё, переворачивая страницы и отпивая виски. Но вдруг он остановился на половине, захлопну папку и вернул собеседнику. Сандерс внимательно наблюдал за ними двумя, на встревая в их разговор.
- Господин Андерсон, вы весьма плохо попытались скрыть положение Ваших дел. И оно находится в ужасно плачевном состоянии. Ваше сотрудничество с военными было в девяностых годах. Полагаю, когда дела ещё вёл Ваш отец. Многие авиакомпании расторгли с Вами договор, а единственные, кто пользуется Вашими услугами те, что сами на грани банкротства. На машиностроение, ни заводские детали, ни аппаратура так и не пользовалась спросом за все эти года.
- Но… - потухшим голосом попытался возразить юноша, - Позвольте, возразить, у моей фирмы есть огромный потенциал, поэтому я бы хотел обзавестись спонсором, чтобы поставить сеть на ноги и…
- Из уважения к господину Сандерсу я помогу Вам, но на моих условиях. Я буду получать 45 процентов дохода с вашей фирмы. Вы будете заниматься только деталями для автомобилям. Я привлеку пару своих знакомств, среди компаний, занимающимися автомобилями и Вы начнёте работать на них. Так же, один из ваших заводов станет, по большей части, местом работы моих ребят для чёрного рынка. Вы туда не будете совать нос, всем проблемами в этом вопросе буду заниматься я, и никакой прибыли с этого дела иметь Вы не будете.
- Постойте, но я не занимаюсь нелегальной работой и сбытом чего бы то ни было, - подал голос Андерсон, но Генрих лишь усмехнулся.
- Вы просите помощи у мафии и рассчитываете, что не будете вмешаны в теневой бизнес? Так не бывает, господин Андерсон. Здесь либо мои правила, либо моей помощи не будет, - мафиози чуть поддался вперёд, продолжая смотреть в глаза взволнованного парня, - И я Вам сейчас опишу всю картину того, что будет. Если Вы примете мои правила игры, тогда уже через пару лет Ваша фирма может выбиться в главный рынок страны, и Вы будете иметь такой доход, о котором даже помыслить не могли. Пятьдесят пять процентов покажутся Вам огромной прибылью. Если же Вы откажитесь, через год, в лучшем случае, Вы полностью обанкротитесь и все Ваши заводы вкупе будут стоить меньше, чем то колье, что я купил сегодня на аукционе, - Генрих откинулся на спинку, оскалившись, - Впрочем, решение за Вами. Если вы надумаете, можете позвонить мне, и мои юристы составят договор, - Мужчина выудил из внутреннего кармана визитку, с гербом на одной стороне и номером на другой, положив ему перед тарелкой, - Теперь, я хочу насладиться ужином, так что попрошу Вас больше не беспокоить меня деловыми разговорами.
Андерсон сглотнул, слегка помрачнел, но визитку убрал в карман.

Прозвенел звонок, оповещающий всех собраться в другом зале. Официанты забрали у всех бокалы и проводили господ в следующее помещение. Там стояло множество стульев перед небольшой сценой, посередине которой была стойка. Все понемногу рассаживались, занимая места с подписями, отдавая их прислуге. Место Генриха было позади всех. Он усадил Луку и сам сел рядом. Когда все места были заняты, закрылась дверь, и потух свет. Вместо него включилась яркая подцветка сцены. Вскоре появился мужчина во фраке и занял своё место за стойкой, сразу проверив микрофон.
- Добрый вечер, дамы и господа. Мы начинаем наш аукцион. Собранные средства пойдут на благотворительность исчезающих животных и поддержание музеев. Надеюсь, каждый из вас найдёт себе что-то по душе и уйдёт с этого вечера счастливым, - он ударил молотком, начиная.
Из-за занавеса вышел мужчина, вынося среднего размера статую обнажённоё девушки с крыльями.
- Открывает сегодняшний аукцион эта прекрасная статуя, сделанная в восемнадцатом веке, из каррарского мрамора. Первоначальная цена лота – сто тысяч долларов.
Руки поднимались и в воздухе разными голосами звучали цены.
- Сто двадцать
- Сто тридцать пять
- Сто сорок пять
- Сто шестьдесят.
- Сто шестьдесят раз, - озвучивал ведущий, - Сто шестьдесят два. Сто шестьдесят три. Продано! – стук молотком оповещающий о конце торга, - Статуя ангела продана Господину Уиллису за сто тысяч шестьдесят долларов!
Мужчина унёс статую девушки, пока другой внёс прозрачный бокс, в котором была старинная книга.
- Рукопись неизвестного писателя двенадцатого века, содержащая в себе мёртвый язык исчезнувшего народа, - объявил мужчина, - Начальная стоимость – триста пятьдесят тысяч долларов.
Этот лот продали за полмиллиона. Лука оглядывал всех людей, поднимающих таблички, озвучивающие суммы, поднимая цену на выставленный лот.
Следующий человек появился с весьма странной вещью, в виде большого кольца с шипами вовнутрь. Он держал это нечто в белых перчатках и пока не уходил со сцены, встав неподвижно и выполняя функцию подставки.
- Настоящее средневековое орудие пыток, которым пользовалась инквизиция. Труба-крокодил. Начальная стоимость – пятьсот тысяч долларов.
Снова удар молотком и вещь пряталась за сценой, пока другое выплывало. С каждым лотом суммы всё увеличивались. Всё это время Генрих просто молча сидел, смотря на лоты и больше ни на кого.
Со статуи лошади весом в тридцать килограмм, выполненной из чистого золота, цены уже поднимались выше одного миллиона. И это всё ещё не был конец.
Когда появилась на сцене большая древняя ваза, Лука уже начал тихо посмеиваться себе под нос, что она стоило дороже, чем золото или древняя книга. Место на задних рядах позволяло спокойно крутить головой и раскрывало всех сидящих, так что можно было без стыда смотреть за тем, кто покупал эти предметы и сколько готов был выложить за это денег. Чем выше задиралась цена, тем непонятнее было почему такая стоимость у того или иного лота. Королевский сервиз продали за два миллиона, а единственную золотую ложку какого-то важного человека уже за три. На продажу попадали алкоголь, украшения, посуда, книги, рукописи, картины. Конечно, ведущий очень красиво описывал все эти вещи, но понятнее от этого не становилось. Учитывая свою стоимость, Лука дивился тому, какие деньги готовы были выложить за какую-то чушь. Он бы побоялся есть ложкой за три миллиона долларов, не говоря уже о каком-то сервизе, который легко разбить.
- Мы подошли к концу. Завершающий лот аукциона, - загадочно произнёс мужчина за стойкой.
К нему вышел другой, неся в перчатках небольшую квадратную красную коробочку, вроде той, в которой был браслет Луки. И когда её раскрыли, малыш изумился тому, что было внутри. Изящное украшение. Основой его были белые камни, складывающиеся в узор листьев по кругу, уменьшаясь и сходя на нет к краям. Зелёные камни в виде капель были по всей основной полосе, от которого «прорастали листья», всё дальше и дальше друг от друга. Над верхними располагались «капли» чуть побольше, а ниже в шахматном порядке последние маленькие зелёные и белые «капли». По центру сверкал особенно большой камень, отличающийся от всех. Если зелёные были чуть темнее, то этот отдавал синевой, особенно в свете софитов. Всё украшение сверкало и переливалось, даже когда его держали на одном уровне. Многие девушки в зале ахнули от его вида. Они начали перешёптываться с мужчина, уговаривая купить его.
- Утерянное колье ныне погибшей семьи Бернар, - начал своё описание мужчина на сцене.
Лука вперился взглядом в это украшение. Он чувствовал, что оно действительно особенное, по сравнению со всеми лотами, пускай некоторые из них и были красивыми. Не то, чтобы он хотел его получить, но не мог отвести взгляд. Тем более, что это единственная возможность им насмотреться. Скоро это колье кто-то купит и его унесут за сцену, чтобы потом отдать счастливому обладателю. А, точнее, обладательнице.
- 564 бриллиантов каратом 47. Двадцать три зелёных бриллианта именуемые «Слёзы сирены». Главное достоинство колье – чистый грандидьерит. В мире по научным данным найдено всего восемь подобных камней ювелирного качества. Нам известно только о трёх Грандидьетах, один из которых находится в главном музее в Германии. Это четвёртый, вновь найденный и подтверждённый своей подлинностью. Первоначальная стоимость – 16 миллионов долларов.
В этот момент брови малыша поднялись вверх, но в целом он понимал, что стоимость последнего лота будет выше всех предыдущих. А последний лот купили за десять миллионов. Так что это было не удивительно. Ставки повышались и один из тех, кто боролся за лот, был тот мерзкий мужчина по фамилии Штейн.
- Семнадцать миллионов.
- Восемнадцать.
- Двадцать, - озвучил Штейн и посмотрел на паренька, который отложил свою табличку, заранее признавая свой проигрыш.
- Двадцать миллионов раз. Двадцать миллионов два.
- Сорок, - внезапно для всех табличку поднял Генрих.
Многие на него обернулись, даже Лука на него изумлённо посмотрел. Все поднимали цену постепенно и только он схожу увеличил цену в два раза. Штейн уже краснел от злобы и явно скрипел зубами, хотя отсюда это было не слышно. Генрих спокойно усмехнулся, опуская табличку. Часть девушек начала дергать своих мужчин, покуда другие повесили голову, поняв, что эта слишком космическая сумма для них.
- Сорок миллионов раз. Сорок миллионов два. Сорок миллионов три! – стук молотка, заканчивающий торг, - Колье семьи Бернар продано господину Майерсу за сорок миллионов долларов!
Свет включился и часть тех, кто не участвовал в торгах, снова вернулись в зал, где общались прежде. Те же, кто приобрёл лот, по очереди вставали со своих мест, заходя в другое помещение, явно для оплаты и договора о доставке. Последним туда пошёл Генрих, придёрживая Луку как и прежде. Мужчина достал чековую книгу, написал на ней нужную сумму, расписался и протянул мужчине во фраке.
- Спасибо вам, Мистер Майерс, вы внесли огромный вклад в благотворительность, - лучисто улыбнулся мужчина.
- Особенный вклад я внёс в чёрный рынок, торгующий исчезающими животными, - хмыкнул он, убирая книжку и поворачиваясь к слуге, что нёс коробочку в перчатках.
Генрих тут же открыл коробочку, достал оттуда колье и протянул обратно.
- Отнесите Лакею, чтобы он положил её в салон.
- Будет сделано!
- Повернись, - скомандовал он Луке.
Тот немного опешил, но всё же послушался. Тогда это драгоценное колье заняло своё место на его шее. Генрих застегнул, повернул полукровку за плечо и чуть отошёл назад. На его губах снова возникла самодовольная улыбка.
- Очаровательно, - коротко сказал он и снова подал локоть, выходя ко всем остальным.

Генрих не часто выходил в свет, но когда это делал, то максимально подчёркивал своё положение в обществе. Он показывал всем, что владеет только лучшими вещами, но при этом делал это не напыщенно, строго. Не навешивал на себя множество кричащих элементов. Многие не разбирающиеся в классике, могли и не понять, сколько стоит всё, что на нём надето. Но знающим хватало одного взгляда, чтобы содрогаться трепетом и завистью.
Когда Лука вошёл, Генрих застегивал запонки с фамильным гербом, на чёрных рукавах своей рубашки. Он подошёл поближе к полукровке, окидывая взглядом его с голову до ног.
- Отлично, - подытожил он и жестом руки пригласил его пока присесть.
Сам перед зеркалом заканчивал свой облик. Сначала надел тёмно серый жилет, в цвет брюкам. Потом повязал изумрудный сатиновый галстук, аккуратно выравнивая и подцепляя зажимом из белого золота. Со стола поднимал уже подготовленные часы Rolex с тёмным циферблатом. И на другую руку надел перстень с таким же фамильным гербом, как на запонках. На брюках уже красовался ремень с бляшкой тоже из белого золота. Закончил свой облик тёмно серым пиджаком, с удлинёнными краями. Его он не застёгивал, очевидно, чтобы не закрывать важных элементов своего вида. Последним он взял платок из такой же изумрудной ткани, что и галстук, аккуратно положив в верхний карман для него, оставляя уголок. Причесав волосы, он удовлетворился своим видом в зеркале и обернулся к малышу.
Тот и забыл, что смотрит во все глаза за тем, как мужчина одевается. Костюм был таким же тёмным, как и всё, что у него есть в гардеробе. Но даже ему было понятно, что он отличается во всём. Чувствовался особый крой, особая ткань, особые украшения. К тому же, Генрих редко носил что-то на руках.
Мужчина подошёл к Луке с коробочкой и попросил протянуть руку. Когда он достал содержимое коробки, мальчик сильно удивился. Там был изящный браслет, каждое звено из которых было похоже на полый листик. Внутренний край был из белого золота, а внешний инкрустирован небольшими бриллиантами. Во внутренней части половина пространство занимали зелёные камушки, оставляя свободного пространство. Мужчина застегнул браслет на его тоненькой ручке и попросил подвигать ею вверх вниз, чтобы удостовериться, что тот не спадёт с руки.
- Откуда у вас… такой браслет? – удивлённо поинтересовался Лука.
- Я купил его, чтобы показать одной важной особе, какое положение занимаю, и что мне не стоит переходить дорогу. Порой, достаточно просто купить то, что другой желает всем сердцем, чтобы он стал ползать в ногах, - хмыкнул мужчина, - Пойдём, нам далеко ехать.
Лука поднялся и ухе готов был идти, пристально смотря под ноги, как Генрих подал ему локоть. Тот посмотрел на него, распахнув глаза.
- Джентльмены в светских кругах ведут свою даму.
Полукровка смутился, но всё же аккуратно взял его под руку. С опорой было значительно легче идти, но всё равно малыш не мог привыкнуть к такому обращению. Вчера зверушка, сегодня дама. Конечно, он просто играл эту роль и понимал, что является просто красивым питомцем. И такое обращение было лишь на этот день. Он не понимал, как к этому реагировать, но по-своему было приятно.
Стоило им выйти из лифта, как все наёмники посворачивали шеи. Лука старался не поднимать взгляда, потому что и так было чертовски стыдно идти в платье и ухватившись за руку Генриха. Краем глаза он даже заметил, как один из парней оступился и упал, выронив бумаги. Мужчина же самодовольно хмыкнул, заворачивая вниз.
Джон подвёз им машину, придержал дверь для Луки и ушёл. Генрих самостоятельно садился за руль. Они ехали уже к вечеру и мальчишка немного задумался о своём.
- А… водить машину… так… безопасно? - неловко, но достаточно прямолинейно спросил он.
- С одним глазом, - усмехнулся мужчина, глянув в зеркало заднего вида, - Один мой глаз видит лучше, чем у многих два. Но я критически отношусь даже к себе, без общепринятой мужской самовлюбленности. Кадиллак хоть и выглядит как машина прошлого, но я начинил её самыми современными технологиями. Например…
Мужчина резко вывернул руль в сторону встречной полосы, где в данный момент к ним ехала машина на всех скоростях. Лука вцепился в сидение когтями и раскрыл глаза. Но Кадиллак лишь пошатнулся, даже не заехав на встречку. А руль принял прежнее положение.
- Искусственный интеллект. Он постоянно сканирует дорогу впереди и дорогу сзади. Противоаварийная система даже без автопилота не даёт попасть в аварию, а при случае аварии с другими машинами, просчитывает за долю секунды безопасный маршрут, даже если те летят прямо в лобовое стекло. Прочные детали, бронебойные стёкла предотвращают попадание в салон летящих мелких деталей. Ну, и, конечно же, автопилот, невидимый водитель, который сам везёт машину. Я человек и я это понимаю. Но у меня есть деньги, чтобы скупить военные технологии, которые ещё нескоро попадут в массы. Всё же, я глава лидирующего клана на легальных и чёрных рынках. У меня много врагов.
- И всё же… вы ходите без охраны, - выдохнул полукровка, вынимая когти из обивки сидения.
- Я не верю никому. В моём мире можно купить всё. И телохранители могут стать самыми сильными врагами, потому как будут иметь прямой доступ к моим делам. К тому же, как по мне, обложив себя охраной, ты только подчёркиваешь свою слабость. Показываешь, что сам не способен себя защитить. Я не просто так заслужил свой статус. Мне могут перейти дорогу, могут попытаться убить, но мало кто на это решается. Как я уже говорил, я не боюсь смерти. И это чувствуют.
Малышу на это нечего было ответить. Он снова обернулся, смотря на пролетающие вечерние пейзажи, иногда опуская взгляд на браслет на руке, робко трогая камушки подушечками пальцев. Он редко видел такие красивые вещи. Он плохо разбирался в ювелирных изделиях, но точно понимал отличие между той бижутерией, которая изредка попадалась на глаз, и этим. Оно сверкало даже в темноте, ловя свет и переливаясь всеми своими гранями. Генрих уже говорил, что зверушек нужно украшать, но чтобы так. Малыш даже не мог представить, что у него имеются такого рода вещи. Может быть, когда-то у него была женщина. Плохо верилось, что он мог купить это просто так.
Тем временем, машина остановилась у входа. Генрих вышел из машины, обошёл её, подал руку Луке, помогая ему вылезти, тут же подавая локоть. В машину сел лакей, сразу уводя кадиллак на парковку. Они прошли по дорожке к большим дверям, которые распахнули два швейцара. Со входа они сразу попали в зал, сверкающий огнями, мрамором, золотом и картинами. Слуги сразу проводили вошедших в другой зал, где уже в воздухе летали ароматы дорогих духов, свежих цветов, расставленных у окон, табака, и разговоры. Когда они вошли, Генрих повёл своего спутника к гуще людей, оставшись на её краю. Но тем не менее на них все обратили внимание. Казалось, все разговоры в мгновение перешли на шепот, обсуждая только что появившихся. Все дамы буквально сверкали камнями, платьями, волосами и заколками в них. К ним уже сразу подошёл мужчина и всплеснул руками.
- Ба, когда ты сказал, что придёшь не один, я даже и не думал, что ты приведёшь такую красоту, - улыбнулся пухленький организатор вечера, - Как зовут эту прекрасную особу.
- Тебе не нужно его звать, - строго ответил мафиози.
- Его? Ну, надо же. Я и не думал…
- Я с ним не сплю, - сразу одёрнул его грязные мысли друга.
- Как жаль, как жаль. Хотя, здесь явно все подумают именно об этом, - хохотнул тот.
- Мне плевать на сплетни, - скучающе перевёл взгляд на других особ, отмахивая от себя слишком пристальные взгляды, - Так ради чего ты меня сюда притащил, Сандерс?
- Мой друг ещё не пришёл на вечер, но я вас обязательно познакомлю. После аукциона. А пока, наслаждайся вечером, - он подмигнул и ушёл приветствовать и развлекать разговорами других гостей.
Генрих подловил официанта, что расхаживал с подносом, сняв с его два бокала вина, подав одну Луке. Тот немного поморщился, принюхавшись к напитку.
- Можешь не пить, это для вида, - тихо произнёс Генрих, сам уже глотнув из бокала.
Уже по инерции ожидая, что мафиози потребует не глазеть, Лука старался не слишком крутить головой, и шел за ним, чуть опустив голову, пытаясь достаточно быстро перебирать ногами в туфлях, чтобы угнаться за широким шагом мужчины. Но оказавшись внутри, от любопытства было сложно удержаться. Тем более, когда кожу прожигает такое количество пытливых глаз. Лука поймал на себе лишь несколько - изумлённых, пораженных, брезгливых, просто застывших, но большей части гостей хватило такта отвести свой взор сразу же, как на них посмотрел полукровка. Генрих не велел раскрывать рот в светских беседах, так что, как и полагается питомцу, малыш просто стоял рядом, продолжая держать мафиози за сгиб локтя, и лишь периодически плотное сжатие рукава могло выдать его сильное волнение. Разумеется, он слышал вопросы подошедших к Генриху знакомых, но больше старался абстрагироваться, чем всерьез подслушать - жизнь в качестве товара научила его тому, что чем меньше слышишь чьих-то размышлений о тебе, тем спокойней спишь. Предложенный бокал он сначала обнюхал, и хотя мужчина разрешил не пить, Лука отпил - совсем немного, интерес пересилил его. Малыш чуть поморщил носик, решив, что такой пробы с него достаточно, и поймав на себе взгляд, слабо улыбнулся, потирая тонкую ножку бокала в пальцах.
- Странный вкус. Как будто я пробовал раньше, но.. ужасно отвык.
- Интересная заметка, думаю, тебе стоит прислушаться к ощущениям и описать это потом в дневнике, - подметил мужчина, резко похолодев, когда увидел подходящего к ним.
Генрих всегда был холоден или строг. Или всё в месте. Но на этом вечере он был намного расслабленным и Лука даже заметил на его лице улыбку. Не столько радостную, сколько самодовольную. Было видно, что он наслаждается абсолютно всеми взглядами на себе. Но сейчас вокруг него возникла такая аура, которая вызывает холод по спине и мурашки. Лука не удержался и глянул на незнакомца. Обычный мужчина, коих было десяток здесь. Но что же в нём такого особенного?
- Надо же, сам Фенрир решил почтить нас своим присутствием. Да ещё и не в одиночестве, как не обычно, - усмехнулся подошедший, разглядывая во все глаза Луку, - Неужели? Ты завёл себе питомца? Так неожиданно для тебя. Хотя… ты всегда поражал нас своими решениями. Сколько стоит это чудо?
- Он не продаётся, Штейн, - сухо ответил мужчина, смотря прямо ему в глаза.
- Он? Так это ещё и не девушка, - хохотнул тот, отпивая из стакана коньяк, - В определённых кругах за такой экземпляр хорошо заплатят. Знаешь что? Я даже готов сделать тебе хорошее предложение. Как насчёт двадцати миллионов?
Генрих опустил руку, временно отпуская Луку, и сделал шаг вплотную к нахальному мужчине.
- То, что принадлежит мне, останется со мной до самой моей смерти, сколько бы нулей ты не предложил, - практически прорычал мафиози.
- У всего есть цена, господин Майерс. Если она не в нулях, то в другом. Ты меня понимаешь, - тот оскалился, задирая нос, смотря с вызовом.
- Меня не просто так зовут Фенрир. Мне не стоит переходить дорогу. Ты знаешь, что за это бывает, - напоследок хмыкнул Генрих, повернулся к нему боком и снова подхватил Луку, отходя от Штейна, - Ублюдок, - прорычал себе под нос мужчина.
Если бы не весь официоз вечера, полукровка мог бы и сам постоять за себя, но, похоже, здесь так было не принято. Да и одежда не располагала к драке. Но, однако же, Лука не стал пасовать перед сальным взглядом, и молча вперился в глаза подошедшего с точно таким же вызовом, пока мужчины решали вопрос между собой. Стоящие немного позади подошедшего парочки сверлили заварушку своими голодными взглядами, ехидно улыбаясь и перешептываясь, точно стадо голодных гиен. Некоторые, сидящие и стоящие подальше, практически сворачивали себе шеи. Лука прекрасно улавливал их шепотки - сам того не желая, он стал событием этого вечера, гораздо более обсуждаемым, чем сам аукцион. Ужас как неловко. И кто бы мог подумать, что это первый раз, когда Генрих в принципе идёт не один? Приходи он сюда хоть с кем-то купленным, было бы чуть меньше абиотажа. А так - великий и ужасный Генрих Майерс явился на светский приём с подростком-демоном!
"..ублюдок.." - долетело проскрипевшее сквозь стиснутое зубы проклятие, и Лука машинально-ласково пригладил ту руку, за которую держался, даже не до конца осознав, что делает.
- Они просто завидуют. - тихим шепотом добавил он, чуть подняв голову, чтобы заглянуть в его серые глаза. - Но.. не мешало бы предупредить, что Вы здесь прославились прожженым одиночкой. Теперь могут поползти слухи..
От слов Луки мужчина в мгновение расслабился и успокоился, сбрасывая свою злобную ауру, даже не задумываясь об этом. Он выдохнул и чуть усмехнулся.
- Я прослыл не только одиночкой. Фенрир это волк в скандинавской мифологии. Был тем, кого не воспринимали в серьёз, но, в последствии, стал самым ужасным, способным убить даже Богов Асгарда. Я получил это прозвище за то, что всегда находил свою цель и каждое начатое дело доводил до конца, каким бы опасным оно не было. Плюс, - Генрих отпил шампанское, глянув на Луку, - Здесь все знают, что я получаю только самое лучшее. Штейн не просто так предложил мне двадцать миллионов за тебя. Он не владеет драгоценностями, он их продаёт, взвинчивая космические цены. И скорее всего, оценил тебя на все сорок.
Наверное, стоило воспринимать такое за комплимент, но Лука тяжело вздохнул, оглянувшись на весь зал позади них, где до сих пор кое-кто следил за ними, чуть ли не тыкая пальцем. Тоже мне, светское общество...
- О, на рынке уже пытались. - усмехнулся малыш, опуская взгляд на бокал. - Но.. не так то легко продать полукровку. Вы единственный, кто зачем-то-.. я имею в виду.. мне до сих пор странно, что я живу у Вас. И.. мои провалы в памяти становятся сущим пустяком. - Он чуть пожал плечами, сгоняя неловкость и вдруг заметно покраснев. - Самое..лучшее.. но я же не "лучшее". Я своего рода... Метис..так вы, кажется, говорите? Если.. если будут продавать чистокровного демона.. Вы купите его?
- Боишься, что я променяю тебя? – ответил вопросом на вопрос мужчина, - Дело не в чистокровности. В нашем мире на чёрном рынке богачей такое не редкость. Кое-кто даже выводит чистокровных демонов. А когда чего-то много, цена на это падает. В тех низах, где тебя продавали, об этом не знают. Поэтому метисов и считают чем-то непристойным. Здесь имеет значение уникальность, а ты по-настоящему уникален. Твоя психика устойчива. Я видел, как сходят с ума демоны и это рядом не стоит с твоими приступами. Они хороши только чтобы сидеть в клетке. Ты почти не теряешь молодость с годами, у метисов это редкость, да и, по-хорошему, у чистокровных тоже. К слову, то, что ты метис можно выяснить только по твоему обращению и крови. Твой вид очень схож с видом чистокровных демонов. Почти один в один. Что касается покупки других демонов – я в этом в принципе не был заинтересован. Я скупаю редкости и один мой контакт знал это. Ты действительно большая редкость среди всех демонов. И все эти взгляды подтверждают это. Поэтому я тебя и купил. Я бы выложил за тебя любую сумму, но здесь ещё и повезло крупно сэкономить.
По мере ответа Лука пытался держаться непринужденно, но уже ощущал, как все сильнее и сильнее начинают гореть щеки, и чтобы куда-то деть смущением вкупе с волнением, отпил из бокала ещё немного, робко кивнув, мол, понял. Что ж, по крайней мере, теперь становится понятно, почему мафиози так ведёт себя, пытаясь заботиться о своей покупке по высшему разряду.
Пока они шли по залу, выискивая максимально комфортный уголок, то слушали все эти шёпоты в спину.
« Как он мог притащить сюда питомца?»
« Так мерзко с ним находиться в одном помещении»
« Он не уважает ни себя, ни других»
« Я слышала, это ещё и мальчишка»
« Фу, мерзость. Вот почему он никогда не приводил девушек. Он педофил!»
« Ты видела его глаза? Жёлтые, как моча»
« Хаха, точно!»
« Тшшш, ты дура? Он может услышать!»
- Вот тебе и светское общество, - усмехнулся Генрих, - Всё равно что бабки на вокзале, только накачены ботексом и с дорогими цацками. Половина из них пытались подлизаться, когда видели, что я один. Даже хорошо, если поползут слухи. Как минимум, меня ещё больше начнут обходить стороной. Куры безмозглые.
Снова лицо Генриха изменилось, но теперь на сдержанную улыбку. К ним вышла пожилая дама, в пышном наряде.
- Как приятно увидеть тебя, Генри, - улыбнулась она, подойдя ближе, - И какое чудо ты прихватил с собой. Глаз радуется. Ты здесь самый статный мужчина!
- Госпожа Гарсия, надеюсь хоть Вы не будете интересоваться его ценой.
- Ох, милый, мне и своего питомца хватает, - посмеялась она, мягко поглядывая на полукровка, - Не бойся, я не кусаюсь, - сказала она мальчишке, - Ты выглядишь великолепно, хочу разглядеть тебя получше. Уже тошнит от всех этих расфуфыренных кукол на этом вечере.
- К слову о Вашем питомце, где он?
- Да вон там, набивает брюхо, - она махнула головой в сторону стола с закусками. Там стоял один из самых толстых мужчин на этом вечере. Пуговицы на его жилете кричали «караул», а пиджак и вовсе не застёгивался. Ремня на этот живот было не найти, поэтому штаны держались на подтяжках, растянутых на максимум.
- Я уже думал, толстеть ему некуда, - усмехнулся мафиози, наблюдая картину, как господин Гарсия опустошает стол.
- А я лишь надеюсь, что скоро у него откажет печень и я полностью завладею его бизнесом.
- Коварная Вы женщина, - мужчина посмотрел на даму, которая улыбнулась весьма неоднозначно.
- Мы женщины всегда коварны. Но ты прав, я само коварство.

Лука вздохнул, но повиновался. Ему мало что оставалось, учитывая, что с Генрихом спорить совсем непросто. Каждый день он исправно заполнял одну за другой странички своего дневника, с содроганием сердца ожидая, когда Генрих снова позовет его вниз - вызывать "зверя". Но, к его счастью - этот день пока не наступал. За каждодневной рутиной, поездками по не таким весомым разборкам и делам, тренировками, отчетами и часами, проведенными за документами, незаметно пролетел месяц. Малыш закончил писать очередную страницу, и посмотрел на багаж уже написанного. Со временем, он даже втянулся. После стольких лет почти ничего-не-деланья, даже заполнять дневник стало интересным занятием. К тому же, он смог попрактиковаться в письме, которое также давно не применялось им. Поначалу малоразборчивый, корявенький почерк становился всё лучше и лучше, а к концу месяца он писал уже хорошо поставленной рукой. Для самого Луки, его записи были абсолютно малополезными. Да, как и обещалось, он помечал туда даже факты, которые вряд ли могут к чему-то подвести: почесывания, сны и даже какие-то свои раздумья. Но Генрих ни разу не сказал, что это пора прекратить, и раз за разом брал это дневник, прочитывая очередную страницу в нем.

«Я должен найти..»

Очередная тихая ночь.
Тихая.
Темная.
Тьма зовет безголосым зовом, и тварь сползает с постели. Он бесцельно смотрит на место, где только что спал, не двигаясь. Неизвестно, сколько ночи прошло, прежде, чем его силуэт двинулся к окну, глядя вниз на тропинку, ведущую в небольшую рощицу. Клокотание и рык. Дверь заперта. Какое-то время монстр тупо смотрит на корпус электронного замка.
Сложно.
Слишком сложно.
Когтистая черная лапа касается дверного косяка, ощупывая по миллиметру. Наконец, отыскав слабое место, демон отходит назад, чуть группируется и всем телом врезается в основание двери. На голову сыпется бетонная крошка, но полученного разлома вполне достаточно, чтобы выбраться. Демон протискивается, извиваясь в теле.
Коридор.
Снова сложно.
Склеры глаз смотрят куда-то сквозь зеркальную дверцу, пока руки скребут по кнопкам лифта. Нажатия ни к чему не приводят. Чудовище испускает недовольный протяжный вой. Длинные черные когти цепляются за края, надеясь как-то подковырнуть эту недоступную коробочку и попасть внутрь. Раздраженное гудение чудовища эхом гуляет по коридору, в унисон с хрустом отлетающей от лифта и смежной стены древесиной.
Первые дни с Лукой даже для Генриха были насыщенными. Всё же, это сильно разбавляет те будни, к которым он привык. Он наблюдал за полукровкой постоянно, даже когда сам был занят делами. Постоянно устраивал ему мелкие проверки, чтобы прощупать его характер и потенциал. Малыш действительно послушался и записывал абсолютно всё. Это помогало узнать его лучше со всех сторон, даже не касаясь приступов. Тем не менее, если проследить за тем, что он писал, можно было понять, какие изменения происходят. По крайней мере, Генрих утвердился в своих мыслях в начале. Зверь внутри хочет выйти. И чем дольше сидит внутри, тем сильнее хочет выйти. Это сказывается на аппетите малыша, на поведении, на реакциях и настроение. Даже на снах. Он привык ко всему этому, поэтому, возможно, не замечал. Но посторонним глазом это было легко увидеть. К тому же, мужчина увидел, насколько огромен его потенциал в обучении. Раза в три превышал обучаемость гениев из человеческого мира. Но опять же, для Луки это было нормой, он не знал мира людей, и ему не с чем было сравнить. Он считал себя уникальным только из-за своей природы. И то, для него это был скорее минус, чем плюс. А Генрих внутренне восхищался всем, что делает демон. Уникальное существо, уникальный ум и при всём этом уникальный мягкий характер. Из него, как из пластилина, можно вылепить абсолютно всё, что вздумается. Наверное, даже хорошо, что Генрих купил его на чёрном рынке отбросов. С ним там особо не пытались ничего делать. В его же мире давно научили бы как подлизываться к хозяевам, манерности, от которой блевать хочется. Переделывать тяжелее, чем делать с нуля. А Лука уже во многом подстроился под поведение Генриха.
Ночь резко оборвалась. Грохот разорвал тишину. Вместе с ним появился писк сирены, сразу дающий понять из-за чего весь шум. Секунда и Генрих достал из тайника оружие, взвёл курок и отключил сирены кнопкой над кроватью. Резко встал и, подойдя к двери, он приложился ухом, прислушиваясь. Больше ничего не громыхало, но был странный скрежет. Медленно открыв дверь и смотря в щель, мужчина понял, что стало причиной грохота. Дверь лежала на полу. И она мешала раскрыться его двери. Мафиози как мог, открыл и высунулся в проём, сначала только головой и одним плечом. Он увидел зверя, скребущего в лифт и недовольно рыкая, как собака. Пистолет поставлен обратно на блок, был отложен на ближайший столик. И затем мужчина вышел в коридор.
Прежде чем подойти к демону, пришлось засунуть дверь в комнату Луки. Мягкой поступью мафиози пошёл к малышу. Босые ноги и ковёр ещё больше смягчали шаг. Человека, даже самый подготовленный, ничего бы не услышал. Правда, демон это другое. Но, судя по всему, демон тоже не слышал или не обращал на это внимания. Генрих приблизился, аккуратно положил руки на его плечи.
- Папа? – вдруг возник кривой голос.
- … Нет, - тихим шёпотом ответил мужчина.
Лука сам развернулся и пошёл обратно. Генрих лишь придерживал, чтобы тот не ушел. Он готовился к сопротивлению, но на удивление, зверь послушно шёл туда, куда его вели. Они пришли в комнату мужчины, тот уложил полукровку на кровать. И как только он это сделал, монстр засопел, проваливаясь в сон. Генриха сложно было удивить, но в такие моменты он поражался Луке. Он имел свои представления о монстрах. И ЭТО не вписывалось в них. Закрыв дверь, он оглядел её, сразу приходя к мысли, что запирать на замок её было совсем бессмысленно. Перед сном, мужчина позвонил Джону и попросил его прийти с рабочими, чтобы починить дверь. Он снова скрутил из пледа валик, но теперь, за счёт того что весь плед был задействовал, он был больше. Демона это не остановит, но так он ограждал от случайных касаний во время сна. Какое-то время он наблюдал за полукровкой, но тот абсолютно точно спал. Он сам так и заснул, лицом к нему.
Очередное утро, и снова - совсем не бежевые стены вокруг. Устав удивляться, полукровка вздохнул, сразу посмотрел на своё тело, а затем - за плечо, на лежащего рядом мужчину. Стоило скрипнуть постелью, как тот раскрыл глаза, и теперь тоже смотрел на демонёнка.
- Я.. снова что-то натворил? - уже с печалью в голосе уточнил демон, садясь на край кровати. Взгляд желтых глаз ощупывал мужчину с головы до пят, видимо, пытаясь отыскать возможные следы новых ран,
- Ничего криминального. - пожал плечами Генрих. - Ты просто вынес дверь в свою комнату, и пытался сломать лифт. Видимо, хотел спуститься. Искал "папу". Ты его помнишь?
- Папу? - Лука немного нервно усмехнулся, но похмурил брови. Врать Генриху ни к чему, однако готового ответа в голове тоже не находилось. - Я не помню, кто я.. У меня большая часть воспоминаний, это просто белый шум. Постойте.. я снова был в приступе? Ох... Вы ведь.. точно целы?
Генрих присел, откидывая одеяло. Он не смотрел на Луку, а тот несколько подзалип на олений череп, вытатуированный чуть ниже грудины, с большими рогами, больше похожими на два ствола с раскидистыми ветвями без листы, располагающихся в районе лёгки. Острые кончики рогов доходили до самых ключиц.
- За сегодня пострадала только дверь, - хмыкнул он, поднимаясь с постели, словно его вообще не было в комнате, - Я бы с натяжкой назвал это приступом. Это было больше похоже на лунатизм. Ты смотрел в пустоту, не был агрессивен, за исключением препятствий. Меня не трогал. А когда я тебя уложил на постель – то просто уснул.
Малыш обернулся в плед, так как простыня была лишь на кровати, и стаскивать её было странно. Он отвёл взгляд от одевающегося мужчина.
- Могу я… пойти? – тихо спросил полукровка.
- Да, - Генрих повернулся, застёгивая пуговицы, - Только с сегодняшнего дня ты будешь заниматься со мной в кабинете. Не в этом. Ты уже достаточно изучил все папки. Там есть архив, который нужно будет упорядочить. Сначала изучишь его по датам и категориям. Сам можешь классифицировать, лишь бы всё было понятно.
Полукровка кивнул и ушёл в свою комнату переодеваться. Дверь уже была на месте, так что можно было не переживать. Хотя, за ним же в любой момент могли подсмотреть. Но малыш уже стал привыкать к этой мысли. С ним могли делать что-то и похуже. Обычное наблюдение пусть и не было приятным, но не самым ужасным. У него было немного времени, чтобы прийти в себя, а потом зашёл Генрих.
Они вошли в комнату, которая была куда больше их спален. Прямо напротив двери располагалось огромное окно посередине всего великолепия. Оно оставляло небольшие участки стены, на которых красовались картины. С одной стороны почти у начала окна стоял большой дубовый рабочий стол. За ним кресло и перед ним тоже, видимо, для важных переговоров. Сзади вдоль стены были полки до самого потолка, которые были больше трех метров. У них стояли лестницы, чтобы добираться до самых верхних. Между ними был большой аквариум с тропическими рыбами. В нём даже плавали маленькие акулы. С другой стороны от рабочего стола был мягкий широкий диван, стоявший пред большим телевизором. А рядом с ним у стены был ещё и обширный бар, имевший снизу небольшой холодильник, чуть выше были даже кофемашина и микроволновка. Ну а над всем этим великолепием разношёрстные бутылки алкоголя. Стена напротив рабочего стояла Генриха была вся усеяна полками и шкафами. У соседней стены с ними был встроенный в стену камин, напротив него уютные кресло-лежаки. А прямо напротив стола, с другой стороны у окна стоял ещё один рабочий стол, только поменьше. С одним офисным кожаным стулом на колёсиках. Прямо по центру – большая шкура медведя, с головой и когтями. Судя по всему, настоящего. В разных местах заполняли пространства небольшие столки, напольные вазы с цветами, изящные статуи.
Мужчина нажал на одну из кнопок в стене и жалюзи, закрывающие окно, стали медленно подниматься вверх, раскрывая красивый вид на лес. Генрих опустил взгляд на восхищённого Луку и потом указал рукой на рабочий стол.
- Там ты будешь заниматься. В паре стеллажей находятся такие же папки и подшитые документы. Все их нужно систематизировать, - мафиози спустил на пальцах связку ключей и вручил мальчонке, - Там находится важная информация. Ключи оставляй в полке своего стола. На счёт ненужного трёпа – ты доказал, что просто так не болтаешь. Пусть так будет продолжаться и дальше.
Генрих прошёл к своему столу и первым делом вызвал Джона. Тот вошёл с гвардией горничных. Он кормил рыб и поливал цветы, а они протирали пыль везде, где только можно. Через двадцать минут все закончили и ушли из кабинет. Тогда Генрих начал обзванивать, записывать, щёлкать по клавиатуре и с кем-то спорить. Он мельком смотрел на малыша, который не отрывал взгляда от документов и записывал себе что-то в тетради. Когда он работал, постоянно поглядывая в камеры, это только больше нервировало и отвлекало от дел. Сейчас же было как-то спокойнее. Скорее всего, из-за того что ты всегда видишь чем он занят и моментально можешь отреагировать. Периодически мафиози вставал со стола, подкидывал какой-то шарик, ходя по кругу и решая свои дела. Им привезли обед прямо в кабинет. Мужчина пошёл на диван перед камином и позвал Луку за собой. Широкие деревянные подлокотники ловко превращались в столик, открепляясь от подлокотника и разворачиваясь к человеку.
- Тебе пока всё понятно? – спросил мужчина, разбавляя соусом своё блюдо.
- Я только начал… поэтому пока нет, но я скоро разберусь, - сказал малыш, поглядывая за огнём и искрами за стеклом камина, которое не скрывало приятных потрескиваний.
Генриха устроил этот ответ, и когда они поели, то снова разошлись по своим делам.
- Майерс, - ответил на звонок мужчина и сразу помрачнел, как услышал голос, - Да, давно. Тебе что-то нужно? – мужчина поднялся с места, нацепил на ухо гарнитуру и стал уже разговаривать по ней, подходя к бару, - Вечер? А зачем мне там присутствовать? – он наполнил стакан виски и уже ходил вместе с ним, - Ой брось, какие у тебя там могут быть полезные знакомства. Единственное полезное знакомство у тебя – это я. Скажи мне честно, ты опять кого-то всучить мне хочешь? Я уже сыт по горло теми дохляками в бизнесе, которым ты просил меня помочь, - мафиози тяжело вздыхал, пока слушал всё то, что ему говорят, - Аукцион? Что такого ты там нарыл? Серьёзно? Ты уверен, что подлинник? Ладно, ты меня заинтриговал. Но, как у тебя полагается, потом будет светский ужин, я прав? Ну естественно. Хорошо, я приду. Хм, - Генрих задумался и пронзительно посмотрел на полукровку, который резко уронил взгляд на бумаги, - Да, я приду не один. Приду – узнаешь. Окей, скидывай адрес и время.
Генрих высушил стакан, убрал его обратно и подошёл к Луке, присаживаясь на угол стола.
- Сегодня будем мерить платье. Через пару дней поедем на светский вечер.
Уже вечером Генрих привёт малыша в свою спальню и разложил платья на кровати. Сам сел в кресло и махнул рукой.
- Можешь переодеваться за ширмой. Я так понимаю, с молниями будет загвоздка. Лучше подойди ко мне, если не сможешь застегнуться.
- Что? - демон смотрел на наряды, как на что-то инородное, хлопая белыми ресницами. - Почему платья? Я не умею в таком ходить. Может, просто костюм?..
Генрих пререканий не слушал, поэтому вечер, и минута примерки приближались с большим напряжением. Он обвел все наряды взглядом, взял одно из них не глядя и ушел за ширму. Пора привыкать к такой жизни. Он не делает больно, заботится, кормит, почему бы и не поступиться своим характером и не сделать для него такой пустяк?
Ткань облегала бедра и плечи, крутиться в таком наряде оказалось непросто. Лука попробовал, но решил, что лишь сильнее изомнет материю, пока дотянуться до застежек. Поэтому вышел, как есть, молча поворачиваясь к мужчине спиной, и убирая волосы через плечо.
- Отойди и медленно покрутись, - скомандовал мужчина, когда застегнул платье.
Первое было зелёным, идеально обтягивающим его фигуру. Джон постарался, поэтом в районе груди были поролоновые вставки, не большие, но достаточные, чтобы в нём угадывались женские черты. Кроме того, сам Лука был достаточно изящным. Его наряды прежде скрывали это, но прямо сейчас малыш был похож на самую настоящую молодую девушку.
Мужчина махнул рукой, приказав надеть следующее. Придерживая платье Лука снова обернулся, и отошёл с явно недовольной миной. Это платье не менее красиво сидела, но из-за открытых плеч полукровка больше зажимался, чем в первом. Пришла очередь третьего. Чёрное, длинное платье подчёркивало изящность и мраморную кожу. Под хладнокровным лицом скрывалось самое настоящее изумление. Это платье шло ему больше всех. Он был неприлично красив сейчас. Но Генрих уже представил, как малыш ещё и на каблуках будет наступать на подол, и не дай бог упадёт. Пока что пришлось отказаться от него.
- Можешь снимать, - отпустил он мальчонку, а сам пошёл к телефону, - Джон, нужны туфли. К зелёному платью. Точно не шпилька и не высокие. Достаточно изящные, но устойчивые, - положив трубку, Генрих повернулся к побледневшему от этой новости, демону, - Значит так, до обеда ты будешь работать с архивом. После – будешь учиться ходить на каблуках и в платье. Из ателье придёт работница и научит тебя. После ужина будешь отдыхать здесь же. Можешь заниматься чем угодно. Понял?
Лука хотел было возразить, но поджал губы. Он понимал, что здесь противоречить бессмысленно. Его всё равно заставят это сделать. И он уж точно не хотел приходить к насилию и наказаниям. Жизнь достаточно комфортно складывалась, чтобы это делать. Своя комната, свои дорогие вещи, безумно вкусное питание, обычные занятия, как у всех обычных людей. Генрих сразу сказал, что купил зверушку. И это как раз его предназначение. Пока он не полезен, а просто красив.

Второго разрешения Лука не ждал, и бодро вскочив с чужой постели, исчез в проеме двери. Ситуация вышла очень неловкой, и Луке хотелось побыстрее остаться наедине с самим собой, чтобы в спокойной обстановке прокрутить все события ушедшего дня. Стоя под теплыми струями воды, часть из них удалось уложить в памяти: он помнил, пусть и обрывисто, что Генрих сам принес его в свою спальню, отпаивал водой с лимоном, и даже снимал перевязки. Вспомнилась и забинтованная рука у самого мафиози. Полукровка был совершенно не рад такому исходу событий. Он пытался предостеречь мужчину, но что случилось, то случилось, хорошо, что он не погиб. Тварёнок посмотрел на свои руки, где под ногтевыми лунками до сих пор краснели корочки запекшейся крови. Что же он натворил? К потугам вспомнить его сознание было безразлично. Так было и раньше, когда его провоцировали на приступ. И все же.. не похоже, чтобы Генрих был зол или недоволен. И это сбивало с толку больше всего.
Лука купался не меньше часа, пытаясь вымыть с кожи и особенно с волос стойкую вонь крови. Утро ещё только входило в свои права, было не больше восьми часов, но когда малыш вошел в комнату, он к огромному своему изумлению уже застал внутри столик на колесах - такой же, какой обычно прикатывали Генриху - со всеми принадлежностями для завтрака, клошами, прячущими блюда от заветривания, чайником и сахарницей. Демон присел на край постели перед столиком, приоткрывая содержимое тарелок. В нос сразу же забрались чарующие ароматы чуть поджаренного бекона. Лука хоть и чувствовал странный прилив сил, но перекусить всё равно был не против, поэтому он позавтракал, затем аккуратно сложил всё обратно, и сел за свой скромный уголок со столом, решая пока почитать документы. В любом случае, Генрих позовёт его, когда освободится - им явно если, что обсудить теперь.
Генрих пришёл в его комнату довольно быстро, как только получил маячок о том, что мальчик внутри. Открыв дверь, он обнаружил Луку за столом. Молча прошёл с парой блокнотов к кровати и сел на её край.
- Кое-что мне стало понятно, но после одного раза, конечно, трудно что-то конкретное предполагать. Поэтому, подобные испытания будут повторять, - твёрдо сказал Генрих, смотря в один из блокнотов.
- Простите… я не уверен, что это хорошая… - малыш осёкся, когда на него посмотрели, - … идея.
- Во-первых, у тебя нет выбора. Во-вторых, испытания будут проводиться с большим интервалом. Иначе ты можешь сойти с ума, - дёрнув бровью, Генрих снова взглянул на бумаги, - С этого дня ты будешь вести дневник. Туда ты будешь записывать абсолютно всё, что ты чувствовал в течении дня. Важно всё, даже мелочи, вроде – зачесалась левая пятка. Всё, что ты не ощущаешь каждодневно, понял? – не дождавшись ответа, мужчина продолжил, - Сегодня должна быть особо обширная запись. Ты должен вспомнить, какими были ощущения в теле до приступа и какие стали после. Что конкретно стало иначе. Аппетит, настроение, слух, нюх так далее. Так же, важно описать сны, если они есть. И делать пометку, если их нет. Всё это поможет нам.
- А… Вы знаете, что со мной происходит? – робко спросил Лука, опустив взгляд на свои руки.
- Твои приступы – всплески того, что сидит внутри. Зверь ведёт себя иначе и, возможно, является абсолютно другой частью тебя. Поэтому ты ничего не помнишь. Возможно, учитывая твою природу, это не просто психическое расстройство. Это действительно может быть другое существо, что заперто в тебе. Физически, ты меняешь сильно. Будь я на месте этого Зверя, я бы тоже злился из-за того, что заперт в другом теле. Но точно сейчас нельзя ничего сказать. Поэтому мне и нужна статистика. Ты действительно можешь быть мне полезен. Когда научишься контролировать приступы. Хотя бы их начало. Не допускать их тогда, когда они не нужны. И начинать их самостоятельно. Возможно, ты сможешь частично управлять зверем. Направлять его на врагов и не давать трогать своих. Но мы это увидим позже. Пока что, твоя главная задача прочувствовать его, и попытаться запомнить то, что происходит с тобой, когда вылезает он.

Солнце едва-едва коснулось плотно закрытых штор, предвещая рассвет, когда Лука, довольно потянувшись, раскрыл глаза. И сразу замер. Уже третью ночь подряд в этом доме он никак не мог сориентироваться, где находится. Вроде бы в его новой комнате обои должны были быть бежевыми. Разве нет? В голове было кристалльно-чисто и пусто, но ощущения в теле говорили о хорошем уровне отдыха, малыш чувствовал себя выспавшимся и полным сил. Наконец, чуть пожмурившись и поприходя в себя после сна, демон повернул голову, и оцепенел повторно. Это была спальня Генриха, и он спал рядом - буквально на соседней подушке. В мгновение ока Лука покраснел до самых глаз, схватился за простыню, и забегал глазами вокруг постели в поисках своей одежды. Никаких его вещей в спальне не было. И события прошедшей ночи не спешили проясняться в памяти, что напрягало ещё сильнее.
Кажется, мафиози ощутил шевеление. Он раскрыл глаза как раз в тот момент, когда демон закручивался в простыню, как в тогу, пытаясь бесшумно опустить ногу с края широкой кровати, и оттого двигаясь, как в замедленной сьемке. Даже говорить ничего не пришлось: у демона тоже была неплохая чуйка на взгляд, поскольку он довольно быстро замер, и робко обернулся себе через плечо, встретившись с взглядом мужчины.
- Я.. простите.. - мямлил мальчишка, крепче подкрутив края простыни, - можно мне.. к себе..?
Генрих спал почти без снов, разве что иногда всплывали какие-нибудь образы. Как сегодня. Раньше это были образы прошлого, но теперь он увидел другие лица. Из темноты выскальзывали золотые глаза и меловидная моська, а затем появлялся зверь. Он понял сразу, что это два существа. Он и себя делил на два состояния, хотя и сросся уже за столько лет вражды между собой.
Тьму отогнало шевеление рядом, при том в один миг. Не то, чтобы Генрих не умел расслабляться. Он делал это по-своему. Но в любой момент мог проснуться и готов был действовать. В краю кровати имелся тайник и он мог моментально вытащить оттуда пушку. Но даже через сон Генрих различал звуки. Это не было чем-то враждебным. Просто странным. И он помнил, что уснул с Лукой.
Обернувшись, мужчина наблюдал за его движениями, а потом за раскросневшейся моськой и его попыткой спрятаться, как черепаха.
Он усмехнулся, повернулся на спину и прикрыл глаза.
- Да, можешь идти. Сегодня можешь надеть домашнюю, там нет пуговиц. Джон перешьет наряды, заменив на кнопки, - Генрих чуть потянулся, слабо пощелкав суставами, - Да и, загляни сначала в душ. Я далеко не всю кровь смог оттереть с тебя.

Лука старался держать себя в руках, и не выказывать ни малейшей слабости, хотя бы до того самого момента, пока они не окажутся в машине. Благо, диалог с бандитом был коротким. Но едва оказавшись в салоне, демон переменился. Когтистые лапки дрожали. Не реагируя на похвалу, тварёнок смотрел на ладони - чистую и перемазанную засохшей кровью, и в голове будто распухал огромный ком ваты, закладывающий уши, давящий на глаза и заставляющий дышать ртом. Слёзы покатились по бледному лицу, но тваренок не менялся в выражении морды. Он всё также отрешенно смотрел на руки, даже немного сквозь них. Боль сжимала виски. Это не было приступом. Скорее - последствием амнезии. И такая боль напоминала о мгновении дежавю. Но если зарываться в это чувство - приступа все же не избежать. Лука сглотнул.
- Мне это.. понравилось. - совсем тихо прошептал тварёнок, наконец отводя мутный взгляд от ладоней, обратно за оконный пейзаж, быстро пролетающий мимо них.
Генрих выдохнул никотиновое облако, остановившись на очередной красный знак светофора, и посмотрел в зеркало заднего вида.
- Значит, понравиться убивать, - спокойно сказал мужчина.
Генрих скинул пальто, отдавая Джону, даже не посмотрев на него. Дворецкий с улыбкой подошёл к Луке и протянул руку, пока тот стягивал свою верхнюю одежду.
- Господин, комнату для Вашего питомца сделали, - сказал вдогонку дворецкий.
Луку слегка передёрнуло от этой фразы, но он понимал, что именно им и является сейчас. Генрих сам сказал, что завёл зверушку. И, тем не менее, он ходит с ним везде, даже там, куда не допускаются наёмники. Даже туда, куда бы Генрих пошёл один.
Они поднялись на этаж, и завернули в комнату, напротив спальни мафиози. Он пропустил Луку и вместе с ним оглядел антураж. Комната была такой же большой, но более пустой. Здесь всё достаточно скудно. Всё выполнено в тёплых бежевых цветах. Мебели немного. Шкаф, стойка для обуви, диван, рабочий стол и стул. От этого пространство казалось огромным.
Мужчина вышел из комнаты, открыл свою дверь и посмотрел на Луку.
- Переноси свою одежду и папки, которые я тебе дал на изучение.
Малыш кивнул и быстро пошёл сначала к вещам, собирая всё, что могло поместиться в руках. Скидывал это на кровать и шёл дальше. Генрих стоял, придёрживая спиной дверь. Всякий раз, когда полукровка пробегал мимо него, его взгляд опускался на светлую макушку. Он провёл большим пальцем по подушечкам остальных, словно так пытался ощутить их мягкость. Прежде он ничего и никого не хотел касаться. Хотя некоторые ткани вызывали интерес. Это происходило нечасто. А теперь возникло к этому существу, но он не мог позволить себе просто так трогать его. Возможно, это пошатнуло тот облик, который мужчина наращивал в себе десять с лишнем лет.
- Занимайся в своей комнате, - сухо сказал Генрих, давая разрешение, - Помни, я слежу за тобой, - тут же дверь за ним захлопнулась.
Полукровка слабо вздрогнул от хлопка двери, вздохнул и обернулся на путь до теперь уже своей комнатки. Ощущения были двоякие: все же, новое помещение, и хотя полукровка мог более свободно себя ощущать в ней, без прямого присутствия Генриха, всё же, его последние слова омрачали ситуацию - комната просматривается камерами. То есть, формально Генриха нет, но на самом деле - есть. Неизвестно пока, что хуже. Поначалу полукровка думал, что вообще не сможет расслабиться, зная про слежку, но занимаясь раскладыванием вещей и одежды, сам не заметил, как уже забыл о ней, тихо бормоча что-то себе под нос, пока наводил порядок. Комната была небольшой, но по своему уютной: кровать, шкаф для одежды, небольшой стеллаж под документы или какими бы то ни было ещё вещи, стол, настольная лампа, канцелярия. Малыш обошел всё, заглянул в каждую полочку, пока раскладывал вещи, и остался очень доволен.
Генрих дошёл до своего стола, включил один из экранов, где он сразу разделился на четыре квадрата, в соответствии с камерами. Картинка была чёткой и цветной, самые лучшие технологии, которые разработали военные. Он раскрыл программу, в которой улаживал рабочие дела, но толком и не смог обращать внимание туда. Движение сбоку отвлекало и побуждало любопытство. Он откинулся на кресле и наблюдал, как полукровка разбирается, ходит по помещению, будто пробуя всё на вкус. И как готовиться к своей учёбе. Генрих наблюдал за ним, точно за зверьком, схваченным с улицы и принесённым в клетку.
Если бы только все эти технологии были тогда. Мужчина потёр свой шрам на лбу и прикрыл глаза, нервно раскручивая ручку в пальцах. Прошлое не изменить, но какие яркие образы возникают сейчас. Генрих думал, что давно забыл их. Но с его появлением, что-то внутри раскрылась. Та бездна, о которой сказал Лука. Бездна, которая почти поглотила его, но которую, как он думал, он укротил. Но нет. Она была внутри, выплёскивалась временами, чтобы не стать снова такой же мощной. Она ждала своего часа, чтобы протянуть свои нити и оплести ими горло. Задушить, разорвать, уничтожить.
Генрих выключил экран и всё же засел за работу. Эти мысли возвращали его туда, куда возвращаться он был не намерен. На замке его двери всё равно установлен датчик, который вызовет сигнал, если Лука выйдет.
Пару дней они провели в затишье. Генрих выпускал Луку в ванную. А потом забирал его на дела, для которых нужно было походить. Затем они возвращались обратно на этаж и расходились каждый в свою комнату. Лишь изредка мужчина включал камеру, но малыш вёл себя более чем прилежно.
Наконец, ему позвонили, что группировка привезла предателей Ци.
- Шань уже признался, Господин. Стоило его только взять. Груз продан, к сожалению, - доносился голос из телефона.
- Неважно, Сяо знает, что он обязан мне вернуть груз, чего бы то ему это не стоило. Где пленники?
- В тигрятнике. Все трое.
- Одного из них отпустите в переговорную. С зеркалом. Дайте ему надежду. Я хочу, чтобы у него был смысл драться. Мне неважно как, придумайте сами. Мы спускаемся.
Генрих убрал телефон и сразу зашёл в комнату Луки.
- Пойдём. Крыс поймали. Ты должен убить одного из них, - мальчишка без особого энтузиазма встал со стула, но послушно последовал.
- Может, стоит сменить одежду? – в надежде отмазаться хоть на время, спросил Лука.
В этот момент Генрих выудил выбивающийся край рубашки и посмотрел на оторванные пуговицы. Малыш стыдливо отвёл глаза и лицо.
- Тебе сошьют новый костюм, - он зашли в лифт и поехали вниз, - Тебе сложно справляться с пуговицами?
- Когти, - тихо вздохнул полукровка.
- Тогда, заменим пуговицы на кнопки, - оба вышли в уже знакомый белый коридор, а Лука с каждым шагом только больше напрягался, - Мне не важно как ты это сделаешь. Ты должен убить его. Понял? Не сдерживай своего зверя. Только так ты прочувствуешь его.
Генрих остановился у железной двери, строго посмотрел на взволнованного ребёнка, и открыл дверь. Там была полнейшая темнота. Но Генрих не позволил ему мяться на входе. Он втолкнул ладонью в помещение и закрыл за ним дверь на замок. Лука находился в темноте до тех пор, пока Мафиози не занял своё место перед прозрачным, с его стороны, зеркалом.
Белый свет ослепил обоих запертых здесь. В отличии от прошлого предателя, этот не был привязан к стулу. Он стоял у другой стены, ожидая, что будет дальше. Мужчина крепко сжимал биту, в которую были забиты гвозди, некоторые из них насквозь, так что были не только шляпки, но и острые концы. Многие из них достаточно толстые, чтобы не сгибаться от первого же удара.
У одной из стен стоял длинный стол, на котором красовались самые разные орудия. Многие из них используются в обиходе и строительстве, только начинённые различными дополнениями, типа цепей, скобок, шипов. Никакого огнестрельного оружия тут, естественно, не было.
Оглядев своего соперника, мужчина издевательски усмехнулась.
- Это ты зверушка Майерса? А как тебя расхваливали! Монстр во плоти. Да ты же ребёнок! – рассмеялся мужчина, - Да хули ты мне сделаешь? Пару ударов и ты всё равно что шлюха в отключке. Чё стоишь, обмудак? Давай быстрее это решим и я выйду отсюда!
Когда Генрих предупреждал мальчишку, что ему придется кого-то там убить, это всё казалось далёким, эфемерным заданием, которое наступит не сейчас, ещё нескоро, ещё будет время подготовиться к этому морально и физически. Но как оказалось, подготовиться к этому попросту невозможно. Лука мог медлить как мог, но задание не изменилось бы, как ни сильно он ни сопротивлялся. В конце концов, он послушно остановился за порогом, в кромешной темноте, ожидая, когда что-нибудь начнет происходить. Действия не заставили себя долго ждать. Свет вспыхнул, заставив тварёнка спасти привыкшие к темноте глаза от слишком яркого освещения. Как долго зрачок перестало резать, малыш быстро оценил происходящее: бросил взгляд на столик с инструментами, на противника, на биту, которую он держал в руке. Золотые глаза слегка округлились от удивления. Он не знал, как это будет, но полагал, что если Генриху важно просто увидеть смерть от рук демонической сущности - он зафиксирует врага, также, как фиксировал Била. Но вооружать противника?! Полукровка неосознанно сделал шаг назад от агрессивно рычащего мужчины, прижимаясь лопатками к металлической двери. Отступать дальше - попросту некуда. Ему придется напасть. Малыш зажмурил глаза, мысленно уговаривая себя сделать это. В чем-то, убивать движимую мишень, способную дать отпор, даже гуманней: так у нее есть по крайней мере иллюзия равноправного боя. Возможно, привязанного убивать было бы сложнее.
Луке не дали настроить себя такими мыслями на нужный лад: враг не планировал медлить. Тварёнок распахнул глаза от звуков быстрых шагов и едва успел увернуться, отпрыгивая в сторону от замашистого удара. С мерзким металлическим лязгом бита проскрипела по стальному листу двери, а наёмник раздраженно цыкнул, уходя в новый замах левее.
- Думаешь, сможешь долго бегать от меня?!
Ещё один грохот - гвозди приземляются о бетонный пол, где ещё секунду назад находился полукровка. Лука отпрыгивает ближе к столу, ещё раз косится на него, но все эти предметы - излишни, если у тебя от природы есть инструменты для убийства. На них не было ничего такого, способного помочь не отхватить удар битой в самый последний момент.
Осознав, что такую маленькую и прыткую мишень ему битой не одолеть, мужчина криво ухмыльнулся, и достал из-за пазухи что-то вроде метательного ножа, помахав им в воздухе, словно в знак приветствия.
- Передавай привет Майерсу, урод.
Предугадать траекторию полёта ножа, уже отправленного в замах, сложнее. Крыса пользуется этим, но не с целью попадания в полукровку. Лука ожидаемо отпрыгивает от того места, куда готово было вонзиться лезвие - но мужчина бросился в ту же сторону, куда малыш отклонился, не растрачивая драгоценные секунды на размах и лишь с силой опуская маковку биты на чужую ногу.
Короткий визгливый звук нарушает тишину, доселе прерываемую лишь лязганьем и сопением. Тварь отпрыгивает подальше, но поджатые в спокойном наблюдении губы теперь слегка приоткрыты, и он учащенно дышит. Воодушевленный попаданием, с веселым гиканьем наемник замахивается ещё раз, подбегая поближе. Грохот металла о бетон. Тварь увиливает по прежнему, хотя и заметно медленнее. Он меняется по чуть-чуть, так, что это сложно уловить глазом. Вначале темнеют золотые глаза. И лишь затем начинают темнеть корни волос, наполняясь сначала светло-серым, а затем и более темным оттенком. Каждый раз, отпрыгивая от ударов противника, он все сильнее меняет свой "окрас", да и движения становятся другими, более звериными. Малыш больше не пытается двигаться так, как привыкли люди. Всё его тело задействовано в прыжке, каждая мышца становится пружинкой, и пока крыса уходит в очередной замах, тварь к грацией кошки уже оказывается за его спиной. Игра мало-помалу становится жесче. Это замечает и противник. Он снова плюётся ядом, начинает размахивать оружием, не целясь, стремясь попасть на узкой морде нечисти хотя бы случайно, пока его почерневший маленький силуэт мечется, отпрыгивая едва ли не от стен.
Игра в кошки-мышки резко поменяла своё направление.
Очередной прыжок Луки где-то под ногами у наёмника. Тот взревел, падая на холодный бетон. На первый взгляд, он цел, но руки, сжимающие щиколотку, быстро намокают от крови. С бешено искривленным от отчаянья и страшной боли лицом он ещё пытается взять биту в другую руку и прибить демона, что как шакалёнок, нашедший умирающее животное, кружит вокруг него. Бесполезно. Крыса уже не сможет встать на раненую ногу, от слова совсем. Его сухожилия грустными шнурочками висят симметрично рваному краю раны.
- Чертово.. отродие...
Он не успевает договорить слова проклятия: выждав удачный момент, тварь бросается на руку, сжимающую биту. Один прыжок. И один укус. Всего один. Крик заполняет пустое помещение, такой громкий, что кажется, слегка звенит стеклянная стенка. Вся рука, от плеча - улетает в противоположный угол, до сих пор намертво сцепленными пальцами удерживая своё орудие. Тварь уже не разбирает смысла чужих рыданий, в которые примешиваются слова. Сейчас он чувствует лишь заполоняющий всё его естество голод.
Плотоядно урча, монстр приближается к упавшему на пол телу. Он ещё жив. Но близок к шоку. Не дав ему впасть в полное предсмертное оцепенение, тварь берёт всё в свои лапы, усаживается верхом и рвёт одежду на груди. Он слишком увлечен, чтобы думать о чем угодно другом. Мокрые хрусткие звуки ломающейся грудины. Голод. Голод. Ничего, кроме голода. Морда опускается в обильно кровящую рану, начиная хрустеть. внутренностями.
В первые мгновения Генрих смотрел с обычным интересом. Двигался малыш быстро и изящно, уже это интриговало. Бандитов Ци нельзя было назвать великими борцами, но всё же они проходили военную подготовку. Те, кто выживал, мог похвастаться обширным опытом в боях. И это было видно из уловок. Было даже интересно, насколько Лука научиться читать подобные уловки. Было ничуть не жаль, когда ему зарядили. Этого Генрих и добивался. Он уже понял, что Лука вряд ли бы убил парня, будь тот привязан. Боль явно побудила его к абсолютно другим действиям. Мужчина видел, как тьма охватывала его ещё в лифте, но то было цветочками по сравнению с тем, что он видел прямо сейчас. Полукровка покрылся чернью, было видно, что его клыки и когти стали значительно длиннее.
А потом начались совсем другие крики. Бандит матерился, но ничего больше не мог сделать. Теперь игра была в руках ребёнка. Ребёнка-демона. Генрих даже встал со своего места и подошёл к зеркалу вплотную. Он чуть ли не носом уткнулся, чтобы лучше видеть происходящее там. Оба глаза распахнуты, а здоровый пожирает полукровку и все его действие. Что-то внутри отозвалось, клокотало и дышало жаром. Он едва сдерживался, чтобы не палить своего заведённого состояния. Мурашки по телу, приятный холод по хребту. Когда ребёнок оторвал руку, большинство наёмников отвернули лица, но только не Генрих. Он садистки скалился. Руки уже подрагивало от экстаза от зрелища. Он покосился на взгляды и убрал руки в карманы. Мужчина умер и Генрих пошёл на вход. Было видно, что он завернул к той самой двери.
- Господин! - выбежал один из наёмников, - Это небезопасно!
- Не стрелять! – рыкнул мафиози, - Если вы в него будете стрелять – убью всех.
Генрих открыл дверь и вошёл туда, закрыв за собой. Пока что он не решался идти дальше, но с благоговением смотрел на демона и его творение. Сердце бешено колотилось в ушах, но совсем не от страха. Даже если бы ребёнок сейчас помчался на него – он бы не сдвинулся с места. Прямо сейчас он был безоружен и готов принять смерть во всей её красе.
Казалось, тварь не слышал и не видел ничего вокруг. Он весь был увлечен своей добычей, облизывался и вновь опускал морду в разверстую клетку чужих ребер, отрывая какие-то части сердечной ткани. Наконец, монстр отступил от трупа. Он неторопливо, лениво приподнял окровавленную морду от раны, слегка попятившись, запрокинув морду и протяжно, утробно проурчав в потолок. Черные склеры неясно подрагивали, словно чудовище видит вместо бетонной коробки что-то совершенно иное. Он застыл, как каменное изваяние, неморгающим взглядом продолжая смотреть в одну точку, куда-то вверх. Пасть раскрылась, шлейф кровавой пены потёк по горлу и рукам, покуда чудовище клокотало и каркало на своём, начиная слегка потряхивать головой. Вдруг всё закончилось - звуки, движения, хрипы. Тварь застыл снова, но не прошло и секунды, как его корпус молниеносно рванул с места, врезаясь всем телом в замаскированную стеклянную стену. Что-то задребезжало вдоль стен, зазвенело, но сдержало удар. Игнорируя этот факт, тварь отпрыгнул и врезался в стену снова, до сих пор не замечая мужчину, стоящего позади.
Генрих ждал. Того, что произойдёт. Самым логичным стечением было бы нападение на него. Но демон не чувствовал его присутствия. Возможно, потому что тот не двигался. Но вскоре он понял – его накрыло. Это действительно было приступом, а не обращением. Генрих знал это как никто другой. Он и сам часто видел перед глазами пелену. Особенно, когда его бил сильный триггер. Воспоминания наслаивались, картинки множились и изменялись в ужасные картины. Лица переставали быть настоящими лицами. И в этот момент ты машешь или стреляешь куда попало. Идёшь не разбирая пути. Бежишь, кричишь, падаешь с оврагов, даже не понимая этого, дерёшься с воздухом. Именно это сейчас происходило с Лукой. Любопытство делало своё дело. Мужчина стал подходить, осторожно. Он заметил движение сверху. Дула, с которых летят транквилизаторы. Но махнул парням за стеклом. Тварь тоже остановилась и стала прислушиваться. В этот момент двумя широкими шагами мафиози сократил между ними расстояние, и пока тот не опомнился, накрыл его глаза ладонью, а другой рукой ухватился под руки. Конечно, сильного, пускай и полукровку, он вряд ли сможет удержать.
- Их нет. Никого здесь нет. Здесь только я – твой хозяин. Только я, - проговорил ему на ухо мафиози и закрыл глаза. Дальше могло произойти что угодно. Прямо здесь и сейчас его могли искромсать точно так же, как и того бандита.
Демон услышал рывок сбоку, но слишком поздно. Его скорости хватило бы, чтобы отреагировать, но призраки сбивали с толку, затягивая в безумный калейдоскоп. Всё его тело вмиг налилось свинцом, мышцы закаменели, как от судороги. Тварь выгнулся в чужой хватке, сильно задирая голову вверх, напряженно вцепившись лапами в руку на своей груди, и вслед за этим комнату огласил визгливый яростный вопль. Инфернальный звук закладывал уши, чудовищный, мало на что похожий. Казалось, от него сам воздух начинает вибрировать. Когти, раздирающие по пиджаку чужую руку, вдруг ослабили нажим, и едва крик закончился, тварь словно отключило, а тело моментально обмякло, став тряпичным.
Когти, острые как лезвия. Конечно, болевой порог Генриха был достаточно высоким, но он чувствовал всё. Удивительно, как они не добрались до костей, как только он вцепился. Затылок упёрся в грудь и крик не только был слышен, он разливался вибрацией по всему телу. Вот-вот он рванётся и всё закончится.
Так думалось. Но он стал слабеть. Мужчина вовремя подхватил его, пока он не упал. Голова кровавой щекой прижималась к пиджаку. Генрих разглядывал изменившуюся морду, но она мало-помалу принимала привычные черты, хоть всё ещё чёрные и в шерсти. Сейчас он по-настоящему любовался им, как чем-то прекрасным. Самым прекрасным, что он видел в своей жизни.
Когда он подошёл к двери, ему её раскрыли наёмники. Он самолично понёс демона в лазарет. Перед ним расступались так, словно он нёс ядерную бомбу, способную вот-вот разорваться. В больничной палате на демона косились с ужасом и боялись подходить. Мафиози вздохнул и всех распинал, набирая из шкафчика всё, что ему было нужно. Он снял всю одежду, вместе с бельём. Кроме ноги никаких ран. Зализ каким-то раствором, а потом забинтовал как умел. Спиртом протёр все кровавые пятна, хотя тут легче было его опустить в спиртовую ванну. В любом случае, теперь их было намного меньше, чем прежде. А когда он накрыл его одеялом, щёлкнул пальцами, чтобы ему принесли стул.
- Господин… у вас кровь… - тихо сказала одна из медсестёр, указывая на руку. Генрих даже не чувствовал боли, просто забыл про эту рану. А когда ему напомнили, сам разделся до брюк и протянул руку.
- Здесь… нужно наложить швы…
- Так бинтуй, мне плевать на шрамы.
Вздохнув, она подчинилась. А потом ему принесли свежую одежду. Генрих остался здесь, расположившись максимально удобно, насколько это было возможно. Ноутбук на больничном столике, пару папок и ручек. Ну и телефон, разумеется.
Демон не был в обычном понимании обморока: его глаза изредка приоткрывались, черные и абсолютно ни на что не смотрящие, скорее повинуясь каким-то рефлексам, чем триггерам извне - и закрывались снова, он то совсем беззвучно дышал, а то шумно сопел, почти рычал, но в сознание не приходил. Лишь ближе к сумеркам демон окончательно притих. Тьма отступала с волос и когтей постепенно, медленней, чем проявлялась.
Лука открыл глаза - словно его кто-то выдернул из сна за шиворот. Темная ночь слабым ветерком баюкала легкие белые шторы лазарета. Двигаться не хотелось, было по-странному тяжело в теле. Полукровка лишь скосил взгляд по сторонам, и крайне удивился, заметив слева от себя слегка задремавшего мафиози. Он сидел на стуле с перебинтованной рукой, в куче документов, но рука расслабленно лежала на них, а голова была чуть наклонена вниз. Демон поджал губы, зафиксировав свой взгляд на бинтах.
Генрих чуть дёрнулся от каких-то своих снов, но вскоре открыл глаза. Обычная, выработанная в мафии, чуйка от взгляда. Он повернул голову и встретился со взглядом Луки. Мужчина потянулся всем телом, разминая затёкшую спину.
- Очнулся, думал дольше будешь лежать, - сказал глава, сложил папки в стопку и отодвинул столик от себя, - Идти сможешь?
Малыш на пробу подвигал всеми конечностями, после чего кивнул. Разговаривать пока что не хотелось. Даже делать ничего не хотелось, но в стерильном помещении, пахнущем лекарствами он чувствовал себя неуютно. Он медленно встал, сразу заворачиваясь в простыню. Встал пошатнувшись, но устоял на ногах. Генрих молча посмотрел на одежду, лежавшую в его ногах на постели, вздёрнул одну бровь, наблюдая, как он уже начинает идти в простыне, но ничего не стал говорить. В целом, это он не хотел раздеваться, так что его выбор, как и в чём ходить. Мафиози отодвинул одну из медицинских ширм, которыми они были закрыты от основного помещения. А потом пошёл вперёд, прислушиваясь к тому, как идёт Лука, шаркая ногами по полу. Коридорный свет ослепил обоих. Здесь жизнь кипела всегда и свет никогда не гас. Работа у наёмников была круглосуточной, они разве что заменяли друг друга. Но у Генриха на этаже была другая атмосфера. Когда двери открылись, вдоль стены над полом по очереди зажглись лампочки тёплого света. Они лишь освещали дорогу, но очень умиртворяюще. По стенам горели панели у дверей, как светлячки. Они вошли в спальню Генриха, и Лука тут же рухнул на его кровать, особо не задумываясь о том, что делает. Мужчина снова посмотрел на это несколько удивлённо, но опять же не говорил ни слова. Когда он снял с себя рубашку и развернулся, то увидел ещё и другую картину: малыш распахнул простыню и лежал прямо так, в одном белье. Генрих включил такой же непринуждённый свет, только уже у маленьких ламп на стенах.
- Что произошло? – тихо нарушил тишину малыш.
- Ты совсем ничего не помнишь? – Генрих подошёл к постели и присел на другой край. Малыш мотнул головой, стараясь не смотреть ни на мафиози, ни на его руку в бинтах, - Хочешь увидеть запись?
- м… не уверен, что это хорошая идея, - выдохнул Лука.
- Хм.. ладно. Ты обратился в демона, как и написано в отчётах. Сначала укусил бандюгана за ногу, разорвав икру, потом оторвал руку полностью, а потом вскрыл его грудную клетку. Умирал он мучительно. Хотя и не так долго, как мог бы. Он потерял сознание, кровопотеря не успела остановить сердце, так что ты наверняка ел его ещё бьющимся.
- Я съел… сердце? – неуверенно повторил полукровка.
- Ага. Прихватил ещё немного желудка, но, судя по всему, случайно. Другие органы есть не стал, - усмехнулся Генрих, посмотрев на вытянувшееся, побледневшее лицо малыша.
- А что-то ещё… произошло? – аккуратно поинтересовался Лука, прикрыв глаза.
- Нет. Он уже умер, - пожал плечами мафиози.
- Ваша рука… - не отступал демон, - Вы зашли туда. Вы же… могли умереть.
- Я же говорил тебе, я не боюсь смерти, - обернулся Генрих и снова поймал на себе взгляд золотых глаз, - Не смерти стоит бояться, а жизни.
Малыш тяжело вздохнул, мельком скользнул по татуировкам и сразу отвернулся. Сам мафиози поднялся, прошёл к шкафу с выпивкой, налил себе виски и выпил залпом. Услышав, как жидкость льётся, Лука тихо чавкнул от сухости во рту.
- Хочу… пить… - робко сказал он.
- Что? – переспросил Генрих.
- Воду, - ответил малыш.
- Просто воду?
- С лимоном.
Так как в его баре была только выпивка, Генрих позвонил Джону. Тот откликался достаточно быстро, так что уже скоро был в их комнате, подавая графин и желая доброй ночи. Мужчина налил в стакан и поставил его на тумбочку у изголовья кровати. А когда Лука начал пить, стал разбинтовывать ногу. Мужчина даже завис, когда не увидел ничего, кроме пары засохших пятен крови. Не веря в то, что он видел, Генрих даже провёл по коже пальцами. Пару часов назад здесь была достаточно серьёзная рана, а теперь… чистая кожа. Гладкая, без единого шрама. Серый глаз посмотрел вверх. Выпив почти весь графин, Лука буквально отключился. Мужчина выпрямился, с бинтом в руках и растеряно смотрел на ребёнка на его кровати. Вроде нужно перенести его в комнату, на его постели. И тут же мозг подкидывал ему причины, почему он должен остаться здесь. Такой приступ был впервые, по крайней мере, в этих стенах. Мужчина должен был знать абсолютно всё о нём и его реакциях. Поэтому он должен следить за ним, за тем как он проведёт эту ночь, как проснётся.
Отложив бинты, Генрих скрутил покрывало со своей стороны валиком к спине Луки. Снял брюки и залез под одеяло. Свет погас и их снова окутала темнота, хотя не кромешная. Силуэты были прекрасны видны в ней. Мужчина смотрел на мирно спящего малыша, который меньше суток назад с особой жестокостью расправился с бандитом. Хотя, страннее было то, что он лежит рядом. Генрих уже чувствовал, к чему ведут эти мысли и отвернулся сам спиной к нему. Стоит только думать о том, что делать с его приступами и больше ни о чём.

Лука непонимающе наклонил голову вбок, не совсем улавливая, чего от него хотят. Так научиться сдерживать, или выпускать? Впрочем, вряд ли мужчина в полной мере понимает, о чем просит. Малыш вздохнул и не стал продолжать этот разговор. Что толку спорить, если этот сумасшедший буквально нарывается на то, чтобы быть убитым? Остается лишь малое: пытаться делать то, что он говорит, до тех пор, пока он не перешагнет очередную черту дозволенного, а там дальше будь что будет. Всё равно этот день был гораздо лучше, чем сидение взаперти связанным в тесной клетке. Что угодно лучше этого.
Лука думал, что не уснёт, но когда оба вернулись в кабинет, а голова коснулась подушки на кресле - он просто провалился в темноту. День был ужасно насыщенным на всякого рода страсти, и психике требовался отдых. Он проснулся от легкого шума, и сразу же напряженно прищурился, оценивая происходящее вокруг. Уже второй раз он не понял, где находится. Но вспоминать насилу не пришлось: он увидел Генриха. Тот уже заправил постель, и стоял перед ней, одеваясь. Татуировки изгибались в причудливых танцах, пока мышцы на широкой спине и на руках напрягались и расслаблялись по мере того, как мужчина собирался. Лязг пряжки на ремне, шуршание рубашкой. Лука даже не заметил, что уже во все глаза пожирает его взглядом, даже не припомнив, как чу'ток мужчина до ощущения чужих глаз. Но стоило мафиози начать оборачиваться, демон тотчас же захлопнул глаза и для правдоподобности протяжно, медленно засопел, зарываясь носом в складку пледа. Сна уже не осталось ни на грамм. Однако было бы слишком неловко дать поймать себя на подсматривании.
Генрих уже давно знал, когда ему что-то кажется – ему не кажется. Но он не стал ничего говорить. Сегодня он был одет во всё чёрное. Чёрная рубашка, раскрытая сверху на одну пуговицу, чёрный пиджак с чёрными пуговицами. Никакого галстука, сегодня было совсем другое настроение. И это было словно предупреждение для всех, кто его увидит. Он прошёл к окну, дёрнул за шторы, впуская в комнату свет, и остался смотреть вдаль, пребывая в каких-то своих мыслях. Минут через пятнадцать в дверь постучались. Генрих открыл, впуская Джона с тележкой завтрака, а потом вручил толстый квадратный свёрток с крафтовой бумагой , подвязанноё тонкой верёвкой.
- Доброе утро, господин, - улыбнулся мужчина.
Мафиози лишь кивнул, отложил на кровать свёрток, а потом принял бумажку и что-то круглое. Малыш к тому времени уже присел, потирая глаза. Казалось, вчера был очень сытный ужин, но будто бы все события сделали его безумно голодным, от запаха снова потекли слюни. Хотя, это могло быть из-за того, что раньше он питался хуже собаки, а теперь его кормили блюдами самого высшего сорта, которые доступны далеко не каждому человек.
Джон стоял у двери, сложив спереди руки в замок на животе и чего-то ждал. В это время Генрих развернулся, подошёл к креслу и присел на его край.
- Дай руку, - тихо сказал он, протягивая свою.
Малыш осторожно положил свою на его ладонь. Тот сжал её, не больно, но настойчиво. Круглая баночка раскрутилась, показывая чернильное содержимое. По очереди зажимая каждый палец, Генрих прижимал подушечки к содержимому баночки. Ощущалось, как губка, пористая, мягкая, но с жидкостью, вытекающей от каждого нажима. После того, как палец смачивали чернилами, его прижимали к помеченному квадрату. Наверху было подписано какой палец куда нужно прижать. На ней оставались отпечатки, так что несложно было понять, что он делает, хотя не до конца ясно для чего. Обе руки были перемазаны чернилами. Отпечатки взяли со всех десяти пальцев. Потом Генрих закрутил баночку, дал малышу платок, отдал ждущему Джону бумажки.
- Приятного аппетита, господин, - улыбнулся он, поклонился и вышел.
- До конца чернила сотрутся в душе, - произнёс мужчина, забирая свои тарелки и кофе к столу, - Твои отпечатки внесут в базу. Тебе будут доступны две двери напротив. Та, что ближе к лифту – ванная комната с уборной. Другая будет твоей комнатой. Сегодня её доделают, так что спать будешь уже там. Пока что, только на ночь ты будешь оставаться в ней. Там есть несколько камер, так что за тобой будут следить.
- Спасибо, - тихо ответил малыш, подвинулся ближе к тележке и притянул тарелки.
В глубокой была молочная каша со свежими ягодами. На другой лежало пару бутербродов с помидором, ветчиной и расплавленным сыром сверху. Перед ним стояло два чайничка. По запаху чувствовалось, что в одном из них было кофе, а в другом душистый чай. Малыш решил налить себе чая. И снова он чуть ли не жмурился от вкуса, жуя медленно и вслушиваясь в новые вкусы. Всё было гармонично в этих блюдах, даже годы были сладкими, с небольшой кислинкой, которая не раздражала рецепторы. Бутерброды от чего-то сочились соком, свежая булка, тающий сыр, невероятного вкуса ветчина. Было трудно поверить, что всё это происходит с ним. Его готовили к собачьей жизни. К презрению и не лучшей еде, даже если бы его кто-то купил. Он ко многому готовился, но определённо не к этому. Конечно, он был напряжён от Генриха и это слабо сказано. Он абсолютно не знал, чего ждать в следующую секунду. Но тем не менее, не мог не наслаждаться этими моментами. Даже если он скоро умрёт, последние мгновения его жизни были по-своему счастливыми.
Когда они поели, Генрих составил посуду обратно на тележку, а потом подошёл к кровати, где лежал свёрток, обрезая верёвку. Бумага раскрылась и показала аккуратно сложенную одежду, каждая в индивидуальном пакете. Конечно, с Луки сняли мерки, но было неожиданно, что её уже сшили. Мужчина разбирал каждую из них и разглядывал. Все костюмы были своего рода официальными, кроме, пожалуй, домашней одежды. Трикотажный светло-серый лонгслив и тёмно-синие льняные штаны. Повседневный костюм состоял из серых брюк, белой рубашки и серого жилета. Строгий как и должно быть – чёрные брюки, чёрный пиджак, светлая рубашка и тёмно-синий атласный галстук. На выход – белый свитер, пиджак без пуговиц из рогожки серо-коричневого цвета и такие же брюки. Осенний костюм состоял из кремового пальто с чёрными пуговицами, утеплёнными брюками шоколадного цвета, и тёплой белой водолазкой. Как только Генрих разложил все костюмы, следующим открылись платья. Велюровое зелёное платье с рукавами, открытой шеей и юбкой карандаш до колен. Генрих жестом попросил встать, а потом приложил платье к Луке, чуть наклонив голову и рассматривая. Второе платье было уже без рукавов, из атласной кремовой ткани, приталенное, но с пышкой юбкой. Разбавлялся цвет серо-синим градиентом, расходящимся, как туман, к груди и на юбку. Платье так же было прижато к малышу и пристально изучено. Последнее платье было абсолютно чёрным, длиною в пол, с рукавом только на одну сторону и длинным вырезом. Его Генрих рассмотрел в отдельности от малыша и сразу отложил.
- Ладно, померишь их потом, - наконец сказал мужчина, закрепив вешалки и повесив их в шкаф рядом со своей одеждой.

Было видно, что все костюмы подбирались под вкус Генриха и сочетались со всеми костюмами, которые висели у него. Он оставил на кровати только один костюм – повседневный.
- Твои отпечатки уже зарегистрированы, так что иди помойся и переоденься .
Лука кивнул, максимально аккуратно взял новенький, только что пошитый костюм, и вышел за дверь. Он оглядел обе, но как и было велено, пошёл в дальнюю. Приложив указательный палец к сканеру, он внимательно смотрел на реакцию. Загорелась зелёная лампочка и что-то в двери щёлкнуло. Он аккуратно опустил ручку и дверь поддалась.
Внутри его ждало светлое помещение. Кафель на полу и стенах. Прямо впереди была стена с тремя матовыми дверьми. А у противоположной стены стояла скамейка, над которой находились вешалки. Часть из них пустовала, на другой же висело несколько халатов. Там уже был и маленький, видимо, сделанный уже под мерки Луки. Снизу скамейки несколько пар тапок. Махровые и резиновые. Судя по всему, чтобы не поскользнуться на кафеле. В пространстве между стенами были длинный и не широкий шкаф. На одной из полок лежали полотенца. Другие пустовали, наверное, для того, чтобы сложить туда одежду. Малыш сразу сложи туда новые вещи. С другой стороны имелось зеркало в полный рост. Перед тем, как раздеваться, Лука хотел в принципе разобраться с тем, что находится дальше.
За первой дверью было небольшое помещение. Там всё просто – туалет, раковина, маленькое зеркало, несколько полочек с какими-то бутылочками и подставками. Перед туалетом красовался маленький мягкий коврик. За средней и была сама ванная комната. Здесь был открытый душ – смесители сверху и снизу, оснащённые разными функциями и ручками. Под ним пол был резиновый, с дырками, судя по всему, чтобы всё сливалось. В другой стороне стояла большая ванна, с широкими краями. Над ней полки с различным содержимом, между душем и ванной столик с ящиками. За третьей красовалась самая большая комната. С огромным джакузи с древесными плитами с внешней стороны. Там же был бар – небольшой шкаф, со стеклянными дверьми, а за ними в ряд разные бутылки, бокалы и стаканы. Тут же стоял небольшой квадратный холодильник. А прямо напротив джакузи висел на стене огромный телевизор.
Лука зарёкся не удивляться прошлым вечером, но все равно не смог избавиться от неловкости и смущения, когда мужчина хватал его за руки, или прислонял все эти немыслимые женские наряды. Полукровка смотрел на него, пока мужчина приценивался к облику демона в том или ином платье - рассматривал скупые эмоции на лице, пытаясь их разгадать. Спасибо хоть, не все наряды были извращенскими. Тот, что всучили ему, был одним из вполне себе приемлемых. Полукровка был рад оказаться в ином помещении, без присутствия мафиози в непосредственной близости. Он тихо вздохнул, какое-то время рассматривая предметы одежды. Дорогие. Это сразу видно. В голове всплыли слова, сказанные сутки назад. "Ты зверушка. Красивая, необычная зверушка". Выходит, он не обманул на этот счёт. Хочет побаловаться, перед тем, как умереть. Странный, очень странный человек.
Поскольку никто не поторапливал, малыш с осторожностью лиса изучил все доступные ему помещения, изумлённо попырился на обилие кнопок со всех сторон, на пробу потыкал некоторые, но когда тихая ванна вдруг зазвенела приветственной мелодией, отпрыгнул, как от чумы, поспешив в обычный душ. Новый век одновременно и пугал, и жутко интриговал. Технологии, которых прежде Лука не видел, не мог о них ни прочесть, ни услышать. Контингент, посещающий торговые точки, редко когда говорил о чем-то хоть сколько-нибудь интересном. Закончив с душем, и наконец впервые с момента покупки очистившись с макушки до самых пят, Лука ощущал себя заново родившимся. Даже настроение вмиг поднялось. Покрытая то там, то здесь темными пятнами кожа засияла слабым перламутром белизны, как и волосы, до этого слипшиеся в огромный ворох на затылке. Лука лил на них всё, что содержало в себе надпись "для волос", и потому, справиться с ними гребнем оказалось проще, чем когда его пытались причесать слуги торговца. Напитавшиеся разного рода косметикой, они стали скользящими и сияющими.
Лука нагим прошёлся до полочки с новыми вещами, вытягивая их к себе по одной, вновь рассматривая и пытаясь примерить. Вещи были по размеру, и одно ощущение этого уже было непривычным. Ничто не болталось, и не сжимало, стесняя движения. Брюки оказались на нем быстрее всего. А вот глядя на крошечные круглые пуговицы рубашки, Лука столкнулся в своей уверенности. Он начал сверху, с горловины, предельно-осторожно пропихивая костяшкой пальца упрямый кусочек пластика, но уже на четвертой части начал раздражаться и попробовал ускориться, распрямляя пальцы. Бежевая пуговица отскочила в сторону, звонко прокатившись по плитке куда-то под двери одного из помещений.
- Блять. - вздохнул демон, покосившись на жилет. В принципе, если он наберётся терпения, и застегнет те, что ниже, отсутствие одной не должно бросаться в глаза - тем более, под слоем жилета. Сказано - сделано. Надев последний элемент одежды, тваренок пригладил материю рубашки максимально ровно, ещё раз осмотрел себя в зеркало, и оставшись довольным, вышел обратно, в сторону кабинета.
Когда в дверь постучались, Генрих открыл её почти сразу, впуская малыша. Было видно, что он не доверял пропуск в свои комнаты абсолютно никому, и предпочитал лишний раз подняться, чем внести в допуск чужие отпечатки. В кабинете уже прибрались, а у шкафа стояло несколько ботинок и кроссовок разного цвета, точно размером для Луки.
Мужчина разглядывал посвежевшего полукровку пристальным взглядом. Без грязи и в новом костюме он выглядел бесподобно. Поймай его другие люди, он бы стоил все десять миллионов. Хотелось коснуться и разглядеть его поближе, с придирчивостью ювелира, но Генрих бы точно не показал такую свою заинтересованность. Но уже точно понял, что его наводчики не ошиблись, когда сказали, что нашли уникальный элитный товар. Красивый, сильны, возможно, даже неприлично сильный. Он ещё быстро учился и запоминал всё, что происходит. И явно анализировал ситуацию.
- Очень хорошо, - наконец утвердил мужчина и развернулся, - Там твоя новая обувь. Ещё принесли бельё и носки несколько штук. Они на постели. Можешь сам выбрать, под этот костюм непринципиально что надевать.
Пока Лука до конца приводил себя в порядок, мужчина сам ушёл в ванную. По его посветлевшему лицу было понятно, что он умывался и брился. Он заглянул в спальню только чтобы позвать за собой малыша. Когда они спустились, наёмники смотрели на «зверушку» иначе. Если до этого они морщились и негодовали, то сейчас было изумление и заинтересованность. Но мафиози быстро подмечал такие взгляды. Наёмники чувствовали тяжесть от Генриха постоянно, поэтому сразу понимали, что лучше даже отвернуться. Мужчина зашёл в некое помещение, которое выглядела как база военных. Большое помещение, кое-где разделённое полками и столами. Много различных экранов, компьютеров, людей снующих туда-сюда. Кто-то работал с бумагами, кто-то отвечал на звонки или наоборот звонил сам. Кто-то заходил в смежную комнату и больше не выходил.
Генрих подошёл к мужчине, стоявший как ястреб над всеми этими людьми. Он поглядывал в стороны и на разные экраны, иногда выкрикивая чьё-то имя и показывая рукой в ту или иную сторону.
- Привет, Франк.
Мужчина по имени Франк развернулся. Лицо с острыми чертами, выглядело уставшим. И вместе с тем он выглядел свежо – чистые чёрные волосы, никакой щетины. Он был моложе Генриха, но не слишком. Почти чёрные глаза опустились, и посмотрели на Луку, изучая.
- Здарово, - махнул рукой он, - У тебя, конечно, всегда были специфические вкусы, но это.
Франк вздёрнул бровь и снова посмотрел на мафиози. Лука впервые услышал, чтобы кто-то обращался к мужчине не на «Вы», и не говорил «Господин». Генрих и ухом не повёл, а, значит, у них были особые отношения. Возможно друзья, или давние знакомые.
- Ты давно должен был привыкнуть к моим вкусам, - усмехнулся мужчина, - Что там с Билом?
- Очнулся. Пока что говорить не может, тут ты постарался. Но может двигать руками и ногами. Сломанные пальцы ещё зарасти должны. Но он ведь правша?
- Да. Поэтому приказал ломать левую руку.
- В общем, он уже доставлен в переговорную.
- Товар ещё не нашли?
- В процессе, - вздохнул Франк и развернулся обратно спиной, - Но без наводки это будет долго.
- Постараемся выцедить наводку, - пожал плечами Генрих, - Но он удивительно стойкий.
- Разные идиоты попадаются, - посмеялся мужчина и на прощание махнул рукой.
Они вновь спустились в подвал и зашли в то же помещение, в которым недавно проводились пытки. Генрих сразу занял место на стуле напротив. В этот раз Бил не был привязан, но два охранника крепко держали его за плечи с двух сторон.
- Ну что, Бил, ты подумал над своим поведением? – сухо спросил мужчина.
Всё лицо узника было перемотано бинтами. Открыты были губы, нос и один глаз, налитый кровью из-за ударов. Он смотрел на Генриха и молчал.
- Ладно, парни, ломайте его ноги, - раздражённо кинул Генрих, доставая сигарету.
Бил замотал головой, глядя на охранников, которые пошли за тяжёлыми инструментами. Когда они стали подходить, предатель замычал, продолжая мотать головой.
- Готов рассказать? – спросил мафиози, остановив подчинённых взмахом руки.
Бил сначала затих, опустив голову. Его плечи дёргались, но потом он слабо закивал.
- Несите ему блокнот.
Охранник держал блокнот под рукой. Мужчина медленно писал. Когда он закончил, было видно, что Бил плачет. Блокнот принесли Генриху. Он прочёл строки, убедился, что всё понятно, а потом щёлкнул пальцами. Один из подчинённых вытащил из кобуры пистолет. Бил поднял голову и закрыл глаз. Пистолет не успел прижаться к голове, как прозвучал выстрел. Наёмники знали, как стрелять, не убив. Но знали ещё, как мгновенно убить одним выстрелом. Бил не почувствовал ничего, а потом обмяк.
Генрих встал со стула, подошёл к мертвецу, стряхивая пепел на его брюки.
- Что же ты головой не думал. Был отличным наёмником и так сглупил, - тихо проговорил мафиози и потушил окурок о его бинты на лбу.
Смотреть на слезы было тяжело, но Лука смотрел, пытаясь достичь желаемого Генрихом эффекта: научиться воспринимать такое спокойно. Это теперь - его быт, часть его новой жизни. Ни слёзы, ни мольбы, ни какими бы то ни было причины не должны его трогать. Но.. пока, к сожалению, трогали. Изредка, пока Генрих не замечает, Лука отводил глаза. Не потому, что не выдерживал зрелища, просто изредка - поневоле - недоверчивый разум представлял на этом табурете самого себя.
Жестом он отдал приказ, а сам вышел из комнаты. Набрал номер и приложил телефон к уху.
- Он сотрудничал с членами группировки Ци. У меня есть имена. Да, я поеду туда. Охрана ни к чему, они не посмеют тронуть кого-то из мафии.
Когда они зашли в лифт, Генрих снова придирчиво посмотрел на Луку, о чём-то раздумывая.
- Ци – группировка извращенцев. Если попытаются тронуть – разрешаю пустить в ход когти. Эти парни дебилы, но точно не начнут перестрелку когда там буду я. Они просто бандиты.
На выходе кадиллак им прикатил Джон. На фоне всех этих наёмников он всегда выглядел как-то слишком изысканно, словно не был дворецким у мафии. Волосы подвязаны сзади в тугой хвост, монокль на носу. Он вышел из машины, придержал дверь для Генриха, а потом для его спутника.
День расцветал яркими красками. Люди сновали туда-сюда по тротуару. Везде было множество машин. Генрих безучастно смотрел на всё это, когда они останавливались в пробках. Лука же наоборот припал к окну, разглядывая буйство красок. Кричащие таблоиды, яркие рекламы, витрины с подцветкой и самыми разнообразными товарами, красивые здания, парки, статуи, фонтаны. Он никогда не видел всего этого великолепия. Только грязные доки, холодные подвалы и тёмные, даже днём, закутки. Генрих заметил, как малыш не отлипает от двери и точно пёс, мотает головой, разглядывая окрестности. Когда они стояли на остановке, он периодически смотрел в зеркало заднего вида, наблюдая за поведением. Даже осторожно поправил его, чтобы было виднее. И снова напоминал ребёнка. Руки сжали баранку руля, отгоняя навязчивые мысли. Он должен привыкнуть. Должен перестать приклеивать старые образы на демона. Он другой, как бы себя не вёл. И зачем только он купил его? Надеялся, что демон разорвёт его и подарит ему покой. Теперь с трудом представлялось, как он может вырезать моряков и охранников.
Кадиллак въехал в район, сильно отличающийся от основного вида города. Ещё больше таблоидов и реклам. Дома прижатые вплотную друг к другу. Многие из них азиатского вида. Фонарики то тут, то здесь, различные лёгкие украшения наверху. Остановив машину у одного из зданий, он снова выпустил Луку. Они зашли в ресторан, только прошли мимо всех столиков. Рабочие ресторана бросали косые взгляды, но не приближались к парочке. Генрих зашёл за шторку и там в небольшом помещении у двери стоял высокий и широкий охранник. Мафиози подошёл вплотную к нему, они обменялись взглядами, а затем охранник отошёл. Дверь открылась и они вошли внутрь. Всё помещение застилал табачный дым. Вокруг маленьких круглых столиков пьянствовали одни мужчины. Здесь же стоял большой стол, за которым играли в карты, и бильярд. По краю располагались диванчики, с квадратными столиками. Вдали был бар, а по всему залу ходили почти голые стройные официантки. Здесь на них смотрели практически все. Кто-то поднялся со своего места и обходил Генриха, точно акула. Сам мафиози не обращал на это никакого внимания. Глава подошёл к барной стойке и к ней же привалилось несколько мужчин с гадкими ухмылочками.
- Мне нужен Сяо Ци, - строго сказал мафиози, улыбающемуся бармену.
- Я не понимаю о чём Вы, - хмыкнул тот, протирая стаканы.
- Судя по всему, Сяо снова понабрал глупых новобранцев, - вздохнул мужчина, вытягивая из внутреннего кармана чёрную карту с символом на ней, и положил на стол.
Бармен пристально на неё посмотрел, побледнел, отложил стакан, развернулся и ушёл за очередную стойку.
Генрих сам вытянул какую-то бутылку из-за стойки, стакан, и налил себе коньяк. Он глотнул, прикрывая глаза, ожидая.
Лука старался не смотреть по сторонам лишний раз, шагая за Генрихом и уже по обыкновению останавливаясь от него неподалеку, пока он разговаривал с шайкой подошедших. Держать себя достойно было сложновато, учитывая нахальное самолюбие всех четверых, с которым они едва не плечом толкнули его, уже приблизившись к стойке. К сальным взглядам демон уже привык, к цоканью языком тоже, да и про разрешение помнил, но не хотелось начинать разборку с себя - они ведь не за этим сюда пришли.
- Смотри. - шепотом, но таким, что его разве что глухой не услышит, произнес один, пихнув в плечо второго. - Важная шишка привела с собой на работу ребёнка.
Компания расхохоталась, то и дело бросая взгляды то на Генриха, то на Луку, очевидно, надеясь, что оба хотя бы что-то ответят на это, дав новую пищу для издевок, но что мафиози, что его зверушка равнодушно молчали. Луке хотелось спрятаться от всего этого. Опустить глаза, чтобы не провоцировать, и слиться с обоями. Но.. он принадлежал нихрена не садовнику, а чертовому главе мафии. Нельзя больше прятаться, даже если это единственное, что хотелось бы сделать.
- Как тебя зовут, фрик? О, так и буду звать тебя - Фрик. - Один, особо смелый, а быть может, особо пьяный, подошел совсем близко, подальше от Генриха, но поближе к Луке, схватившись за бедро. - Отличная задница.
Больше всего на свете он ненавидел, боялся и ждал именно таких прикосновений. Поэтому, он не успел подумать о том, что сделать: запечатленного в памяти разрешения было достаточно, рука взмыла в воздух, и пальцы сомкнулись на сгибе локтя, проталкивая весом тела когти поглубже. Мужик ожидаемо взвыл, и сам дёрнулся в сторону - кожа на ране рвано разошлась, как будто тонкая папирусная бумажка, и в воздух ударил приторно-густой запах крови.
- Чед! – подлетел один из них к упавшему бандиту, - Чед ты в порядке? О боже, тебя надо ко врачу.
- Какого хуя?! – рыкнул другой, посмотрев на ребёнка, - Я блять тебе сейчас мозги выпущу!
Только он потянулся к пушке за поясом, как Генрих резко обернулся, а в его руке уже появился нож-бабочка. Кончик лезвия дотронулся до шеи мужика, заставив того замереть и чуть приподнять подбородок.
- Ну же, дай мне повод, - оскалился глава, со стальным взглядом даже слепого глаза.
Многие вскочили со своих мест, но явно были умнее, чем те, что решили подвалить. Часть из них разбирались в нашивках, а потом останавливали тех, кто хотел ринуться в бой.
Тут из-за занавески появился бармен, окидывая всю шумиху напряжённым взглядом, и поднял руку, чтобы всех сели на места.
- Господин Майерс, господин Ци готов Вас принять.
После этой фразы, мужчина моментально сложил нож и так быстро спрятал его, что никто даже не успел понять куда. Рука, ближняя к Луке, протянулась, натягивая пальто, накинутое на плечи. Словно крылом, он закрыл спину полукровки, даже не дотрагиваясь до него. И двинулся вперёд.
Там их ждал кабинет, с большим дубовым столом, диваном и креслами. Прижавшись к стенам, здесь стояли более суровые парни, с винтовками в руках. За столом сидел самый главный из низ них, забитый, видимо, с самых пят. Все открытые участки были в татуировках. Даже лицо. Пара пальцев отсутствовала, их заменяли золотые протезы. Лицо украшенное вне татуировок парой шрамов. Генрих опустил руку, как только вошёл в помещение. А потом сел в кресло напротив стола, закинув ногу на ногу.
- Чем обязан такой чести, Господин Майерс? – с ядовитой улыбкой поинтересовался главарь.
- Мне стало известно, что шавки из вашей группировки связаны с кражей и торговлей моего товара, - спокойно произнёс мужчина, сложив руки на колени.
- Этого не может быть, - хмыкнул Сяо, откидываясь на спинку.
В этот момент Генрих невозмутимо вытащил конверт и протянул в сторону. После кивка главаря, к нему подошёл один из охранников и передал конверт главному. Сяо с серьёзным видом доставал фотографии, а потом и бумажку. Его брови скосились к носу и он цокнул.
- Прошу прощения, Господин Майерс. Я не уследил за парой крыс, сбежавших из моей банды.
- Мне плевать на ваши разборки, Сяо. Мне нужен мой товар.
- Будьте уверены, мы найдём предателей и накажем их.
- Нет, Господин Ци, вы найдёте предателей и отдадите их мне. Живыми. Наказывать буду их я. Потому что ваши шавки украли мою кость. Они должны поплатиться за то, что сунулись в мой клан. Вы же знаете, как мафия относиться к таким поступкам. И вряд ли хотите платить своей репутацией, когда вы только-только её заслужили, - твёрдо и грозно заявил Генрих, - И, конечно же, вы вернёте весь товар до последнего грамма. Мне так же без разницы как вы сделаете это. Даю вам три дня, - после этих слов Генрих поднялся и развернулся.
- Господин Майерс, это невозможно выполнить за такой короткий срок! – главарь даже поднялся со своего места.
- Три дня, Сяо. И я раздавлю весь твой притон. А тебя отдам на съедение Псов. Они давно мечтали поживиться твоей шкурой.
Показав, что больше он не намерен ничего слушать, он удалился. На обратном пути никто не смел появляться у них перед ногами. Все жались по углам и оттуда смотрели ненавистным взглядом. Парня, раненого Лукой, уже унесли. Когда они сели в машину, прежде чем тронуться, Генрих сухо сказал:
- Ты молодец.

Произошедшее в лифте сбило с толку окончательно. Лука знал, что и за меньшее сопротивление могут наказать. Да, между Генрихом и ним разница в силах неравная, он действительно мог убить его одним ударом или укусом, но что, черт возьми, означает это "не боюсь смерти", и как теперь его воспринимать? Он что, нарывался на нападение? Лука был обескуражен. Он шел за ним на полном автоматизме, и ожидал чего угодно: что он приведет его в очередную комнату, подобно той, что для пыток, оставит там, или придумает что похуже, но Генрих вошёл в комнатку, похожую на ателье. Решив, что на сегодня удивляться ему уже надоело, малыш лишь тихо вздохнул, уже не слушая, что тот говорит. Внутри было плохо и неспокойно. Это точно не пройдет даром, но.. как будто Генрих не собирался ничего предпринимать в связи с таким отпором. Словно удовлетворился увиденным. Подлетели девушки, и Лука вынужденно застыл, когда надо приподнимая и опуская руки, а они крутились вокруг него, неугомонно обкручивая своими мерными лентами. Жёлтый взгляд украдкой посмотрел в сторону. Мафиози невозмутимо раздевался, избавляясь от испачканных вещей. Кровь все ещё стекала по пальцам, но уже не капала на пол, понемногу густея от воздуха. Её запах не давал покоя. А быть может.. дело вовсе и не в крови. Лука пытался убедить себя в обратном, но уже десятую секунду подряд смотрел на мужчину, не моргая, цепляясь глазами за рисунки на его теле, за рельеф торса и косую сажень в плечах, слегка оцарапанных его стараниями. Ощутив, что мужчина начинает поворачиваться в ту же сторону, Лука молниеносно выпрямил голову, продолжая помогать со сбором мерок. Всё закончилось примерно в одно и то же время: когда девушки вносили последнюю запись обхватов в блокнот, Генриху уже наложили повязку, так что снова, не сговариваясь, Лука двинулся за развернувшимся мужчиной. Они молча вошли в кабинет. Демон какое-то время поникше смотрел на то, как глава орудует с приготовлениями на кресле, спокойно кивнул на указание, но не торопился лечь. В комнате погас свет. Настольная лампа освещала лишь часть стола и часть того, кто сидел в кресле. Лука чуть помялся, сделав несколько шагов до угла столешницы, но не приближаясь больше, чем на полтора метра. Жёлтые блюдца бликовали в темноте из-за освещения лампой. Генрих поднял глаза, когда заметил движение и внимательно смотрел, пока тот говорил.
- Простите ещё раз. Правда. - полукровка не смотрел в лицо, чтобы не ощутить себя ещё более виноватым, и смотрел только на свои руки, перебирающие что-то в когтях. - и.. Спасибо.
Это прозвучало ёмко, так, чтобы вместить в себя и благодарность за выкуп, и за вкусную пищу, и за отсутствие наказания. За всё разом. Сразу после сказанного малыш отступил назад, приблизился к креслу и осторожно лег на него, по привычке сворачиваясь так, чтобы руки были прижаты к рёбрам, так теплее и безопасней. День был настолько тревожный и непростой, что хватило всего пяти минут, и малыш уже тихо посапывал, расслабляясь в лице.
Мужчина продолжал смотреть ему в след, пока тот удалялся, и пока он укладывался на кресло. Даже потом он продолжал смотреть в его сторону, но уже сквозь его силуэт. Как давно он сталкивался с подобным поведением? Кажется, это было так давно, что уже расплывалось в его памяти. Эти участки памяти были давно закрыты, и ощущались воспоминанием чужого рассказа, а не происходящими с ним событиями. Демон, хоть и полукровка, вёл себя как самый настоящий ребёнок. Конечно, в нём были черты, отличающие его от обычных детей. Скорее, от счастливых детей. Улицы и чёрный рынок учат быть настороже любого. Даже человеческие дети быстро учатся правилам того мира. Они не смеются, не улыбаются. Они делают то, чего от них хотят, максимально прилежно, потому что знают, что там они стоят не больше горячего стейка в дорогом ресторане. Но то, что так ведёт себя демон - было удивительно. Генрих затянулся, откидываясь на спинку кресла. В нём содержится колоссальная сила, судя по документам. При его силе он бы с лёгкостью справился с кучкой отбросов, затащивших его в клетку. Любой бы ребёнок на его месте давно бы искромсал всех и его бы отдали на откуп тем, у кого оружие посильнее. Либо убили. То ли он достаточно умный, чтобы так не поступать. То ли наоборот. Сейчас у него полная свобода и ему ничего не стоило убить Генриха тогда, когда его отпустили. Он без оружия и охрана не сразу узнает о смерти в его кабинете. Конечно, мальчишка мог об этом не знать, но в любом случае он даже не попытался. И в лифте. Он знал этот взгляд и это лицо. Пускай он и не был демоном, но приступы начинались слишком похоже, чтобы это не увидеть. Лука сдерживался. Вряд ли здесь была замешана добросердечность. Или страх перед ним. Генрих видел, это, потому что сам когда-то пережил нечто похожее. Демон боялся самого себя в этот момент. Кажется, тот зверь, который в нём сидит, являлся отдельной частью от Луки, который был большую часть времени. В голове вдруг возник взгляд ребёнка перед тем, как он начал обращаться. Казалось, его уже невозможно пронять никакими слезами, никакими криками. Но что-то пошатнулось. Из-за силы, закрытой в нём. Из-за этого ужаса в глазах. Детского ужаса. Генрих прикрыл глаза, надеясь скинуть этот образ. Но только усилил его. Возникло до боли знакомое лицо. Щелчок и громкая вспышка. Крики, пронзающие его вдоль и поперёк. Мужчина схватился за лоб, в той части, где у волос был крошечный шрам. Стиснул зубы, чтобы сдержать ярость. Но это было бесполезно. Он тут же вскочил, одним движением сбросил со стола всё, что на нём было, ударил кулаками, снова ухватился за голову уже обеими руками, закрывая ладонями глаза. Подняв лицо к потолку, его губы изогнулись в болезненном оскале.
От грохота Лука мгновенно проснулся. Сонный мозг плохо соображал, а тело привыкло, что если рядом раздается такой шум - кого-то убивают или как минимум происходит нападение на территории торговца. Он машинально оскалился и зарычал, рассекая глазами темноту комнаты, не понимая где вообще находится. Взгляд успел выцепить Генриха, и память услужливо напомнила ему несколькими вспышками воспоминаний, что его, вообще-то, купили. Но от этого понятней не стало. С мужчиной было что-то не так. Не дав себе времени опомниться, демон спрыгнул с кресла, но сильно приближаться побоялся. Жёлтые огоньки взволнованно изучали искаженный яростью силуэт.
- Мне..позвать кого-нибудь? Джона..? Что..случилось?
На звук голова опустилась, а руки сползли с лица. Он бешено смотрел в глаза полукровке, но не двигался с места. Лишь тяжело дышал. Но малыш увидел, как у него сильно трясутся руки и чуть поддёргивается голова.
- Не смотри на меня, - сначала еле слышно процедил он, - НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ!
Генрих схватил статуэтку, оставшуюся чудом на столе, замахнулся сначала в сторону Луки, но потом резко развернулся и швырнул её в противоположную стену. И снова ударил кулаками, только уже в стену. А потом прижался лбом к ней, пытаясь унять дыхание.
- Ложись спать, - уже спокойно произнёс он, - Я не трону тебя.
Генрих выпрямился и пошёл к двери, максимально огибая полукровку.
Демон вздрогнул всем телом, пошатнувшись назад от крика и торопливо опустив взгляд в пол. Сон как рукой сняло. Даже голова странно заболела, но сейчас это волновало меньше всего. Что-то совершенно точно было не в порядке. И несмотря на то, что мужчина успокоил свой голос и даже решил выйти из кабинета, Лука не до конца понимал, что ему делать. Всё ещё боясь слишком высоко поднимать глаза, демон сглотнул и неуверенно двинулся к дверям, когда та уже захлопнулась. На ковре вокруг стола царил полный кавардак. Лука прижался ухом к двери, слушая быстро удаляющиеся шаги. Затем робко приоткрыл щель кабинета, осматривая видимый участок коридора. Произошедшее так сильно взволновало его, что спокойно уснуть он уже не мог, но что делать, не знал.
Генрих уже стоял у лифта, но он услышал, или, скорее почувствовал, что дверь открылась и мальчишка стоит и смотрит на него. Неприятное ощущение взгляда на спине, мафиози повёл плечом и вздохнул.
- Чего смотришь? – не поворачиваясь, сухо спросил он.
Полукровка дрогнул, но был не в силах сказать что-либо. Он не знал, стоит ли сейчас подходить, но понимал, что в комнате будет чувствовать себя, как в клетке, если не хуже. Поэтому он вышел и робко подошёл к мужчине, встав на небольшом расстоянии от него.
- Я же сказал, ложись спать, - раздражённо произнёс Генрих.
- Простите… - тихо начал Лука, - Но… я не смогу уснуть. Могу я… пойти за Вами?
Лифт приехал. Мужчина молча зашёл в него. Малыш боялся поднимать взгляд, но и двинуться с места не мог, потому как ему не ответили.
- Заходить будешь? – нервно спросил мужчина, смотря в сторону и удерживая палец на кнопке, чтобы двери не закрылись.
Лука едва не поднял взгляд, но вовремя вспомнил, что смотреть не стоит. Он быстро зашёл, встал позади и они поехали вниз.
Они вышли в вестибюль, но пошли к чёрному ходу. Какое-то время в ночи они шли по тропинке, пока не подошли к полю, усеянному странными валунами, слишком идеальной формы, чтобы быть природной частью. У одного из них стояла большая и мощная кувалда.
- Отойди, - только и скомандовал Генрих.
Потом он со всего размаха направил кувалду в один из валунов. Удар и по нему прошла трещина, какие-то куски отвалились. Ещё удар и верхушка посыпалась. Он заносил кувалду, пока от валуна не остались камешки. Какое-то время он ещё держал орудие, шумно дыша, но вскоре выпрямился и поставил кувалду вниз.
- Хочешь попробовать? – предложил он Луке, отступая и указывая на инструмент.
Лука слегка вздрагивал всякий раз, ощущая гул земли от очередного удара крошащихся камней. На предложение он сначала отреагировал удивлённым взглядом, а затем покачал головой, слабо улыбнувшись.
- А что это такое? Не похоже на лесные валуны..
Генрих сел прямо на землю, доставая пачку сигарет. Он выдохнул дым и только потом заговорил.
- Каменные блоки. Из них в древности делали мегалиты. Такие сооружения в виде блоков, поставленных в ряд и других, установленных на них же. Эти блоки вырезаны из больших валунов. Просто обрезали в разной форме. Для такого вот занятия. Помогает мне расслабиться, - Генрих прикрыл глаза, продолжая затягиваться и вслушиваться в ночные звуки.
Демон приблизился к одному из осколков камня, присев перед ним на корточки и прокручивая в своей ладони, чтобы получше рассмотреть. Сейчас, когда он потерял былой вид, был похож на самый обычный камень, с острыми краями и ребристой внутренней стороной на разломе.
- От чего расслабиться.. - тихо спросил он, не поднимаясь на ноги и продолжая смотреть на обломок.
- Ни у тебя одного случаются приступы, - усмехнулся Генрих, затушив окурок и землю, - Ты должен научиться сдерживать своего зверя, хотя бы на время. Ты боишься. Не хочешь его выпуска. Но мафия не даст тебе выбора. Судя по всему, ты не хочешь того, что может сделать зверь. Но последствий будет намного больше, если он будет взаперти копить ярость. А научиться управлять им возможно только выпустив его. Прочувствовать его жажду, его движения, его энергию. Поэтому, когда мы поймаем крыс и получим всю нужную нам информацию, ты убьёшь одного из них. Своими руками.

Услышав его слова, он сначала посмотрел на него с неким удивлением, но вскоре тихо усмехнулся.
- Ты прав, - ответил мужчина, - Шкура вполне человеческая, но человеком я себя не ощущаю, - мужчина осмотрел свои кулаки. Они снова запачкались кровью, но уже своей. Содрал кровь в очередном приступе, но это было уже привычно, - Лука, верно? Ты изменился в лице. Есть какие-то проблемы с пытками?
Малыш покачал головой, особо не задумываясь.
- Я быстро привыкну.
Генрих тяжело вздохнул, нажал кнопку «стоп», лифт сразу же остановился, не открывая двери. После этого мужчина развернулся и встал перед полукровкой, сурово на него посмотрел. Потом протянул руку, взяв за его запястье и повернул раненной ладонью к его лицу.
- Меня не обманешь. Я должен знать о тебе ВСЁ, потому что теперь ты мой. Должен знать, от чего ты срёшь поносом, от чего блюёшь, что тебя раздражает, заводит, злит. ВСЁ. Ты понял? Если я не узнаю это сейчас, то узнаю потом сам. А когда я что-то узнаю сам, тогда начинаются настоящие проблемы.
До сих пор Лука был лишь наблюдателем. Он изучал Генриха, точно также, как обычно изучали его. Но когда крошечная коробка лифта остановилась, и Генрих протянулся к его руке, Лука ощутил почти что панический страх. Он думал, что не позволит прикоснуться к себе, но все произошло так быстро и естественно, что полукровка даже не успел осознать. Он лишь растерянно моргнул, глядя на собственную руку с пятном запекшейся крови, а затем - обратно в полуживые глаза, ощущая себя на краю пропасти. Хотя, скорее, уже падающим в нее.
- Я же наполовину демон. - неожиданно севшим голосом просипел малыш, неловко пытаясь оттянуть пойманную ладошку из плена чужих пальцев. - У меня случаются приступы. Из-за моей натуры. Вам должны были прислать документы…
Мужчина спокойно отпустил его руку, но продолжал всматриваться в глаза, точно проверял его на детекторе лжи. Он снова вздохнул легче и отступил в сторону, приваливаясь к одному из поручней лифта.
- Да, я получал. Но не могу понять причину приступов. Ты не напал на меня, когда я тебя освободил. Когда приказал раздеться. Я проверял тебя, твою грань. Но ты просто спокойно отказался. В документах писали, что ты зверел всякий раз, когда тебе причиняли боль, но сейчас тебя никто не трогал. Сейчас, получается, начинался приступ? Из-за страха увиденного или наслаждения?
Малыш пожал плечами. Отступление Генриха дало возможность причесать нервы и унять беспокойство, но находиться с ним так долго в запертом лифте было удовольствием сомнительным.
Полукровка рефлекторно потёр кисть руки в том месте, где ее сжали чужие пальцы, словно смахивая ощущения чужих фаланг.
- Они писали только..неоспоримые факты. Но приступы могут приходить и сами по себе. Либо порой хватает мелкого триггера. Вроде запаха крови, железа, сырого мяса. Или .. контакта с .. некоторыми людьми. - Лука мягко поморщил лоб, пытаясь подобрать слова, чтобы пояснить эту часть. - Особо часто совершающими преступления. Наверное, так будет точнее. Сейчас это была кровь. - Демон замолчал, подчёркивая конец своих откровений.
Генрих слушал его внимательно, пока не поднимая глаз, а сверля взглядом пол. Он размышлял о каждом услышанном слове и прикидывал в голове, как можно проверить каждый из перечисленных триггеров. Он не любил полагаться на теорию. Генрих всегда получал практику, которую имел ввиду. В связи с плотным контактом такого существа, нужно было учитывать многие факторы при планировании тех или иных заданий. Он видел, как сильно напряжён малыш в его присутствии, а значит, сам мог стать триггером. Но он не был тем, кто боялся бы зверя. Если бы он умер прямо здесь и сейчас, то наконец-то получил то, о чём мечтал давным-давно.
Генрих отлип от перила, сделал большой шаг, подходя к полукровке, и вскинул руку, плотно хватаясь за его горло, во все глаза наблюдая за лицом демона.
Золотые глаза распахнулись, когда движение по лифту закончилось ударом лопатками в стенку лифта, и демон моментально вскинул руки, хватаясь когтями за материю пиджака на плечах мужчины. Но в них - странно - уже не было того первого ужаса от прикосновений. Малыш ощутимо подрагивал под сжимающими глотку пальцами, но смотрел в упор, огромными блюдцами жёлтых глаз, начинающими слезиться.
- Не надо... - Прохрипел он, оскалившись и сильнее надавив когтями на чужие плечи. Документы не врали. Но меньше всего на свете Лука хотел падать в приступ таким, насильственным образом. Может быть, это и спасет ему жизнь. Но точно не спасет остатки психики. Да и надолго ли спасет жизнь, тоже вопрос риторический. - Я не хочу.. пу..сти .. меня!!
Голос сломался, заскрипев совершенно иными звуками, как запись патефона, и вдруг тварь рванулся с такой силой, что задрожали тросы, удерживающие лифт, а сам он покачнулся, насколько позволяла ширина шахты. Пинок пришелся на грудь, и прежде, чем опомниться, мелкие клыки уже сжались на руке мужчины, прокусывая ладонь. После чего он моментально забился в дальний угол лифта. Его взгляд стал странным, ясная желтизна разбавилась расширенным зрачком, почти сожравшим жёлтый диск, но видимая часть лап уже пришла в норму, и судя по всему, обращаться демон так и не собирался.
Слёзы и мольбы были обычным делом. Так обливались горечью все, кого когда-либо Генрих так хватал. Но когда начались изменения, мужчина уже не мог отвести взгляд. Услышав этот голос, веки ещё больше раскрылись. Несмотря на то, что он просто толкнул его руками, сила, с которой он это сделал, была удивительной для его роста и телосложения. Когда он укусил, Генрих уже на это не обращал внимания. Отступив назад и пинка, другой рукой он уже ухватился за поручень, держа прокушенную навесу. И при этом непрерывно смотрел на полукровку. Зрачок в здоровом глазе расширился, губы слегка раскрылись и уголки поднялись в странной улыбке, а сам мужчина прерывисто дышал. С полминуты он смотрел в чернеющие глаза не моргая, но когда осознал свои знакомые ощущения в теле, то сделал над собой усилие и посмотрел на руку. Медленно мафиози выпрямился и повернулся к демону спиной.
- Вот… как это работает, - спокойно сказал мужчина, покрутив ладонь и оценивая повреждения.
- П… простите я… - начал было хриплым голосом оправдываться малыш, но его прервал мужчина.
- Я ожидал худшего, - хмыкнул Генрих, опуская руку, с которой капала кровь на пол, нажав кнопку этажа, после чего лифт снова пришёл в движение
- Я же мог убить Вас, - тихо произнёс мальчишка, понемногу поднимая с пола и вставая на ноги.
- Ты думаешь, я боюсь смерти? – усмехнулся мафиози. Следом за этими словами, двери лифта раскрылись и выпустили их в белый коридор.
Мужчина шёл, как ни в чём небывало. Встретив одного из проходящего наёмника, он подловил его за локоть и сказал: «уборщика на этаж и в лифт».
Наёмник покосился сначала вниз, заметив красные пальцы, потом на раненную руку главы, а потом на Луку, который рассеянно шёл рядом. Почувствовав на себе напряжённый взгляд, полукровка вспомнил, что произошло и поспешил утереть кровь с губ.
Они свернули в один из кабинетов. Генрих везде входил без стука, даже если это был не его особняк. Их охватили цветочные запахи различных средств и запах тканей. Из глубин помещения к ним вывернул стройный прилизанный мужчина в фиолетовом костюме, тут же сложил руки и расцвел улыбкой.
- Господин Майер, я полагаю, Вам нужно заменить наряд? И, о, перевязать руку? – вежливо уточнил мужчина.
- Да, - бросил Генрих, расстёгивая свой пиджак, - И нужно снять мерки с него, - тут же указал пальцем на полукровку, - На него нужны костюмы. Повседневный, домашний, строгий, на выход, тёплый на осень и… хм… пару платьев. Хочу посмотреть, как он будет выглядеть.
- Будет сделано, - главный портной достал колокольчик из кармана, взмахнул пару раз и убрал его.
Тут же к полукровке подбежали две молодые девушки с разными инструментами, и вместе стали мерить его вдоль и поперёк. Генрих же продолжал раздеваться. Отдав пиджак, он расстёгивал рубашку, уже совсем потерянную, от того, сколько пятен крови на ней собралось. Ткань спала и перешла в руки мужчины, оголяя мафиози. На всю спину была татуировка. Вдоль позвоночника набит сам позвоночник, да самой кромки волос, скрывающейся под волосами и воротником. Так же были лопатки и рёбра, с ветвистыми прожилками между всеми нарисованными костями. Позвоночник уходил вниз, но было видно, как позвонки словно разрушались. Рисунок становился изломанным, а куски вытатуированы в отдалении от основного рисунка. Что было дальше скрывали брюки. Генрих полуобернулся и посмотрел на девушек, которые крутили вокруг Луки. С левой стороны, где был слепой глаз, на плече был короткий, но широкий нож, направленный лезвием к голове. С его одного края стекали капли крови, единственной цветной части на всём его теле, так что ошибиться было нельзя. Татуировка правой руки и так была видна. Извивающаяся по всему предплечью от плеча, абсолютно чёрная змея, с белыми линиями, предающие ей блеска. Генрих повернулся обратно, когда принесли одежду, закрывая своё тело белоснежной рубашкой и строгим пиджаком. Сам же мужчина перевязал его руку бинтом.
- Завтра к обеду к вам доставят костюмы, - улыбнулся портной.
Мужчина, как всегда, был немногословен. Просто развернулся и пошёл на выход. Они снова вернулись в комнату. Генрих опустил спинку кожаного кресла, накинул на него два пледа и одну небольшую подушку.
- Пока тебе не сделают комнату, спать будешь здесь, - указал он на приготовленную постель, а сам пошёл обратно к столу.
Он затушил весь свет, оставив только настольную лампу. Там же расположились бутылка виски, стакан, пепельница и сигареты.

Мужчина сложил руки, одну поперёк груди, вторую вдоль, подперев пальцами подбородок. Он в раздумьях смотрел как-то сквозь бумаги, чуть изогнув бровь. По таким точным срокам несложно было догадаться, что мальчонка таким образом изучал, быть может, весь их язык без какой-либо помощи. Для этого мафиози и выбрал одни из самых сложных документах. Это было любопытно. Демон отличался не только внешность и силой, но и быстро развивающимся интеллектом. Люди способны учиться без помощи, но намного дольше.
Затем Генрих хмыкнул и поднял взгляд на верхние полки.
- Давай ускорим твоё обучение, - сказал мужчина, вытянув огромную толстую книгу, - Это толковый словарь. Словарь обычных слов в обиходе. Изучать его нет нужды, но ты можешь обратиться к терминам, которые тебе незнакомы или не до конца поняты, - Положив книгу на пол, Генрих снова вернулся к той же полке, вытащив книгу в разы толще и меньше, - Это словарь юридических терминов. К которым относится то, что ты не знаешь. А это научный словарь, потому как такие слова в документах тоже будут встречаться, - выложив перед ним книги, мафиози отошёл к столу, выудил цветные бумажки, большой блокнот и ручку, сбросив на колени демону, - Можешь делать пометки и наклеивать на определённые страницы обозначения. В самих документах нельзя писать, но на бумажках можно, понял?
Получив кивок, Генрих снова уселся в своё кресло и набрал номер.
- Джон, принеси ужин. Мальчугану тоже. Не знаю, выбери на свой вкус. Спасибо, - повесив телефон, мафиози чуть опустил кресло, снова кому-то позвонив, - Нашли его? А чего так долго? Наркотики все при нём или уже распродал? Хм, сообщник значит. Ладно, тащи его в тигрятник, буду допрашивать. Больше не звоните, я сам спущусь.
Тяжело вздохнув, Генрих закинул голову назад и прикрыл глаза, зачёсывая свои волосы.
- Теперь ты везде будешь ходить за мной. В каком бы состоянии не был – твоё место рядом. Смотреть можно, но на людей слишком долго не пялься. Сегодня увидишь пытки. В нашей работе их много. Ты должен привыкнуть к этому, - мужчина взял бутылку со стола, открутил крышку и налил виски.
Через минут двадцать, что они сидели в молчании, к ним снова постучались. Генрих открыл дверь, впуская дворецкого, который ввёз в комнату блюда в баранчиках, закрытые крышкой.
- Так как Вы не отменяли заказ на прошлый вторник, повар сделал Вам те же блюда. Касательно Вашего гостя, я взял на себя смелость выбрать достаточно простые блюда. С которыми, как я полагаю, молодой человек сможет справиться.
- Да, спасибо, Джон.
- Приятного аппетита, господин, - дворецкий откланялся и ушёл.
- Надеюсь, ты умеешь есть приборами? – усмехнулся мужчина и увидел несколько оскорблённый взгляд, но направленный на столик. Уже довольно аппетитно пахло едой, причём, в воздухе были запахи, отдалённо знакомые Луке. Но за долгое время он, конечно же, не ел ничего подобного. Их кормили отходами, кормами для животных и какой-то мерзкой кашей из непонятно чего. Да и то редко, особенно его. Он уже не ел пару дней, а потому от запахов уже почувствовал, как во рту появляются слюни.
- Умею, - наконец отозвался демон.
Генрих снял клоши с блюд, оставил их вниз. Сразу поняв, где его порции, мужчина взял две тарелки, предназначенные Луке. Он отнёс их туда же, где он до сих пор сидел, вместе с круглым подносом. Туда же положил все нужные приборы. В одной тарелке был салат, с руккалой, креветками, нарезанными помидорами черри, и россыпью натёртого сыра. На другом дышал жаром стейк с кровью, с гарниром из печёных овощей.
Оставив его наедине со своими порциями, мужчина вернулся к тележке, и забрал к столику у кресла свои тарелки.
- Там стоит чайник и рядом чашки. Свежезаваренный чай. Если нужно будет – наливай. Соль, перец, соусы – всё там же есть.
Генрих же обошёлся виски. Он ел, поставив тарелку на колени. Хоть он и был любителем изысканных блюд, но изысканные манеры его утомляли. Хотя вёл он себя достаточно статно и сдержанно, пока его не разозлят. Но наедине с собой, он мог есть как хочется и пачкать одежду.
Лука неверящим взглядом смотрел на приподнесенные угощения. Он уже так долго не ел ничего вкуснее подвальной баланды, что думал, навсегда отбил себе все вкусовые рецепторы. Но судя по тому, как сильно слюна копилась во рту, что ее аж приходилось сглатывать - организм помнил больше, чем сам полукровка. Осторожно отодвинув от себя папки, Лука взял одну из тарелок, со стейком, придирчиво принюхавшись и осмотрев еду. Есть захотелось так, что даже начало подташнивать, но тяжёлая жизнь не позволяла просто так начать радоваться своему положению. Демон вернул ароматное блюдо на поднос, какое-то время отрешённо комкая свои когтистые пальцы друг о друга.
- Что.. я должен делать? - тихо и как-то сломленно спросил он, поднимая глаза. - Я, может, выгляжу как глупый. Но я не идиот. Вы не стали бы ..снимать оковы, и приносить сюда.. - полукровка кивнул на содержимое подноса, отводя взгляд, - ..вот это всё, если бы не хотели от меня чего-то. Пожалуйста. Скажите мне сразу.
Генрих повернул голову, когда услышал голос и приподнял бровь. В пол оборота первым на него смотрел слепой глаз, но второй тоже прекрасно видел. Он выслушал его слова и усмехнулся.
- Тебя трахали в том гадюшнике? – прямо спросил мужчина.
- Н… нет, - отрицательно помотал головой мальчишка.
- Надо же. У кого-то даже осталась честь, - саркастично произнёс мафиози, - Но, наверняка, видел, как кого-то там трахали. Конечно, это всего лишь цветочки по сравнению с тем, что с тобой могла сделать мафия. Но ты сидел там и явно никто из мафиозного мира так и не заглянул. Иначе ты бы уже не сидел там. Тем не менее, я отличаюсь от всех, кого ты можешь увидеть или узнать в этом мире. Я Генрих Майерс, глава клана Майерса. Я веду дела иначе, я веду себя иначе. Все в моём мире украшают себя дорогими бирюльками, женщинами и вещами. Мне же это во многом надоело. Ты – зверушка. Красивая, изысканная зверушка. Зверушек не трахают. Их красиво наряжают, хорошо кормят, чтобы они были здоровы и счастливо улыбались. Ты – моё украшение. Может, потом ты начнёшь приносить ещё и пользу. А пока впитывай знания и учись, как себя вести, - Генрих устало прикрыл глаза и развернулся обратно, - Еда не отравлена. За неё не надо расплачиваться. Ешь. Нам скоро надо будет идти.
Мальчишка еле заметно улыбнулся и повернулся обратно к тарелкам, теперь намного охотней их притягивая. Он с упоением ел каждый кусочек, наслаждаясь тающим вкусом. Словно в один миг попал в рай. Даже если он и пробовал что-то помимо похлёбок, это уж точно не стояло на уровне этой еды Богов
Когда они поели и чуть уложили еду, то сразу же пошли к лифту. Малыш, как и было велено, следовал за мужчиной молча. Но теперь имел свободу крутить головой. Они спустились в самый низ, в подвальные помещения. Стены здесь тоже были белыми, но не из-за обоев, а из-за краски. Коридоры стерильно белые, белоснежные двери с матовыми стёклами. Там кто-то крутился, но было ничего не разобрать. Вдоль потолка шли лентой светильники, ярко-белоснежного цвета, от которого резало глаза. Дальше начались металлические тяжёлые двери и в одну из них зашёл Генрих. По центру сидел мужчина, привязанный к стулу изолентой. По обе стороны от него было два наёмника. Оба скосили взгляд на зверушку главы, но одного щелчка хватила, чтобы они отвлеклись и повернулись к предателю.
- Прошу, бос, я ничего не знаю! – взмолился узник, когда от его рта отлепили изоленту.
- Я тебе больше не бос. И у тебя есть два пути: рассказать мне всё и получить пулю в лоб, или рассказать не сразу и умереть долгой и мучительной смертью.
Генриху пододвинули стул с кожаной обивкой, на который он сел. Лука стоял по правое плечо и смотрел на привязанного, бросая взгляды и на наёмников.
- Господин, умоляю вас, поверьте мне! – продолжал хныкать тот.
- Тебя схватили с остатками моего груза. МОЕГО. Ты хоть понимаешь, в какой жопе оказался?
- Нет… господин, я просто… я…
- Что просто? – Генрих поддался чуть вперёд, - Ты готов к последствиям, Бил? Ты покрываешь сейчас крыс, которые стащили мой товар и решили продать его за моей спиной. Я найду их с твоей помощью или без. Но ты сделаешь себе одолжение и умрёшь быстро, если скажешь мне их имена, покупателя и место расположение груза.
Мужчина поджал губы и опустил взгляд. В следующее мгновение Генрих щёлкнул пальцами и упёрся в деревянный подлокотник, со скучающим видом наблюдая за происходящим. Один придерживал, другой пассатижами зажимал фалангу пальца и медленно выворачивал в другую сторону. Крики раздавались и отлетали от толстых бетонных стен. Но из было слышно лишь в этой комнате. Когда было вывернуто пять пальцев одной руки, мужчина поднял руку.
- Ну? – протянул Генрих.
- Я… ничего… не знаю… - кое-как прохрипел парень.
Мафиози сначала откинулся назад, но вскоре послышался скрип, с которым в руках сжимались подлокотники. Мужчина резко встал и наёмники сделали несколько шагов в сторону, уже зная, что сейчас произойдёт. Один сильный удар в скулу и стул вместе с узником падает на пол.
- Нож! – крикнул Генрих и протянул руку в сторону. Наёмник быстро достал перочинный нож и вложил раскрытым в руки главы. Мафиози резкими рывками порвал всю изоленту, которой был повязан предатель, потом вцепился в его волосы, поднял и с силой опустил вниз, ударяя лицом об пол, - Ты подписал себе смертный договор, когда осмелился зайти мне за спину. Грязная крыса. Рывком развернув Била по полу, Генрих перебросил колено через него и сжал кулаки, сразу ударив по другой стороне лица. Мужчина уже кашлял и выплёвывал кровь, которая заливалась во все пути. Часть крови уже попадала на руки и даже на лицо Генриха, но он на это не обращал внимание, - Последний грёбанный шанс рассказать мне всё.
- Иди… к… чёрту, - хрипло засмеялся парень, а наёмники отступили в углы.
Даже не нужно было видеть лица. От Генриха словно дым, поднималась тяжёлая, давящая аура, от неё всем в помещении становилось трудно дышать. Бил продолжал откашливаться и сопеть. Генрих завис на какое-то время, будто кто-то нажал на паузу, но потом его губы разошлись в зверином оскале. Он дёргано вздохнул, а потом сжатые кулаки начали опускаться на лицо с яростной силой, не давая и шанса опомниться. От ударов уже слышался какой-то треск, руки мафиози погрязли в крови, а из некоторых открытых ран на него брызгала кровь, растекаясь по лицу. Он сжал зубы от злости и бил, пока вся ярость не вылилась в этих ударах. Когда он остановился, то выпрямился и закинул голову назад. Рот был спокойно приоткрыт, глаза закрыты, и он тяжело, но свободной дышал.
Он встал с пола, развернулся к мальчишке, демонстрируя алое лицо, будто он только что кого-то убил и расчленил зубами. Тут же подбежал наёмник и протянул ему полотенце. Мужчина как мог утёр лицо и руки, но красно-коричневатые пятна всё равно остались тут и там. Особенно много их было на воротнике.
Сейчас взгляд был направлен на демона, прямо в его глаза. Он словно пытался прочесть его мысли на то, что только что увидел.
- Проверьте жив ли он. Если жив – в лазарет. Мне он ещё понадобиться. Если нет – знаете куда.
Пройдя мимо мальчугана, Генрих вышел за дверь и пошёл обратно по коридору к лифту.
 

7 Глава

В первые недели Никс не выходила из убежища совсем. Они называли это место «Остров Фантазий». Здесь действительно можно было спрятаться от всего мира и мечтать. Правда, девочка совсем не мечтала, но здесь она могла вздохнуть спокойно. Наконец, её никто и ничто не угрожают. Мальчишки старались как можно сдержанней вести себя с ней. По крайней мере, не так дурачили, как друг с другом. После того, как Ас попытался её утешить, прикоснувшись, а Никс закричала: «Убери руки!», - они и вовсе не трогали её. Держали дистанцию, спрашивали о её самочувствие и предлагали еду.
Лежать вечно она бы и сама не смогла. Так она бы больше зарывалась в свою боль. Ей нужно было пережить случившееся, а потом перейти через это, как через болото. И утром она подёргала Мака за рукав.
- Можно я с вами пойду? – кротко спросила она.
Парень присел, потирая глаза, пытаясь их разлепить. Но вскоре сфокусировался на девочке и улыбнулся.
- Конечно можно. Только я ещё немного посплю, - с зевком он обвалился обратно на постель, и не прошло и секунды, как он уснул.
Никс улыбнулась, разложила свои вещи, на которых она спала всё это время, и села их ждать.
Они шли узенькими проходами, объясняя, где совсем не стоит появляться. Там беспризорников отлавливали сразу. Где-то на краю городка было намного спокойнее. Здесь и располагались рынки с разнообразным содержимом внутри.
- Иди немного позади меня. И не смотри на оборачивающихся людей. Когда заметишь, что они разворачиваются – сразу гляди в другую сторону. Но до этого следи за тем, что я делаю, - объяснял ей Мак.
Она кивнула и пошла на расстоянии от него, как он и велел. Он влезал в самые людные места, вытаскивал торчащие кошельки из карманов и сразу прятал за пазуху в сумку. Потом подрезал сумку и вытянул оттуда несколько вещей, в том числе и кошелёк. Пару раз почти сразу пропажу находили и начинали оборачиваться. Девочка делала вид, что ждёт маму, встав рядом с одной из женщин, а потом шла дальше. Когда мальчишка вырулил в закоулок, там уже ждал его Ас, наполовину залезший в мусорный контейнер.
- Видала? – гордо улыбнулся Мак, выворачивая сумку, - Но нам нужно будет скинуть кошельки в разных частях города. Лучше всего в некоторых оставить часть суммы. Иначе будут искать вора и нам будет сложнее работать.
Шатен посвистел, когда увидел содержимое нескольких кошельков. Собрал содержимое, из нескольких почти ничего не вытащил, а потом всё засунул обратно. Он так же прихватил ключи, какие-то драгоценности, расчёски. Самое бесполезное сразу выбросил, а ключи подкинул около рынка, с одним из кошельков. После того, как Ас набрал себе всякий мусор, они всей гурьбой подошли к ювелирному. Только зашли не в само здание, а обошли и попали во внутренний двор, где имелась задняя дверь. Постучались три раза и стали ждать.
- Здесь живёт Жук. Он покупает у нас краденную ювелирку и разные драгоценные штуки, какие мы найдём, - пояснил Мак.
Вскоре вышел этот самый Жук. Это был подросток, в костюме уборщика. Окинув взглядом мальчишек, он остановился на девочке, долго её рассматривая.
- Мы принесли тебе кое-что, - обратил на себя внимание Мак и протянул цепочку, кольцо и какие-то серёжки.
Жак с деловым видом достал потёртый монокль, поморщился и брезгливо стел брать драгоценности по очереди, придирчиво разглядывая каждый. Они сбрасывались в один из широких карманов его комбинезона, пока все не оказались там. Затем Жак убрал монокль и сунул руку в дырку в своего костюма. Он вытянул мятую пачку купюр, отсчитал пять, протянул мальчишкам, остальное спрятал обратно. А потом так же молча ушёл обратно.
- Эх, меньше, чем два дня назад, - вздохнул Мак, убирая деньги, - Жак никогда не даёт больше, если просишь. В общем, нам любые деньги нужны.
Каждую вылазку подсчитывали прибыль. Такие вылазки были пару раз в неделю, как и закупка еды. В целом им хватало, хотя они совсем не шиковали. Всегда брали самое дешёвое, всегда консервы или то, что можно развести водой. Жаловаться не приходилось. Голодная свобода была лучше болезненной жизни в тех стенах.
Никс всё больше вливалась в эту жизнь, всё больше общалась с новыми друзьями и всё больше помогала им в воровстве. По началу было жаль людей, особенно тех, у кого в кошельках оказывалось очень мало денег. Но однажды Мак сказал:
- Они не обращают внимания ни на бездомных умирающих собак, ни на нас. Они нам никогда не помогут. Лишь посмотрят с неприязнью, вызовут специальную службу, чтобы больше не видеть нас. Они не знают и не хотят знать, что происходит с нами там. Им абсолютно плевать. Никто, кроме нас самих, о нас не позаботится.
Это было правдой. И Никс это понимала. Безразличие и отвращение она видела даже у тех, кто должен был о них заботиться.
***
Так прошло два года их весёлой жизнью. Они помогали друг другу во всех невзгодах, преодолели зимы и наслаждались летом. Но однажды осенью они услышали шаги внизу, под своим «Островом Фантазий».
- Прячемся! – шёпотом сказал Ас и все они разбежались кто куда.
Мальчишки заранее продумали эту ситуацию и у них было несколько путей отступления. На самом деле, даже проход был тайным. Половина здания обвалилась, как и верхний этаж. Оставшееся пластина со всех сторон была завалена и имелся лишь один путь к ней. А они его скрыли как смогли всяким хламом. Когда Никс попыталась спрятаться в полке шкафа, он внезапно начал падать. Она успела заползти под низкий диван, но не смогла остановить падение. Сам шкаф создал много шума, к тому же из него посыпались разные предметы. Люди внизу замерли и было слышно, как кто-то скомандовал: «наверху».
Полиция. Кто-то заметил ворующих детей и сдал их органам власти. И теперь их искали по всем закоулкам. Обходя со всех сторон, взрослые всё же нашли путь. И вскоре они были здесь. Они увидели весь созданный им уют и поняли, что дети находятся здесь.
- Вылезайте, а то будет хуже! – крикнул кто-то, - Мы всё равно вас найдем, маленькие крысята.
Все трое затаились и словно не дышали. Из-под щели дивана Никс наблюдала перешагивающие ботинки. Они ступали громко и тяжело. Доски подрагивали и скрипели как никогда под их ногами. Мужчины открывали двери, отодвигали мебель, поднимали коробки. Первым завопил Мак.
- А ну оставьте меня! Я щас вас! Попляшете у меня! – ему закрыли рот, поскольку потом он лишь яростно мычал.
Затем закричал уже Ас, но и его схватили так, что он не мог сопротивляться. Диван, под которым лежала Никс, отодвинули, но она смогла аккуратно проползти под ним так, чтобы его не заметили. Потом подняли шкаф, напоследок оглянули комнату.
- Сколько было замечено детей? – спросил голос совсем рядом с ней.
- Вроде как двое, - отозвался второй.
- Тогда здесь больше нечего делать.
Никс зажимала себе рот и глотала слёзы, стараясь не издать ни звука. Крики мальчишек и голоса мужчин опускались всё ниже, пока почти не стали слышны. Девочка аккуратно выползла из-под дивана и так же аккуратно стала красться. Ни одного полицейского не было видно. Она спускалась всё ниже и ниже, пока не вышла во двор и не взглянула на дорогу из-за досок. Задняя сторона была закрыта решеткой и они оба вцепились в неё. Они увидели Никс. Мак высунул между прутьев руку и сложил пальцы в угрожающий кулак. А Ас печально покачал головой, явно говоря ей не выбираться. Малышка поджала губы. Ей одновременно хотелось помочь, но и было очень страшно. Она не хотела возвращаться обратно. Когда машина уехала, она упала на землю, обнимая себя за плечи и тихо плача. Она чувствовала вину, потому что слишком неаккуратно пряталась. Если бы не она, полицейские бы даже не стали подниматься наверх. А теперь двух её лучших друзей увезли в место, похожее на детскую тюрьму. Но ничего больше сделать было нельзя.
Никс осталась в том же месте, но вскоре поняла, что это было не безопасно. Периодически туда заглядывали полицейские, которые стали отлавливать в этом районе воришек и сирот. Пришлось искать другое место. Она собрала свои вещи и пару личных вещей Мак и Аса, как память о них. С того дня она больше никогда их не видела. 

Глава 6 "Как это было"

Невозможно представить, что было бы лучше. Хреновые родители или их полное отсутствие. Особенно тогда, когда у тебя есть лишь один вариант. Невозможно сравнить то, что нельзя изменить. Но Даша верила, что было бы намного лучше с любыми родителями, чем без них. По крайней мере, тебя не окружало бы столько зубастых пираний. Сверстники здесь были злыми. Вечные драки и подставы. Вечное недовольство. Вечная борьба за одежду, игрушки или даже еду. Ты мог голодать, если не был достаточно сильным, чтобы отвоевать свою порцию. А наблюдателям, по большей части, было плевать. Плевать, пока ты не перечил правилам. А если ты их нарушал, то больно было ещё и от взрослых. Это холодный звериный мир, когда ты учишься в самом детстве бороться за свою жизнь. Никому, за стенами приюта, этого не понять.
Даша была боевой. Она никому не позволяла увидеть свои слёзы. Никому не показывала своей боли. И дралась до последнего. Неважно был мальчик перед ней был или девочка. Она абсолютно всем давала сдачи. Сама она никогда не начинала разборок, но и не позволяла себя ущемлять ни в чём. Постоянные синяки, подбитые глаза, вкус крови во рту, стёртые в кровь костяшки – были вечными спутниками в её жизни. Она по-настоящему перестала чувствовать боль. Люди привыкали ко всему. И часто она отсиживалась в пустой холодном изоляторе, потому что применяла к другим, порой, самые жестокие методы. Могла проткнуть руку вилкой, могла выдрать клочья волосы, или разбить тарелку о чужую голову. «Рыжая тварь» - вот как её звали в тех холодных стена. Бетонные стены здесь слышали больше крика, чем смеха. Но такова была жизнь здесь. Ни одного друга, лишь враги. Может быть, кто-то и хотел бы подружиться, но все боялись принимать сторону «Рыжей твари», чтобы не получать от её ненавистников. Рыжая к этому привыкла. Она лишь ждала, когда её отсюда заберут. Но никому не нужна была неуправляемая девочка. Вечно выбирали других, а она с тоской смотрела на свободный мир за дверью, куда уходил очередной ребёнок, держась за руку новых родителей.
Она надеялась, что хуже быть не может. А это она способна вытерпеть. Но жизнь проверяла её на прочность самыми жестокими способами.
Когда после очередной драки она отлёживалась в пустой спальной комнате, к ней заглянул охранник.
- Я принёс лёд. Я видел, как ты дралась, - улыбнулся он, а увидев напуганный взгляд, махнул рукой, - Не волнуйся, я никому об этом не рассказал.
Девочка с подозрением дикого зверька приняла лёд. Она смотрела на мужчину, не сводя взгляда.
- Знаешь, ты безумно красивая. Я никогда не видел таких огненных волос, - восхитился он.
Это смутило рыжую, она лишь кивнула и отвела взгляд. Мужчина протянул руку и дотронулся до её волос. Она вся сжалась, потому что привыкла – любое касание от других причиняло ей боль. Но он трогал аккуратно, мягко, поэтому она выдохнула. Но всё равно на душе было как-то гадко. Хотелось, чтобы он быстрее ушёл. Его рука опустилась на шею, а потом на плечо. Он стал поглаживать всё настойчивей. Девочка снова напряглась и попыталась сбросить его руку. А потом отстраниться. Но он присел ближе и больно ухватил её за кисть.
- Отпустите меня! – взрыкнула она, начиная уже отталкивать его, и дёргать руку их хватки.
- Тише… я не сделаю тебе плохо. Ты ведь хорошая девочка? – как-то приторно мерзко проговорил он.
В следующий момент она с силой ударила кулаком в его щёку, после чего застыла, распахнув глаза. Трогать взрослых было нельзя. Бить взрослых было опасно. И она уже пожалела, что сделала это, но в ней вопил голос «беги». Мужчина крепче сжал её кисть и с размахом ладонью ударил по уху. Она упала оглушённая на кровать и застонала от боли. Она чувствовала, как что-то вытекает из её уха. И какое-то время пыталась прийти в себя. Но когда почувствовала, что руки лезут под юбку, а охранник уже нависал над ней, со вторым дыханием начинала вырываться, бить его, отталкивать. Но он был сильно больше её.
- Я не хочу делать тебе больно. Так что будь хорошей девочкой.
Он зажал её рот, чтобы она не кричала. И она ощутила резкую острую боль внизу. Вопль застыл в горле, а из глаз хлынули слёзы. Её тело застыла. Она поняла, что любое движение сделает только хуже. Через пару минут он убрал руку от рта, но она уже сжала зубы, пытаясь стерпеть это. Ещё через минуту он стал шумно пыхтеть, а потом остановился. Всё это закончилось, но боль оставалась даже тогда, когда он ушёл. По щекам продолжали течь слёзы. Она постаралась проглотить это, когда надзиратели зазывали всех в столовую. Пропустить её было нельзя. Но так больно было вставать. Казалось, что она разрывается на части.
Она боялась оставаться одна, поэтому терпела даже издевательства от ровесников. Но всё же так случалось. И он приходил. Снова и снова. В ней что-то надрывалось, и она больше не сопротивлялась. Так было легче. Пустой взгляд смотрел в серую стену. Она считала секунды. Всегда почти одно и то же время. 3-4 минуты, кажущиеся вечностью. Каждый раз после него она тёрла себя железной губкой и блевала. Но в один момент её душа раскололась окончательно. Когда он ушёл, она собрала вещи в сумку и затолкала её под кровать. Она стащила со склада ручку от окна, которые сняли, чтобы дети не открывали окна. Когда все ушли, рыжая подошла к окну, как можно тише открыла его. Она знала, какие окна скрипят, а какие нет. Здесь был первый этаж, поэтому она легко спрыгнула вниз. И побежала что есть мочи как можно дальше. Она шла всю ночь, пока не нашла закоулок с баками мусора. Накрывшись какой-то коробкой, она позволила себе вздремнуть.
***
Она проснулась от каких-то шуршаний рядом, услышала тихие голоса. Девочка сжалась всем телом под коробкой, надеясь, что её найдут. Страх оцепил её, она решила, что пришли за ней. Вдруг коробку подняли, и она увидела мальчишку. Он, удивившись, смотрел на неё. Она огромными напуганными глазами смотрела на него.
- Эй, Мак, тут какая-то девчонка, - мальчишка, чуть повернулся в другую сторону, но не спускал с неё взгляда.
- В смысле, кукла? – фыркнул он, но сбросил какой-то звенящий мусор и подошёл, - Реально, девчонка.
- Не бойся, мы не сделаем тебе ничего, - попытался успокоить её, увидев слезящиеся глаза, - Кто ты?
- Не возвращайте меня в детдом, - дрожащим голосом попросила она, зажмурившись.
- Ага. Если мы туда явимся, тогда и нас приберут, - усмехнулся тот, кого назвали Маком.
- Пойдёшь с нами? Ты, кажется, замёрзла. Есть хочешь? - второй, мальчишка с взъерошенной шевелюрой, словно его только что ударило током, и угольными пятнами на лице, руках и одежде, присел к ней.
Рыжая лишь кивнула, но поднялась. Она безразлично смотрела в их спины, пока они переговаривались и вели её сначала по узким тропинкам между домов, а потом по крайне непроходимым местам, вроде заброшенной стройки. Через скрытую фанерой дырку, они прошли в заброшенное, некогда жилое, здание, где всё ещё имелись окна. Всё вокруг было пустынным и обшарпанным, но одна просторная комната, в которую они её привели, была как в сказке. Куче всякого барахла, какая-то мебель, какие-то шкафы и тумбы, разношёрстная разломанная техника и куча гирлянд по стенам. Здесь даже откуда-то было электричество.
- Ну как наша берлога, - гордо спросил Мак.
- Красиво, - тихо ответила она, всё ещё прижимая сумку к груди.
- Как зовут то тебя? – спросил мальчишка, разглядывая её с ног до головы.
- Да… Дарья… - шёпотом произнесла она и вся сжалась.
- Даша? Скуууучно. Раз ты оказалась на улице, то у тебя должно быть уличное имя, а не домашнее!
- Уличное? – недоумённо спросила она.
- Его, например, - Мак указал рукой на парня, который уже начинал что-то скручивать с принесённого барахла, - Зовут Ас. Потому что он вечно что-то мастерит.
- И вполне удачно! – возмутился взъерошенный, - Я Ас, потому что мАСтер. А ты вообще Мак. Как цветочек.
- Эй! Между прочем, я гениальный Вор, мошенник и карманник! – мальчики показали друг другу языки, и шатен повернулся к девочке, - Я Мак, потому что карманник. Ну, мы думали-думали, и решили иначе сократить. Кар звучит странно, Ман тоже такое. Манник, как будто я манную кашу люблю, а это не так. Вот и решили: «Мак». Маки мне тоже нравится, как и булочки с Маком.
- Больше всего наворовыет выпечку с маком, ага, - вставил свои пять копеек Ас.
- Ой, молчал бы. Ты вообще воровать не умеешь, только лазать по помойкам, - отмахнулся мальчишка.
- Мне и не нужно воровать. Всё, что мне нужно, я могу найти на свалках и помойка.
- А есть ты что будешь?! – упёр руки в бока тот.
- Ты замечательно прокармливаешь нас обоих, - взъерошенный отряхнул руки, обтёр об себя, оставляя на и так пятнистых штанах, какие-то смолянистые пятна, потом развернулся и подошёл ближе к девочке, - Тебе тоже надо придумать имя.
- Хм… ты чем-то занимаешься? – спросил Мак, двумя пальцами сжав подбородок.
Девочка помотала головой.
- Я думаю, её имя должно быть связано с волосами. Я таких ещё не видел, - на этой фразе Даша поморщилась, но ничего говорить не стала.
- Жар? – предложил один.
- Оно и так короткое, куда ещё сокращать?
- Пламя? Лама, - над последним словом Мак засмеялся.
- Да ну тебя. Нужно что-то красивое, - махнул рукой другой, - Птица? Хм, нет, тоже короткое и не выражает сути. Закат?
- Ага, Зак или Кат. Или ЗАТ, - шатен снова засмеялся и начал хлопать себя по ноге.
- Я знаю, - вдруг воскликнул Ас, - Феникс! Вот кого ты мне напоминаешь. Феникс. Сокращённо Никс. Как тебе? – он кивнул в сторону девочки, интересуясь её мнением.
- Никс… - медленно произнесла она, пробуя новое имя на вкус, - Феникс, - улыбнулась она, вспоминая все те сказки про то, что огненная птица возрождается из пепла. Эти истории были словно о ней. По крайней мере, она надеялась на это. Она действительно сгорала от всей той боли, что пришлось испытать. Но хотела восстать из пепла, - Да, мне нравится, - закивала она.
- Ну, привет, Никс, - Мак протянул ей руку и она пожала её, - Сколько тебе лет, кстати?
- Семь… - отозвалась она и снова опустила взгляд.
- А нам одиннадцать каждому, - улыбнулся Ас, - Мы тебя научим, как выживать на улицах.
 

Глава 5.

Рони тоже нашла работу в одной из кафешек. И им даже не пришлось искать ночную работу. У обеих был график два через два, и Рони взяла себе те дни, в которые отдыхала рыжая. Так что обе по очереди бывали дома. Денег, хоть и впритык, но им хватало. Хотя иногда они всё же подворовывали, но уже значительно меньше. Просто чтобы купить то, что не позволяли их зарплаты. Но еды было значительно больше, и они часто могли себе позволить свежую еду.
После работы Никс часто задерживалась и разговаривала с Владом в кафе. Иногда они сидели на пригорке под деревом и пили пиво, наблюдая за птицами и облаками.
- Ты всё ещё не назвала своё настоящее имя, - улыбнулся Влад, покрутив бутылку, - И не рассказала, где ты живёшь. Такая загадочная. Когда-нибудь расскажешь?
- Когда-нибудь, - таинственно улыбнулась девушка, не отрывая глаз от вечернего неба.
- С чего такая скрытность? Ты какая-нибудь бандитка в бегах? – прищурился парень, но не сбрасывал улыбку с лица.
- Может быть, - хихикнула Никс, делая глоток пива.
- У тебя красивые волосы. Особенно под такими лучами солнца кажутся языками пламени, - Влад аккуратно поддел пальцами локон, разглядывая его. Девушка повернулась, разглядывая его лицо.
- А у тебя красивые глаза. Голубые, как небо, - сказав это, и получив прямой взгляд, она смутилась и отвела свой.
- Типичный блондин, - усмехнулся парень, - С голубыми глазами.
- Совсем не типичный, - девушка отвернула лицо, потому что совсем не могла поднять взгляд.
- И что же во мне нетипичного? – поинтересовался он, не отрывая глаз от рыжей.
- Не знаю, - пожала плечами она, - Всё?
Он посмеялся и опрокинул в себя последние глотки пива, отставляя бутылку.
- Ты мне нравишься, - тихо произнёс он, - Умная, начитанная. И у тебя чудесная улыбка.
Слушая это, Никс опустила лицо, пытаясь спрятать его за своими волосами, потому что чувствовала, как кровь всё больше приливала к щекам.
- Ты мне тоже нравишься, - прошептала она, почти выдавливая это и ощущая, как её сердце начинает ускорять свой ритм.
- Никс, - позвал её Влад, - Посмотри на меня.
Немного пораздумав, рыжая всё же подняла свой взгляд. Парень приблизился и повернулся, поставив одну руку на землю рядом с ним. Сердце билось тем быстрее, чем ближе он был. В нерешительности Никс отвела свой взгляд и поджала губы. Но Влад не отстранялся. Шумно выдохнув, она расслабила губы и прикрыла глаза, отпуская ситуацию. И потом она почувствовала прикосновение. Такое нежное, гладкое и тёплое. Её окутал аромат его духов и цветов, скорее всего из соседней лавки. Он не углублял поцелуй, но и этого и не требовалось. Голову вело больше, чем от пива. Сердце готово было выпрыгнуть, уши залило водой, а руки затряслись. И не только руки. Коленки тоже немного потряхивало. Время остановилось, и так страшно было открыть глаза. Казалось, прошла целая вечность перед тем, как он отстранился. Девушка ещё какое-то время сидела так, не открывая глаз, но снова поджав губы. А потом отвернулась, закрывшись ширмой своих волос, и прижав пальцы к губам. Парень не нарушал тишины, не задавал лишних вопросов, но мягко коснулся её руки, что упиралась в землю, и сплёл их пальцы между собой.
Она часто шла окрылённая домой, но в этот раз Никс даже не могла сдержать опьянённой улыбки. Она решила не подходить сразу к дому, чтобы успокоить хотя бы трясучку. Вот только Рони заметила её и вышла сама.
- По лицу вижу, вы сосались, - ухмыльнулась она, присаживаясь рядом на валун.
- Не сосались, - нахмурилась та, - Мы целовались, - спокойнее выдохнула девушка, и снова улыбка появилась на её устах.
- Ага. Целовались. С языком?
- Да перестань, - пихнула её рыжая, - Без языка!
- Я заходила на рынок, кстати. Видела твоего красавчика. С ним бы я и пососаться была не против.
- Фу, какая ты пошлая! – Никс скрустила руки на груди и хмыкнула.
- Да ладно, тебе же девятнадцать. Тебе и во взрослые игры можно поиграть. Только осторожно.
- Не хочу даже слушать. Это ты, может, можешь так. А я нет.
Девушка вскочила с камня и пошла домой. Рони пожала плечами и пошла за ней следом. Но всё же Никс чувствовала невероятный восторг. Всё же, они действительно жили как отшельники и общались только друг с другом. Было приятно поговорить с кем-то ещё. Это дарило новые ощущения.
В очередной день по пути с работы, Никс остановила парня и улыбнась.
- Давай пойдём не в кафе, - предложила она с лисьим прищуром.
- А куда же мы пойдём? – удивился парень.
- Я хочу… хочу показать тебе мой дом, - девушка опустила свой взгляд и потёрла ботинком землю.
- Ого! Серьезно? Дождался, наконец, - посмеялся Влад, - Ладно-ладно, это шутка.
Рыжая повела его к лесу и извилистой тропинкой сквозь него.
- Ты что, ведьма и живёшь в лесу? – спросил он.
- Почти, - хихикнула она и потом остановилась, когда они наконец вышли из чащи, - Вот мой дом, - указала она на дом вдалике.
- Это? – выдохнул он, - Он кажется заброшенным.
- Немного, - стыдливо отвернулась она, - Пойдём, ты же хотел увидеть.
Парень кивнул, но уже был не в таком восторге, как в начале пути. Они дошли до дома, Никс провела его внутрь и познакомила со всеми. Они немного поговорили с Владом, но вскоре он тихо позвал рыжую на улицу.
- Знаешь, мне кажется это ненормально жить ТАК, - сказал он хмуро, - Здесь нет ни электричества, ни воды, ни отопления. Как можно так жить?
- Ну, у нас есть камин и огонь, чтобы освещать дом и греться. А воду мы берём из водокачки неподалёку, - оправдывалась девушка, изредка поднимая на того взгляд.
- Это ужасно. Совершенно никаких условий для жизни. Где вообще ваши родители?
- Мы сироты…
- Значит, им нужно в приют. Они же совсем дети. Ты понимаешь это?
- Да. И я всё делаю для них, - отпиралась она.
- Таким заработком ты не сможешь купить себе ни квартиру, ни дом. Да и прокармливать… как ты их кормила до этой работы?
- Я… воровала… Но не у бедных! И это было недолго…
- Ты воровка? Серьёзно? Ты и у нас воровала?!
- Нет. Никогда. Я честно работаю. Ты же знаешь, какой дотошный Зураб. Он бы заметил кражу!
- Как… после этого тебе можно доверять? Кто ты вообще такая?
Девушка поджала губы и больше ничего не могла ответить.
- Ладно. Я пойду домой. Зурабу я не расскажу. Но лучше бы тебе подумать об этой ситуации и принять правильное решение. Ты знаешь, я могу помочь тебе. Но не в этом.
Парень развернулся и ушёл. Было сложно сдержать слёзы. Мелкие не поняли, что произошло что-то не так, но Альбино и Рони попытались поддержать Никс. «Всё в порядке» - отвечала она с ломанной улыбкой. Но ничего не было в порядке. На работе Влад избегал её. Они больше не встречались. Он убегал сразу, как заканчивал работу. Иногда она замечала его укоризненный взгляд и опускала свой. Хотелось плакать, каждый рабочий день, но она не знала, куда уйти. Да и не хотела рушить отношения. Она была влюблена и надеялась, что они помирятся. Она верила в доброту и отзывчивость Влада.
Очередной печальный день. Осень забирала всё больше сочных листов и оставляла разноцветный ковёр. Девушка подпинывала их, пока не заметила у леса несколько машин. Они стояли прямо у начала тропинки, которая вела прямо к их дому. Внезапно, она ощутила тревогу. Сердце болезненно заколола, а девушка уже не могла просто идти. Никс побежала по лесу и не останавливалась, несмотря на боль в ногах и лёгких от долгого бега. Она замерла лишь на краю леса, увидев людей, крутящихся у их дома. Она снова дёрнулась в бег и услышала крики детей.
- Кто вы такие? – затравленно крикнула она, - Что вы делаете здесь?!
- А вы – та самая Никс? – холодно спросил мужчина в строгом костюме и круглых очках в тонкой оправе, - Мы из органов опеки. И мы забираем детей в приют.
- Приют?! Нет, я вам не позволю, - она собиралась кинутся на мужчину, но её оставил охранник под два метра.
В руках одного помощника крутилась и визжала Мели, другой поднимал и тащил из дома брыкающегося Соби, Альбино даже не пытался сопротивляться, потому что знал, что не может. А вот Рони дралась, как в последний раз. Было слышно, как что-то упало, и она выбежала из дома, с прыжка зарядив кулаком тому бугаю, что уводил Альбино, в лицо. Держась за голову, из дома вышел помощник, нетвёрдой походкой подошёл к ней и схватил её за руки, одним движением сковывая буйную наручниками. Но она тут же начала использовать ноги, отпнув одного и зарядив по колену другого. Очкастый спокойно подошёл к ней и ударил её зарядом тока из шокера. Брюнетку встряхнула и она тут же упала на землю.
- ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ! РОНИ, Рони… что вы сделали с ней?! – кричала Никс, пытаясь вырваться их хватки охранника.
- Это для её же блага.
- Нет, - по её лицу уже потекли слёзы, - Это их дом!
- Дом, - рассмеялся мужчина, поправляя очки, - Эта развалюха? Здесь абсолютно нет никаких условий для содержания детей. К тому же, скоро зима и они все перемёрзнут.
- Нет, я у нас есть условия. Мы ни одну зиму живём так, - возразила рыжая, уже всхлипывая от обильной влаги.
- Ещё хуже. Я советую вам не устраивать здесь истерик. Иначе мы обвиним вас в киднепинге и вы проведёте за решёткой половину своей жизни, - очкастый махнул рукой и все молча направились к лесу, удерживая детей.
Никс было дернулась вдогонку, но тут её остановили, схватив за кисть. Она обернулась и вдруг увидел Влада.
- Не надо, - сказал он.
- Ты что… Ты… это ты их вызвал, - с искажением на лице, выдохнула она.
- Я сделал то, что должен был сделать. Ты не понимала всей ситуации.
- Не понимала? Это я-то не понимала?! Это ты ничерта не понимаешь, - кричала Никс, тыкая пальцем в его грудь, - Я доверилась тебе! Я верила, что ты можешь помочь нам! Я начала исправляться, нашла работу, хотела найти им дом, дать им всё, в чём они нуждались, а ты…
- Теперь у них будет дом со всеми условиями. Они смогут учиться, как и все дети. А младшие смогут найти хорошую семь.
Девушка рассмеялась и выдернула свою руку.
- Ты ребёнок с полной семьёй, птенчик не знавший никаких бед. Ты абсолютно ничего не знаешь из того, что НАМ пришлось пройти. А теперь, будь добр, не мешай мне!
Никс развернулась, но тут же Влад сжал её локоть.
- Я никуда не пущу тебя. Не заставляй мне делать тебе больно.
Всё тело пронзило молнией. Слёзы и горечь отошли на второй план. Внутри поднимался холод, боль и отвращение. Никс нахмурилась, стиснула зубы и сжала пальцы свободной руки в кулак. Выдохнув, она резко повернулась и вмазала парню в скулу. Тот отшатнулся, придерживая ушибленное место, но быстро выпрямился, пытаясь снова схватит девушку. Но рыжая тут же ударила между ног, а потом дёрнулась к дому. Когда Влад смог прийти в себя и зашёл в дом, Никс уже держала трубу в замаке.
- Проваливай отсюда, иначе я убью тебя! – сквозь зубы выдавила она, медленно надвигаясь на него.
Парень хмыкнул и выпрямил.
- Знаешь что, я так и думал, что ты ёбнутая на всю голову.
Блондин развернулся и пошёл прочь. Она взглянула в окно и увидела его, входящим в лес. Труба упала из её рук, а потом и сама она свалилась на колени. Горе снова накатило на неё с головой. Слёзы вырвались, переходя в крик отчаяния. Она прижимала дрожащие руки и захлёбывалась болью. Вдруг она ощутила что-то на коленях и взглянула вниз. Трясущийся Лис жался к ней. Она ломано улыбнулась и опустила одну из рук на него.
- Теперь остались только мы, да? – слёзы перешли в нервный смех, а лисёнок поднял на неё горький взгляд, - Какая же я дура. Влюбилась в такого мудака. Я же знала… знала, что никому нельзя верить. Никому нельзя рассказывать наш секрет. И рассказала. Доверилась… а теперь… теперь… их отобрали… Я не уберегла их.
Она не могла ничего делать. Бессилие и отчаяние свалились на неё тяжёлым грузом. Она плакала до тех пор, пока не свалилась прямо на полу. А Лис был с неё всё это время и прижимался, словно понимал, что случилось.

   

Глава 4

Лисёнок уже спокойно ходил на всех четырёх. И начинал привыкать к людям. По крайней мере, он совсем не пытался убежать. Возможно, потому что был слишком мал, чтобы жить в одиночестве. Он совсем не умел охотиться, а здесь его кормили. Вскоре он даже начал бегать с детьми с весёлым, но громким писком.
Рони и Никс сидели на крыльце, наблюдая за детьми, и ползающим по поляне Альбино, щёлкая семечки.
- Ты подумала на счёт работы? – спросила брюнетка, а Никс лишь протяжно выдохнула, - Послушай, это ведь не может продолжаться вечно. Мы не можем вечно жить как отшельники. Ты такой жизни хочешь для них? Помнишь, какие у нас планы были? Выбиться в мир, завоевать себе положение и…
- И доказать им всем, что мы тоже люди, - грустно закончила рыжая, - Помню… но тогда нас было двое. А сейчас… невозможно прокормить их всех на те деньги, которые предлагают без образования.
- Я тоже могу пойти на работу. Можно найти такую, где не будут спрашивать ни образование, ни возраст. Вместе мы уж точно больше заработаем.
- А кто будет следить за ними? – кивнула в сторону ребят рыжая, а потом они обе перевели взгляд на Альбино, - Он конечно молодец и быстро учится, но с ними скорее все углы соберёт, чем уследит.
- Давай ты возьмёшься за дневную работу, а я за ночную?
Никс посмотрела печальным взглядом на Рони, а та улыбнулась, поднимая мизинец:
- Мы выстоим против всего мира.
- Докажем им всем, чего стоят сироты, - улыбнулась рыжая, взявшись за её палец своим, - Ладно. Тогда завтра я пойду искать работу, а в следующий день ты.
- Договорились! – Рони хлопнула её по плечу и вскочила, - Эй, Соби, давай на перегонки до той сосны?
- Ну, уж нет! – высунул тот язык, - Ты всегда побеждаешь.
- Может, тогда поиграем в мяч?
- Я с вами! Я с вами! – поддержала Мели.
К сидевшей рыжей подошёл Альбино. Он какое-то время держал на весу ногу, прицеливаясь на ступеньку по ощущениям, а потом на удачу наступил. Никс молча с интересом за ним наблюдала.
- Я на третьей сижу, - сказала она, после чего тот кивнул, встал на вторую и аккуратно стал опускаться рядом с ней.
- Я нечаянно услышал о том, что вы говорили, - начал разговор белобрысый.
- Я знаю, что не нечаянно. Ты подполз ближе к дому, когда мы говорили.
- Ну, может и специально, - он повернул голову в сторону, а потом вздохнул, - Хотел бы я быть полезным.
- Не волнуйся, Альбино, ты стараешься. И у тебя обязательно всё получиться. Своими переживаниями ты лишь больше толкаешь себя в сомнения. Просто пробуй. Раз за разом и скоро ты станешь самым крутым альбиносом на свете.
- С глазами-лазерами, - улыбнулся он и склонился в бок, укладывая голову на плечо рыжей, - Ты так много делаешь для нас. Даже без зрения можно почувствовать, как сильно ты устаёшь. И ты никому из нас не даёшь себе помогать. Разве что немного.
- Я не хочу, чтобы вы стали ворами. Я бы хотела прожить своё детство правильно, поэтому стараюсь, чтобы вы это получили.
- Кто сказал, что твоё детство неправильное? Ты вырвалась, а потом вырвала всех нас. По-моему, ты самый правильный человек из всех, кого я знал.
- Спасибо за добрые слова, - девушка взъерошила его волосы, - Тогда я постараюсь быть ещё более правильной.
***
Утром Никс и правда пошла не воровать, а искать работы, спрашивая то здесь, то там требуется ли им работник и какие условия для устройства должны быть. К сожалению, почти ничего не подходило. Многие просили хоть какой-то диплом, а у некоторых была слишком уж маленькая зарплата. В последней надежде девушка пришла на рынок. Она тоскливым взглядом оглядывала лавки с содержимым и ценами. Дешёво. Наверняка и денег получают здесь мало. Блуждая взглядом по залу, она вдруг заметила блондина, который с ослепительной улыбкой продавал сувениры, украшения и поделки. Она подошла ближе, когда основная масса людей разошлась.
- Что-то присмотрели? – вежливо и с улыбкой спросил он.
- Да… то есть, нет. Я… а, впрочем, неважно, - вздохнула она и развернулась.
- Скажите, я точно смогу Вам помочь.
- Вряд ли, - пробубнила она себе под нос, но всё же обернулась, - Я ищу работу. Но я потеряла все документы.
- Ааа, - протянул он, - Такая работа, чтоб не очень легально?
Девушка смутившись кивнула и опустила взгляд.
- Я заканчиваю работу к шести. Встретимся снаружи? – предложил парень, уже посмотрев на подошедших людей к своему прилавку.
Никс лишь покивала головой с улыбкой и отошла. Она в тёплых раздумьях вышла из рынка и бездумно потопала к лесу. К сожалению, дорога была долгой, так что она бы точно успела только дойти до дома, поесть и сразу пришлось бы идти обратно. Но ничего не поделаешь. Торчать на улице совсем грустно.
Когда она вернулась, парень уже ждал снаружи. Он махнул ей рукой.
- Пойдём в кафе? Есть безумно хочется, - сказал он, когда девушка подошла.
- У меня нет денег, - грустно проговорила она и снова опустила взгляд.
- Да ладно, я заплачу за тебя. Вряд ли ты ешь, как бегемот.
- Нет, - посмеялась она, - Спасибо.
Они молча дошли до кофейни, сели за столик и сделали заказ. Рыжая выбрала всё самое тяжёлая, она не любила быть должной, а потому даже планировала вернуть все затраты обратно.
- На счёт работы, в одной лавке требуется сменщик. Как раз в мою смену. В смысле, я смогу помогать на первых порах. Он торгует одеждой. Деньги зависят от клиентов. И когда как. Но в целом на рынке проходит много людей. Зарплату забираешь на следующую свою смену, после того, как хозяин лавки посчитает заработок. Ну, знаешь, он любит быть уверенным, что ты его не обокрала. Дядька педантичный, но в целом добрый, - пояснил блондин, - Когда сможешь приступить?
- Ой, да хоть завтра! – воодушевлённо сказала она.
- Хм, завтра у меня выходной. Вот что, приходи в мою смену. Я скажу Зурабу, что ты придёшь. Первый день ты будешь с ним, обговоришь все детали, установите график, а потом будешь работать одна.
- Хорошо, - улыбнулась она и откинулась назад, когда официантка принесла заказ.
- Кстати, как тебя зовут? – парень придвинул кофе и посмотрел девушке в глаза.
- Никс, - хрипло сказала она, а потом прокашлявшись, повторила, - Мои друзья зовут меня Никс.
- Никс? Странное имя. Или это кличка? – он изогнул бровь и опустил взгляд на тарелку.
- Ну, типа того, - пожала плечами рыжая.
- А настоящее имя?
- Секрет, - хитро улыбнулась она.
- А меня Владом звать. Приятно, кстати, познакомиться. Тебе сколько лет? Или это тоже секрет?
- Двадцать, - резко сказала Никс, после чего с трудом проглотила откушенный кусок круассана.
- Хм, пусть будет так, - загадочно улыбнулся он, - А мне двадцать три.
- Круто.
Они долго общались. Успели всё съесть и всё выпить, а посёлок окутала тьма. Но оба, будто бы, уходить никуда не хотели. Но девушка вдруг заметила тяжелеющие сумерки и сказала, что ей пора. По лесу очень трудно пробираться в темноте, даже с учётом того, что рыжая всегда брала с собой фонарик. Сегодня дорога домой даже не показалась трудной. Ей было так легко и тепло, она шла словно по облаку, периодически улыбаясь своим мыслям. Когда она вернулась, все обступили её, с интересом спрашивая, как прошла вылазка.
- Я нашла работу! – воскликнула Никс, и все обняли её, поздравляя.

Глава 3

Несмотря на то, что их семейство было скорее дикарями, они не были глупыми. У них был узенький пенал, усеянный книгами, а так же куча тетрадей, в которых все дети записывали какие-то важные вещи и, своего рода, уроки. Труднее всего было Альбино, но с ним рыжая занималась отдельно. Она читала ему разные вещи. К сожалению, записи ему не помогали, даже если бы он смог бы что-то написать, но у него была замечательная память. Она же помогала ему вырисовывать малейшие детали в обстановке как внутри, так и снаружи. Он знал каждый камешек во дворе, каждый бугорчик и каждый муравейник. И запоминал большинство из того, что рассказывала ему Никс. Дети очень любили читать. Наверное, больше из-за нехватки телевизора, но они совсем на это не обращали внимание. У них было много книг и они постоянно искали новые. После вылазок они могли по телефону смотреть мультики, но аккумуляторов хватало лишь на несколько дней.
Так же, очень часто они устраивали вылазки в лес. Благодаря книгам они знали, какие ягоды съедобные, какие грибы не опасны. Мели и Альбино собирали ягоды, Рони подрезала грибы, Никс отбирала разные травы для лечения и чаёв. Ну а Соби просто искал всякую всячину, типа перьев, странных шишек, удивительных цветов. Вдруг они услышали странный писк неподалёку от их места сбора. Соби побежал туда первым, проигнорировав предупреждение рыжей.
- Это лиса! – вскрикнул он.
- Чтооо, - изумилась малышка и побежала к нему.
Остальные подошли и увидели маленького лисёнка, который попал в зубастый капкан. Он пищал и явно звал маму. Но судя по запёкшейся крови, она давно уже убежала. Или…
- Рони, сбегай принеси что-нибудь железное. И желательно в двух экземплярах. Нужно разжать капкан.
Та кивнула, оставила корзинку с грибами и понеслась что есть мощи. Лисёнок пищал ещё и из-за страха присутствия людей, но было видно, что он очень устал и ему больно. Рони уже прибежала и прихватила плотные кожаные перчатки с собой.
- Соби, нам будет нужна твоя помощь. Возьми лисёнка, и когда мы начнём разжимать, аккуратно вытаскивай его. Главное не ободрать его лапу сильнее о зубья.
Он поджал губы, но кивнул. Присел к снова запищавшему от страха лисёнку. Тот попытался укусить, но от того, что дёрнулся, почувствовал в лапе боль и притих. Мальчишка постарался аккуратно взять его за тельце, благо застряла передняя лапка и он бы явно не укусил. По крайней мере, пока не освободиться.
Рони протянула большой гаечный ключ рыжей, а сама сжала ржавую трубу с обмотанной тряпкой с другой стороны. Никс коротко посмотрела на неё, а та лишь улыбнулась:
- Не спрашивай.
Мотнув головой, Никс начала пропихивать ключ в капкан, но он сжался слишком сильно.
- Альбино… сможешь помочь нам?
- Не знаю, - отозвался парень.
- Надень перчатки и попытайся немного раскрыть капкан. Мне нужна небольшая щель, чтобы сунуть туда ключ.
Вздохнув, парень сначала ощупал зубья, находя самый безопасный участок. Схватился за два края и что есть сил потянул в стороны. Скрипя, капка поддался и ключ проскочил туда.
- Подержи немного, - тяжело выдохнула рыжая, - Рони, как только увидишь свободный участок, засовывай трубу.
Брюнетка кивнула и стала наизготове. Белобрысый старался крепко держать капкан, пока Никс оттягивала свою сторону капкана. И вот Рони подловила момент, засунув трубу.
- Альбино, убирай руки! – скомандовала Никс и парень аж отскочил назад, - Тянем.
Руки тряслись у обеих, но капкан поддавался. Наконец, лапка лисёнка освободилась, Соби крепко сжал вырывающегося лисёнка и упал на спину. Рони и Никс расслабили руки, и капкан снова защёлкнулось. С трудом они вытащили свои инструменты и выдохнули.
- Ой, у него лапка… - грустно сказала Мели, - Надо вернуть его маме.
- Мели… - Рыжая присела к девочке.
- Её застрелили охотники, - прямо сказал Собе, справляясь с дёрганьями животного.
- Неправда! – вскрикнула малышка и обернулась к старшей, - Неправда же?
- Может и нет… но вряд ли она вернётся, - печально произнесла Никс, погладив по голове.
- Тогда его нужно забрать. Он же умрёт один.
- Круто, - отозвалась Рони, закинув трубу на плечо, - Давно мечтала о домашнем питомце!
- Да! – улыбнулась Мели и поднялась с земли, - Мы же его заберём.
Никс оказалась под давлением трёх пары глаз. Альбино не смотрел только потому, что лишь по голосам понимал, где они стоят, но конкретно увидеть рыжую в куче разных цветастых пятен не мог. Девушка вздохнул.
- Не оставлять же его здесь, - пожала она плечами, - Да и лапку надо подлечить.
- УРА! – вскрикнули Соби и Мели, а лисёнок снова запищал от страха.
Они забрали всё, что успели насобирать и вернулись в дом. Пришлось соорудить что-то вроде клетки, чтобы лисёнок пока не сбежал. Они постелили ему простыни, а рыжая сделала повязку, с лечебными травами и кое-какой мазью из их награбленной аптечки. Лисёнок прижался в углу, но после угрозы Никс, что она выпустит его, если дети продолжат к нему подходить, все разошлись гулять, а малыш смог поспать.
- Как мы его назовём, - спросил Соби, перекидывая мяч Мели.
- Может, Жучок? – малышка поймала мяч и отправила обратно.
- Он же лис, а не жук, - фыркнул мальчишка, откидывая мяч.
- Хм, Леси красивое имя, - Мели перекинула мяч и задумалась.
- Он же не собака. И мы не знаем мальчишка или девчонка это.
- Какая разница?
- А может так и назовём «Лис»? – встрял в разговор Альбино и все застыли.
- А что, звучит, - отозвалась с крыльца Рони.
- Альбино, лови! – крикнул Соби, у которого сейчас был мяч.
Белобрысый чуть сощурился, и вытянул руки перед собой. Он попытался увидеть летящее пятно, но когда он его разглядел, было слишком поздно и мяч попал ему прямо в лоб. Соби тут же прикрыл рот ладошкой и взглянул на нахмурившуюся Рони.
- Он не сказал, что не хочет ловить! – оправдался мальчишка, указав пальцем на парня, потирающего лоб.
- Мне не больно, - сразу сказал Альбино.
- У тебя большое красное пятно на лбу, - хмыкнула Рони, подходя ближе.
- Скоро третий глаз откроется, - хихикнул Соби, - может, начнёт видеть.
- Ну всё, ты напросился! – оскалилась брюнетка, - Сейчас я тебе трусы на уши натяну!
Она пошла в его сторону грозным шагом, а тот с визгом побежал прочь.
- Не надо! – кричал он на всю поляну.
- А ну живо иди сюда! – крикнула ему Рони, ринувшись за ним.
Рони никто не мог перегнать в беге. Каждый день она тренировалась. Делала разные упражнения, бегала вокруг дома и по поляне. На день рождения от Никс получила грушу для отработки ударов, а так же гирьки, чтобы качаться. Поэтому попытки Соби убежать были пустыми. Вскоре Рони совершила прыжок, ухватилась за Соби и перевернулась сразу же, чтобы не ударить его о землю и не задавить собой.
- Поймала! – тяжело вздохнула она, - Готовься к пыткам!
- Помогите! Мучают детей!!! Садисткаааа, отпусти меня! – кричал Соби, но девушка попыталась закрыть ему рот. Попыталась, потому то пацан сразу укусил её.
- Ах тыж мелкий.. –шикнула она, зажала ещё крепче и начала кулаком тереть его голову.
- Горячо-горячо! – вопил Соби.

Глава 2

Дети уже давно договорились праздновать день рождение всех в один день. Это было не так затратно и в общий праздник они могли разойтись в подарках друг другу. Только в этот раз Никс попросила не тратить день, потому что готовит сюрприз. День рождение у них был летом. Они вытаскивали стол, открывали самые вкусные консервы и большие кексы. Втыкали в них свечки с цифрами возраста, поджигали и по очереди загадывали желание. Первой всегда начинал тот, кто был младше. Уже второй год это была Мели.
- Тебе уже пять лет! – восторгалась Рони, - Что хочешь загадать?
- Низя. Низя говорить! – пробурчала Мели, зажмурилась и затихла, а когда открыла глаза, сразу задула свечку и радостно куснула кекс.
- Мы же договорились есть после того, как все задуют свечи! – возмутился Соби.
- Вкуфно ощень, я не уфтояла, - жуя, ответила малышка.
- Да ладно тебе, Соби, тебе уже десять. Ты ведь совсем взрослый, - улыбнулась Никс.
- Да! Наконец-то у меня двухзначное число, как у вас! – похихикал мальчишка. Он тоже закрыл глаза, подумал и задул свечки.
- Пятнадцать, - тяжко вздохнул Альбино, смотря за светлячком перед собой, - Даже и не знаю, чего желать.
- Зрения? – встрял Соби, но ему тут же прилетел подзатыльник от Рони.
- Имей уважение! – строго сказала она.
- Да ладно, - пожал плечами, - Я ещё не совсем слепой. По крайней мере знаю где могу врезаться и какая сейчас часть дня, - Он не закрывал глаза, так и уставившись в одну точку, а спустя пару минут задул пламя.
- Теперь твоя очередь, Рони, - подпихнула её Никс, - Совсем большая. Через годик тебе восемнадцать.
- Думаю, лучше бы нам вечно было семнадцать, - улыбнулась девушка, - По крайней мере, я уже знаю чего желать, - Она задула свечу и посмотрела на рыжую, - А тебе через годик двадцать! Подумать только. Недавно мы были детьми.
- Для меня прошла целая вечность. Хотя, я до сих пор не ощущаю себя взрослой, - Никс тоже быстро задула свечи и подняла кружку с чаем, - С днём нашего рождения!
- С днём рождения! – в голос все крикнули и сразу стали уминать свои кексы.
Когда все поели и допили свой чай, Никс отошла в дом, и вернулась с пятью коробками. Все с интересом смотрели на них, пока девушка каждому вручала свою. Дети не торопились раскрывать. И когда рыжая села со своей коробкой, она улыбнулась и кивнула, что можно открывать. Там оказались роскошные костюмы. Для кого-то они могли быть обычными и даже дешёвыми, но для них это были великолепными. Все восторгались, но с вопросами посмотрели на Никс.
- Мы сегодня пойдём в ресторан, - ответила она им, - Поэтому выглядеть нам надо прилично.
- ДА ЛАДНО! – воскликнули Мели и Соби.
- Ура-ура, - обрадовалась Мели и тут же убежала со своей коробкой в дом.
- Ты же копила деньги на тёплую одежду, - прошептала Рони, склонившись к рыжей.
- Нам на всё хватит, - так же шёпотом ответила Никс, - Мы с Соби в этом году много насобирали.
- Да-да, - покивал мальчишка, - Я очень постарался.
- Один я беспомощный, - вздохнул белобрысый парень.
- Да ладно тебе, Альбино, я уверен, ты скоро всему научишься. Ты уже великолепно ориентируешься в доме, - поддержала его рыжая.
- Спасибо, - смущённо улыбнулся тот, ощупывая костюм, - Он приятный.
- Пойдём одеваться. Нам долго идти.
Лето подсушило всю грязь, но тем не менее, аккуратность не помогла выбраться чистыми. Рыжая предусмотрела это, она взяла щётки и быстро стряхнкула листья, иголки и пятна. В центре стоял приятный ресторанчик, он больше был похож на кафе, да и еда стоила не супер дорого, но рядом с названием висела надпись «ресторан». Они даже в кафе никогда не бывали, поэтому ощущали сейчас себя важными особами.
Администратор немного смутилась от такой компании, но благодаря костюмам они вызывали меньше вопросов во взгляде. Девушка провела их к столику в углу и раздала всем меню.
- Ой, а что можно заказывать? – спросила Мели, очаровавшаяся всеми этими яркими картинками.
- Всё, что захочешь, - улыбнулась Никс.
- Неужели у нас ТАК много денег? – снова шёптом на ухо спросила брюнетка.
- Не переживай, я долго копила, чтобы нам на всё хватало, - отмахнулась девушка.
- Ну ладно, я верю тебе.
Дети удивлялись обстановке внутри, переговариваясь между собой и описывая убранство Альбино, который видел, в основном, однотонность со светлячками ламп и вывесок. Потом им принесли роскошные блюда и все чуть ли не уплывали от наслаждения. Такого никто из них не пробовал. Нежное мясо, креветки, необычайного вкуса соусы, тающие во рту десерты и напитки, взрывающиеся вкусом на языке. Они съедали абсолютно всё, даже когда заказывали ещё. Нехватка еды, как бы ни старалась Никс, у них была. Не то, чтобы они голодали днями, но порой делили маленькие порции между собой. Поэтому они не могли оставить на тарелки даже горошинку. Всё было съедено и выпито. Охая и ахая они вышли из стола и говорили друг другу, как им понравилось. Но вдруг, шагая по обычному пути, рыжая свернула к торговому центру.
- Только не говори, что мы ещё покупать что-то собрались, - уже в голос поинтересовалась Рони.
- Конечно, - посмеялась Никс, - Я же говорила, что нам нужна тёплая одежда. Вот прямо сейчас мы её и купим!
Дети радовались, осматривали витрины, показывали друг другу маникенов или удивительные украшения. Потом Никс завернула в один из магазинов и сказал выбирать.
- Здесь же цены ужасные… - ахнула Рони.
- На самом деле нет. Самые низкие из всех, я уже проверила.
- Смотри-смотри, - ткнула в куртку Мели, подзывая Соби, - Такая яркая и пышная!
Они по очереди наряжались сначала в свитера, потом примеряли комбинезоны и ботинки. Никс стояла в стороне и считала стоимость всего, что сейчас набирали дети. Наконец, удостоверившись, что ей хватит денег, они пошли на кассу. Им всё пробили, каждому дали по пакету, Никс оплатила и они пошли на выход.
- Но ты ничего не купила себе, - прошептала Рони, догоняя старшую.
- Потом куплю, - отмахнулась девушка.
- Тебе не хватило денег, да?
- Не важно. Главное, что вы все одеты.
- Совсем себя не бережёшь. Лучше сэкономила бы где-то… - грустно выдохнула брюнетка.
- У меня ещё вся осень. Не переживай, у меня ведь есть тёплая одежда.
Цокнув, брюнетка покачала головой, но перестала спорить. Она знала, что это бесполезно. Дети всю ночь обсуждали свой сегодняшний поход, крутились в новых вещах перед разбитым зеркалом и друг другом. Долго они не могли даже заснуть, но к глубокой ночи воцарилась тишина.
Когда они проснулась, Рони уже не было на месте. Она спросила у мальчишек, но те лишь пожали плечами. Никс забеспокоилась, но не знала куда ей надо идти, поэтому просто занялась делами по дому. Всё же, надо было готовить дом к дождям и холодам, пока было тепло.
И вот, когда уже вечерело, Рони показалась на горизонте. Она бодро шла, неся в руках какой-то пакет. Рыжая вышла ей на встречу и когда они сблизись, увидела у неё на скуле огромный синячище. Но она чуть ли не светилась от радости.
- И что это такое? – сурово спросила Никс, указывая на синяк.
- Да, - отмахнулась она, - Подралась с одним дебилом. Вот! – она протянула мешок.
Девушка приняла мешок, но кинула недовольный взгляд на неё. А когда взглянула туда, застыла с изумлением. Там лежал тёплый пуховик, штаны с начёсом, пышная толстовка и зимние сапоги.
- Ты… за этим пошла? – выдохнула Никс, разглядывая сапог, - Это же очень дорого.
- Весь день обдирала людей. Ну вот, один заметил. С ним и подралась. Но в остальном я делала как ты учила. Никто меня не заметил, работала в слепых зонах камер. Если бы спалили, то уже бы точно выехали с мигалками. Но спокойно вышла из ПОСЁЛКА.
- Спасибо тебе, - дрожащим голосом сказал рыжая, уронила пакет и крепко обняла девушку.
- Да ладно. У тебя ведь тоже день рождения. А ты не получила подарка, - улыбнулась та, похлопывая сестру по спине.

Я ненавижу таблетки и не часто так много единовременно пил. Сразу заказал, потому что знал, что запутаюсь и забуду. Так намного комфортнее. Заранее разложил и думать уже не надо. Приложение в тлф напоминает.
Но ощущение, что мне только хуже становится

https://wildberries.ru/catalog/10370110/detail.aspx
Тревожность, как понимаю

выглядит как кризис среднего возраста

@fuck0ff
У меня не было подросткового периода, поэтому с помощью психолога и психиатра прохожу его сейчас, кек

Спасибо)
Хотя на таблах очень сонно

Согласен)
Тем более, как эльф, я только стал совершеннолетним. А может, до сих пор ребёнок х)

Все анализы нормальные, это психосоматика, увы

У меня уже есть кисты и проблемы с органами из-за низкого веса) а из-за психосоматики куча заболеваний, которые не вылезают по анализам

Всем намного виднее, как я должен поступать и как не должен. И никто не понимает, что это уже отчаяние. Я мог бы все закончить молча. Но я стараюсь говорить так, как умею в своем состоянии.
Я не хочу умирать. И не хочу испытывать эту боль. Я понимаю, что никому не нравится такая манипуляция. Но это то, что я чувствую и то, как я чувствую. Это искренность, которой я учусь как могу. Потому что родители научили меня жить эту жизнь неправильно. И в своём измененном состоянии психики я не умею делать все правильно.

Я не критики просил. Спасибо за понимание.

Помогите
Мне нужно знать, что я не плохой
Я не хочу себе навредить
Помогите

Я вешу 32 кг. Думаю, разжиреть для меня это полезно)

Возможно, именно из-за присутствия Луки, Генрих позволял своему горю немного вытекать наружу. И его же присутствие смягчало появление всех этих чувств. Мужчина боялся этих эмоций, потому что никогда не мог с ними справиться сам. Они поглощали, съедали до самых костей, не оставляя ни грамма живой плоти. Казалось, внутри уже давно пируют черви..
- Знаешь, я часто читал сыну сказки, - вздохнул мафиози уже более расслабленно, он подобрал с землю одну из упавших сигарет и поднёс к огню, давая её загореться, а потом потушил и сунул фильтр в рот, - Наверняка, ты знаешь о чём я. У всех одна и та же мораль, один и тот же сюжет, по сути. Зло плохое, добро хорошее. Нужно поступать так, а не иначе и весь прочий бред. Хотелось бы, чтобы мир был таким же, как в этих книгах. Просто не делай зла и всё будет путём, - ломанная улыбка на устах, одна рука крепко удерживала мальчишку за плечи, пока взгляд рассеянно смотрел вдаль, - Только в жизни ни один из всех тех бравых ребят не вынесет всего того ужаса, что выносят злодеи. Да, пускай, по-своему, пускай и ломаясь, но всё же злодеи ведь живы. У них есть цель и они достаточно успешно к ней идут. Мешаются только все эти хорошие ребята, - жилистые пальцы стряхнули пепел и Генрих снова затянулся, - Но ни один из злодеев никогда не выбирал зло. Они просто в какой-то момент… сдались пытаться быть хорошими. Добрым ребятам повезло больше. Мир не давил их на столько, чтобы сломать. Он дал им быть добрыми, - Новый вздох и взгляд опускается на потрескивание дров, - Никто в таких книгах не спрашивал, хочешь ли ты быть хорошим. Может быть да. Иногда тяжёлую судьбу злодея разбирают, но в противовес показывают, мол, герою то тоже несладко живётся. А по факту, у добряка чёрная полоса вовремя закончилась, - мужчина покрутил в пальцах фильтр и затушил тлеющий конец, - Я не горжусь тем, что делаю. Иногда даже думаю, как бы они смотрели на меня, останься в живых. Я хотел быть честным юристом, а теперь я главная шишка в мире грабежей, убийств и махинаций. Как бы я не хотел умереть, на самом деле… я просто хотел выжить. Никто из нас искренне умирать не хочет. Это страшно. И я просто бежал вперёд, загребаясь в дела, чтобы не думать ни о чём. Зарывался в цифры, в законы, делал что умею лучше всего, не зацикливаясь о конкретике. Число трупов была для меня просто цифрой, как и те огромные цифры наркотиков и оружия. По началу забывался только в алкоголе и наркоте, потом как-то привык. И вдруг начал думать об отце. Забавно, я всегда хотел вычеркнуть его из своей памяти. Но… быть может… он тоже стал заложником криминального мира? Кто знает, мы ведь не общались. Может быть, в глубине своего чёрствого, истлевшего сердца он тоже был добрым? Ведь я, в некотором смысле, сейчас превратился в него. Убрал лишние эмоции и чувства, чтобы не сойти с ума. Может быть, он даже любил меня, по-своему. Думаю, я бы тоже не смог больше любить Томаса как прежде, зная, что в любой момент его могут убить у меня на глазах, чтобы управлять мною. Любовь, нежность, доброта, привязанность – в моём нынешнем мире это слабость, которой могут воспользоваться, - Генрих снова усмехнулся, запуская руку в белоснежные волосы, - Я бы никогда не позволил себе влюбиться. Если бы не ты.
Мужчина уткнулся носом в макушку и затянулся запахом с его волос, где смешивались никотин, горечь костра и запахи леса. В какой-то момент Генрих молча утянул малыша в их шалаш и уложил на раскрытый спальный мешок, зависая сверху, смотря на него, но как-то сквозь. Он всё ещё пребывал в каких-то своих мыслях, но ему было важно видеть перед собой малыша, может, чтобы не погрязнуть слишком глубоко в раздумьях. Мужчина потянул за край футболки наверх, вскоре стягивая её совсем. Задумчивый взгляд опустился на обнажённое тело, шершавые пальцы трогали нежную кожу, и уже после первых прикосновений на лице появилась мягкая улыбка, а взгляд стал более сосредоточенным.
- До чего же ты красивый, - выдохнул мужчина, заглянув в золотые глаза, - Горько, что люди могут проявлять своё восхищение только похотью. Ну, многие из нас. Мы слишком эгоисты для этого. Просто любоваться и наслаждаться – не про нас. Нам обязательно хочется утащить это куда-нибудь, присвоить себе. А некоторые настолько жадные, что ломают всё то, что безумно им дорого. Людская натура, - Генрих развернул ладонь тыльной стороной и прошёл по краю живота костяшками, - Я испытываю странные чувства внутри рядом с тобой. Ни к одной из женщин у меня не было такого. Может быть, это даже похоже на моё чувство к Томасу, но… искажённое, что ли. Не в плохом смысле, просто… ну сам понимаешь, с сыном не будешь ТАК близок, - тихая усмешка и мужчина опускается на один локоть, продолжая касаться открытых участков, - С тобой спокойно. Странное умиротворение, которое я и не надеялся больше найти.
- Я рад, - выдохнул малыш, сохраняющий молчание до этих пор, - С тобой я чувствую тоже самое.
- Чёрт… на тебя невозможно просто так смотреть, - усмехнулся Генрих, опуская пальцы на его брюки и справляясь с застёжкой, - Никакой выдержки не хватает. Такое же животное, как и все люди.
- Ты не животное, - возразил Лука, поднимая ладони к его лицу, - Я бы не сказал, что секс это плохо. По крайней мере, между нами ведь не только он. Ты столько всего делаешь для меня.
Мужчина улыбнулся и опустился ниже, касаясь его губ своими. Рука уже справилась со своей задачей и ладонь Генриха обхватила достоинство мальчика, мягко лаская. Его вздохи заставляли сердце трепыхать. Мафиози прервал поцелуй, чтобы наблюдать за его эмоциями от своих действий. Он редко когда просто трогал и, почему-то, сейчас именно этого и хотелось. Он цеплялся за плечи и вился на мешке, смотрел, дрожа ресницами, а лицо слабо румянилось. Чертовски красивый. Конечно, было понятно, почему парни по нему так сходят с ума. Здесь и без чар можно нехило так подзалипнуть, не говоря уже о том, что он делает с ними. Генрих ни разу не жалел, что встретил его на своём пути. Это было настоящим спасением для них обоих. Мужчина не был мафиози на все сто. Он им стал, но где-то в глубине его душа разлагалась. Сейчас у него появился островок умиротворения, который не давал ему погибнуть.
- Папа… - сладко выдохнул Лука, и почти в тот же миг в ладонь полилось тёплое семя.
Мужчина медленно поднёс к лицу руку, чтобы почувствовать запах, а потом опустил её к листве рядом со спальным местом, обтирая.
- А ты… - проговорил малыш, покосившись на явный стояк в плотных штанах.
- Хм, да, - согласился Генрих, опустив взгляд туда же, - Хочешь тоже руками? Я имею ввиду, подрочить мне. Почему-то… другого мне не хочется.

Мужчина просто наблюдал за его действиями, пока не понял причину. Он улыбнулся и выдохнул, прикрывая глаза. Он уже почти забыл про жжение, но сейчас оно немного возобновилось, скорее из-за свежести ранок, чем из-за действий малыша.
- У нас же есть аптечка, - мягко произнёс он, расслабляясь в тепле.
- Но ты же ей не воспользовался, - возразил Лука, продолжая ухаживать за пострадавшим.
- Я не хотел, чтобы ты заметил, что я поранился. А ты вон каким внимательным оказался, - шутливо посмеялся Генрих.
- Тогда завтра используй аптечку.
- Есть, сер.
Наконец, они смолкли, и шум леса стал заполнять собой всё пространство. Было непривычно слышать ветер так близко, как и шуршание листвы. Оставшиеся части полотна служили подобием двери. Кое-как их закрепив, мужчина обеспечим им сохранение тепла, которое собралось внутри их шалаша благодаря костру. Да и в целом с закрытым входом было куда уютнее. Но спокойствие мужчина чувствовал ещё и благодаря оружию под боком. Он никогда не засыпал без пистолета под подушкой. Это уже была такая же естественная его часть, как рука или нога. Даже если дело не в людях, здесь достаточное количество диких животных, которые могут представлять опасность. Пускай вместе с ним и был демон, который способен в лёгкую расправиться с десятком медведей, но Генрих никогда больше не хотел чувствовать себя беспомощным.
Ночь была беспокойной, скорее из-за непривычки. Множество звуков выдёргивало из сна, заставляло прислушиваться и быть начеку. Генрих не замечал, как проваливался в сон, но постоянно открывал глаза снова. Где-то в пять утра мужчина не выдержал и поднялся – лесные птицы проснулись и распевались в чаще. Ёжась, мафиози поскорее забрался в одежду, вышел наружу и стал разводить костёр уже из подготовленных дров и хвороста. Под костёр Генрих закинул картошку, а сверху поставил железный чайник, наполненный бутилированной водой.
- Не спиться? – вынырнул сонный малыш, укутанный в рубашку Генриха из запасных вещей.
- Да я, вроде как, выспался уже, - улыбнулся мужчина, окинув взглядом полукровку, - Ты не замёрзнешь?
- Теперь нет, - Лука пристроился рядом, греясь и от костра, и от тепла тела по соседству, - Поедим и вернёмся?
- Зачем? – спокойно поинтересовался мафиози, - палкой переворачивая дрова и угли, - Я достаточно еды набрал, чтобы мы зависли на пару дней. Можем, в целом, даже пойти на разведку в лес. Не зря же мы столько времени потратили на строительство.
Было видно, как малыш сначала обрадовался, а потом кое-что вспомнил. И это кое-чем была аптечка. Не дожидаясь, когда Генрих сам решит, что ему нужно, Лука уже промочил салфетку перекисью, омыл его руки, а потом сделал пару мотков бинта на ладони. Когда ребёнок отходил, чтобы одеться, мужчина уже выкапывал картошку, разложил им на одноразовые тарелки, а потом развёл кофе. Когда они умяли картофель, Генрих ещё и сделал небольшие шашлычки из зефира, втыкая палки вокруг костра.
- Не думал, что ты так разбираешься в походах, - удивился малыш, наблюдая за всеми этими действиями.
- Я как и многие дети бывал в лагерях. Просто потому, что меня куда-то надо было сплавить, - пожал плечами мужчина, - Плюс… Томас любил походы. Мы иногда выбирались с палатками. К тому же, он был бойскаутом, так что и сам меня многому научил.
- Прости… - выдохнул Лука, заметив, какой печалью подернулся взгляд Генриха.
- Да не, всё в порядке. Уже слишком много времени прошло, чтобы мне было больно. От прошлого не убежишь, как не старайся. Это случилось и этого не исправишь. Иногда мне даже кажется, что эта история какого-то другого человека. Не могу представить себя ни мужем, ни отцом.
- Я думаю, ты был замечательным отцом, - малыш прикрыл глаза, медленно потягивая кофе с запахом костра.
- Может быть, - Генри повёл плечо и тяжело вздохнул, - Мы ездили с палатками, в основном. Том любил всё делать сам, даже если с первого раза не получалось. Он просил помощи, но только немного. У него была просто куча маленьких таких книжек, с фотографиями растений и описаниями. Мол, это можно есть, из этого можно сделать чай, а это ядовито. Мы даже делали по-настоящему травяной чай. Гадость, на самом деле, но ягоды хорошо разбавляли горечь травы. Мы часто выбирались в лес именно вдвоём. Хайли не любила походы. Ей больше нравилась цивилизация. Она, конечно, любила животных, но скорее тех, кто ближе к людям. Дикость – не про неё.
Голос стал слишком сухим и болезненным. Мужчина достал из кармана портсигар, дрожащими пальцами схватился за фильтр, но уронил сигарету. Вместо того, чтобы поднять, он только бросил в сторону портсигар и накрыл ладонью лицо. Он не всхлипывал, не издавал ни звука, но Лука успел увидеть стёкшую слезу.
- Наверное. Я ещё не пережил это. И боюсь останавливаться. Чтобы не вспомнить их лица, - как-то механически и сипло проговорил он.

Дикарями, конечно, быть неплохо, но Генрих всё же привык к практичности. Так что, когда они заехали на заправку, кроме бензина он затарился всем необходимым, что только могло потребоваться в их небольшом путешествии. К тому же, зная, как они с Лукой любят отдыхать, они могут застрять в лесу на пару дней. Малыш придёрживал заправочный шланг и поглядывал на счётчик, пока бензин заливался в бак. В это время мужчина уже сносил мешки и бутылки сначала в багажник, а потом и на заднее сидение, когда тот забился.
- Ты решил весь магазин скупить? – усмехнулся Лука, убирая пистолет обратно.
- Я привык ко всему быть готовым. Еда, вода, вещи первой необходимости, инструменты, раз мы решили строить шалаш, ну и на всякий взял розжигу, угли, спальный мешок, мангал… не совсем дикари, конечно, - Генрих почесал затылок под тёплый смех малыша.
Расплатившись, они поехали куда глаза глядят. Полукровке приглянулась одна из тропинок, по которой они съехали и, доехав до тупика, оставили машину. Они решили от неё далеко не уходить, так как всё равно были в гуще леса. Наконец, Генрих загуглил как делать шалаш и стал оглядывать деревья, чтобы найти подходящую постройку.
- Вот… похоже, это мы сможем сделать, - выдохнул он, закатал рукава и достал целый мешок разного инструментаря.
Работа была не из лёгких, да и мафиози привык за трудоёмкие дела платить другим, чем марать собственные руки. Но раз Лука хотел такого отдыха, он не мог ни отказать, ни, в силу своего эго, признаться в своей беспомощности. То и дело мужчина засаживал себе занозы, когда обтачивал очередное крохотное деревце. Казалось, они были даже большее, чем пули. Но Генрих старательно сжимал зубы, незаметно их вытаскивая.
Где-то на середине их строительство стало уже смеркаться. Мужчина достал пока что лампочные фонари на батарейках и расставил вокруг их работы. Он следил за малышом, который, словно, родился в лесу и ловко справлялся с работой, пускай и делал всё в точности за исполнителем из видео. Вечер совсем скрыл солнце, но у них почти всё было готово. Они нарвали лиственные веток и развесили во все проёмы. Но для надёжности внутри Генрих по периметру закрепил водонепроницаемую ткань тёмно-зелёного цвета. Внизу тоще всё застелили листвой, как огромным ковром, а в качестве кровати служил спальный мешок. Наконец, они стали разводить костёр, обложенный камнями, а вместо лампочных фонариков теперь были масляные.
- Чего только на заправке не найдёшь. Порой даже удивляешься, зачем они всё это продают, но когда покупаешь сам какую-то такую хрень, аж радуешься, - посмеялся мужчина, нанизывая мясо на заточенную палку, которую установил над костром, соорудив держатель из других палок и пары верёвок.
Генрих ужасно устал от такой работы, хотя изо всех сил делал бодрый вид. Они сидели на краю их самодельной подстилки из листьев, прижимаясь друг к другу у костра, пока мужчина делал некое подобие шашлыков, постоянно поворачивая ветки.

Мужчина притянул Луку ближе, ухватившись парой пальцев за подбородок, оставляя большое в глубине его жаркого рта. Лео же остался внизу, мало-помалу всё больше вбирая горячую плоть, от чего перед глазами не проснувшегося до конца рассудка плыло и сверкало. Генрих прикрыл глаза, справляясь со спазмом внизу живота, который возник от сладких ощущений, тяжело выдохнул и приобнял своего малыша.
- Я думал, ты уже спал и ничего не услышал, - выдохнул наконец он, чуть надавливая на гладкий язычок, огибая клыки.
Малыш лукаво улыбнулся, медленно выпуская палец изо рта, а потом нависая над мафиози.
- Твои слова я слышу даже в отключке, - подмигнул полукровка, ладонью проводя по взмокшей от удовольствия груди.
Лео уже разошёлся во всю и опускался до самого основания. Хоть его побеги на сторону не особо нравились Генриху, стоило признать, что он стал по-настоящему профи в своём странном ремесле. Конечно, дело было совсем не в сексе, и на любовь к Луке это никак не влияло, но в такие моменты мужчина просто балдел. С его способностями можно манипулировать любым мужчиной. Самолюбие не позволяло кончить быстро, но как бы Генрих не старался сдержаться, это всё же произошло. Противостоять Лео было абсолютно невозможно. Он буквально высасывал семя, остановившись только тогда, когда Генри распластался по подушкам. Он с удовольствием проглотил всё что выпустил из себя мужчина, а потом вылизал начисто плоть.
- Иди сюда, - удовлетворённо улыбнулся мафиози, приманивая и второго малыша к себе.
Они снова улеглись рядом, улыбаясь во все щёки.
- Это ли не чудесное утро? – посмеялся он, прикрывая глаза, - Думаю, мы сегодня точно никуда не пойдём. Закажем завтрак из ресторана сюда.
- А разве они занимаются доставкой? – удивился Лео, чуть поднимая голову.
- Для других – нет. Но мы же не абы кто, - подмигнул Генри и снова закрыл глаза, расслабляясь на подушках.
Прошло, наверное, больше часа, прежде чем они в итоге собрались подняться. Сперва помылись в душе, потом вышли к летнему солнцу на веранду и сели за небольшой круглый столик, чтобы выбрать блюда из прихваченного меню.
- А вода в душе берётся прямо с океана? – между делом спросил Лео.
- Нет, - тепло улыбнулся мужчина, как отец, отвечающий на вопрос ребёнка, - Воду сюда привозят. Есть тут комнатка с большими канистрами, одна из которых подогревает воду. А израсходованная вода с мылом и грязью собирается в ещё одну канистру, которую потом увозят для очистки. Ну а потом её снова привозят к нам.
- Ого, - протянул малыш, наконец тыкнув пальцем на блюдо.
Заказ был отправлен и им обозначили время доставки, так что оставалось только подождать. На веранде располагалось кроме столика несколько шезлонгов. А так же была лестница, заканчивающаяся прямо в океане. Домик стоял на самом краю мелководья, так что прямо с под лестницей был подводный обрыв. Конечно, дно виднелось и отсюда, но до него надо было ещё доплыть. Виднелись небольшие рифы, а так же некрупная рыба, которая могла подплывать совсем близко к берегу. Генрих решил сразу спуститься в воду и оба мальчишки последовали за ним.
- Вода такая тёплая, словно и не остывает!
- Думаю, так и есть. Берег совсем близко, а солнце здесь коварное.
Немного поплавав, мужчина поднялся обратно на веранду, и включил, наконец, телефон. Конечно, было много пропущенных от Франка.
- Прости, дружище. Но я решил устроить себе отпуск, - с улыбкой сказал Генри.
- Я так и знал! – послышалось с другой стороны, - Как можно так внезапно уезжать? Надолго ты там вообще?
- Пока не знаю. В любом случае, пиши в чат, если что-то серьёзное. Но я всё решил уже на прошлой неделе, так что проблем не должно быть.
- Да с твоим отношением к работе проблемы всегда будут!
- Да перестань, Франк, мы же не просто так лидирующая группировка. Да и зря я что ли парней натаскивал? Недельку без меня переживут.
- Неделю?! – воскликнул Франк.
- Это я примерно. Не люблю ставить рамки, ты же меня знаешь. Всё, я пошёл.
- Жду тебя к четвергу, - угрюмо хмыкнуло из трубки.
- Ничего не обещаю~

Генрих сам был не менее пьян, чем эти двое, разве что больше привык к подобным состояниям, а потому больше держал себя в руках. Из-за наркотика, личики своих мальчиков он видел причудливыми, но мужчина уже давно привык к разным видам галлюцинаций и был в состоянии отделять иллюзию от реальности. Зато, благодаря абсенту, ощущения были по-настоящему диковинными и яркими. Каждое движение лапок полукровок вызывало мурашки по телу и тяжёлые вздохи. Как бы градус не пытался вызвать сонливость – похоть была куда сильнее. Особенно тяжело было держаться, видя своих мальчиков в таких очаровательных платьях, обнажающих их бёдра.
Мужчина перекрутился, нависая над Лукой, быстро расправляясь со своим и чужим бельём. Не успел он что-либо сказать, как из его рта вырвался протяжный стон, а руки вцепились в плечи, неконтролируемо врезаясь когтями в кожу. Генрих и сам сдавленно простонал, потому что его охватил целый фейерверк ощущений. Дрожащее нутро обжигало член, хотелось выть от тесноты и чувствительности, но в то же время, он бы ни за что не вышел.
- Я хотел… предложить… минет… - кое-как совладав с собой, выдохнул Лука.
- Мы совсем не в том состоянии, - дергано улыбнулся Генрих, заглядывая в двоящиеся глаза, надеясь хоть что не слишком криво смотрит, - Для минета с твоими зубками мы должны быть более трезвыми, - подмигнул он и двинул бёдрами.
- Да… ах… ты… пра… ааав, - кое-как ответил малыш, но вскоре сдался под напором чувств, движений и алкоголя. Казалось, кровать крутилась и плыла в океане от выпитого алкоголя, но благодаря качеству его совершенно не мутило. Хотя, быть может, покачивания можно списать на секс. Генрих размашисто вдалбливался в малыша, от чего тот вздрагивал и извивался, собирая под собой простыню.
Рядом лежал Лео, который не переставал удивляться видениям. Он с любопытством трогал Луку, благо делал это бережно, аккуратно и ласково.
Усиленный градусом оргазм полностью вышиб сознание обоим. Генри только и успел скорректировать своё падение, чтобы улечься рядом, а потом отключился. Пришёл в себя он уже когда второй мальчишка усаживался верхом, кое-как прицеливаясь стояком в себя. Даже сфокусироваться на нём не вышло, в следующее мгновение зрение поплыло, когда Лео полностью сел. Новый вскрик заполонил комнату, но мальчик совершенно не чувствовал боли, скорее наоборот. В его крови наркотик тоже изменял и усиливал положительные ощущения, от чего кайф от секса только возрастал.
- Как… хорошо… - выдохнул он, проползая ладошками по напряжённому животу мафиози, - Ого… у меня такие длинные руки~ Кажется, я могу достать даже до луны.
Лео поднял ладони и стал их разглядывать, отвлекшись только тогда, когда мужчина ухватился за его талию.
- Ты хочешь ручки свои разглядывать или на члене попрыгать? – усмехнулся он.
- Ах… точно~ - мурлыкнув, Лео снова упёрся в его живот и стал двигаться бёдрами.
- Кстати… на счёт минета, - вспомнил Генрих, повернув голову, - Я был бы очень счастлив… если бы вы сделали это вдвоём, - мужчина коснулся одним из пальцев щеки малыша рядом. Было трудно сказать спит ли он или всё слышит, но в любом случае мужчина уже получил всё, о чём мог когда-либо мечтать, - Можешь разбудить меня минетом, - прошептал он Луке, - Это будет самое замечательное утро.
В пьяном угаре было сложно понять, кувыркались они полчаса или целую ночь. Генрих уже совсем потерял связь с реальностью. Периодически он вроде бы отключался, но потом открывал глаза, понимая, что снова зажимает одного из полукровок, врываясь в его тело. Стало сложно разбирать, с кем он конкретно сейчас, потому что причудливые образы скрывали даже их волосы, не говоря уже о лицах, что были больше похожи на маски прекрасных существ. Но, наверняка, никто из них в обиде не остался. К тому же, Лео сам перетягивал его руки, когда хотел внимания. Сам врезался в губы поцелуем, прокрадывался языком в рот и молил снова войти в него. Снова и снова. Казалось, их голоса заполнили весь мир. А сам он уже растворялся в их телах.

- Никогда не думал, что моя жизнь может выглядеть так, - тихо проговорил Лео, наблюдая за плавающей акулой прямо над ними.
- Как? – поинтересовался мужчина, тоже не отрывая взгляда от глубины над ними.
- Хм… свободно и красиво.
- Не думай о том, что было. Это уже в далёком прошлом, - Генрих повернул голову и коснулся пальцами его лица, - Важно только то, что есть сейчас.
- Нам повезло с тобой, - улыбнулся мальчишка, обняв руку главы, - Папа… а как ты решил быть мафией?
- Я не решал, - спокойно ответил он, - Жизнь сама это решила за меня. Можно сказать, это моё родовое проклятье.
- Тебе это не нравится? – малыш с некоторой грустью посмотрел на Генри.
- Как тебе сказать… В такие моменты, как сейчас, понимаешь, зачем людям всё это. Деньги ведь решают множество проблем, к сожалению. Просто… это было не тем, о чём я мечтал с детства. Я хотел быть честным юристом, но если ты родился в мафии, то у тебя нет другого пути.
- Понимаю, - Лео прикрыл глаза и прижался щекой к плечу, - Что-то похожее у нас с Лукой. Мы родились такими, и теперь некоторые двери для нас закрыты. Мы просто не можем жить, как люди. Наверное, тебе пришлось пройти тяжёлый путь, но… если честно, я рад, что ты мафия. Потому что ты нас спас и теперь у нас есть счастливая жизнь.
- Думаю, я тоже рад, что всё сложилось так, - Генрих повернул голову на задумчивого Луку и пригладил его локоны, - Я теперь и сам понимаю, зачем мир столкнул меня в эту яму. Если так подумать… среди множества людей, которые о вас знают, шанс найти хорошего человека критически мал.
- Ладно, - громко сказал Лео и подорвался с места, - Ты прав, сейчас время совсем не для грусти! Давайте ещё закажем выпить? О, кстати, я тут видел прикольную зелёную штуку, - малыш подбежал к столику и раскрыл меню, - Во, абсент! Он же присутствует и в запрещённом меню. Получается, что в него что-то добавляют?
- Да, - Генрих медленно поднялся с места и потянулся, - В абсент добавляют наркотическое растение, которое усиливает опьянение и может вызвать галлюцинации.
- Ого! Хочу! – малыш запрыгал на месте, держа в руках книжку.
- Осторожней, - усмехнулся мужчина, - Ты вообще градус абсента видел? Мне кажется, тебя вырубит с первой же рюмки.
- Но я очень хочу попробовать, - протянул Лео, быстро переключаясь вниманием на медузу.
- Ладно-ладно, - вздохнул Генрих, - Я тогда с тобой на пару. А ты, Лука? Хочешь попробовать.
- Пожалуй, от абсента воздержусь, - улыбнулся он, - Не хотелось бы, чтобы вечер закончился как-то разрушительно.
- Может, что-то другое тогда?
- Хм, я тут видел кровавую мери, так что её можно.
Генрих сделал заказ на выпивку и небольшую закуску. Напитки принесли два официанта, один после этого сразу развернулся, а другой встал у их стола, вынимая из карманов фартука различные приборы. В две стопки он разлил абсента, затем поджёг оба напитка горелкой. Поверх пламени легли железные ложечки с кучей дырочек, на которых разместились кубики сахара. Чтобы ускорить процесс плавления, официант снова поднёс пламя горелки к сахару, но всё делал коротко и аккуратно. Как только сахар заполнил низ напитка забавными маленькими кристалликами, официант убрал ложки и затушил напитки, придвигая ближе. Генрих взялся за низ стопки и поднял её, но пока отпивать не торопился.
- Раз уж был тост за Лео, думаю, следует выпить ещё и за Луку, - подмигнул мужчина, - За всю ту поддержку, что ты оказываешь нам обоим. Без тебя бы я точно не совладал ни с чем. За тебя.
- За Луку! – поддержал его Лео, наблюдая за Генрихом, не зная, как следует пить.
Закончив с тостом, мужчина опрокинул в себя всю стопку и звонко опустил её на стол, не спеша, тем не менее, проглатывать. Лео повторил за ним, но как только ощутил вкус и смесь температур, едва сглотнул напиток, после чего стал откашливаться и морщиться. Мужчина же только сейчас медленно проглотил абсента и выдохнул.
- Желаете повторить? – поинтересовался официант, что всё это время молча ожидал рядом.
- Нет, спасибо. Принесите нам сока и холодного кофе, - отозвался мужчина.
Официант кивнул, забрал с собой всё лишнее и снова оставил их наедине.
- Ну как?
- Ох, ты прав, с градусами перебор. Но вкус такой прикольный. А с сахаром это так надо?
- Абсент можно пить и без всех этих фокусов, но так значительно вкуснее и зрелищнее, - улыбнулся Генрих и посмотрел на Луку, который катал на языке свой напиток, - А тебе как?
- В целом вкусно. Но трудно понять, когда тут пахнет жжёным сахаром и сладкой травой.
Не прошло и десяти минут, как Лео видимо начинал уплывать. Он, конечно, был в сознании, но градус хорошо так ударил в голову. Оба не без улыбки наблюдали за его состоянием. Его качало даже сидя, словно он был на корабле в шторме.
- Ухты, какая рыба! – восхищался он, - У неё столько глааааз. Раз, два… десять?
- Это что за травушка такая там, - улыбался Лука, когда посмотрел куда указывал Лео и увидел обычную акулу.
- Трудно произносимая и запрещённая во всех странах, - посмеялся Генрих, - Думаю, мы часик посидим, чтобы точно понимать отключится он или нет, а потом пойдём в отель.
- Ой, да он же не обычный человек. Точно выдержит, - отмахнулся Лука, потягивая свой коктейль.
Малыш в это время уже кое-как вылез с дивана и попытался последовать за рыбой, спотыкаясь в собственных ногах.
- Ой… стол, - хихикнул он, - Не думал, что так близко.
- Не хочешь попробовать абсентика? – усмехнулся мужчина.
- Ты нас двоих таких точно не утащишь, - пихнул его Лука с улыбкой.
- Это уж точно, тем более, что я сам опьянел хорошо так.
- По тебе сразу так и не скажешь.
- За годы правления я научился контролировать своё состояние, - Генрих притянул малыша к себе, снова заключая в поцелуй, но уже более глубокий, чем в прошлый раз. Где-то там слышался звон разбитых ваз, грохот стульев и смех Лео. Но им уже было плевать, даже если он разнесёт все столике. Себе он явно здесь не сильно может навредить.
Сильнее Лео не ударило, и поэтому они решили выйти. К тому же, на воздухе они явно должны были немного протрезветь. Оба мальчишки сняли каблуки и шли босиком по мягкому песку острова. Даже когда они заходили в землистую местность, её покрывал ковёр мягкой травы. Наконец, вдали они увидели множество разных домиков, между которыми проходили мостики. Но, разумеется, Генрих пошёл мимо них. И чуть пройдя вперёд, они увидели подсвеченный тёплым светом домик. Путь к нему был по воде, но было совсем не глубоко, поэтому они шли прямо так. Лишь когда они подошли ближе, вода стала добираться до колена. Из воды поднимались сваи, на которых располагался уютный домик. Он был похож на те, что люди строят вручную. Деревянные стены, крыша, покрытая чем-то, похожим на солому. Со стороны острова окошек было не много, зато вдоль всей крыши висела гирлянда из кубов, светящихся мягким теплым светом, превращая постройку в уютный уголок посреди океана. Они забрались по единственной лестнице и вошли внутрь. Другая стена, которая смотрела на океан, была вся застеклена и создавала невероятное впечатление. Разумеется, при желании можно было закрыть всё это жалюзи, но зачем, если в воде не было никого, в том числе и лодок. Домик имел несколько комнат и даже верхний этаж в одной из своей части. Но вся троица сразу зашла в спальню. Здесь было не так много мебели: шкаф, пара тумбочек, стол, пара кресел. Основное пространство занимала огромная уютная кровать, а прямо над ней висел лёгкий полупрозрачный шёлковый балдахин, подвязанный у четырёх углов кровати.
- Это же прямо царское ложе! – изумился Лео, тут же спотыкаясь и падая на постель, - Божееее, она такая мягкая! Я словно на облаке…
- Какой здесь вид… - выдохнул Лука, подойдя к стеклу, - Даже горизонта не видно~
- Рад, что вам нравится? – снова довольно проговорил мужчина, стягивая с себя наполовину промокший костюм, оставаясь только в белье. Он забрался на кровать, тоже наблюдая за водяным простором, который сразу же переходил в небо без чёткой грани, - Если хотите, мы можем остаться здесь на пару дней. В доме есть все удобства.

- Удивительные блюда. Повара делали по аналогии с другими блюдами? – изумлялся Лео, доедая последние кусочки и откидываясь на спинку, когда ощутил приятную сытость.
- И да, и нет. Из-за того, что мясо каждого животного уникальное – эти рецепты тоже уникальные. Какие-то из них взяты из других стран. Другие позаимствованы из различной кулинарной литературы. Но, в основном, местные повара придумали их сами. Я спонсировал разработку этих рецептов, в том числе и сырьём. Так что повара приготовили множество самых разнообразных блюд и отобрали самые удачные, где сочетание вкуса мясо идеально с гарниром, специями и прочим. Некоторые части тела животных пришлось откинуть из первоначального плана, из-за невозможности как-либо скрыть или скрасить негативный вкус мясо. Но, при желании, вы можете заказать любой орган, если вам любопытно попробовать. Хоть сырым, хоть приготовленным, - Генрих заказал себе блюдо из мозгов дельфина и тоже был весьма впечатлён блюдом, а потому сидел такой же довольный, как и мальчишки.
- Я слышал, что мясо хищников жёсткое и неприятное, а барс получился безумно нежным и сочным. Повара здесь действительно мастера, - проговорил Лука, отодвигая тарелку, и теперь мирно пил вино.
- Дело не только в поварах. Ты недалёк от истины, - усмехнулся мужчина, - Мясо хищников действительно так себе, даже в блюдах. Поэтому на ферме часть хищников питается правильно, а другая – специальным кормом и добавками, чтобы блюда выходили такими. Но, опять же, если ты захочешь попробовать мясо таким, каким бы оно было при правильном рационе – мы можем заказать на следующий раз. Им нужна где-то неделя, чтобы подготовить нужные ингредиенты, так что можешь на досуге изучить это меню и выбрать, что бы ты хотел.
- Сколько же всего ты сделал ради этого вечера, - не переставал удивляться Лука, посмотрев опьянённым, но счастливым взглядом на мужчины.
- Не ради вечера, а ради вас. Это ведь, так сказать, вложение во многие прекрасные вечера, - мужчина приобнял своего малыша, а потом утянул его в нежный поцелуй. Послышался звук щелчка и парни обернулись, на улыбающегося во все щёки Лео.
- Вы такие красивые, я не смог не сфотографировать вас, - посмеялся тот, разглядывая фотографию, пока Генрих не выхватил у него телефон, - Эй.
- Ты, думаешь, не красивый? Иди сюда, - Генрих откинулся назад, снова притянул мальчишек, сделав их совместный снимок, а после встал со стола, - Ну что вы такие серьёзные? Давайте хоть для снимка подсядьте.
Полукровки сдвинулись и уже после следующего расслабились. Стоило Генриху дать сигнал, тут же откуда-то из-под пола зазвучала музыка. Малыши крутились так и сяк, пока мужчина их снимал, а потом потянули за собой. Телефоны пришлось отложить, но такое они вряд ли когда-то забудут. Они танцевали, прижимались к куполу, разглядывая очередную акулу, смеялись над улыбкой ската, прижавшегося к стеклу. Желания покидать это заведение абсолютно не было, а поэтому мужчина ещё попросил принести подушек и пледов, которые они разложили прямо на полу. Свет, идущий по кругу креплений купола, затушился, они втроём улеглись на полу и стали смотреть вверх.

Как только принесли блюда и выпивку, Лео первым делом накинулся на осьминогов, чуть ли не залпом запивая вино, потому довольно быстро захмелел, но всё же додумался приостановить тем и дальше попивал сок. Он то и дело вскликивал даже с набитым ртом, указывая рукой в сторону очередной акулы, крупной рыбы или ската. Но в целом он поддерживал общую канву беседы..
Одолев одно блюдо, полукровка притянул к себе пачку меню, чтобы заказать себе ещё. Официанты оставили на их столе специальный планшет, через который они могли сделать заказ, не дожидаясь, пока кто-то спуститься к ним.
- А почему здесь так много книжек? – поинтересовался Лео, чуть пихнув Генриха локтём.
- Это вот основное меню со всеми блюдами, которые они готовят, - ткнул пальцем в первую книжку мафиози, - Это барное, здесь представлен весь алкоголь, который у них есть, все коктейли и прочие напитки, так же не содержащие спирт. Проще говоря все, что можно пить, - палец перескакивал с одной на другую, по мере описания, - Это десертное. Так, как они готовят все возможные угощения, ресторан вывел десерты в отдельное меню вместе с большим выбором чаёв. Это кальянное. Если хочешь покурить – здесь представлены все виды табаков, которые у них есть. А это, - Генрих вытащил меню, которое выглядело своей обложкой скромнее, чем остальные книжки, да и было похоже, что оно сделано совсем недавно, - Это специальное меню для нас.
И Лео, и Лука сначала заинтригованно посмотрели на Генриха, а потом в само меню, когда Лео открыл первый разворот.
- На самом деле, я уже давно нашёл этот ресторан, просто искал удобного случая вас сюда сводить. Я заключил кое-какие договорённости с директором, так что, можно сказать, я уже являюсь спонсором этого места. Для меня они сделали специальное меню. Здесь представлены блюда из самых разнообразных животных, фруктов, овощей и прочего, что запрещено во многих странах или даже по всему миру. А так же, в конце есть раздел с алкоголем с запрещёнными веществами, сами эти вещества, ну и добавки в кальян, - Генрих довольно ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула, - Правда, из-за того, что мы приехали не совсем запланировано, некоторые вещи они не успели получить. Ингредиенты отсюда доставляются специально под нас. Администратор пометил зелёными стикерами те блюда, которые они могут приготовить сегодня. Я так подумал, что завтра вы были бы не прочь здесь позавтракать или пообедать, так что жёлтые стикеры обозначают те блюда, которые они смогут приготовить завтра. Ну а всё остальное, к сожалению, придётся опробовать в другой раз.
Лео во всём этом не то, чтобы сильно разбирался, он лишь понял, что перед ним лежало меню с эксклюзивом. А вот Лука придвинулся и внимательно оглядывал картинки, с довольно подробным описанием под ними. И чем больше он читал, тем больше изумлялся.
- Снежный барс… - выдохнул малыш, - Они же, вроде как, исчезают.
- Да, но, - Генрих затянулся сигарой и выдохнул густой дым, - Ты же знаешь, что я торгую не только оружием и наркотиками. Однако, это не значит, что я поддерживаю браконьеров, нет. Год с лишним я наткнулся на один контакт, который торговал разнообразными видами животных. Оказалось, у него была своеобразная ферма, где он выращивал всевозможные виды из красной книги. У него даже осталось несколько видов из чёрной, но, сам понимаешь, стоят они как три моих клана. В общем, ему потребовалась поддержка, ибо в принципе содержание таких животных облагается налогом, не говоря уже о размножении и торговле. Но речь о том, что все эти животные, которые попадают к нам на стол, это не отловленные из лесов, прерий и океанов. Это уже, как бы, наши животные. Ферма, я скажу тебе, у него просто потрясная. Он ведь часть из них продаёт коллекционерам, так что они живут в хороших условиях. А я ему оказываю помощь, чтобы его ферма не развалилась, чтобы её не нашли и так далее. Так что, на численность в общем мире наша деятельность никак не влияет. Я хоть и жестокий человек, но природу уважаю. Мне бы самому не хотелось, чтобы какие-то виды пропали только из-за прихотей человечества.

Лео продолжал упираться, уставившись в пол. Он тяжело вздохнул и сжал свободную руку.
- Я думал, ты захочешь побыть с ним вдвоём. Ты ведь и так далеко от него был из-за меня... - тихо произнёс малыш, не поднимая глаз.
- А разве ты не хочешь побыть с ним вдвоем?
Лука отпустил руку, за которую держал собрата, и цепко посмотрел в тот доступный участок лица, который не занавесился волосами.
- Не понимаю, зачем ты это делаешь. Но если тебе кажется, что ты лишний, то ты просто не привык быть к отношениях, вот что я тебе скажу. Это очень... Жадное чувство. Рано или поздно всегда приходится делиться тем, с кем хочешь проводить все время мира. С работой..друзьями..новыми увлечениями. Но это не значит, что тебя забыли или перестали любить. Так что, без понятия, о чем ты там успел загрузиться, но Генрих, кажется, уже говорил с тобой насчёт "ненужности". Ты всегда будешь нужен ему. Он УЖЕ взял на себя ответственность за твою жизнь и безопасность. И он не тот, кто избавится от этой отвественнлсти при первой же возможности.
От слов собрата, глаза только больше застлало пеленой из слез и он тяжело вздохнул, стараясь прогнать их.
- Лука... я... ценю твою поддержку, но дело не только в Генрихе. Я знаю, что он принимает меня любым и не откажется от меня, несмотря на то, что тебя он любит в разы больше. Но... я не хочу мешать тебе, - малыш наконец поднял взгляд на полукровку, перестав бороться со слезами, - Я не знаю, что это за чувство. Мне радостно, но в то же время бывает так больно... - Лео приложил ладонь к груди, показывая эпицентр ощущений, - Я не знаю любовь это или что... но... я хочу, чтобы ты был счастлив. И, порой, мне кажется, что я мешаю тебе. Генри сказал, что без меня ты другой. А значит... Из-за меня тебе приходится носить маску даже при нем. Тебе приходиться делиться им. Я понимаю, что ты готов, но... как ты можешь быть счастлив в таких условиях? К тому же, я доставляю проблемы. Генри в это подписался, но не ты. Я противен, я болен, я проблемен... прости - полукровка всхлипнул, накрыв лицо ладонями, - Поэтому я и захотел тогда... уйти. Чтобы ты стал счастлив.
Лука медленно выдохнул, ощущая всю тяжесть чужого состояния, оно словно бы разом легло и на его плечи тоже. Помолчав немного, чтобы собрать мечущиеся мысли во что-то более-менее стройное, полукровка заговорил.
- В тебе... Нет никакой проблемы. Генрих волен встречаться с кем угодно. Я бы вел себя точно также. Понимаешь? Ну.. может.. даже ещё более напряжённо. Все же, тебя мы именно спасли, да и.. - Мысли снова упорхали в разные стороны, Лука обречённо замолчал, опустив взгляд. Их тишина длилась добрые полминуты, пока демон не шевельнулся снова, сделав шаг до Лео, и, через заминку и внутреннюю борьбу протянул руку, чтобы самому притронуться к чужому лицу напротив.
- Прости. - тише произнес он, глядя в глаза. - Ты ещё совсем не проблемен. Просто. Я не умею доверять никому кроме Генри. Наверное, это проблема. Но я не могу это переделать. Твои прикосновения и даже твой голос.. иногда у меня начинает кружиться голова. Я не хочу ничего вспоминать. Но ты достаешь из меня какую-то часть моей памяти. Пожалуйста. Не бери на свой счёт. Ты нужен и мне, и папе. Правда. Просто.. я такой, какой есть сейчас.
Звучно сглотнув, демоненок постарался успокоиться, смаргивая слезы. Через пару мгновений, он наконец улыбнулся и кивнул.
- Знаешь... наверное все это еще и из-за того, что... мне никогда не было так хорошо. И... будто бы страх и боль они должны присутствовать в моей жизни, - утерев влагу с лица, Лео снова выдохнул и наконец смог взять себя в руки, - Спасибо, что пришёл. И за всё. Нам обоим нужно время привыкнуть ко всему, верно?
Лео вновь улыбнулся, но уже легче и лучезарней.
- Пойдём к папе, - малыш тепер сам взял руку собрата в свою и они спустились в спальню. К этому моменту, хоть Генрих и поднял подушки, расположившись сидя, чтобы не уснуть, он все же прикорнул, закинув голову назад, от чего дышал с открытым ртом. От хлопка двери мужчина встрепенулся, делая вид, что он ни капельки не спал.
- Долго вы. Все в порядке?
- Безупречно, - рассмеялся Лео, на ходу сбрасывая одежду и запрыгивая на постель, - Сладкие сны уже видел?
- Да я так, чуток глаза прикрыл, - отмахнулся мафиози с улыбкой, сползая на постель, - Люблю вас.
- А мы тебя, - мурлыкнули оба мальчишки и прикорнули под его боками.
Утренние дела прошли быстро, Генрих освободился от дел на вечер и следующий день, так что после обеда уже подбирал наряд, заказывал столик и номер в ближайшем отеле. Как только Лео закончил свои сборы, - а из всех троих он был самым медлительным в этом вопросе, - они выехали из особняка. Дорога заняла добрые часа три, пока на горизонте не показался океан. Генрих заехал на платную парковку, оставил там машину и они втроём пошли до причала. Оба мальчишки были заинтригованы таким путешествием, но хранили молчание, оглядываясь по сторонам, чтобы хоть приблизительно понять, куда их тащит Глава. С причала их забрал небольшой катер, где полукровкам выдали пледы, чтобы они не замерзли от ветра в своих платьях. Совсем скоро они подъехали на остров, где располагалась уютная хижинка. Но внутри все выглядело более чем богато. Стоило им войти, как милая девушка сразу сопроводила их к лифту. Они уехали вниз и только когда прошли небольшой коридор и попали внутрь, поняли зачем они так долго добирались.
Над полом располагался прозрачный купол, который был и стенами, и потолком, а за ним - океан. Прямо над ними сейчас проплывалл несколько акул и пара десятков самых разных рыб. Весь зал хоть и был уставлен столами, но за ними абсолютно никого не было. У дальнего конца стояли комфортные диванчики с широким столом, куда троица и устремилась.
- Здесь же на острове есть отель, конечно, не подводный, но с отличным видом на океан. Да и идти будет не далеко, - с улыбкой произнёс мужчина, видя реакцию обоих, точно привел детей в аквапарк.

- А ты так и не расскажешь откуда у тебя все эти штуки? – едва пряча улыбку, поинтересовался Лео.
- Я коллекционер, - спокойно ответил Лука, - Коллекционирую абсолютно разные штуки и большинство из того, что ты видел – просто экспонаты моей коллекции. Ту часть коллекции, которая у нас в быту, я оставил дома. Не использовать же на Тревисе любимые игрушки.
- А, понятно. Я то и удивился, неужто ты всеми этими штуками пользовался.
- Хочешь сам попользоваться? – после вопроса Лео густо покраснел и отвернул лицо, молча упираясь в ладонь лицом, - В этом нет ничего такого. Если хочешь – можешь просто попросить.
- Ладно, - тихо отозвался полукровка, а потом снова посмотрел на Луку, - А… спермоотсос тоже часть коллекции?
- Да, но уже не моей. И предупреждая другие вопросы – Генрих много чем баловался со мной, но я не хочу это обсуждать.
- Хорошо, - улыбнулся малыш, - Мне и этих ответов достаточно, спасибо.
Мальчишки быстро поднялись в спальню, где Генрих все ещё сидел за компьютером и что-то быстро набирал.
- Так поздно, а ты ещё работаешь? – с улыбкой спросил Лука, а Лео сразу с дверей налетел на него.
- Папочка, - мурлыкнул он на ушко, - Я так соскучился.
- Я тоже, - усмехнулся он, сохранил работы и развернулся на стуле, - Рад, что вы наконец-то приехали вдвоём.
- Мы закончили наши дела, - сообщил Лука и подошёл к свободной руке Генриха, которой мужчина крепко обнял за плечи.
- Где закопали Тревиса? – беззлобно спросил мафиози.
- Он жив! – возмутился Лео, - О, кстати, мы ведь насняли кучу сочного материала. Смотри! – малыш достал телефон и с рандомного места включил запись. Несколько минут они в полной тишине смотрели причитания и вскрики Тревиса, пока Лео судорожно не остановил запись, - Ой, ну… надо ещё смонтировать, вырезать ненужные куски.
- Он над тобой издевался? – сухо спросил мужчина, посмотрев в глаза Лео.
- Не бери в голову, пап. Я ведь сам на это напоролся. Да и… это уже в прошлом, - отмахнулся малыш.
- Гм… - тяжко выдохнул Генри, - Теперь понимаю. Ладно, вы его уже наказали. А видео зачем?
- Ну… мы подумали, может, распространить между кланом, чтобы знали чего делать не стоит и что им за это будет, - улыбнулся брюнет, склонив голову, - Думаешь, не слишком?
- В самый раз. Думаю, так они действительно поймут всю серьёзность, - кивнул Генрих, - Я так понимаю, вы весело провели время, да?
- Так точно! – рассмеялся Лео и наконец отлип, полностью уступая место для Луки, - А ты чем был так занят? Много работы?
- О да. Распоясались ребятки. Всю неделю проводил проверку. Со всех фронтов начали наглеть, - мужчина сгрёб Луку за талию и усадил к себе на колени.
- Это всё из-за меня? – тише спросил Лео.
- Не то, чтобы. Они и без тебя могли обнаглеть. Порой, им стоит напоминать, где они находятся, - Генрих уткнулся носом в плече полукровки, - Кстати. У меня есть для тебя подарок. Большой конверт там на полке.
Малыш проследил взглядом, подошёл к полке и взял в руки крафтовый конверт. Немного потрясся, Лео озадачено оглянулся на мужчину.
- Открой, - улыбнулся тот, выглядывая из-за плеча Луки.
Лео уселся на постели, вскрывая конверт и высыпая из него всё содержимое. На покрывало посыпались фотографии и листы с текстом. Немного прошерстив руками по ним, полукровка распределил их около себя, после чего поднял одну из фотографий и всмотрелся в неё.
- Это… я..? – выдохнул наконец он, изумлённо посмотрев на мафиози.
- Ага. Здесь не только фотографии, но и вся твоя биография, если захочешь узнать. Всё, что смогли нарыть, мои ищейки собрали в конферт.
- Ого… тут даже записано имя моей матери… - тихо проговорил малыш.
- Только смотри, изучай аккуратно, чтобы, ну знаешь…
- Не обратиться, - посмеялся и покивал Лео.
- Ну да. Главное – теперь мы знаем, какое лицо тебе возвращать. Знаешь, ты вообще тот ещё очаровашка. Райнер дурак, раз решил это перекроить.
- Правда? Считаешь меня красивым?
- А то, - кивнул мафиози, наблюдая за реакцией демонёнка.
- Лука… посмотри… - Лео протянул одну из фотографий, но с такого расстояния было невозможно разглядеть. Поэтому Луке пришлось подняться и подойти ближе.
- Действительно. Такое милое личико.
- Кстати, там так же написано, что тебе вводили сыворотку, чтобы ты не старел, - мафиози тоже поднялся со своего места и плюхнулся на край кровати.
- То есть, я мог вырасти и повзрослеть?
- Да. Ты и взрослел, до того самого дня. Конечно, медленнее, чем обычный человек, но всё же. Если хочешь, мои парни могут попытаться отыскать сыворотку и, может, мы сможем найти противоядие.
- Нет, - качнул головой Лео, улыбнулся и поддался вбок, чтобы упасть головой на грудь мужчины, - Мне и так хорошо. К тому же, тебе ведь нравятся юные, - малыш держал свою фотографию, разглядывая черты лица. С другой стороны присел Лука и просто уткнулся в плечо мафиози, закрывая глаза и откидывая все мысли.
- У меня идея. Может, завтра, раз все закончили со своими делами, выберемся в ресторан? – предложил мужчина.
- Я «за»! – воскликнул Лео, собирая фотки и листы.
- Я тоже, - кивнул Лука, уже не открывая глаз.
Они ещё все втроём какое-то время поговорили, но весь разговор Лео то и дело поглядывал на Луку. Тоска в груди немного кололась, особенно от мыслей, что сейчас бы полукровка наверняка хотел побыть только с Генрихом.
- Раз мы завтра проведём минимум половину дня вместе, тогда… я пойду в кабинет. Мне много о чём надо подумать. Вот, как раз видео займусь. Наверное, я там и останусь, диван то у меня удобный. Так что не ждите.
- Ты уверен? – Генрих поднял на него взгляд, но тот с милой улыбкой отмахнулся, - Точно уверен. Завтра начнём веселье пораньше, договорились?
- Идёт, - усмехнулся мужчина, провожая его взглядом, - Ты как? Устал? – обратился он уже к Луке.

Стоило Генриху войти в зал для конференций, как все разговоры мигом стихли. Мужчина прошёл до стола, разложил на нём бумаги и лишь потом поднял взгляд на сидевших.
- Мне вот интересно, когда это наш клан превратился в просто бизнес-фирму, а? Может быть, я похож на богатенького сосунка, который и может тратить деньги? Или, не знаю, на глупенького владельца магазина одежды для домохозяек? – вопросы звучали спокойно и мирно, но взгляд был статичен и холоден, - если из вас кто-то забыл, что я – Генрих Майерс, глава Клана Майерсов, что держит за яйца другие кланы и руководит чёрным рынком – мне придётся вам напомнить. Кто-то из особо умных счёл, если головы не летят налево и направо – то можно за моей спиной промышлять дела, да?
В зале царила всё та же тишина. Большинство парней уронили взгляды, кроме тех, кто точно знал, что перед Генрихом ему скрывать абсолютно нечего. Ну или тех, кто был уверен, что про их делишки он не узнал. Сам же Генрих после небольшой паузы раскрыл папку и достал пару листов.
- За эту неделю я провёл проверку. Недосчет эфедрина, фенилпропаноламина, мескалина, метадона, кокаина, героина, дезоморфина. В небольших количествах, но всё же. Кое-кто из вас торгует на стороне и я уже знаю имена этих людей. Так же, недосчет оружия дальнего и ближнего действия, пулемёты, пп, дробовики и, удивительно, один гранатомёт. Видимо, сначала нашли покупателя, потом спиздили оружие, - Генрих поднял взгляд, оглядывая собравшихся. Никто так и не решался поднять глаза, - Ладно, благо не совсем охамели, чтобы стаскивать картины или животных, которых у нас заказывают особые клиенты. И тем не менее, всю следующую неделю будет проводиться проверка на работу. Ибо кое-кто решил, что он самый умный и может отлынивать от дела, перекладывая его на чужие плечи. Парни, - мужчина захлопнул папку и посмотрел в зал, - Вы блять в мафию пришли, а не в Бургер Кинг после университета. Лучше вам хорошенько замести свои следы или приползти на коленях, ибо скоро я буду стрелять без предупреждения. Если вы не хотите работать – валите нахер. Мне нужны бойцы, а не ленивые дебилы. Хуй с ним с кражей, но вы блять делали бы это мастерски, чтобы и не прикопаться, а.
Тяжело вздохнул, мужчина зачесал волосы назад.
- Следующий вопрос – Лео. Так как он начал обращаться, в этом месяце мы будем проводить тренировки на правильное реагирование и поведение во время его приступов. Благо, он в демоническом состоянии отличается от Луки. Здесь есть как плюсы, так и минусы. Например, он заторможенный парень, но его абсолютно не берёт оружие, так что даже не пытайтесь отстреляться. Хотя это касалось и Луки, но с той точки зрения, что его нельзя было ранить. К тому же, - тяжело вздохнув, мужчина наконец сел, - До меня дошла новость, что кое-кто из вас слишком уж разошёлся в использовании его, как подстилки. Мне абсолютно наплевать как бы вы натягивали друг друга, но то же, что касается девочек – касается и Лео. Никакого принуждения. С кем и как спать – решает только он. Вы же, если согласились на этот контакт, полностью несете за него ответственность. Даже если он ничего не сказал, то, что вы сделали не так – ваша вина. Решили его трахнуть – обязаны по движения одной его брови понять, что ему хреново. Всем ясно? К тому же, я не несу ответственность за вашу безопасность, если вы решили поебаться с ним. Либо он вас сожрёт в приступе, либо – я вас, за косяк. При наличии огромного выбора шлюх, я бы на вашем месте предпочёл максимально избегать его.
К этому моменту почти все обратно подняли глаза на говорящего, половина начали утвердительно кивать, другая половина просто залипала в своих мыслях.
- В целом, это всё, что я хотел сказать. В ближайшее время спецопераций не планируется, а если что-то произойдёт – вас проинформируют непосредственные руководители. Свободны.
Когда все из зала вышли, к мужчине подошёл Клаус.
- Тревиса должны были выписать, но я не получал никаких сообщений. Медсестра сказала, что его перевели на домашний больничный, но дома его тоже нет.
- Он отбывает наказание, - сухо ответил Генрих и посмотрел парню в глаза, - Когда ты просил для него пощады, ты забыл упомянуть, что он ебался с Лео систематически. И, хоть я не знаю всех подробностей, мне донесли, что он совсем не кайфовал от этого секса, в отличии от самого Тревиса.
- Я… - растерянно выдохнул парень, - просто… я имел ввиду, что он исправиться.
- Клаус, я знаю, ты в этом тоже замешан. Но им и тобой будет заниматься Лука. Если он умалчивает от меня подробности, значит от них я бы содрал с тебя кожу живьём. Так что молись, чтобы он не решил мне рассказать. В первую очередь вам не стоит забывать, кто я такой. Я не просто так остался в живых. И не просто так пробил клан к этой вершине. Я способен пройти по горе из трупов и убить каждого голыми руками, не моргнув и глазом. И Лео, каким бы он ни был, он принадлежит мне. Я не трогаю вас только по одной простой причине – это он хотел с вами спать. Но когда им начинают пользоваться – это совершенно другое дело.
- Простите…
***
- Не знаю, как он, а я в восторге!
Выдохнул мальчишка, когда проследил за первыми струйками, стекающими в горло мужчине. Конечно, ему стало легче дышать, но когда он стал понимать, что он глотает – подступила тошнота.
- Эй-эй, папочка, полегче. Если выблюешь всё это, нам придётся заталкивать твою сперму вместе со рвотой. Не думаю, что тебе понравиться, так что терпи. Вздохни поглубже, задержи дыхание и продолжай~
- Ха, он действительно глотает, - радостно похлопал в ладоши Лео и присел рядом с головой Тревиса, - Нравится? Это вкус твоей грязной похоти~
Может быть, наёмник бы и хотел озлобиться и попытаться хотя бы выплюнуть трубку, но сил не было даже на то, чтобы подняться. Судорога то и дело сковывала мышцы. Он кончал снова и снова, пока в голове не зазвинело и его рассудок не начал выпадать. Он глотал уже рефлекторно, присутствуя на грани реальности и забытья.
- Как долго он будет так кончать?
- Хрен его знает, - пожал плечами Лука, - От обычной то дозы полдня стояк может быть. Тут от одного до двух дней.
- А после этого мы повезём его обратно?
- Да, как только он перестанет прудить.
Наскучившись от зрелища, они поднялись в гостиную, лишь поглядывая, чтобы Тревис не захлебнулся.
- Скажи а… тебе неприятны мои прикосновения? – робко спросил Лео, усевшись вместе с ногами на кресле.

Лео наблюдал за тем, как игрушка входит в чужое горло, практически выпучив глаза. Конечно, он сам заглатывал достаточно глубоко, но никогда не видел ничего подобного со стороны. Особенно странно всё это смотрелось на суровом наёмнике, который едва ли даже думал о себе с пассивной стороны. Сейчас он был максимально податливым и послушным. Заплаканными глазами он из-под ресниц смотрел на них двоих, и то, вряд ли видел хоть что-то. Попытки покашлять вызывали в нём только больше дискомфорта. Приходилось вспоминать о дыхании и начисто послать рефлексы.
Малыш подошёл к мужчине и присел рядом с ним на колени, обнимая ладонями его лицо.
- Мне нравится твоя покорность, Тревис. Тебе она очень идёт, - прошептал Лео, после чего мягко поцеловал его в лобик, - Надеюсь, это ты запомнишь на всю жизнь. Пожалуй, я даже оставлю тебе память.
Лео отпустил его лицо и сдвинулся чуть в сторону, опускаясь лицом к плечу. Он раскрыл рот и в это же мгновение впился зубами в плечо. Наёмник дёрнулся, но крикнуть и впрямь не мог, да и полукровка плотно ухватился за него. Хотя в следующее мгновение он и сам дёрнулся так, чтобы клыки пропахали кожу, оставляя не глубокую, но рваную рану. Он отстранился и довольно облизнул испачканные в крови губы.
- Эту рану тебе не будут зашивать. Чтобы шрам о нас остался с тобой навсегда~
- Можешь снять с него верёвку, - проговорил малыш, набирая шприц.
Ловкие пальчики развязали путы, освобождая достоинство. И конечно, как только это произошло, по телу мужчины прошлась судорога и он вновь кончил.
- Как же много из него льётся. Он почти как дойная корова, - изумлённо выдохнул Лео, - Ой, слушай, а у тебя нет такой штуки… семяотсоса? – он задумался не надолго и вдруг хихикнул, - Он так часто заставлял всё сглатывать. Вот бы его надоить и «накормить» его~

И хоть Лука скрывал своё состояние, от Лео не ускользнула странная перемена в нём. Конечно, он не мог прочитать мысли и потому не понимал, чем вызвано это, но первым подумал про неприязнь к себе. Впрочем, прямо сейчас он старался не зацикливатся об этом и сразу подумал о Тревисе и том, что с ним делать дальше.
Лео наблюдал за Лукой несколько отстранённо, но он испытывал искреннее удовольствие мучениями Тревиса. Его крики, стоны и маты были усладой для ушей. Когда Наёмник имел его, Лео не думал о мести, но он действительно страдал. Не только из-за его действий, но и из-за собственного состояния, которое приводило его к таким действиям.
Они снова оставили его. Сменили батарейки, приглушили свет и ушли.
- Можешь ехать к папе, я останусь здесь, - спокойно улыбнулся Лео.
- Ты уверен? – серьёзно спросил собрат, - Ты точно не наделаешь глупостей?
- Клянусь, - малыш сказал это, подцепив когтём зуб, - Я не сделаю ничего ни с собой, ни с ним.
- На Тревиса мне, по большому счёту, насрать. Разве что мне не хотелось бы, чтобы ты его отпустил, - сухо проговорил полукровка.
- Не освобожу, не переживай. Я тоже не хочу, чтобы он так легко отделался.
- Ладно, - малыш вздохнул, потирая один из висков, - Если что – звони.
Луке в любом случае уже самому хотелось отдохнуть и, как минимум, побыть наедине со своими мыслями. Не то, чтобы он доверял Лео, но это было не такое уж серьёзное дело. Что бы он ни сделал – сильно по клану это не ударит. Лука разве что смыл с себя какие-либо оставшиеся следы Тревиса и поехал домой. Попрощавшись с собратом, Лео тоже залез душ, но больше из желания смыть с себя тяжёлые мысли. Он сидел в ванне, прижав к груди коленки, чувствуя тёплые струи стекающие по коже.
- Если… если тебе так неприятно со мной… почему ты не дал мне умереть? – спросил малыш у тишины и тяжело вздохнул, поскребя когтём по краю ванны, - Был бы сейчас с Генри… и никто бы вам не мешал. Никаких проблем бы не создавал…
Лео прокручивал в голове слова, сказанные Лукой. Он будто нарочно подчеркнул, что делает это не для него. Словно, он не может хотеть делать, что либо для него. Если это так, то зачем он спасал? Зачем сдавал для него кровь? Только из-за Генриха? Просто, чтобы сохранить игрушку главы? Лука вряд ли ответит честно, если спросить у него. Даже если скажет «да» - это может быть ложью. Или может сказать «нет», чтобы не ранить чувства. Хотя, Лео ведь сам просил его о помощи, а Лука просто не отказывал. Наверняка, если бы Лео не старался с ним сблизиться, они бы не общались вовсе. Только видели бы друг друга иногда и всё. Малыш почувствовал, как глаза начинает колоть, закрыл их и вздохнул. Насильно мил не будешь – это правда. В любом случае, он обещал Генриху беречь себя, поэтому не имеет права делать что-то вопреки его воле. Может быть, он что-то не так понял, как и тогда. Может, Лука просто не хочет показывать, что ему нравится общение с ним. Лео ведь сам попросил его быть честным и не идти против себя. Надо просто найти других друзей, если для Луки это обременительно.
Малыш последний раз заглянул в телефон, положил его рядом на тумбочку и зарылся в одеяле на постели. Тихо и пустынно. Никаких лишних звуков. Он абсолютно один. Наверное, это впервые, когда он настолько одинок. Даже когда он был заперт, за стенами или потолком он слышал шаги и голоса. Всегда кто-то был рядом. Лео вслушивался в эти голоса и запоминал, какие именно звуки предвещали боль. Он почти никогда не мог расслабиться, даже когда в доме возникала тишина.
На удивление он заснул быстро и проснулся уже когда светило солнце. Малыш спокойно позавтракал, привёл себя в порядок, оделся в более спортивную одежду, чтобы не запачкать платье, и спустился вниз. Тревис кряхтел, видимо, засыпая лишь на пару мгновений, и оттого сейчас был словно в бреду. Он обращался к Луке и просил его освободить. Может быть, он пол ночи уже разговаривает с пустотой. Лео подошёл к его кровати, отковал его руки. Он боялся, что начнётся сопротивление, но даже получив свободу, Тревис был обмякшим. Чтобы он не попытался помочь сам себе, малыш скрепил его кисти за спиной. Потом освободил его ноги и перевернул обратно на спину.
- Можешь встать. Я принесу тебе еды и воды.
Неизвестно, понял ли что-то Тревис. Лео пришёл с мисками. В одной какие-то странные консервы, которые он нашёл на полках, во второй – вода. Потом занёс ведро и присел в углу, наблюдать. Мужчина вскоре попытался прийти в себя и даже встать, но в итоге просто рухнул на пол. От его попыток что-то сделать, игрушка понемногу выходила. Он какое-то время стоял на коленях и просто шатался, выталкивая её из себя скорее рефлекторно, чем осознанно. Когда она выпала полностью, мужчина снова повалился на пол. Он дышал часто, но вскоре перестал стонать или кряхтеть. Возможно, вырубился.
Лео пришёл обратно через час с лишним и нашёл наёмника у миски с водой. Видимо, перекинуть руки он так и не смог, потому что они всё ещё были за спиной. Давясь и набирая воды в нос, он кое-как смог попить, а потом поднял взгляд.
- По… жалуй…ста… освободи… - взмолился он и Лео с жалостью улыбнулся.
- Теперь ты не такой борзый, а? – хмыкнул мальчишка, подошёл поближе и приклеил к полу ещё один дилдо. Не раздвоенный, но прилично так расширяющийся к низу. Хотя, после раздвоенного он был попроще явно, - Ты ведь всё готов сделать, чтобы я дал тебе кончить?
- Да…. Да… - закивал Тревис и подполз ближе.
- Тогда, - протянул малыш, - Тогда сядь на него. Полностью. И я обещаю, что дам тебе кончить, - плотоядная улыбка, вместе с пальчиком, указывающим на дилдо.
Туманный, болезненный и ошарашенный взгляд посмотрел на игрушку.
- Пожалуйста…
- Нет, Тревис, никаких умоляю и пожалуйста. Ты выполняешь мой приказ и я даю тебе то, чего ты хочешь. Только так и никак иначе. Усёк? – Лео переместил штатив поближе, чтобы он снимал Тревиса, а потом сел чуть поотдаль.
Мужчина долгое время просто мотался из стороны в сторону, уставившись на предмет, пока Лео не цокнул.
- Тревис, ещё пять минут и я ухожу. А придёт уже Лука и тебе явно не дадут свободы. Так что решайся поскорее.
Тревис зажмурился, сцепив зубы. Он только недавно ощутил свободу от елдака в своей заднице и теперь снова придётся это чувствовать. Но в голову била сумасшедшая пульсация, которая не оставляла в покое. Он подполз ближе, приподнялся и стал неловко опускаться, соскальзывая с игрушки. Раз на двадцатый она наконец стала проникать и мужчина остановился, молящим взглядом посмотрев на Лео.
- Полностью, - повторил он с маниакальным оскалом.
Тревису оставалось только сцепить зубы. Каждый новый сантиметр давался с трудом, мурашки бегали по коже, а задница будто повторно рвалась. Смотря вниз мужчина осознавал, как далеко ещё до конца. Особенно с теми ощущениями, которые есть сейчас.
И всё же, мучаясь, матерясь и скрепя зубами он сел на неё.
- Какой ты умничка, - воскликнул малыш и подошёл к нему, подпирая стояк носком ботинка, - А теперь скажи «Хозяин, дайте мне кончить»
- Ублю…
- Нет-нет, хо-зя-ин. Хозяин. Дайте мне кончить. Ну же, ты ведь не дебил, правильно?
- Я тебя…
- Пять, - малыш выставил руку и начал загибать пальцы, - Четыре…
- Хо…зяин… - сдался мужчина, опустив голову, - Дайте… мне кончить…
- Какой послушный пёсик, - посмеялся Лео и опустился, развязывая верёвку, сразу же отступая
Не прошло и минуты, как Тревиса всего затрясло, и из него брызнули сперма и слёзы. Он повалился на бок, едва успевая хватать воздух.
- Дам тебе полчаса на передышку. И лучше бы тебе остаться в том положении, в котором ты сейчас, если не хочешь. Чтобы я оторвал тебе член.
Можно было догадаться, что Тревис его не слышит по закатанным глазам и дрожащему телу. Скорее всего, он даже в ближайший час не встанет. Малыш уселся на кухне и написал Луке сообщение: «Глянь запись с 12 часов, там так горячо :)». Как и обещал, Лео через полчаса вернулся и снова повязал его член. Мужчина лишь немного дёрнулся, так и не приходя в себя. Из него по прежнему торчала игрушка – настолько его вырубило. Наигравшись вдоволь, малыш вернулся в комнату и стал ждать либо приезда полукровки, либо его распоряжений.

Увидев всё это богатство, Лео не сдержал удивления и любопытства. Он подошёл ближе и аккуратно потыкал в некоторые из них.
- Это всё твои? – изумился он.
- Обсудим это позже, - отмахнулся Лука, - Сейчас у нас есть о ком позаботиться.
- Точно, - кивнул малыш, мельком глянув назад на мужчину, а потом обратно на столик, - Я даже знаю, что бы он выбрал для тебя, - полукровка обвёл ладонью всё богатство, а потом положил руку на достаточно большой, раздвоенный у основания дилдо, - Как-то раз, Тревис хотел войти в меня вместе с Клаусом. Благо тот быстро понял, что без травмы такая задумка не обойдётся и сдался. Но Тревис продолжал говорить: «Да что ему будет! Он же чёртов демон!» Да, папочка?
Лео взял в руки выбранную игрушку, сначала внимательно её рассматривая. Обе её части были одинакового размера, вполне большие даже для индивидуальной игрушки. Они были немного выгнуты в разные стороны, имели наросты по всей длине и структуру, похожую на венки, хотя совсем не походили членом на человеческий. Скорее, член какого-то животного. Да и окрас пёстры, с переходящими цветами из одного в другой.
- Мы тебя так и не натянули, - сплюнул Тревис, смотря на игрушку в его руках, - Только попробуй эту штуку приблизить ко мне.
- Это не отменяет того, что ты хотел сделать. И готов был даже своего Боса порвать. Поэтому, - малыш подошёл ближе и присел на край постели, - Ну, открывай ротик. На сухую будет совсем больно.
- Иди нахуй,- огрызнулся мужчина и сцепил зубы.
- Я и так пойду, ты меня знаешь, - подмигнул Лео, - Но, сперва, поиграю с тобой~ Давай, открой, - паренёк приставил одну из головок к губам Тревиса, но тот лишь отвернул голову, - Ну, как хочешь. На сухую, так на сухую.
Пожав плечами, Лео спрыгнул с кушетки и подошёл к разведённым ногам. Игрушка сначала мирно скользила вдоль его ног, но он быстро потерял интерес к прелюдиям, утыкая одну из головок в сжатый вход.
- Какой ты узкий! Так тяжело идёт, - хмыкнул малых, придерживая основание, чтобы игрушка не соскальзывала и не сгибалась.
- Отвали от меня! Убери эту хуйню! – хрипло кричал мужчина, пока игрушка не начала проникать. Он всё больше пытался дёргаться, но оковы совершенно не давали ему этого сделать. Да и из-за всех этих рывков, он только усугублял положение, чересчур сжимаясь и оттого делая проникновение болезненным.
- Расслабься. Скоро тебе станет хорошо. Так ведь, папочка?
- Уб… людки… - сдавленно выговорил Тревис, тяжело дыша. Ощущений было слишком много и злость от них ничуть не отвлекала. Член пульсировал от перевозбуждения, а теперь ещё и прибавился внутренний жар от боли. Казалось, в его внутренности вонзается нож, что только увеличивается.
Каждый нарост с трудом проникал внутрь. И стоило ему войти, как Лео сразу тянул игрушку назад, наслаждаясь реакцией. Но однообразие вводило в скуку, а потому малыш просто стал заталкивать её до самого конца.
- Ну как, Тревис, тебе хорошо? А мне очень хорошо! Знаешь, я тебя даже награжу. Но помни, это пока только половина пути. Впереди ещё вторая часть.
- Сдох… ни…, - выдохнул мужчина, мутным взглядом уставившись в потолок.
Лео мягко коснулся горячей намокшей плоти, от чего Тревис снова дёрнулся, как от боли и завыл.
- О, да ты завёлся ни на шутку. С тебя прямо ручьи текут. Так понравилось?
Издёвка осталась без ответа. В наёмнике в принципе все остроты и маты пропали, как только приласкали его член. И, может, по началу это даже было приятно, на раскалённые нервы усугубляли ощущения. Особенно из-за того, что он не мог кончить. Без верёвки он бы на каждое движение кончал, по ощущениям. Но сейчас, чем больше Лео дрочил, тем сложнее становилось это терпеть.
- Пре…крати… дай… кончить… хотя бы… там развяжи…- заскулил мужчина, сжимая пальцы в кулаки.
- О, это вряд ли. Кончишь ты не раньше, чем через две недели, - издевательски усмехнулся Лео, поднимая руку к чувствительной головке, от чего тот сжимался в каждой мышцу, силясь отстраниться.
Наконец, малыш отстал от его достоинства, но вспомнил о незаконченном деле. Дилдо почти полностью покинуло его тело, но потом в проход уткнулись две головки. Их обе можно было выпрямить, но приходилось удерживать руками, потому что они всё норовили разойтись в стороны. Больше Лео не делал скидок на его, возможно, девственность в этом вопросе. Едва Тревис мог свыкнуться с ощущениями, как игрушка погружалась дальше. Мужчина практически плакал от того, что с ним происходило.
- Ой-ей, разве так можно? Ты ведь в мафии, Тревис. А хнычешь как девка. Ты что, от каждой попавшей пули так истеришь? Какой же ты мужик после этого? Тебе бы лучше навсегда стать нашей сучкой, - рассмеялся малыш и загнал ещё пару сантиметров.
- Стой! Прошу… стой…
- Умоляешь? – ухмыльнулся Лео, но пока слышал только молчание, а потому ещё больше ввёл игрушку внутрь.
- Умоляю! – почти вскрикнул Тревис и посмотрел на полукровку, - Умоляю, стой.
- хм… ну ладно, дам тебе пару минут привыкнуть, так уж и быть, - демонёнок и впрямь остановил руку. Но как и обещал, всего на пару минут. А потом с большим азартом стал заталкивать её в тело, - Ох, какая неудача. Кажется, ты порвался!
Новая порция болезненной злости, но вскоре игрушка вся расположилась внутри.
- Ой, тут кнопочки есть, - малыш оглядел внешнюю сторону основания и нажал на одну из кнопок, после чего игрушку стала громко и, наверняка, сильно вибрировать внутри. Мужчина стиснул зубы, но болезненные стоны едва ли мог сдержать, - Как любопытно. Тогда… пока оставим тебя так. Пойдём чайку попьём?
Последним вопросом Лео обратился к Луке, а тот уже был не прочь развеяться. Он лишь установил штатив с камерой, из которой получал прямую трансляцию на телефон. И они поднялись наверх.
- Ну, как, чувствуешь удовлетворение? – поинтересовался Лука, пока Лео заваривал им чай.
- Хм… думаю да, но мне даже жаль его немного. Наверное, я просто не привык кого-то мучить. Но это чертовски весело и приятно, особенно, когда понимаешь, что он конченный урод и заслужил абсолютно всё из этого.
- Думаю, мы на недельку оставим его здесь, а потом дадим неделю на восстановление. Так что, если есть мысли что бы ты хотел сделать – рассчитывай до воскресенья.
- Так точно, - кивнул малыш и подошёл к Луке со спины, обнимая его за плечи и утыкаясь в затылок, - Спасибо тебе. За всё. Я знаю, ты переживаешь, что твои чары и на меня подействовали. Но я не испытываю таких же чувств, как они. Я не хочу дрочить на тебя, не мечтаю увидеть в постели или, не знаю, целоваться с тобой под луной. Мне просто очень тепло с тобой и я бы хотел выбираться иногда в неформальной обстановке. Гулять, путешествовать. Папа сказал, что это может быть братская любовь. Думаю, что это такие чувства. Любовников у меня много, а вот братьев совсем нет. И… мне помогают мысли, что есть кто-то, похожий на меня, кто мне может помочь. Вот.
Лео отлип, разлил чай и уселся напротив со счастливой улыбкой.

Лео уже стоял рядом и наблюдал за переменой лица мужчины с внутренним наслаждением. Хотя обращение к нему заставило вздрогнуть. Взгляд метнулся к собрату. Тот выглядел спокойно и уверенно. Малыш мягко улыбнулся и склонил голову на бок.
- Я ведь болен, Тревис. Ты и сам так говорил, забыл? Я болен на голову. А ты знаешь, что больные люди не могут нести за себя ответственность? Я как ребёнок. Значит, это ты несёшь ответственность за всё, что делаешь со мной, потому что я не могу думать здраво. Тревис, ты использовал больного ребёнка так, как тебе этого хотелось. Ещё и наркотой пичкал. Я просто не мог сказать нет, - малыш развёл руками, горько вздохнул и цокнул, - Это я ещё не знаю, сколько раз ты имел моё тело, когда я был в отключке.
- Ты шутишь? – нервно посмеялся мужчина, чуть приподнимая голову, - Лео, это ведь ты полез ко мне в штаны! Да блять, ты всем парням лезешь в штаны, они даже опомниться не успевают.
- Только из них мало кто увозил к себе домой и обдалбывал. Мало кто из них в принципе допустил второго раза.
- Ну да, конечно, - выдохнул мужчина, с опаской покосившись на Луку, - Вы же сами знаете, какой он.
- Если ты думаешь, что ты здесь только из-за секса с Лео – ты крупно ошибаешься, - сухо проговорил полукровка, - Генрих позволил себе закрывать на это глаза. Мы позволили ему резвиться, но да, он прав. Он – болен. И именно поэтому вы все должны были иметь свою голову на плечах, а не думать тем, что у вас находится в штанах. Генрих лишь решил не карать вас, просто потому, что он сам привёл его в клан. Но ты крупно облажался, папочка.
-Не-не-не, это же всё игра. Просто игра. Я же не планировал ничего такого. Позвони Генриху! Клаус… Клаус ведь разговаривал с ним. Генрих сказал, что не будет судить меня. Какое ты право имеешь держать меня здесь, а? Ты не главарь мафии! – отпирался наёмник, дёргая наручниками, пытаясь всеми правдами и неправдами выбраться.
-Должно быть, Тревис, ты забыл своё место, - хмыкнул малыш, опуская взгляд на столик, - Да, я не Глава Мафии, но я – его правая рука. А ты – всего лишь пушечное мясо. Лео имеет статус выше всех вас и если бы Генрих узнал хоть крупицу тех вещей, что ты сделал с ним… ооо, - малыш протянул, с наслаждением усмехнувшись, - Ты бы позавидовал мёртвым, папочка. Так что, тебе лучше заткнуться и терпеть меня. Уж поверь, я куда лояльнее Главы Клана Майерс. К тому же, ты ведь сам сказал, что сделаешь для нас всё, верно?~
Мужчина сглотнул, чувствуя, как по шее катятся капли пота.
- Чего вы хотите? Извинений? Я извинюсь. Могу извиняться на коленях хоть всю неделю, хоть месяц. Что захотите!
- Не волнуйся, папочка, - мурлыкнул Лею, огладив коготками почти зажившие царапины, - Мы всего лишь хотим сделать с тобой всё то же, что ты делал со мной. Ну, может, немножечко больше. Ты останешься в живых, обещаю. Если, - малыш поднял указательный палец, - Если будешь хорошим мальчиком. Ты ведь будешь хорошим мальчиком, Тревис?
- Вы… пожалеете, - сквозь зубы процедил мужчина.

Когда Лео видел Тревиса со стороны, он испытал критическое отвращение. Всё это к нему было такое же обращение. Хуже, чем с животным. И всё это время Лео терпел его. Зачем? Просто из-за секса? Сейчас это казалось такой идиотской причиной. И поэтому же малыш с содроганием осознавал, что прямо сейчас мужчина попался в их ловушку, из которой долго не выбереться.
Наконец, Лука подал сигнал и малыш приложил наёмника сковородкой. Тот мгновенно повалился на пол, из-за чего полукровка даже отпрянул.
- Ой… я переборщил? – взволнованно спросил он, откладывая сковородку.
- Хм… нет, в самый раз, - Лука присел, проверяя пульс, хотя уже по дыханию было понятно, что всё в порядке, - Такого как он вряд ли быстро убьёшь. И это нам на руку, - полукровка оценивающе оглядел платье Лео, а потом тяжело выдохнул, - Мы так вырядились, а нам его ещё до машины волочить.
- Прости, - виновато улыбнулся Лео.
- Ладно, давай, берись за ноги, а я подниму его сверху.
Кое-как, они спустили его вниз, благо в доме был лифт, а время обещало им укрытие от случайных прохожих. Скинув его в багажник, Лука дополнительно уколол Тревиса, чтобы тот не пришёл в себя раньше положенного, и они укатили из этого тухлого райончика. У мафии всегда имелось несколько безликих дешёвых машин, не привлекающих лишнего внимания. Именно на такой приехал Лео и на неё же они отвезли Тревиса в его временную тюрьму. Тот же самый домик, в котором Лео проходил лечение. Вдвоём они приковали его к кровати, разорвали и содрали абсолютно всю одежду. Пока наёмник был в отрубе, Лука пошёл переодеваться и заканчивать приготовления.
Лео остался с ним наедине. Сделав пару снимков беспомощности этого мудака, малыш просто сидел рядом и листал ленту. Наконец, послышался тяжёлый стон приходящего в себя рассудка.
- Долго же ты спал, - с улыбкой возник рядом Лео, разглядывая искалеченное лицо.
- Блять… скажи, что мне это приснилось, - процедил Тревис, но как только дёрнул рукой, почувствовал некую сдерживающую силу, - Что за…
- Не приснилось, - усмехнулся Лео, присаживаясь на край его постели, - Представь себе, ты был так близко к настоящему Луке. Это заводит тебя? Или пугает?
- Что за… хуйня? – выругался мужчина, поднимая взгляд на руки, - Ты чо, в БДСМ поиграть решил? А ну отпусти меня!
- А то что? Изнасилуешь меня? Изобьёшь? – хмыкнул малыш, чуть к нему нагибаясь, - Тревис, ты такой дурак. До сих пор не понял, что правила устанавливаем МЫ. Тебе просто повезло, что я был тихим мальчиком. Но больше такого везения не жди.
- Ага, - выдохнул Тревис, все ещё толком не пришеший в себя, - Твоё ебло теперь в кошмарах будет сниться. Раньше ты хоть красивый был, а теперь – пустое место.
- Ты все ещё не понял, в какой ситуации находишься? Стоило бы попросить прощения. Может, я бы даже отпустил тебя.
- Просить прощения у такой шлюхи, как ты? За что? Ты сам прыгал на мой член. Думаешь, твоему пиздабольству кто-то поверит? Да ты счастлив был отсасывать мне!
Лео склонил голову вбок, разглядывая лицо мужчины. Ни капли страха или раскаяния. Одно самодовольство и злость, даже на его положение. Он скован по рукам и ногам, не может двинуться, и полностью обнажён. А ведёт себя так, будто он король положения. Ни во что не ставит Лео. Малыш прикрыл глаза, вспоминая перед собой Генри. Наверное, он бы даже поверил Тревису, если бы не тёплые слова мужчины и луки, которые во всём его поддерживали. Малыш раскрыл глаза с серьёзным видом и протянул руку к лицу Тревиса. Тот попытался отвернуться, но лишь немного смог отодвинуться, а коготь Лео всё же добрался до ещё свежей раны, поверхностно проходясь по ней.
- Ах ты шваль! – прошипел тот, резко поворачивая лицо, чтобы укусить, но малыш отнял руку.
- Тревис. Ты будешь умолять. Слышишь меня? Слышишь? – малыш болезненно улыбнулся, забираясь полностью на постель и садясь сверху него. Лео навис над ним, расположившись руками в безопасных местах и нависая лицом к лицу с достаточного расстояния, чтобы он не мог добраться, - Ты будешь молить о пощаде! Ты почувствуешь мою боль каждой клеточкой своего тела. Поверь, я не отпущу тебя, пока ты не насладишься ею!
- Больная шлюха, - сплюнул Тревис.
Малыш утёр лицо от его харчка и слез обратно на пол.
- Я обязательно найду для тебя максимально огромную елду. Хочу посмотреть, как она вся войдёт в тебя, - малыш подмигнул и сел обратно на стул, снова зарываясь в телефоне. Тревис что-то кричал ему, но Лео больше не обращал на это внимания, игнорируя абсолютно все слова. Сейчас он ждал Луку.

Впервые за всю жизнь Лео кто-то встаёт на его сторону. Конечно, Генрих был первым, кто его спас, но помощь собрата была чем-то особенно ценным. После такой жизни теряешь способность любить и строить здоровые отношения, а вот желание семьи лишь обостряется. Генрих, конечно, подарил безоговорочную защиту и спокойствие, но основным толчком к переменам был Лука. Может, из-за его взглядов, презрительных и холодных. Лео хотел бы быть таким же сильным, как он, но, казалось, он просто не способен на это.
Малыш разглядывал свои пальцы, на фоне потолка, отдыхая на их общей постели, пока глава и его правая рука работали. Он вспоминал первые связи с Тревисом, а потом с его дружками. Он сам привёл Клауса и Льюиса. Они оба были моложе главного мудака и, может быть, поэтому подчинялись ему во многом. А, может, он чем-то помогал им по работе и службе, кто знает. Тогда Лео уже был обдолбан, но не слишком сильно, чтобы забыть тот день. Парни нерешительно стояли на входе его холупы, поглядывая на прибалдевшего, полностью раздетого паренька на столе, уже испачканного пару раз.
- Это же… - выдохнул один из них.
- Да. Шлюха Генриха. Не Лука, не сыте. Хотя мне нравится его так звать. Что ебалом, что телом – точная копия, - усмехнулся Тревис, шлёпнув малыша по ляшке, - Но этот покорный и молчаливый, верно?
- Да, папочка~ - мурлыкнул полукровка, когда его потянули за волосы.
- Генрих нас убьёт, - выдохнул Клаус, отворачиваясь к двери.
- Да перестаньте вы. Разве не слышали? Он всего лишь игрушка. Даже этот придурак Генри использует его как отходник, позволяя ему ебаться со всеми. Эта шлюха сам залез на мой хуй.
- Ну не знаю…
На самом деле, парни ломались только для вида. Совсем скоро все трое присунули Лео хотя бы в одну из дырок. А уже через пол часа имели его вдвоём с двух сторон и мерзко обзывали, полосуя именем Луки. Они ненавидели своего боса, но так же страстно его и желали. Именно поэтому с трудом отлипали от Лео, от единственной возможности хоть как-то прикоснуться к совершенству, всецело принадлежавшему Генриху. Сейчас Лео понимал, что поступал чертовски плохо и не только относительно самого себя. Ведь Генри впустил его в свой дом, приютил под своим крылом, а Лео, сам того не желая, стал прямо у него за спиной растить мразей. Они якобы имели того, кого иметь было нельзя, что можно было назвать предательством. Не говоря уже о том, что из-за Лео подрывалась репутация Главы. Ведь именно из-за этого прямо у него под носом начинались разного рода махинации. И при этом, ни Лука, ни Генри его не винили ни в чём.
Малыш сжал пальцы в кулак и прижал его к груди, раскрывая вновь глаза. Сейчас он твёрдо решил для себя, что теперь всё измениться. Пускай, он и не может делать такую же работу, как Лука, но всё же в чём-то он может пригодиться. По крайней мере, он будет учиться. Теперь это его дом, это его мир, он обязан хоть немного разбираться в нём.
Через час к нему заглянул Лука во всём своём великолепии. Даже Лео засмотрелся на него. Чаще он видел полукровку в простых нарядах или же боевой амуниции. В общем, он редко подчёркивал свою женственность так, как это делал Лео. Но ему точно так же шло это до безумия. Ему хотелось ляпнуть «тебе так идёт», но сдержался, понимая, что это лишь пародия на него и вряд ли самому Луке это нравится.
- Вот. Я сделал дубликат ключей от квартиры Тревиса. Тебе нужно подъехать туда хотя бы за полчаса и найти место, куда он точно не сунется, но откуда ты сможешь наблюдать за нами, - проговорил полукровка, вручая ключи.
Лео кивнул и проводил собрата взглядом. «До чего же он красивый» - подумалось ему. Он понимал, почему все так хотят его. Его красота питается силой его натуры и от этого он становится ещё притягательнее. Лео никогда бы не сравнился с ним, если бы действительно пытался копировать. Именно поэтому, часть тех, кто имели его, относились к нему снисходительно или даже с пренебрежением. Хреновая копия великолепного Луки. Лео подошёл к зеркалу, посмотревшись в своё изувеченное лицо, лишь отдалённо где-то напоминая черты Луки.
- Теперь ты – Лео, - сказал он своему отражению и улыбнулся, поправляя свои тёмные волосы, - Ты прекрасен, - прошептал он и прижал обе ладони к щекам. Так сказал Лука. Удивительно было услышать такое. Он крутанулся вокруг своей оси и снова рухнул на кровать, зарываясь в постельное и вдыхая их общий запах. Он спит с ними. Иногда утыкается в спину Луки, когда Генрих уходит раньше. Иногда тонет в объятьях горячих рук Главы. Засыпать с ними так приятно и спокойно.
Наконец, Лео пришёл в себя и посмотрел на часы. Стоит поторопиться, если он не хочет опоздать. Малыш натянул обновку. Черное платье с позолоченной вышивкой облегало его бёдра, едва прикрывая задницу. Широкий пояс имел сзади бант, а сверху ткань складывалась в узор, делая даже плоскую грудь визуально пышной. Обнажённые плечи, а дальше шли длинные рукава, расширяющиеся книзу в подобие крыльев. Немного зачесал волосы, нацепил яркую заколку, немного подкрасил глаза и снова покрутился у зеркала.
- Ты прекрасен, - повторил он сам себе и послал воздушный поцелуй. Душа пела, и было так волнительно. Может, не стоило так наряжаться, зная, что что-то может пойти не так, но… теперь он мог позволить себе иногда разбрасываться вещами.
Ботинки на высокой платформе и он вышел во двор с чёрного входа, заказывая машину. Он знал этот адрес слишком хорошо, чтобы перепутать. Да и всю квартирку изучил, как облупленную, поэтому уже заранее знал, где спрячеться. Он лишь уточнил для Луки, где он будет. Один из шкафов имел сетчатую структуру, благодаря которой можно было изнутри прекрасно разглядеть происходящее, а снаружи не было видно абсолютно ничего. И этот шкаф как раз был в пересечении гостиной и кухни, так что любимый стол, на котором раскладывали Лео – был как на ладони. Сюда Тревис составлял всякую ненужную ему рухлять, потому, вряд ли полезет в разгаре игр. Лео спрятался заранее, понимая, что Лука может не иметь возможности просигналить ему. Ему было несложно постоять лишние минут двадцать. И вот, наконец, звенькнул дверной замок.

Поддержка Лука очень грела, а его слова даже подбодрили. Настолько, что малыш улыбнулся со своего места, наблюдая за шествием полукровки.
- А ты как думаешь, - усмехнулся Лео, но когда Лука посмотрел на него серьёзным долгим взглядом, кашлянул, - Таких, как Тревис немного. Есть двое, которые так же любят воображать, что командуют тобой, но там больше было просто пустых фраз. Думаю, они всё же боялись, что я могу донести Генриху. Максимум, что они могли сделать – сжать за руку, за талию или шею. Льюис и Клаус, они, вроде как, дружки Тревиса. А остальные парни просто иногда пыхтели твоё имя, когда кончали. И то, они потом меня месяц сторонились, - малыш пожал плечами, снова следя за раздумьями своего собрата, - Ты хочешь что-то сделать с ними?
- Да. Но пока это лишь мысли, да и тебя в это впутывать не хочу.
- Я даже не знал, что за Тревиса кто-то заступился. Я о таком папе не рассказывал. То есть, понятное дело, он знает, что я сплю с другими, но не в подробностях. Да и обычно у меня не систематические связи. Говоришь, они сказали, что только раз пристали ко мне?
- Я не слышал разговора, поэтому не могу передать его, - задумчиво проговорил Лука, прикусывая свой ноготь.
- Это в его духе. Он точно будет отрицать. Но… я бы очень хотел наказать его. И за тебя, и за себя. Из-за желания поступить с ним так же, как он со мной… возможно, я и обратился. Хотя я и не знал, что так могу. Этот мудак частенько просто оставлял меня. Он пичкал меня таблетками, и иногда мне становилось плохо. Но я понимал, что я сам напросился, поэтому не ныл и никуда не звонил. Когда отбрасывался деньгами на такси, когда просто оставлял в своей блевотине и уходил. Это ведь даже не страсть. Это… какая-то неправленая озабоченность. То есть… есть несколько парней, которые безумно в тебя влюблены и они, знаешь, нежные очень, чуткие. А этот… готов в дерьмо растоптать, - малыш передёрнул плечами, чуть сдвигая брови к переносице, - Я бы… я бы очень хотел, чтобы он так же обоссался, как те моряки, которых ты убил. Этот взгляд… я бы хотел увидеть на его лице такой же ужас.
Лео стало заметно лихорадить, а по его чёрным волосам начинал разрастаться пепел.

Лео улыбнулся от слов поддержки со стороны Луки, кивнул и присел на пол, в позу лотоса. Он какое-то время просто молчал, подбирая слова, прокручивая их в своей голове. Но Лука его никуда и не торопил, давая ему столько времени, сколько нужно.
- Сначала я и правда не помнил, что случилось. Пока папа не стал спрашивать, - малыш приобнял себя за плечи, но увидев внимательный и мягкий взгляд Луки, несколько успокоился, отпуская себя, - Всё из-за Тревиса. Он… тогда он нашёл меня. После нашего лечения прошло много времени. Знаешь, я только недавно понял смысл твоих слов, - ребёнок мягко улыбнулся, смотря куда-то в сторону, склонив голову на бок, - Понял, почему ты предлагал… сделать операцию. Тогда я подумал, что я тебе мешаю. Но сейчас я понял – ты хотел, чтобы я стал собой. Не твоим отражением, копией, тенью. И я покрасил волосы, чтобы теперь уж точно никто не пытался искать во мне тебя, - снова тяжёлый вздох, Лео закрыл глаза, потёр ладонями лицо, - Тревис конченный извращенец, который только о тебе и думает. Прежде мне было плевать какие у него там фантазии. Райнер со мной и похлеще вещи вытворял. Но в тот день, я понял, что просто не готов к этому.
- Что с тобой делал Тревис… - как-то холодно и статично проговорил Лука, отчего собрат даже как-то напряжённо посмотрел на него, - Прости… я просто хотел бы знать. Если тебе неприятно…
- Всё хорошо, - кивнул Лео, снова отводя взгляд, - Ничего супер криминального, но… Сейчас это было бы очень неприятно. Он часто увозил меня к себе домой, чтобы, мало ли, никто не спалил. И там звал меня только твоим именем. Часто приказывал делать разные вещи. Ползать на коленях, отсасывать, дрочить ему или себе, играть с игрушками, ну знаешь, взрослыми. Купил несколько костюмов даже, чтобы я ходил в них при нём. Фотографировал, записывал. Однажды даже купил костюм, похожий на тот, что ты на миссии носишь. Дешёвая подделка, конечно. И он любил лупить меня, приговаривая «Ты заслужил наказание, Лука», - малыш потёр шею, не решаясь заглянуть собеседнику в лицо, - Он сливал на мне все обиды от тебя. Когда ты его наказывал – особенно. За архивы, за дополнительную работу, за работу в ночь – за всё, словом. То есть, я бы не сказал, что он вызверялся. Райнер причинял больше боли. Но порой бывали плети, ремни, наручники. В общем, он капец как озабочен тобой. Мы спали с ним довольно часто. Пару раз в неделю точно. И понятное дело, когда я пропал – у него пропала возможность сливать своё возбуждение и раздражение. Он не слушал моего «нет», когда я отказывался. А потом, когда увидел моё лицо… хах, тут, конечно, любой бы ахуел, но мне вдруг стало так обидно. Срать бы я хотел на секс и любовь к себе, но он просто ходил ко мне, чтобы трахнуть тебя. Я понял, что было нечестно спать со всеми ними с твоим лицом. То есть… только ты имеешь право решать, кто может на тебя спускать. Плюс… - голос Лео на последних словах дрожал, он сделал передышку, немного проморгавшись, - Мне стало обидно, чертовски обидно… Я вообще кому-то нужен без твоего лица? Я разозлился на него. За то, что он просто хотел использовать меня, моё тело, без каких-либо чувств лично ко мне.

Всё изменилось, с тех пор, когда Лео хотел покончить с собой. Может быть, это «лечение» дало такой результат. Внезапно, перед ним раскрылось всё его прошлое, и малыш осознал, что больше не может бежать в том же ритме, не может забываться в постели множества мужчин. Перед ним оказалась его искалеченная жизнь и прошлое, которое он не может изменить. Казалось, это единственное верное решение, чтобы не мешать этим двоим.
Лео провожал заветный Кадиллак вдаль. На удивление, сердце не щемилось, когда они уехали, хотя после разговора с Генрихом ему было горько. Но Лео знал, что он входит в круг самых близких. Никто не может похвастаться той заботой, которую он получает от главы клана и его любовника.
Утром малыш проснулся с мыслью, что хочет начать новую жизнь. На телефоне высветилось сообщение от Генриха, что они задержаться, быть может, на весь день. Лео грело, что мужчина держит его в курсе событий. Он даже отправил пару фоточек той местности, в которой они отдыхали.
«Я бы тоже хотел съездить с тобой на природу»
«Обязательно съездим, если ты не передумаешь»
«Ни за что! Ладно, не буду вам мешать. Развлекайтесь :)»
«У тебя точно всё хорошо»
«Руки на себя не накладываю! Не беспокойся, пап. Я же обещал»
«Хорошего дня, малыш»
«=*»
Закончив переписку с Генрихом, малыш засунул телефон и спустился по лестнице. Он заметил выглядывающего из-за угла парня, но решил делать вид, что не видит его. Поев в столовой, он снова увидел его и принял решение подойти.
- Тебя Генрих заставил за мной следить? – прямо спросил Лео, подойдя почти вплотную.
- Следить? Неееет, - не очень-то умело упирался парень, а заметив пронзительный взгляд, тяжело вздохнул, - Прошу прощения. На самом деле, следить послали Джона, но так как я его должник, он перекинул эту работу на меня.
- И Генри не в курсе? – уперевшись руками в бока, вздохнул малыш.
- Нет. Прошу, не говорите ему…
- А Джон зассал следить за мной? – очередной прямой взгляд расколол парня и тот кивнул, - Ну, понятно. Ладно, пойдём, подвезёшь меня. Заодно и последишь.
Парень немного опешил, но кивнул. Они спустились на парковку и наёмник выудил ключи от рабочей машины. Обычный мерседес, которых здесь было больше десятка. Малыш сразу забрался на пассажирское сидение впереди, включил радио и забил адрес в навигаторе.
- Салон красоты? – удивился парень, когда посмотрел на табло и пристегнулся.
- Да. Хочется что-то изменить в себе. Вроде бы, там иногда проходят мафиозные делишки?
- Да, изредка, - юноша нажал на педаль и вывел машину с парковки.
- Тогда, будут помалкивать о моём странном виде. Слушай, а почему ты не отводишь взгляда? – Лео посмотрел на парня в упор, но тот не отвлекался от дороги.
- А почему должен?
- У меня уродское лицо, это ведь все знают, - пожал плечами малыш, - Когда кто-то мимо меня проходит, все стараются даже не смотреть на меня.
- Я бы не сказал, что лицо у Вас уродское. Оно… необычное. И ведь это травмы. А не смотрят на Вас из-за другого, - только сейчас поняв, что он сболтнул лишнее, парень куснул себя за язык, - Прошу прощения, я не должен был говорить.
- Из-за чего? – Лео выжидательно смотрел на него, сделав музыку потише, - Давай, говори. Я же всё равно узнаю.
- Они… бояться, что Вы сделаете с ними то же, что и с Тревисом…
- С Тревисом? – удивлённо повторил полукровка, а потом рассмеялся, - Серьёзно? То есть… они даже не знают… ах, ну да. Вряд ли этот мудила правду рассказал. Небось, наплёл всем, что я психопат, который завёлся с полтычка? Ладно, но если ты слышал эту правду, почему сам смотришь?
- Ну… - выдохнул парень, останавливая машину перед светофором, а потом отвёл взгляд в сторону, - Я не поверил этим слухам.
- Почему?
- Мы виделись раньше. Тогда Вы показались мне добрым. Может, потерянным и обдолбанным, но я подумал, что Вы не можете быть монстром, - после его слов Лео откинулся на сидение и немного помрачнел.
- Я трахался с тобой? – сухо и тихо спросил он.
- Да, - так же тихо отозвался парень, - Но лишь однажды. Один раз. Я работал тогда таксистом. На самом деле… я никогда не спал с тем, кого не знал, но тогда что-то дёрнуло меня это сделать.
- Понятно, - выдохнул Лео, прикрыл глаза и отвернул лицо.
- Прошу прощения, я не хотел расстроить Вас. Я слышал, что Вы изменились. И в это я верю.
- Как зовут тебя?
- Митчел.
- Хорошо. Миччи. Я бы так назвал котёнка, - горько усмехнулся Лео, - Миччи. У меня есть просьба. Не расплетай свой язык при ком не следует, ладно? Если, конечно, жить хочешь.
- Прошу прощения. Мы приехали.
У салона парень прождал часа три. Лео выскочил довольный всеми процедурами. На ушах болтались какие-то серёжки, а волосы теперь имели пронзительно чёрный цвет.
- Ну как? – с широкой улыбкой поинтересовался Лео.
- Вам идёт.
- Хорошо. Тогда поедем за новыми вещичками. Вооот в этот ТЦ.
Они катались почти весь день. Лео значительно расчехлил выданную ему карточку, но Генрих предусмотрительно установил на неё лимит, за который он бы точно не вышел.
Когда мужчина возвращался, Лео получил сообщение. И не только он. Митчел хотел было смыться, как и приказал ему Джон, но малыш остановил его.
- Джон убьёт меня. Он же должен отчитываться перед Главой, - нервно вздохнул парень.
- Не парься, Миччи. Джон должен получить по полной. Он ведь не в детсад пришёл, верно? Никто не должен наёбывать Генриха.
Парень поджал губы, но кивнул. Генрих приехал явно в хорошем расположении духа, но новый вид мальчишки обескуражил и его, и Луку. Они, разве что, сдержались от прямолинейных вопросов в присутствии наёмника.
- Это кто? – спросил мужчина.
- Это Митчел и он за мной следил всё это время, - улыбнулся малыш, набрасываясь на Генриха с объятьями, - Я так скучал! Вы хорошо отдохнули?
- Да. И… не помню, чтобы я назначал его. Ты вообще не должен был об этом знать… - мужчина несколько помрачнел, вернувшись сразу с отдыха в работу.
- В том-то и дело. Из-за того, что произошло с Тревисом, парни теперь отказываются выполнять такие поручения. И напрягают новобранцев. Кстати, кроме того, что Джон пидор, я бы хотел обсудить с тобой идею. Митчел совсем не похож на бойца, а я давно думал о… допустим, секретаре. Ты ведь волнуешься, что со мной что-то может пойти не так. Вот я и подумал, может Миччи нанять моим секретарём? Если что, он всегда тебе маякнёт, а?
Генрих тяжело вздохнул, прикрывая глаза и запуская руку в свои волосы.
- Давай обсудим это попозже. Митчел, спасибо за работу, ты свободен. Пока не говори парням, что я всё знаю, ладно?
Парень быстро кивнул и поспешил удалиться.
- С чего такие перемены? – наконец поинтересовался мафиози, когда все трое уединились в их комнате.
- Разве мне не идёт?
- Очень идёт. Просто стало любопытно, - Генрих поддел чёрные локоны, разглядывая голубое свечение, которое возникало при скольжении локонов, - Мне очень нравится, как ты изменился.

Пока малыш говорил, Генрих ползал ладонями вдоль его тела, особое внимание уделяя чувствительным местам. Пальцы обводили сосок, сползали вниз, то же самое делали вокруг пупка и потом сцеплялись вокруг его достоинства, ненастойчиво снимая с него липкую влагу.
- Я не против, но не определённый день. Ты же знаешь, я терпеть ненавижу графики и никогда даже работу не провожу по одной систематике. Мы можем договариваться на какой-то из дней или решать, что это именно он – утром. Ждать определённого дня и времени это не по мне. Если есть возможность, почему бы не хватать её сразу? – мужчина улыбнулся, отираясь о его лоб щекой, - Я захотел тебя натянуть – я тебя натянул. А совещание они и без меня проведут.
- Хорошо, - смущённо согласился малыш, зарываясь в плед и его запах, - Тогда… ближайший выходной..?
- А чего откладывать? Сегодня вечером и съездим в наш дом. Я обсужу с Лео произошедшее и улажу кое-какие дела.
- Думаешь, его стоит сейчас оставлять одного?
- Ну, слушай. Мы, конечно, приютили его. Но это его жизнь и за неё мы ответственности не несём. Я приставлю к нему скрытую охрану, чтобы если что – маякнули. К тому же, особняк полон наших ребят, которые прошли обучение на то, как стоит вести себя с демоном в приступе. Если кто-то типа Тревиса сам нарвётся – это его проблема. Лишать себя отдыха из-за таких мелочей – глупость. В нашем мире вечно строятся какие-то козни. Чувствую, мы об Ангелах скоро услышим.
- Это точно. Я рад, что ты согласен.
- Кстати. Если Лео и сам захочет проводить вечер или день только со мной – ты не будешь против? Мало ли он спросит, когда я обговорю это с ним.
- Конечно нет. Ты ведь тоже, получается, единственный, кому он может доверять.
Ещё немного понежившись на диванчике, парочка неторопливо собралась и вышла из кабинета. Лео к этому моменту уже помылся, оделся и поел. Он был в своём кабинете с холстами.
- Малыш, я бы хотел поговорить, - окликнул его Генри, когда вошёл в помещение.
- Да, папочка, - радостно сказал Лео, откладывая кисти и разворачиваясь к нему, - Что-то серьёзное?
- Да, - мужчина кивнул, сел на кресло и пригласил полукровку на колени. Тот с удовольствием на них взобрался, обнял за плечи и прижался ухом к его груди, - Я бы хотел узнать, что ты помнишь из вчерашнего.
- Вчера? Хм, много чего было. Я заказал ещё краски, потом сушёных цветов. Ещё разбил вазу нечаянно в коридоре, а потом… - мальчишка завис, отнимая голову от груди и слегка нахмурился, - Тревис…
- Тревис?
- М… да… - Лео отвёл взгляд и прикусил губу, - Он пытался уговорить меня с ним посидеть… но вдруг мне стало плохо. Я потерял сознание? – малыш поднял янтарные глаза на мужчину, - Я больше ничего не помню. Потом я уже проснулся на кровати и не помню, как дошёл до неё.
- Я хочу, чтобы ты внимательно послушал меня и не делал из этого свои выводы, хорошо? Ты действительно потерял сознание. Думаю, тебе стало страшно. Но когда кто-то вроде тебя теряет сознание… это происходит особым образом. Помнишь Луку, когда он обращается?
- Конечно. Превращается в демона. Ты хочешь сказать, что я… тоже..?
- Да. Это ваш особый защитный механизм. Когда человеческое тело испытывает стресс, наружу выходит демон. Самое главное, что тебе надо понимать – в этом нет твоей вины. Лука долго тренировался, чтобы хоть немного осознавать себя в таком состоянии.
- Я кого-то убил? – тихо спросил Лео, опустив голову.
- Да, но ты убил того, кого нужно было убить. Тревис в порядке, да и он сам виноват, что вывел тебя в такое состояние.
- Я не понимаю… кого нужно было убить… - сипло спросил малыш, зацепившись за рубашку Генриха.
- Ты сейчас ранен. И твой демон ищет ресурсы, чтобы восстановить тебя. И главный ресурс – человеческое сердце. Лука время от времени питается сердцами, чтобы быть в здравом состоянии тела и ума. Именно благодаря принятию себя, он может контролировать это состояние. Понимаешь?
- Я съел… сердце? – демонёнок изумился, смотря куда-то через плечо мужчины.
- Как ты чувствовал себя с утра? – янтарь глаз перевёлся на его лицо и удивление медленно сползло, дав место раздумьям.
- Мне… я выспался. Впервые за всё это время. У меня… кажется… даже не так болит лицо, как раньше.
- Вот именно поэтому тебе и нужно было сделать так. Это твоя особая сила и она полезна. Ты понимаешь, Лео?
- Я ничего не помню, - выдохнул он.
- Это нормально. Лука научит тебя, как ощущать приступы, как их предотвращать, сдерживать или контролировать. Только, Лео, ни в коем случае не вини себя в этом.
Лео внезапно улыбнулся. Немного устало, но в целом довольно.
-Не беспокойся, папа. Я знаю, что поступил ужасно. И понимаю, что вы теперь боитесь, что я это повторю. Но я пообещал себе, что больше не хочу вас расстраивать. Лука сказал… что он не имеет права распоряжаться собой. И я подумал… что я тоже. Мы оба принадлежим тебе и только тебе решать, когда мы умрём, - Лео немного склонил голову на бок и уложил ладони на плечи, - Если я захочу умереть – я просто скажу это тебе. И если ты захочешь – ты убьёшь меня.
Мужчина тоже слабо улыбнулся, зачёсывая волосы его парика назад.
- Договорились. Тогда я могу оставлять тебя одного?
- Конечно, - кивнул Лео, - Я понимаю, что у тебя есть работа. Если что, я ведь всегда могу позвонить тебе.
- Да, я ещё хотел обсудить с тобой. Мы хотим иногда с Лукой отъезжать из особняка. Просто отдохнуть. Скорее всего, нас не будет с вечера до утра следующего дня. Ты не против?
- Иногда в плане…
- Раз в неделю, может, - пожал плечами мужчина.
Ребёнок несколько поджал губы, опустил взгляд и передёрнул плечами. Было видно, что Лео расстроен, но вскоре он улыбнулся.
- Я не против. Вам и правда надо отдыхать от всей этой шумихи. Тут ещё и я устроил…
- Ты здесь вообще не причём, - выдохнул Генрих, оглаживая неровности сросшейся кожи на его лице, - Мне нравится проводить время с тобой, но… Лука не может отдохнуть с тобой по-настоящему, понимаешь? Я не в смысле негативных чувств, просто это его особенность. Он всегда собран и напряжён, когда дело касается посторонних, даже если это хорошо знакомые люди.
- Тогда ты не будешь против, если я захочу уехать куда-нибудь с ним?
- С… Лукой? – недоумённо переспросил мужчина.
- Я бы хотел наладить с ним отношения… после моего поступка это может быть ещё труднее, но…
- Не вопрос, малыш. Ты же знаешь, я готов одобрить всё, кроме самовредительства. Со мной, с ним – без разницы. Но тут ещё вопрос к нему.
- Да, - выдохнул Лео, укладывая голову на плечо мафиози, - Теперь Луке вряд ли приятно быть рядом со мной. Он соглашается на всё, но будто сквозь зубы.
- Главное, не настаивай. Вам обоим нужно время, чтобы пережить все проблемы.
Лео кивнул и умиротворённо вздохнул, вслушиваясь в сердцебиение мужчины.
- Может быть… я и влюбился в него из-за чар, - прошептал мальчик, - Но мне не кажется это плохим. Я совершил глупость, но сейчас… хочу научиться быть лучше. Для вас обоих. Вы же моя семья, правда?
- Конечно.

Несмотря на то, что у Генриха появился другой любовник, он продолжал всё так же желать и любить Луку, как прежде. Если не сильнее. Никто не мог сравниться с ним. И, пускай, это могли быть чары – плевать. Генрих понимал, что даже его чувства могут руководиться этой силой, но он знал, что Лука уж точно не искал никакой выгод в этих отношениях. К тому же, кто сказал, что в среди людей не бывает таких чар. Феромоны – всем известная вещь. Подобие всем известных чар. Научная магия.
Чем бы ни были прописаны его чувства – ему было глубоко плевать. Они дали ему долгожданную свободу от собственных демонов. Любовь и правда от многого лечит, и он уж точно даже не мечтал об этом. Не в пределах своего мира, куда его затолкала рука судьбы. Ни один обычный человек не выдержал бы здесь, а рисковать ещё одной жизнью он бы ни за что не стал. Поэтому, он готов продать и душу, и сердце, за возможность так любить и не бояться.
Стоны мальчишки заполняют черепную коробку и небольшой кабинет. Генрих уже давно не думает о том, что делает и как. Инстинкты правят балом, и именно из-за их голода он жадно впивается в хрупкие ключицы, оставляя пару багровых пятен. Он кончает с наслаждением, абсолютно игнорируя дрожание мышц в теле, а продолжая двигаться чувствует, как полностью вышибает из реальности.
Кто-то не особо умный постучался в двери, и только услышав очередной сладкий всхлип, поспешил ретироваться. Мафиози лишь усмехнулся от этого, стараясь собраться с мыслями, изучая сквозь дымку блаженное взмокшее лицо мальчишки. Удостоверившись, что руки и ноги достаточно слушаются, мужчина перенёс малыша на диван, который от одного пинка съехал вниз, роняя спинку, чтобы предоставить больше места на себе. Уложив его, он рывком стянул плед, укрывая полуголого малыша. Часть одежды ещё тогда свалилась на пол, а остальную он стянул сейчас.
- Нам же работать… - неловко улыбнулся полукровка, но в разрез своим словам повернулся на бок и прижался к мужчине.
- Как глава, я могу устроить себе выходной когда захочется, - усмехнулся Генрих, лишь отправив сообщение, а потом отбросил телефон, - Сейчас, когда у нас появился «ребёнок», мы редко проводим время только вдвоём. Да и после всех этих страстей толком не отдохнули.
- Прямо… читаешь мысли, - мурлыкнул Лука, прикрывая в блаженстве ресницы.
- Лео не слишком мешает?
- О чём ты? – переспросил полукровка, даже не раскрывая глаз.
- Как бы выразиться понятнее… Ты ведь знаешь, что если он начнёт тебя слишком бесить, я всегда могу пристроить его? Чтобы мы снова были только вдвоём.
- А.. ты об этом, - повёл плечом малыш, - Я, конечно, думал об этом. Но никаких проблем нет. Всё же… он демон. И мы, вроде как, уже несём за него ответственность.
- Как за котёнка, - усмехнулся Генри, разглядывая лицо ребёнка, - Ты для меня важнее всего. И никто этого не сможет изменить. Поэтому, если что-то тебе не нравится – говори сразу. И речь даже не о том, чтобы его куда-то выкинуть. Мы вполне может куда-нибудь съездить вдвоём. Отдохнуть и от Лео, и от мафии. Не знаю, кто бы мне так помогал во всём, как ты. Только тебе я могу доверять настолько. И поэтому мне важно, чтобы тебе было комфортно, - внезапно мужчина тихо посмеялся, причёсывая смоляные локоны, - Действительно так похоже на семейную жизнь. Кто бы мог подумать, что когда-то у меня будет что-то подобное. Правда, с поправочками на мафию и на секс со всеми членами моей семьи.

- Сегодня? Нет, - со спокойной улыбкой ответил Генрих, заглянув в любимые глаза, - А почему спрашиваешь?
- Ну, - малыш отвёл взгляд и тяжело вздохнул, - Я ведь помогал ему избавиться от привычки спать со всеми подряд. Но, кажется, переборщил. И теперь он даже не может спать с тобой.
- Мы с ним спали, - бодро ответил Генрих, - Только ещё в палате, незадолго до выписки. Он сам попросил. Лео сильно изменился. Раньше в сексе он был другим. В начале показалось, что ему не нравится, но потом он смог расслабиться.
- Хорошо, - улыбнулся Лука, прикрывая глаза и прижимаясь ухом к груди мужчины.
- А я уж подумал ты спросил с другой целью, - тише произнёс тот, - Мол, сам хочешь, но если уже переспал с ним, то нет.
- Не без этого, - хохотнул полукровка, - Я соскучился.
- Я тоже.
В следующее мгновение ноутбук со стола спрятался в ящике, а всё остальное полетело на пол. Лука уже без лишней помощи забрался на край, расстегивая рубашку, пока Генрих дошёл до двери, чтобы закрыть её на замок.
- Конечно, не здорово то, как Лео избавился от твоего лица, но так он мне нравится даже больше, - произнёс глава, возвращаясь к любовнику, - Мне не хотелось лишний раз смотреть на него раньше. Сразу представлял, как Райнер воплощал на нём свои извращенства, мечтая сделать это с тобой.
- Я рад, что он остался жив, - тяжело выдохнул малыш.
- Ты ни в чём не виноват, - серьёзно посмотрел мужчина, подхватывая его под челюсть, - Лео нестабилен и болен. Во всем виноваты люди, которые вызверялись на нём. Мы с тобой делаем всё возможное, чтобы он хоть немного поправился.
- Да, - неверяще кивнул полукровка, но в тот же момент его повалили на стол полностью.
- Обожаю видеть тебя в форме. Даже больше, чем в платьях, - усмехнулся Генрих, оглаживая бедра и раздвигая их в стороны.
- Не только ты, - улыбнулся Лука, - Мне уже кажется, лучше ходить на миссии в робе, чтобы на меня так не пялились.
- Да, с излечением Лео у них ещё и пропала возможность притрахнуть хотя бы твою копию, - усмехнулся мужчина, - Зато парни меньше думают о предательствах. Во-первых, больше не увидят твой обтянутый зад. А во-вторых, могут подставит себя на съедение, - чуть пригнувшись, мафиози прошёлся кончиком носа и губами по открывшимся участкам кожи на груди, ключицах и шее, - Наверное, я слишком уже болен. Иногда жесть как хочу трахнуть тебя в приступе. Но ты будешь сожалеть, если ранишь меня.
- А я точно раню, - серьёзно произнёс малыш, - Тебе даже с Лео не стоит рисковать, даже если он заторможенный. Демоны – это не шутка.
- Зануда, - рассмеялся мужчина, расстёгивая его брюки, - Ничего не могу с собой поделать. Приходится просто дрочить на тебя в карцере.
- Ты… на меня дрочил? – недоумённо уставился малыш.
- Там ведь есть камера, чтобы следить за тобой, - пожал плечами Генрих, стягивая брюки и бельё, - Меня жутко заводит такое твоё состояние, - мужчина вынул из полочки тюбик со смазкой, увлажнив своё достоинство и вход малыша, - Я понимаю, что ты себя такого стыдишься, но я люблю тебя любого.
- Я ведь не контролирую себя, - сдавленно выдохнул полукровка, - Могу ранить даже тебя. Да и тогда я же…
Не успел малыш договорить, как мужчина одним толчком вошёл в него, с издевательской усмешкой наблюдая, как ребёнок силиться справиться со своим голосом и не выпустить стон.
- Ты в себя не веришь. А зря. Пускай, твой демон жесток и агрессивен, но всё же… он разумен. Он укусил меня – это правда. Но это мелочи по сравнению с тем, на что он действительно способен. По какой-то своей причине он всё же бережёт меня.

Генрих жестом пригласил Луку сесть рядом.
- Да, касательно него много чего есть обсудить, - усмехнулся он, раскрывая бумаги с разными данными и фотографиями, - После кражи Лео мои парни занялись расследованием этого дело. Конечно, мы связались с фирмой, чьи поставки были на этом корабле. Фирма посредственная, просто детали для разной техники, ничего серьёзного. С нашим миром они никак не связанны. Директор ни сном, ни духом про контрабанду. Однако, оказалось, это был не первый раз. Капитан был плотно связан с различными поставками. Когда оружие, когда наркотики, когда просто запрещённые диковинки. Он знал, что компания не кажет носу в его дела, пока он исправно доставляет им груз. А самое интересное уже начинается, когда мы цепляемся за след контрабанд, - Генрих вырывает одну из бумаг, демонстрируя Луке, - Никого не напоминает? Ага, сынишка Харады. На самом деле, не желанный. Ямото всегда был в тени своего папеньки, да и никто не считал, что он станет приемником, но вот как судьба повернулась. Клан Ангелов, конечно, стал ниже травы, тише воды. Стараются не попадаться лишний раз на глаза, мол, развалились. Но не тут то было. Ямото, похоже, планирует понемногу вкрадываться в чёрный рынок. По крайней мере, узнаю этот почерк его махинаций. Он всячески изворачивается, чтобы даже если найдут какой-то след, то он привёл к бандитам. Но это его и сгубило, - мужчина откинулся на спинку стула, зарывая тонкими пальцами в чёрные волосы, - В общем, Ямото отправляет задания бандитам, а те уже выполняют его на своё усмотрение. Чуешь в чём соль? Не знаю, по какой причине он захотел себе Лео, может отомстить мне, а может по своим причинам, чёрт знает. Но он крупно облажался, когда недооценил нас и переоценил свой план.
- И что ты думаешь делать?
- Хороший вопрос, - вздохнул мужчина, снова сгребая бумаги, - Если бы… не череда нелепых случайностей, я бы занялся этим делом. Но сейчас мне достаточно знать, кто здесь замешан. Будем следить за действиями Ямото и держать руку на пульсе. Среагируем, если это будет необходимо, а пока подождём подходящих времён. Всё же… лучше разобраться в состоянии Лео. Тем более, что он демонеет.
- Да. В первое своё перевоплащение он был достаточно агрессивен, хотя я видел, что у него имеется большое различие с…Акулой, - вздохнул малыш, продолжая блуждать взглядом по бумагам, но не на чём конкретно не сосредотачиваясь, - Его демон преследует только одну цель, как мне показалось – утолить голод. Тогда он хотел подрочить и поэтому просто сбрасывал с себя наручники, а в этот раз, похоже, почувствовав вкус сердца в тот день, захотел снова его ощутить.
- Он не просто так вышел. Тревис к нему приставал.
- Приставал?
- Не знаю всех подробностей, мне из третьих уст сообщили. Но, полагаю, Тревис захотел быстрого перепихона, в то время, когда Лео внезапно отказался.
- Понятно, - тяжело вздохнул Лука, потерев переносицу, - Есть, конечно, большой плюс в том, что он в этом состоянии заторможенный. Долго соображает, долго действует. Но пули не берут его от слова совсем. Он просто прёт вперёд и всё. Не знаю, всегда ли так, но в этот раз Лео был послушан и даже не пытался атаковать меня. Будто даже в этом состоянии узнавал меня.
- Вы, всё же, разные, - пожал плечами Генрих, - Чтобы лучше понимать, как с этим справляться, нужно увидеть его демона в разных ситуациях.
- Есть идеи? – малыш поднял взгляд и увидел лишь печальную улыбку.
- Нет. Всё, что мы можем – передать опыт работы с твоим демоном. Ты можешь рассказать, как справляешься, зачем ешь сердца и как предчувствуешь приступ. А с ним… и так много работы. Ещё и эта патовая ситуация, - мужчина закинул голову назад и звучно выдохнул, - Этож надо одному вляпаться сразу в три лужи. Ладно. В любом случае, всё решать надо постепенно. Я как-нибудь попытаюсь поговорить с ним на счёт операции и, может, психологической помощи, а ты про этот ваш демонизм. В этом я вам обоим точно не помощник.
- Ты и так очень много делаешь для нас, - выдохнул малыш, утыкаясь лицом в тёплую грудь.
- Ты ведь тоже, - Генрих улыбнулся и взъерошил его волосы, прижимая к себе, - Я завёл второго любовника, а ты вместо того, чтобы по-тихому его устранить – ещё и помогаешь с ним. Ты просто чудо.

Существо добрые пол часа просто пихало мужчину в разные стороны, не понимая, что он должен с ним делать. Видно было, что заложник уже хотел поскорее умереть, лишь бы всё это закончилось, потому как вряд ли его отпустили в живых. Он устал бороться, пытаться стянуть с себя оковы. Да и взгляд то и дело подбрасывался к другому мальчишке. Даже если он как-то справиться с этим страшным существом – его не выпустят.
Демон снова косился к паху, потому в какой-то момент просто дёрнул за кромку брюк, разрывая их и открывая доступ к члену. На этот раз он был даже нежнее, чем с Тревисом, хотя кожу на бёдрах и животе поранил когтями, но не так глубоко. Тревис явно ещё долго будет зализывать раны в медкорпусе. Предатель же завис, проследив примерную траекторию взгляда существа, и уронил голову на пол. Лишаться члена перед смертью было унизительным делом. Но Лео пока лишь принюхивался и даже облизал тонким длинным языком, а потом поднял морду на Луку, будто пытаясь поинтересоваться правильно ли он делает. Но малыш оставался безэмоциональным, как строгая учительница. Тогда демон уткнулся носом в низ живота жертвы и придирчиво стал принюхиваться, поднимая морду всё выше, пока не остановился в районе груди.
Он наступил тяжёлой лапой на грудь и снова поднял морду на Луку. Но тот даже не смотрел на него прямым взглядом. Страх вибрировал под лапами, вызывая обильное слюноотделение. Из приоткрытой пасти слюна сочилась ручьями. Но Лео делал это впервые, поэтому был неуверенно, где конкретно источник вожделения. Наконец когти вонзились в грудь мужчины, раздирая её. Потребовалось усилие, чтобы сломать грудную клетку. Мужчина отключился уже на первых минутах вскрытия от шока, но сердце продолжало паникушно биться, приманивая к себе всё сильнее. Наконец, узкая пасть опустилась в образовавшийся проём и откусила кусочек от жилистой мышцы. Как только он попал в желудок, Лео вскинул голову к потолку и завис, как статуя. Не дышал, не шевелился, не моргал.
Лука, почуяв запах и возрастающую энергетику, поспешил выйти из помещения, чтобы не провоцировать собственного демона и не наломать дров. Благо, он мог следить за собратом через окошечко из плотного бронерованного стекла. А Лео продолжал стоять. Прошло минут двадцать, прежде чем существо отмерло и выудило из грудины всё сердце, откусывая ещё. Движения были медлительными, словно он чертовски хотел спать. И чем больше он насыщался, тем сонливее он был. Держа половину сердца в лапе, он какое-то время смотрел на него, а потом на трёх лапах дошёл до двери, за которой стоял Лука и вытянул лапу с сердцем к стеклу.
- Спасибо… - выдохнул Лука, отступая назад, - Я не голоден.
Склонив голову на бок, Лео плюхнулся на пятую точку и удерживал так руку. Демон был чертовски спокойным и заторможенным, совершенно противоречивым Лео, который постоянно ищет приключений на свою задницу и не может и минуты усидеть на месте. Наконец, демон отправил остатки сердца в пасть, разжевал и когда проглотил, снова задрал морду, изучая потолок. Наблюдать за ним было скучно, но Лука не знал, на что конкретно способен этот демон, а потому оставался рядом, на всякий случай. Всё это время серое существо лупоглазило в потолок, в одну точку. Не меньше часа, прежде чем он закрыл глаза и свалился на пол, постепенно принимая черты мальчишки.
Лука вынес малыша и передал медикам, чтобы его потом забрал Генрих, когда освободиться. В любом случае, его должны были осмотреть, проставить уколы и прочее. Потом он приказал привести ещё одного заключённого и сообщить, что пробудет в клетке до завтрашнего утра.
Как только Генрих понял, что Луке периодически нужна будет подпитка, он оставлял всех неугодных в тюрьме до лучших времён. Каждый из них уже знал, зачем он там сидит. Почти всем подрезали гланды, чтобы они не шумели. В некотором смысле, знание казни, многих удерживало от предательства. Генрих абсолютно не скрывал происходящего и все в клане были в курсе, что правая рука Главы периодически пожирает сердца. Но лишь виновных, хотя само знание его людоедство держало многих за яйца. Но тем было легче поддерживать субординацию. Лишний раз рот при нём не раскроют. Лишний раз задумаются, стоит ли проворачивать дела за спиной. Умереть – это одно. А сидеть и ждать съедения – совсем другое.
Впрочем, мафия – мир не для слабонервных. Здесь происходит много пиздеца, даже не считая демонов. Во многом, Генрих отличался лояльностью к своим членам. Он закрывал глаза на некоторые вещи и все это знали. К тому же, он действительно дорожил людьми и просто так в расход не пускал. Потому, желающих попасть именно в его клан до сих пор было много. Да и демоны создали репутацию неуязвимости клана. Меньше умирало людей даже в серьёзных разборках. Так что, в основном, парни чтили и Генриха, и самого Луку, который часто жертвовал собой, отсылая от себя всех людей.
К кабинету Генриха подошёл один из друзей Тревиса, который вызвался оповестить его о благополучном состоянии Лео.
- Прошу Вас, - после этого вздохнул парень, - Тревис тот ещё дебил, но он может исправиться.
- В каком смысле? - Генрих смотрел прямо в глаза.
- Он рассказал, почему это произошло. И Вы в любом случае узнаете это. Тревис… полез к Лео и спровоцировал его.
- Полез? А, выебать захотел? – парень тяжело вздохнул, опустив голову вниз.
- Прошу, не надо его списывать. Я знаю, что это хреновый поступок, но я клянусь, он исправиться.
- Ты готов за него головой поплатиться? – спокойно поинтересовался мужчина, ловя на себе ошарашенный взгляд. Немного подумав, парень безнадёжно кивнул, - Ладно. Может жить, если не передохнет от ран. Только учти, если Тревис проебётся где-либо ещё – ты поплатишься вместе с ним. Это не только Лео касается, но и клана в принципе, понял?
- Да! Спасибо! – парень буквально пулей вылетел из кабинета, а Генрих тяжело вздохнул.
Его разозлило известие, что Лео не просто так вспыхнул, а из-за домогательства. Тем не менее, он ценил в коллективе слаженность. Раз кто-то дорожил чужой жизнью, в бою это могло быть на руку. Да и парни и так бояться участи быть списанными, так что вряд ли парень оступиться ещё раз, а своё наказание он уже получил, едва не лишившись яиц. Теперь явно никто к Лео не полезет даже под дулом пистолета, узнав, что он умеет делать то же, что и Лука. Вот только даже с Лукой было не всё понятно, а Лео добавлял головной боли. Это может быть единичным случаем, а может превратиться в систематику. Радовало лишь то, что Лео, вроде как, был послушным. Но чёрт его знает, если демон проснулся, он может лишь набирать сил. В любом случае, придётся теперь копаться в этом дерьме.

Зверь, напоминавшийся сейчас больше животное, чем милого мальчика, сейчас стоял и принюхивался. По редким клокам шерсти на морде было видно, что кислота дотянулась даже до демона. Существо стояло на костяшках тонких пальцев, перестав обращать внимание на кого-то, кроме собрата.
-Лу... ка... - тяжело выдавил он и куцый коротки хвост в продолжение позвоночника, приветственно вильнул.
Демон тронулся с места, но медленно, осторожно подходя к знакомому существу. Уже в пара шагов до Луки, Лео склонил голову в низ, а потом и вовсе ткнулся мордой в его ботинки.
- Бра... тик... - скульнул он, пригибаясь всем телом, - Па... ма... ги... Боль... но...
Сзади стали разноситься перешептывания, кто-то пошел оттаскивать Трэвиса, кто-то с интересом комментировал происходящее. Луке пришлось схватить пистолет, не глядя вытянув руку назад и отпуская предохранитель.
- Пасти заткните! - Рявкнул он, глядя лишь на Лео. То, что голод уступил под авторитетом ближнего, очень и очень успокаивало. - Лео. - Уже спокойней позвал полукровка, аккуратно отклоняя носок ботинка из-под морды. - Я помогу. Идём. - Он вытянул свободную руку, взявшись за тощую лапу и потянув с пола на ноги. - Папа ждёт нас.
- Па... па... - вторил ему хриплый голос. Лео не сопротивлялся, хотя было видно, что из-за трансформации ему уже легче было на всех четырех передвигаться. Хотя вскоре структура Лео снова поменялась, вытягивая его прямо. Он был словно конструктором, в котором детали перемещались прямо на глазах. Демон слепо шел за ведомым, ни на кого не смотря. Все и так шарахались от них в разные стороны.
Они спустились в подвал и лишь тогда глаза стали шевелиться, а нос - принюхиваться. Лео послушно прошел вперёд, а потом встал на месте и какое-то время покачивался, как дерево на ветру.
- Па... пы... нет... - констатировал он, с разочарованием ребёнка и голосом демона.
- Он сейчас придет. - Не спуская глаз с Лео, Лука мягко подвёл его к дверям комнатки, пропуская внутрь. - Ему нужно немного времени. Я вернусь через минуту.
Дверь закрылась на электронный замок, и Лука направился к главе.
Лео потерянно зашел в помещение, оглядывая стены с множеством царапим на них. Он подошел к одной из них, потупившись на следы, а потом просто рухнул на пол от усталости.
Долгих объяснений не нужно было. Конечно, Лука не имел представления из-за чего произошел данный импульс, но с этим они могли разобраться позже.
Генрих все понял и спустился вместе с ним в подвал. За загривок он тащил за собой одного их предателей. Лука остался снаружи, пока Генри и этот мужчина вошли внутрь.
- Па... па... - прорычал тварь, когда ощутил знакомый запах, - Боль... но...
- Я знаю. Малыш, тебе надо поесть.
Предатель уже не мог орать. Ему вырезали связки и потому он лишь беспомощно хрипел и дергался.
- Есть..? - недоуменно повторил Лео, поднимаясь и подползая ближе. Его морда уткнулась в пах жертве.
- Ну... ты, конечно, можешь с ним что угодно сделать, но мне кажется, что ты хочешь сердце.
-Бер... цы? - монстр поднял мутные глаза на главу.
Тот тяжело вздохнул, отталкивая от себя мужчину и роняя на землю.
- Лука... понятия не имею, как ему объяснить...
- Никак.
Лука вошёл внутрь, поравнявшись с мужчиной и опуская взгляд на то, как растерянный демон нажимает лапой на упавшего человека, пытаясь того развернуть. - Он должен сам понять. Если я ему скормлю это сердце, он навсегда свяжет свои обращения со мной. Не хотелось бы. - Лука махнул головой в сторону выхода, слабо улыбнувшись. - Иди. Я просмотрю за ним, пока всё не закончится.
Мужчина улыбнулся, приобнял малыша и поцеловал в макушку.
- Хорошо. Береги себя

Лео тяжело вздохнул, слушая собрата, но в то же время он почувствовал какое-то тепло внутри. Прежде Лука никогда не был с ним откровенным. Всегда скрытый, напряженный и холодный. Он никогда не подпускал ближе. Лео сел ровнее и потянулся рукой, чтобы коснуться ладони полукровки.
- Кажется, папа понимает нас лучше, чем мы сами можем понять себя. Даже несмотря на то, что он человек и не жил в нашей шкуре. Нам повезло, что он нашёл нас, да? - не поднимая глаз, малыш слабо касался чужих пальцев, - Мы с тобой... по-разному научились выживать. Но это выживание всегда было одиночным. Я понял, что поступил плохо. Папа говорит, что это было неизбежным, наверное. Я стараюсь не слушать свои мысли, от них тяжело и больно. В любом случае, я бы хотел, когда мне станет получше, больше общаться с вами. Я очень не хочу, чтобы случившееся повлияло на наше общение, - Лео заметил, как полукровка тяжело вздохнул, так же смотря на их руки, - Я обещаю, что... если буду ощущать себя так же... я пойду сразу к папе. Я... хочу исправить то, что наделал. И, Лука, - малыш призвал к себе внимание, снова улыбнувшись, - Ты не обязан нянчиться со мной. Я хочу дружбы. Без масок, лживых улыбок. Я хочу узнать тебя настоящего, но я не вынуждаю. Хотелось бы, чтобы тебе было комфортно рядом со мной. На сколько это возможно, - горько усмехнувшись, Лео вздохнул и убрал руку, - Я постараюсь стать нормальным. Прости за всё.
Обоим от разговора не то, чтобы стало сильно лучше. Наверное, только Генрих был неизменно в хорошем настроении при них. Хотя было понятно, что он скорее пытался дать обоим мальчишкам отдохнуть и это срабаиывало. Он занимал пустоту разговорамия, от обоих не требовал никакой активности, разгонял их тяжелые мысли.
-Папа... я хочу заняться сексом... - тихо проговорил малыш еще будучи в палате.
Мужчина лишь вышел, чтобы узнать у врача можно ли это делать, а потом вернулся и закрыл дверь на ключ.
-Тебе... не мерзко? - шептал малыш, когда над ним навис мафиози.
- Я тот ещё извращенец, малыш. У меня стоит на все ненормальное, если ты еще не заметил, - усмехнушся мужчина, доказав свои слова, когда снял одежду.
- Папа~ - блаженно проурчал ребёнок, почувствовав горячие руки внизу.
Лео не пытался быть тихим, а помещение не было рассчитано на погашение звуков. Так что вся медицинская братия знала, чем конкретно сейчас занят Глава. Но ему было абсолютно плевать. Сейчас он даже больше обожал Лео. Именно за то, что мало кто захочет трогать его с такой особеностью. Он и сам видел взгляды некоторых вояк, слышал перешептывания медсестёр.
- Этож как надо было постараться для такого уродства!
- На него невозможно смотреть! Хотя, в начале было еще хуже.
Правда, эти индивидуумы поплатились за свой острый язык. Генрих испытывал боль, но проявлял её совершенно иначе. Стоило только уху зацепиться за ядовитую фразу или глазк увидеть слишком презрительные лица, как персонал попадал в подвал.
- Господин! Прошу, я не сделал ничего плохого!
- Разве? - холодно усмехался мужчина, позади которого стояли молчаливые хладнокровные вояки, - Кажется, ты совершенно забыл, где конкретно работаешь. Считаешь это больницей, где есть свобода слова? Здесь ебучая мафия, где царят звериные законы. И ты посмел осуждать одного их моих подопечных. Ты хоть помнишь кто я, мать твою, такой? То, что я не режу яйца налево и направо не значит, что я этого сделать не могу, - Генрих проверил паяльник, приложив то к деревяшке.
- Прошу... Я искренне сожалею...
- Ты должен был башкой думать, а не жопой, прежде чем соваться в мафию. Трахать одного их моих любовников это одно. Ему это по кайфу. А вот стебать за спиной... - цокнув, Генрих подошел к привязанному парню, залитому слезами и соплями, - Это низко даже доя мафии. Либо ты имеешь стальные яйца, чтобы сказать свое мнение в лицо. Либо...
Паяльник прижался к лицу и подвал огласил пронзительный крик.
Самые близкие подопечные Генриха видели всё. То, что сотворил с собой Лео не шло в сравнение с тем, что мог сделать с другими Генрих. Он по-настоящему был виртуозом в плане пыток. Если бы в мире проводился конкурс на самые обезображеннын трупы, то Генрих был бы там победителем.
Из подвала людей выносили прямо так, чтобы все мимо проходящие видели, что с ними будет. Вскоре в лазарете у Лео остались только самые хладнокровные, способные смотреть на его раны без единой эмоции и улыбаться искренне, если мальчик хотел видеть улыбки.
Лука чувствовал эту смесь запахов на мужчине всякий раз, когда он приходил и жадно имел его. Насилие заводило его особенным образом. Мысленно мужчина улетал в другое место и всегда смотрел как-то сквозь, но быстро возвращался и приходил в себя. Благодаря десятку трупов из его подвала, он мог разговаривать со своими мальчишками, шутить и смотреть в это изменившееся лицо.
Скоро Лео выписался и ситуация усугубилась. Если тогда его видело ограниченное количество людей, то теперь многие служили напоминанием его уродству.
Не все знали что именно с ним случилось и для многих это стало настоящим открытием. Даже волосы повредились, поэтому Лео ходил в идентичном волосам парике. Со спины он выглядел хорошо, особенно в платьях, что скрывали увечья на плечах. Тревис, один из поклонников Луки и постоянный трахатель Лео, уже весь исходил от желания спустить пар. Обычно Лео сам лез ко всем в штаны, достаточно было просто пересечься с ним в коридоре. А теперь, по какой-то причине малыш даже особо нигде не шарился.
- О, привет, сладкий! Давно не виделись! - голос Тревиса ни с кем не спутаешь. Полукровка остановился, подавляя подступающий ком тошноты, - Хей, детка, я слышал, что у тебя были неприятности. Не хочешь поговорить? Я достал твою любимую дурь. Отвлечемся!
- Не сегодня, - выдохнул Лео, продолжая идти дальше, опустив голову.
- Детка, ты же знаешь, со мной ты можешь поделиться чем угодно.
Не успел Лео сказать что-то еще, как Тревис ухватил его за руку и развернул рывком к себе. И как только янтарь глаз вскинулся на него, он тут же отпрянал.
- Блять! Это что за пиздец?
Лео нервно рассмеялся, почувствовав, как горечь заполняет рот.
- Что... я отвратителен тебе?
- Твое лицо... что блять с ним?
- Мое лицо? - выдохнул он, - А разве с ним что-то не так? Тревис, ну куда же ты уходишь?
- Иисусе...
Мужчина отступал, а мальчишка делал ровно такой же шаг к нему. И постепенно через его кожу начала пробиваться серая шерсть, а руки неестественно удлинились.
- Отъебись! - заорал мужчик, когда тварь потянулся к нему.
- Ты больше не хочешь ебать меня? - нечеловеческим голосом прохрипел Лео.
Послышался крик, а затем выстрелы и демонический рёв. Все, кто находился поблизости, поспешили ретироваться и оповестить генерала. Тот сразу кинул маячок Луке, спрашивая не он ли беснуется в коридоре.
Когда Лука пришел, его встретил вытянувшийся силуэт, разрывающий штаны мужика вместе с кожей. Тот еще отползал, высадив всю обойму и теперь просто щелкал курком, направляя дуло на раскрытую пасть, сочащуюся слюной.

Демоническая часть неистово боролась за жизнь, и это было видно. Даже пары кусков сердца хватило, чтобы разогнать этот процесс. Врачи Генри успели провести пару экспериментов до этой травмы, обнаружив, что демоническая кровь входит в резонанс с другой демонической кровью, помогая ей, даже если не сочетаются резус факторы. Конечно, ему не делали никаких переливаний, кроме крови его группы, но Лука всё же помог в этом процессе. Благодаря инъекциям его крови заживление шло куда быстрее. Даже кожа на лице выглядела лучше, правда от рубцов всё равно никуда не денешься.
Все меньше становилось бинтов. Все трубки покинули тело Лео. Осталась лишь капельница. Лука посещал собрата пару раз в день и столько же сдавал кровь для его уколов. Но к моменту пробуждения, Лео был лишь с медсестрой. Он впервые открыл глаза и привстал с постели, подавая признаки сознания. Сразу стало понятно, что видит он плохо, но в целом было хорошо уже то, что он видел. Желтизна глаз потемнела и превратилась в янтарную муть. Говорил Лео тоже хреново, скорее, мычал. Но врачи сказали, что после такого количества кислоты – это нормально. Должно пройти время, чтобы он заговорил. «Если он сможет» - никто при Генрихе не говорил, потому как все понимали, что такого ответа Глава мафии не потерпит. Легче пустить себе пулю в лоб, чем убедить его, что что-то неспособно восстановиться. К тому же, перед ними был не полноценный человек. Пусть и на четверть демон, но всё же демон, а значит, потенциал у организма был огромен. Ничего невозможного.
Когда Лео проснулся, он уже не видел Луки. К нему в палату заходил только Генрих. Малыш поначалу долго вглядывался, чтобы научиться различать людей, но потом начал сразу отворачивать лицо. Было видно, что он стыдится своего поступка и своей беспомощности. Но Генри ни разу не спросил зачем он это сделал. Он болтал о происходящих пустяках и забавных историях в клане. День за днём он даже не пытался вывести его на диалог. Просто приходил, болтал и уходил. Видно, о его самочувствии интересовался уже за дверьми. И всё же Лео заговорил сам.
Генрих сидел рядом, рассказывал анекдот и срезал кожуру с яблока, когда малыш подал хриплый голос
- Зачем вы спасли меня?
- Ты ведь сам говорил, что мы теперь семья, - пожал плечами мужчина, разрезая яблоко на дольки и съедая одну, - Похоже, ты в это не верил.
- Всё это было из-за лица…
- Как видишь – нет, - пожал плечами мужчина, отставляя блюдечко с дольками яблока на столик, - Если бы всё дело было в лице – тебя никто не спас бы.
- Да, но… ты ведь забрал меня… потому что…
- Потому что у тебя лицо Луки? – в этот момент Лео обернулся и посмотрел на мужчину. Он уже выпросил зеркало, чтобы увидеть, во что он превратился. Отвратительный, облезший, кое-где почти, что видны кости. И всё же, мужчина не отводил взгляда. Он смотрел спокойно, без омерзения, - Конечно, в некотором роде твоё лицо оказало влияние на некоторые выборы, - Продолжил Генрих, закидывая одну ногу на другую, - Но я бы и так забрал тебя оттуда. Привёз бы в свой клан и решал, что делать. Ты, с лицом Луки или без, являешься полудемоном. И я знаю, кем вас считают в моих кругах. Товаром, оружием – кем угодно. Но я лично так не считаю. Поэтому, я бы вряд ли просто так избавился от тебя. Всё зависело бы от тебя самого. Я бы в любом случае следил за твоей судьбой, решил бы ты уйти от нас или остаться при мафии кем угодно. Просто потому что… тебя и так судьба изрядно поимела. Наверное, я со временем стал сердобольным, особенно с Лукой и особенно касательно демонов. Благодаря Лицу я разве что был терпимее к твоим выходам и только то.
- А Лука… он же… ненавидел меня… - просипел Лео, чуть скатываясь по подушке.
- Опять же – нет. Я думаю, в некотором роде ты уже хотел так думать по своим причинам. Да, Лука конечно раздражался, но… ты просто не знаешь, КАК он ненавидит. От тебя бы давно живого места не осталось. Он искренне пытался понять тебя. Он не умеет быть душкой. Он никогда не будет прыгать как ты с раскрытыми объятьями и пускать конфетти во все стороны, особенно при всех. Он – моя правая рука, мой приемник и он это знает. Он зарабатывает себе статус в клане и очень успешно. Он уже сросся с этим видом сурового жестокого боса. И то, с тобой он ещё мягок. Очень мягок. Я понимаю, тебе сложно это осознать, но поверь мне, как тому, кто видел многие его грани, - мужчина заговорчески придвинулся и мягко улыбнулся, - Это ведь он летел к тебе на всех скоростях, когда ты ушёл. Это он пытался спасти тебя ещё до нашего приезда. Он чертовски переживал.
- Пере… живал...? – выдохнул малыш, зацепившись за край одеяла.
- Он винит себя, - мужчина мягко огладил по его плечу, стараясь успокоить, - И из-за того, что Райнер с тобой сделал из-за него. И из-за того, что ты сам с собой сотворил.
- Я? Но он же… не при чём…
- Ты ведь после разговора с ним это сделал.
- Ох… - Лео вдруг спохватился, только сейчас переваривая сложившуюся ситуацию, после чего всхлипнул, - Я не… то есть… я не хотел, чтобы вы нашли меня… не хотел больше напрягать…
- Глупый, - вздохнул мужчина, подбираясь пальцами к краям огрубевшей кожи, - Мы оба переживали. Что бы ты не делал с другими или с нами это всё равно намного лучше того, что ты сделал с собой. Малыш, ты не думай, мы ни в чём тебя не виним. Ты пережил ужасные вещи и я понимаю, почему ты сделал это. Это ужасно больно. Но прошу, дай жизни шанс. Мы ведь и правда семья.
Лео часто моргал, чувствуя, как даже слёзные железы стали работать убого, болезненно реагируя на соль.
- Я… я будто… лишний… ведь Лука любит тебя… а ты Луку… а я… кто я..?
- Я не знаю, - тепло улыбнулся Генрих, - А мы кто? Разве мы похожи на типичных любовников? Конкретно я похож на педофила. Ещё и наряжаю мальчишек в девчачьи вещи.
- Но вы же…
- Послушай, не думай об этом. В смысле, серьёзно, ты ничему не мешаешь. Ты не третий лишний. Да, знаю, я говорил, что ты никогда не займёшь место Луки, но… разве ты на него претендуешь?
- Нет… - качнул головой малыш, разглядывая ткань одеяла, - На самом деле… я не знаю… тогда я… я сделал это, потому что Лука сказал, что… я не мог влюбиться…
- А ты влюбился?
Лео пожал плечами и шмыгнул носом.
- Я не знаю, что это… но подумал… что Луке это совсем не нужно. Что… я буду его только бесить. А я хотел… хотел бы общаться с ним, гулять. Хотел бы, чтобы он гордился мной. Но не бесить. А я только и могу доставлять неудобства.
- Лео, это ведь не совсем влюблённость. Я думаю, вы с Лукой просто друг друга не поняли, - вздохнул мужчина, причёсывая тёмные волосы, - Пойми, Лука явно не желал тебе зла. Он тысячу раз сталкивался с тем, что на него западают. Да ты и сам в курсе. Он совершенно не умеет этим управлять, но в клане каждый третий спускал на его фотки. И он очень устал от этой истории. Дело не в том, что ты бесишь его. Его бесят его же способности, которых он совершенно не хочет. Он был бы рад ненависти от окружающих. И он просто побоялся, что снова использовал их на тебе.
- Тем более… вдруг я и правда..?
- Ну, во-первых, и что с того? Ты – меньшее из того, что тащится по нему. Во-вторых, разве ты хочешь его трахнуть? Хотя, в твоём случае, растечься под ним?
- Не знаю, - Лео пожал плечами, - Сверху.. я бы не смог… а под ним… может быть, но ведь он не захотел бы. Я бы просто хотел почаще гулять с ним.
- Знаешь, учитывая твоё прошлое, тебе вполне нормально при любой симпатии испытывать желание переспать. Просто потому, что ты другого не знал. У тебя искажённые проявления даже чистой любви. Ты не умеешь иначе и это нормально. И тем более, я вижу твои чувства как чисто дружеские. Может даже братские, - Генрих сел ровнее, снова заглядывая в глаза, - Малыш, вам обоим тяжело. Вы оба жили в клетках, и вас никто не учил общению. Да, Лука довольно долго провёл уже в другой кондиции, но он не из тех, кто жаждет заводить друзей. Учитывая то, кем мы являемся. Доверять другим чертовски трудно. Легче не доверять никому, чем испытывать боль и потом учиться доверять снова. Да и что скрывать, я ведь тоже думал поскорее умереть из-за этого ебучего мира. Он не жалеет никого. Но Лука попросил дать шанс. И теперь я тоже этого прошу. Дать нам шанс. Поверить в нас.
- Прости… - поникшее сказал Лео, - Я не хотел…
- Не договаривай. И пойми – ты не виноват. Постарайся отпустить эту ситуацию и пойти дальше, ладно?
- Лука на меня не злиться?
- Конечно нет.
- Он не приходит совсем.
Мужчина чуть усмехнулся, а потом откинулся на спинку стула.
- Пообещаешь ему не рассказывать?
- Что? – недоуменно моргнул малыш, - А… мм… обещаю. Честно не расскажу.
- Лука приходит сюда каждый день. Приносит продукты, разные твои вещи и сдаёт кровь.
- Кровь? – удивился Лео.
- Его кровь ускоряет твою регенерацию. Но к тебе он заходить не хочет. Да и мне не особо об этом говорил, я от врачей узнал. Он… взял на себя вину за эту ситуацию.
- Боже… я не хотел… я не…
- Лео, я сейчас действительно рассержусь. Говорю в последний раз – харе себя винить.
- Ладно. А можно… можно я поговорю с Лукой?
- Конечно. Я передам, что ты хотел увидеться с ним.
***
В вечернее посещение пришёл Лука. Он зашёл молча и совершенно не знал, с чего начать разговор. В нём чувствовалось напряжение. И если бы Генрих прежде не рассказал о том, что для него делал Лука, полукровка решил бы, что теперь он ему противен.
- Привет, - подал голос Лео.
- Как ты себя чувствуешь? – осведомился малец, присаживаясь рядом.
- Ну… кожа ноет, но с каждым днём всё лучше. Врачи говорят, что через недельку я уже буду отдыхать в своей комнате.
- Это здорово, - попытался бодро сказать Лука.
- Да… послушай, я хотел сказать… ты здесь не причём. Я… и сам не знаю… - дыхание Лео сорвалось и он прижал ладонь к груди, - Наверное, я просто уже давно думал об этом. Слишком давно. Папа очень здорово умеет видеть истину в словах… хотел бы я тоже так научиться… ты тогда сказал одно, а я услышал совсем другое. Может и правда, просто хотел всё так услышать… Но я не хочу, чтобы ты винил себя в этом, - малыш поднял янтарный взгляд, полный слёз, - Лука, я не хотел мешать тебе. Не хотел доставлять проблем. Ты… просто ты первый из тех, кто на меня похож… кто обо мне переживает. И папа первый человек, который заботится обо мне. И я… подумал, что я не достоин этого. Я чувствовал себя лишним. Ты и папа… вы идеальны, а я… Что я могу дать? Зачем я вообще нужен здесь? Я не полезен в битве, не умный и вообще… только в секс и гожусь… - малыш рассмеялся горько и выдохнул, - Папа сказал, чтобы я не винил себя. Это сложно. Ты… тоже себя чувствуешь так же? Я всегда думал, что ты не смотришь на меня, потому что я тебе противен. Потому, что ты ненавидишь меня. И подумал, что не хочешь, чтобы на таком, как я, было твоё лицо. Я и подумать не мог…

Лука наизусть знал расписание Генриха, поэтому звонки и сообщения от него просто так не прилетали. Только Лео мог писать и присылать фотки разного характера тогда, когда ему захочется. Потому, увидев сообщение от Луки, Генри запустил его прямо во время собрания. И потом, под монотонную речь оратора, вскочил со своего места, успев лишь бросить «обсудим это позже», вылетая за двери.
Зная, что он имеет дело с демонами, пуская и отчасти, в фургончик забрались медики вместе с боевым отрядом. Не зная, какая конкретно история ждёт их там, они приготовились к самому худшему. Генрих позвонил своему знакомому полицейскому, так что фургон сопровождался мигалками и нёсся по встрече так быстро, как только мог. Когда они ворвались, внутри уже не было ни души. Весь персонал попрятался по норам. Генрих шёл впереди всей этой процессии, несмотря на уговоры командира быть за медиками. Первым их встретил дрожащий, полу обратившийся Лука.
- Прости… папа, - не своим голосом прошептал он, - Я не хотел этого…
- Где он? – выдохнул мужчина, обнимая демона и прижимая к себе.
- В ванне, - хрипло выдавил он, уткнувшись в грудь.
Уже отсюда Генрих видел, как много крови потерял малыш. Сначала туда заглянул отряд, потом они дали добро войти медикам. По вздохам и ругательствам было понятно – дело дерьмо. Но медики не теряли ни секунду. Уже подключили капельницу, ввели адреналин, подключили аппаратуру. Боевой отряд поднёс нужное оборудование, кушетку, раздвижной столик. Прямо в номере развернулся медпункт первой помощи. Не отпуская Луку, к Лео подошёл мужчина. Он старался оставаться спокойным, но видя, что вместо лица было сплошное месиво – это оказалось непросто. Ему уже ввели всевозможные трубки и всячески устаканивали состояние. Один из медиков взял пробу, чтобы понять, чем облил себя полукровка.
- Как он, док? – выдохнул мужчина, сцепив пальцы на плечах Луки, как коршун.
- Хреново, но жить будет. Лежал он так, конечно, долго. Да и знал, похоже, какую кислоту брать. Демонизм в нём спас от смерти. Но восстанавливаться будет несколько месяцев. И, конечно, с лицом только пластика поможет.
- Прости, - тихо вторил Лука.
- Ты то тут при чём? – Генрих вместе с мальчишкой присели в кресло.
- Он это… после разговора со мной сделал. Наверное, я был слишком резок. Я видел, что ему не хорошо, но не думал… что настолько. Не стоило его отпускать.
- Тише, - выдохнул мужчина, проведя ладонью по чернильным волосам, - Не думай об этом, малыш. Я уверен, что здесь нет твоей вины. Даже если ты что-то сказал ему… это был лишь триггер. Он… пережил много боли. Даже от меньшего люди сходят с ума и бросаются с крыш.
Лука замолчал. Генрих не стал уговаривать поверить в его слова. Прожив жизнь в мрачном мире, полным насилия и боли, он понимал, что иногда слова не помогают и не решают проблем. Как бы это не бесило, лишь время способно разгрести дерьмо. И нужно лишь подождать.
До полной стабилизации они находились в мотеле. За это время уже прикатила бригада зачистки. Всех случайных свидетелей отстранили. Те, что были в курсе многих проблем – получили свою копеечку. Все видеозаписи удалились, простыни и ковры сожглись. Потом они уже на полноценной скорой поехали к дому. Лео поместили в палату интенсивной терапии, где за его состоянием наблюдали днём и ночью. Кроме него и врачей там не было никого, лишь снаружи на всякий случай дежурил охранник, готовый к выходкам полудемона. Перед сном, Генрих заглянул в палату, найдя там и Луку, что сидел прямо у кровати. Мужчина подошёл сзади и мягко поцеловал его в шею.
- Не бери слишком много на себя, ладно?
- Я просто хочу посидеть здесь немного, - тихо ответил малыш, не поднимая головы.
- Всё будет хорошо. Он поправится, - попытался утешить его мужчина, но все прекрасно видели тот ужас, который стал с милым красивым мальчиком. Наверняка как-то так он ощущал себя внутри и выпустил теперь свою боль наружу. Сейчас вся его голова была обмотана бинтами из которых торчали трубки. Грудь мирно поднималась и опадала от дыхания и лишь так тело его двигалось, напоминая, что оно живое. После осмотра врачи сказали, что несмотря на увечья, зрение точно сохраниться, может слегка лишь ухудшится. Каким-то чудом глаза не особо пострадали. Да и в целом он ещё хорошо отделался. Да и пластический хирург говорил, что месяца через три сможет привести его мордашку в порядок.
Мужчина взъерошил светлые волосы и вышел из палаты.

Лео уже плохо вникал в разговор, который был после. В ушах гудело. Хотелось встать и убежать уже сразу, но малыш пообещал себе быть сильнее. Как минимум, он не хотел выглядеть как истеричный ребёнок, коим его все считали. Поэтому он усердно натягивал улыбку на лицо до самого конца их прогулки. А когда Лука ушёл работать – побежал в свой кабинет.
Руки дрожали. Нет, все его тело было объято дрожью. В лихорадке он едва смог закрыть кабинет на ключ, а потом одним движением смахнул мольберт на пол и истерично засмеялся, слёзы потекли по щекам ручьём, и он просто скидывал всё на пол, пиная картины, стул, табуретки. Потом он зашёл в ванную комнату и оторвал от стены зеркало, притащив его к дивану, усевшись вместе с ним.
- «Это чужое лицо, Лео!» – передразнил малыш, смотря на своё отражение с болезненной усмешкой, - Как будто бы я не знаю! Ты хоть представляешь сколько сил мне стоило принять его?! Принять себя ТАКИМ? Ты хоть можешь представить, через что мне пришлось пройти? Так легко, ха. Просто иди к пластику и переделай. Это же лицо МОЕ, - истерично смеялся малыш, не отрывая глаз от зеркала, - «Это в тебе говорит разрядка!» Какая же ты высокомерная ублюдина, Лука. Считаешь, что все хотят твоей задницы, а? Может… может кто-то действительно хотел подружиться. Стать настоящей семьей. Лука, ты знаешь, что такое СЕМЬЯ?! Или только о ебле в курсе, а? Семья - это когда тебя любят просто так. Не за твоё ебало или задницу. И может… может кто-то оценил то, что внутри тебя, а не снаружи, - слёзы текли не переставая, закрывая глаза дрожащей пеленой, - «Ты переспал с Генри? Не затягивай с этим!» Да пошёл ты. Ты и он. Вы оба. Пошли вы нахуй! – разозлившись, Лео отшвырнул зеркало, разбивая на тысячу осколков, - Лучше бы вы не спасали меня. Оставили бы там. А лучше… пристрелили бы. Эгоистичные мудаки. Вы и представить не можете, какую жизнь я прожил. Через что мне пришлось пройти, чтобы выжить… ваша доброта ещё лицемернее, чем их ненависть.
Какое-то время малыш обнимал свои колени и раскачивался взад-вперед. А потом поднял взгляд на осколки, медленно сполз на пол и взял один из них.
- Хочешь ещё раз забрать моё лицо, Лука? Забрать его себе? Чтож… - малыш поднёс острие к краю своего лица, начиная нажимать, пока не потекла кровь, но в какой-то момент его рука дрогнула, а перед глазами предстал Райнер.
«НЕ ТРОГАЙ ЕГО ЛИЦО» - кричал он, когда Лео начинал сходить с ума и готов был сорвать с себя чужую маску. Он представил, как так же кричит Генрих, видя, что он сотворил с его любимым личиком.
- Ну да… Я всего лишь копия. Всего лишь игрушка для ебли. Можете топтать меня, пинать и надевать на меня чужие лица. Называть, как хотите. Я даже хуже собаки…
Лео тяжело вздохнул и утёр слёзы. Во рту стояла горечь, но с ней невозможно было ничего сделать. Лео взял достаточно большой осколок стекла, привёл себя в порядок, оделся, а потом пошёл к письменному столу.
«Я ухожу. Не ищете меня. Не волнуйтесь, я избавлюсь от лица Луки и больше никогда не доставлю вам проблем. Спасибо за всё, прощайте. Лео.»
Написав это, малыш отдал письмо одному из сотрудников, попросив отдать вечером Генриху. Потом он с пачкой купюр спустился в медпункт, попросив достать чипы. У него была с собой записка от Генриха, которую он написал в самом начале, предоставляя ему свободу уйти тогда, когда ему захочется. А потом он уехал, сняв номер в отдалённом пошарпанном мотеле. Списался кое с кем и уже спустя пару часов сидел на кровати с бутылём в руках.
- Прощай, Лука. Больше у тебя не будет доставучего близнеца, - усмехнувшись, Лео лёг на подушку, откупорил бутыль и занёс над собой, - Да здравствует новый Лео!
Он опрокинул бутыль и жидкость залила всё его лицо. Он стиснул зубы, чтобы не издать ни звука. Жидкость плавила его кожу и даже заползала в нос и рот. Но Лео терпел, позволяя её проникать глубже. Терпел боль, зажмуривая глаза. Ему было наплевать, сколько всего оплавится от кислоты. По крайней мере теперь он навсегда избавился от этого лица.

Стало легче. Как Лео и предполагал, стоило лишь перейти через этот барьер. Малыш приходил в себя, пока мысли не смогли выстроиться в стройный ряд. Осознав, что произошло, он смутился и уткнулся в подушки, крепко обнимая одну. Сердце суматошно билось в груди, пока нервы по телу причёсывались.
Лео не знал, мог ли он назвать любовью то чувство, которое у него было к Генриху. Скорее это было смесью страсти и благодарности. Именно поэтому Лео не так уж и ревновал, видя, как они с Лукой относятся друг к другу. Да и к Луке у него возникало какое-то особое чувство. Особенно с тех пор, когда он начал ему помогать и когда они смогли примириться. Можно ли было этот всполох назвать влюблённостью? Лео знал все слухи, что говорят про собрата. Луку называли суккубом, который влюблял в себя всех подряд. Из тех, кто работал непосредственно с мальчишкой, не было равнодушных. Особенно он понял это, когда переспал с большей частью команды. Они шептали его имя, когда трахали Лео. Лео был для них своего рода исполнением мечты, которая не могла бы исполниться. Отчасти, это даже успокаивало. Но это значило, что Лука мог подействовать и на него своими чарами. Могло ли так произойти? Делает ли это Лука нарочно или это происходит случайно?
Впрочем, это совсем не важно. Лука ведь любит Генриха и только его. Да и к Лео самое хорошее из чувств – терпимость. И всё же… он даже согласился на такой шаг. Несмотря на всё своё презрение и, быть может, ненависть, он сблизился.
Лео обернулся в покрывало и спустился с постели, подходя к большому, с человеческий рост, зеркалу. Он не любил смотреть на своё отражение, потому что больше не наблюдал там себя. Он не чувствовал омерзение от чужого лика, нет. Это скорее был страх и потерянность. Он потерял себя и больше не знал, кем являлся. Лео тронул свою щеку, наблюдая за действиями своего отражения. Он видел Луку, но с совершенно другим взглядом. Интересно… как ощущает себя Лука, когда смотрит на Лео. Если так подумать, собрат лишний раз старается на него не смотреть. Но в его взгляде нет отвращения. Скорее, усталость и напряжение. Лео думал об ещё одной пластической операции, но… в какое-то момент подумал, что ему даже нравится это лицо. Впервые его побаивались. С ним были учтивы и осмотрительны. Когда его трахали – делали это бережно, чтобы не дай бог не поранить. Никто прежде не относился к нему как к чему-то ценному. И лицо Луки было словно лишним напоминанием всем, кто его трогал, что он ценен.
Малыш усмехнулся и уткнулся лбом в своё отражение. В груди ползали самые разные чувства. Было горько и больно, но в то же время было что-то тёплое. Благодаря этому лицу он сейчас здесь. Никто, конечно, не знает, что было бы в противном случае, но Лео казалось, что Генрих оставил его у себя из-за его лица. Лица Луки, с которым вряд ли хотел с кем-то делиться. Будь он обычным полукровкой, наверняка просто пристроил бы его куда-то. А так, он остался здесь. Может, и поведение Луки во многом продиктовано его лицом. Лео не знал, жалость это или доброта, но в любом случае, его это устраивало.
Наверное, Лео в принципе был не способен на настоящую ненависть. Он хотел жить и готов был принять любые правила игры, если они делали его существование менее болезненным. Выросший в условиях бесконечной боли и травли, он привык не бороться. А сейчас его жизнь была самой свободной и счастливой. Поэтому он был благодарен судьбе за это лицо, которое подарило ему место здесь. Может быть, это было странно, но его жизнь в принципе никогда не была нормальной.
Лео вернулся в постель и укутался, представляя рядом с собой Генри и Луку. Они оба вернулись в спальню, но к тому моменту малыш уже крепко спал.
Утром Генри ушёл первым, а Лео открыл глаза уже тогда, когда Лука был почти одет.
- Лука, постой, - заспанно сказал он, резко поднимаясь с кровати, а потом замирая, чтобы унять головокружение, - Я хотел поблагодарить тебя.
- Ты уже благодарил, - напомнил малыш.
- Давай сходим в кафе? Днём или вечером?
Обреченно вздохнув, Лука согласился, сказав, что чуть позже скажет точное время.
Лео уже ждал его у выхода в фиалковом платье, а когда увидел Луку, радостно к нему подпрыгнул. Собрат сдержанно поприветствовал его и пошёл к машине. Он поехали недалеко, но Лука всегда чувствовал себя спокойнее внутри своего транспорта. Без лишних глаз и фраз.
- Я так рад, что мы теперь общаемся, - улыбался Лео, когда она засели за дальний столик и заказали еды, - Прости, если я утомляю тебя… просто… у меня никогда не было друзей.
- А они тебе нужны? – спокойно поинтересовался Лука, отрешённо смотря в окно.
- Я никогда об этом не думал. Но и не знал, что у меня может сложиться такая жизнь, - немного печально вздохнул близнец, - Папа сказал, что выкупил тебя у торговцев и… что вы оба не знаете, какая у тебя была жизнь до этого. А я вот помню всё. Может, даже рад был бы забыть. Но я вообще не об этом. В тех условиях радуешься быть даже табуреткой. Поэтому я никогда не думал ни об отношениях, ни о друзьях. Какой смысл, если ты – просто вещь. У вещей не бывает друзей. Но… благодаря тебе и папе я стал живым. А ты никогда не думал о друзьях?
Лука пожал плечами, подтягивая к себе кружку с чаем.
- Я особо не нуждался в них. Благодаря работе у меня есть коллеги, с которыми иногда выхожу. Но, если честно, я не чувствую в этом необходимости. Мне проще одному.
Лео кивнул и печально улыбнулся, крутя в руках салфетку.
- Спасибо, что уделяешь мне время. Я понимаю, что… для тебя это отдельный труд. Но всё же ты здесь. И вообще чудо, что ты позволил мне здесь быть. С папой и с тобой. Лука я… - вздохнув, Лео прикрыл глаза и печально улыбнулся, - Я не знаю, как выразить словами свои чувства. Ты мне стал дорог. Как и папа. Я бы очень хотел наладить с тобой отношения, но не хочу быть тебе в тягость.

Мужчина сначала смерил Луку взглядом, а потом плюхнулся на диван рядом с ним.
- Скажи честно, ты его запугал? – спокойно спросил Генрих, откидываясь на спинку.
- Нет, - честно и прямо сказал Лука.
- Лео не сказал ни слова про то, где вы были. Обычно, он в первых рядах сдавал тебя, - усмехнулся мужчина, приобнимая его за плечи, чтобы подвинуть ближе к себе, - Рассказывай.
- Я выполнял его просьбу, - емко ответил малыш, не противясь объятьям.
- Просьбу?
- Он хотел избавиться от «вредной привычки», - пожал тот плечами.
Генрих метнул взгляд под потолок, раздумывая над его словами, а потом посмотрел на малыша, с явным выражением «я не понял».
- Я про секс, - пояснил полукровка.
- Секс? Про то, что он спит со всеми? – еще немного подумав, мужчина нахмурился и подался немного вперёд, - Это после того случая? – получив утвердительный кивок, мафиози тяжело вздохнул, - Мне стоит волноваться по этому поводу?
- Думаю, нет, - неопределённо сказал Лука,- Ты не будешь узнавать подробности?
- Я привык по роду своей деятельности не лезть туда, куда меня не зовут. Вы оба живы и в полном порядке, насколько я могу видеть. Я надеюсь на твою благоразумность, чтобы без лишних вопросов рассказать мне что-то важное, - мягко улыбнулся мужчина, вплетая пальцы в светлые волосы, - В некотором смысле я даже рад, что вы подружились. Я волновался, что будут проблемы. Да и потерять тебя… единственное, чего бы мне точно не хотелось, - чуть пихнув ребёнка на диван, Генрих навис над ним, заглядывая в золото глаз, - Ты же ему не зашил никакую дырку? Удивительно, что после стольких дней он не полез мне в брюки, - Генрих удивился, проводя ладонью по изгибу талии, ощутимо её сжимая в пальцах, - Я чертовски соскучился.
***
Лука и сам не предполагал, какой ощутимый результат даст его терапия. Может, виной всему была ещё и кража, но Лео действительно изменился. Прошёл целый месяц и за всё это время малыш так и не переспал ни с кем. Даже с Генрихом. Хотя, признаться, иногда он выглядел безумно притягательным, так что даже Лука не мог думать ни о чём другом.
Хотя Лука продолжал быть настороже. Они гуляли только вдвоём, да и в особняке полукровка старался приглядывать за ним. Но вскоре даже слышал перешёптывающиеся голоса, что вздыхали от недотраха, вспоминая сочную задницу двойника. А сам Лео в свободное время начал читать и даже рисовать. Он выпросил себе кабинет, в котором появился мольберт, разные краски и полотна.
- Ощущение, что ты настоящего Лео где-то закопал, а сюда привёз ещё одну свою копию, - посмеивался мужчина.
Сейчас Лео был похож на самого настоящего ребёнка, задающего уйму вопросов в жажде познать мир вокруг себя. Лука уж точно не рассчитывал на такую перемену, хотя был приятно удивлён.
В один из дней, когда они гуляли вдвоём, Лео робко начал разговор.
- Я хотел попросить тебя ещё кое о чём, - тихо заговорил он, - Ты мне действительно помог и я очень рад, но… у этого появилась… побочная сторона… - скрываясь от внимательного взгляда собрата, малыш вздохнул, - Секс ведь сам по себе это неплохо… но у меня начинается лихорадка… я тут попытался подрочить и в результате просто всё свело… Я хочу… хотел бы с папой, но… мне очень стыдно…
- И о чём ты хотел попросить? – спокойно поинтересовался Лука.
- Ну… - немного покраснев, Лео неуверенно улыбнулся, - Я знаю, что не особо то тебе приятен, но… ты смог бы переспать со мной?
- Я? – удивился малыш, вздернув бровь.
- Да. Я бы больше ни с кем не хотел, сам понимаешь. А папа.. да, он поймёт, но… - передёрнув плечами, Лео опустил взгляд и тяжело вздохнул, - Не хочу, чтобы он видел меня таким. А тебе… тебе я доверяю. Я бы хотел, чтобы это был ты. Я не расстроюсь, если ты откажешься, я всё понимаю.
Лука какое-то время в полном недоумении смотрел на Лео, и тот успел поникнуть, готовясь к резкому отказу, как неожиданно заметил шевеление чужой головы и удивлённо покосился на собрата. Лука кивнул, но не стал отвечать вслух. Заметив кивок, Лео захотел переспросить, правильно ли он его понял, но судя по тому, как демон перестал стоять на месте и продолжил идти вперёд, уточняющих реплик он бы не потерпел. Когда Лео подбежал за ним, он услышал лишь:
- Завтра вечером.
Генрих уехал на собеседование, так что мальчишки были предоставлены сами себе. Понятно, почему Лука захотел именно сегодня. Не будет никаких лишних вопросов. Всё же, Лео и сам вряд ли хотел об этом рассказывать Генри. Для него слишком щепетильная тема.
Когда Лука пришёл в комнату, Лео сидел весь на иголках и даже вскочил, как солдат при виде генерала.
- Передумал? – уточнил полукровка, видя его реакцию.
- Н.. нет, просто волнуюсь, - нервно улыбнулся тот и сел обратно. Он опрокинул в себя бокал шампанского и предложил собрату. Тот лишь мотнул головой, проходя до постели, - Хочешь… я тебе отсосу?
- Делай то, что считаешь нужным. Я пришёл, чтобы помочь, - как-то сухо произнёс малыш, от чего Лео немного смутился, отведя взгляд.
Он тяжело вздохнул, чувствуя, что только напрягает Луку, но деваться было некуда. Он действительно сам попросил помощи.
- Ты чем-то на папу похож, - не смотря на него, произнёс Лео, наконец, поднимаясь со своего место, - Я сразу заметил, что у вас есть похожие повадки и манеры.
- Разве? – на кивок Лео, полукровка пожал плечами, - Не замечал.
- У вас даже взгляды похожие. Хотя, на него ты смотришь иначе. А на всех остальных… так же, как и он, - подойдя ближе, Лео осмелился посмотреть в глаза, - У меня твоё лицо, но из-за этих манер… в тебе я вижу папу. Наверное, это не удивительно. Учитывая, что вы уже долго вместе. И постоянно вдвоём. Правда, я явно таким не стану. Во мне нет такого стержня, который есть у вас, - малыш опустился на колени перед Лукой, уронив взгляд на его брюки, - И я больше не хочу быть таким же. Потому что тогда мы бы не смогли быть вместе. Втроём… а я рад, что я знаком с тобой. Правда.
Лука лишь отвёл взгляд в сторону, не находя слов в ответ. Он чувствовал себя неловко и по нему это было видно. Но он сам согласился сюда прийти.
Лео больше не говорил. Добравшись до его достоинства, малыш принялся отсасывать. Ресницы дрожали, когда он насаживался головой. Каждое движение было медленным, пока вдруг он не отстранился. Полукровка зажал рот рукой, вскочил и побежал в ванную. Было слышно, что он едва успел добежать до толчка. Сдавленный кашель, а потом пару минут слышался лишь звук воды. Когда Лео вышел, он печально рассмеялся, обнимая себя обеими руками за талию.
- Это не из-за тебя, - оправдался Лео, подходя к постели.
- Может, не стоит продолжать.
Лео качнул головой, присаживаясь рядом.
- Я хочу… я не знаю, что со мной происходит. Прежде… порой меня рвало, когда меня насиловали в борделе. А потом… это куда-то ушла. Не знаю, почему это вернулось. Сейчас мне было приятно. Я завёлся, но в какой-то момент просто перещёлкнуло… я хочу попробовать. Ведь с тобой это же другое. Я имею ввиду… ты мне очень нравишься и тебе я доверяю. Это совсем другое, если сравнивать… со всеми другими… - Лео вздохнул тяжело, накрывая ладонями своё лицо, - Прости.. я такой проблемный. Ты можешь отказаться…
- Я уже согласился. Если ты считаешь, что тебе нужно попробовать – давай.
Прикусив губу, Лео молча изучал лицо собрата. Отмер он спустя минуту и стянул с себя всю одежду, забравшись глубже на постель. Прежде он никогда не выглядел так зажато и смущенно, как сейчас. Словно это был первый раз, когда Лео перед кем-то оголялся.

У меня много носов, ради которых я пока еще здесь

У меня есть член этой группы)

Лео упал на пол, всё ещё чувствуя слабость, решив пока просто отдохнуть и отпустить эту ситуацию. Однако, совсем скоро одно лекарство начинало отсеиваться, а другое усиливало свой эффект.
- Лука… со мной что-то не так, - произнёс малыш, не понимая, что здесь и сейчас он одинок.
Он прислушивался к своим ощущениям, пока они не стали болезненно знакомыми. Он поморщился и покосился на свой стояк. Мысли становились бодрее, но мутнели от желания. Звенькнула цепь и заспанный мозг начал понимать, что с ним происходит.
- Я знаю, что ты мне дал… Хах, я это ни с чем не спутаю… - проговорил полукровка, покосившись на помещение, в котором находился, - Что ты задумал? Зачем это нужно? Лука… мне плохо… я не этого просил…
Вскоре от сна не осталось ни следа. Малыш уже сидел в позе лотоса, пытаясь высвободить руки или хоть немного их опустить. Кровь кипела, слюнка текла по подбородку от усердия, а оковы никак не хотели сдаваться.
- Нет-нет-нет, - покачал Лео головой, - Это точно какая-то шутка. Ты решил меня разыграть? Сейчас приедет папа? Дааа, точно. Ты решил сделать сюрприз нам? Лука? Ты ведь мог сказать мне, я бы не обиделся. Папа будет рад. И я рад. Я люблю игры, ты же знаешь, - он нервно рассмеялся, поднимаясь на дрожащих ногах, еле доковыляв до двери, - Лука… я пописать хочу, освободи меня, а?
Ответа не следовало и в последующие пару часов. А вот возбуждение только росло и росло. Лео уже не мог оторвать взгляда от своего члена, думая как сдёрнуть кольцо и как освободить руки.
- Ах тыж тварь… поглумиться решил надо мной? – уже почти рычал мальчишка, теряя человечность, - Лучше бы тебе уебать отсюда! Я освобожусь и разукрашу твою ебучую моську! Даже и не посмотрю, что ты любимая игрушка папы, да! Имей ввиду, гнида. Лучше отпусти меня сейчас же! Можешь отсосать, может, я стану посговорчивей.
Ещё пол часа пробились в нём серой шерсткой, которую прежде вряд ли кто-то видел. Глаза застлала туманная муть, а из-под нижней губы выросла пара острых клыков.
- Держиииись, мраааазь, - не своим голосом протянул Лео, кинувшись в таран на дверь. Но, конечно, она устояла. Силёнок у него было недостаточно. Быстро поняв, что ни дверь, ни цепь не поддаются, Лео чисто инстинктивно использовал свою способность, о которой даже сам не знал. Конечности стали эластичнее, будто потеряв костную структуру в себе, а потому ему легче было избавиться от наручников. Демон даже не заботился о том, что руки чертвоски сводило от неудобного положения. Всё, чем были заняты его мысли – кольцо. Он сдёрнул его и раздался протяжным стоном, выпустив из себя и возбуждение, и мочу.
Но не успел он придти в себя, как его вновь оглушили. Очнулся он снова в наручниках.
- Чем быстрее ты справишься с этим, тем раньше мы закончим, - тяжело выдохнул Лука, - Я не отступлюсь.
- Твоюж мать… - выругнулся малыш и всё началось по новой.
И снова. И снова.
***
- Какого чёрта вы умотали так далеко? – раздался раздражённый голос в кабинете.
- Ты же хотел, чтобы мы с Лео подружились. Вот мы и поехали отдохнуть вдвоём, - ответил голос с той стороны телефонной связи.
- В лес? За три сотни километров? – недоверчиво выдохнул Генрих
- Не переживай. Мы хотели побыть только вдвоём. Погулять по лесу, - пытался отмазаться Лука.
- Мне стоит приехать? – прямо спросил мужчина
- Нет, - твёрдо ответил малыш.
Генрих тяжело вздохнул и на какое-то время воцарилась тишина.
- Потом объяснишь мне всё. И если что-то пойдёт не так – тут же кидай SOS, понял?
- Да, папа. Спасибо.
Послышались гудки, и мужчина потёр переносицу. Он доверял Луке, но не верил в Лео. Этот недоумок мог их обоих втянуть в ту ещё передрягу. Но делать нечего. Если Лука посчитал нужным справиться с чем-то сам – значит так надо.
***
- Если тебе не нравится, что я сплю с Генри – я больше не буду, - бубнил Лео, стучась лбов в дверь, сидя перед ней на коленях, - Правда-правда. Я больше никогда не лягу с ним в одну постель. Только отпусти меня, пожалуйста. Лука… отпусти. Хочешь… хочешь я могу исчезнуть из вашей жизни? Правда больше не появлюсь. Убегу так далеко, что Генри не найдёт меня. И он будет весь твой… Лука… я больше так не могу… меня… меня сейчас вырвет… - не успел он сказать это, как содержимое желудка полилось на пол.
Лео бился в двери, ревел, ползал на коленях, пытался выбраться, но меры с каждым разом становились хуже. А сил на обращение у него уже не было. Целые сутки он боролся с мерами Луки. И лишь на середину второго дня свалился без сил. Он смотрел в стену и бесконечно бубнил что-то бессвязное себе под нос. Пока что Лука не собирался отпускать его, но он принёс ему попить. Правда Лео даже не отреагировал на него. Он продолжал лупить в стену, разговаривая с самим собой. Это продолжалось часа три, прежде чем Лука обнаружил его спящим. Будить пока он собрата не хотел. Зато заглянув утром, обнаружил, что он сидит на полу, повернувшись к двери. Малыш не выказывал никаких эмоций, зато смотрел на него внимательно. Когда Лука снял с него наручники, Лео лишь опустил руки.
- Можешь выйти, - сказал малыш, видя, что тот даже не торопиться подниматься.
- Я останусь здесь, - хрипло проговорил Лео и отвёл взгляд.
Полукровка пожал плечами и вышел за дверь. Он не разговаривал, не просился выйти. Лишь попросил листки и ручку, чтобы немного порисовать. И он действительно просто сидел и рисовал в углу.
Ночью Лео вышел сам, так как Лука больше не запирал дверь. Полукровка услышал приближающиеся шаги ещё до того, как собрат вошёл в спальню. Он уже был готов отразить нападение, но близнец просто забрался к нему под одеяло, уткнулся ему между лопаток и тихо заплакал. Не зная, стоит ли обращать на это внимание, Лука притворился спящим. Утром, будто ничего не произошло, Лео с улыбкой до ушей принёс завтрак в постель.
- Я попытался испечь оладушек, - заявил он и Лука понял, что «попытался» максимально описывает то, что он видел.
Кривые, косые, а некоторые ещё и пригоревшие.
- Прости… - вздохнул он, и мгновенно счастливое лицо стало ужасно печальным, - Я не очень хорошо готовлю. На самом деле… это первый раз, когда я готовил… ладно, я выкину и мы просто…
Лука остановил его за локоть.
- Дай хоть попробую.

Первыми в помещении появились соклановцы. Они проверяли, что всё безопасно для того, чтобы туда спустился глава. Но как только парни увидели резню, их обоих скрутило. Один тут же понёсся по лестнице вверх, пока другой сражался со своими позывами, отвернув лицо.
- Валите блевать в море! – раздражённо скомандовал Генрих, не дожидаясь нормальной проверки. Он не боялся перестрелок, да и знал, что если туда ушёл Лука – вряд ли кто-то остался в живых. К такому зрелищу Генрих привык. Появившиеся следом парни из команды Луки, реагировали на месиво поспокойнее, но всё равно старались не слишком долго смотреть на ошмётки, - Закажите группу зачистки. И выясните, кто заказчик этого судна, - отдал им приказ мужчина, уже больше озабоченный состоянием мальчишек, что сидели в центре помещения. У одной стены лежала тринога с камерой, что продолжала исправно снимать происходящее. Её лишь уронило на пол, но она даже нигде не треснуло. Генрих снял с неё камеру, вытащил карту памяти, сунул её в карман, а саму камеру бросил на пол и раздавил массивным ботинком.
Мафиози подошёл к мальчикам, которые уже обернулись на него. Лео болезненно всхлипывал, но уже улыбался, протягивая руки к мужчине.
- Папа… - шмыгнул он, - Прости меня… папа… я…
- Тише. Никто тебя не винит, - выдохнул Генрих, утирая его слёзы краем ткани, и хоть говорил он спокойно, лицо было холодным и озлобленным, но не на Лео, а на произошедшее.
- Но… если бы я…
- Кто-то заказал тебя. Они не просто украли красивую шлюху. Они знали, что в тебе есть чипы, значит, спланировали это. Только… не пойму, почему их так плохо подготовили… - последнее мужчина произнёс тише, оглядывая трюм, - Либо они всё же дебилы и подумали, что мы не станем тебя искать. Либо… это была ловушка, и мы сделали как раз, то чего они от нас и ждали, - Генрих озадачено посмотрел на Луку, который только сейчас подумал, что это было похоже на ловушку, - Клаус вообще здесь не причём. Как оказалось, один из водителей не выходил на связь весь день. Просто подставили, чтобы пустить меня по ложному следу, но… если они столько предприняли шагов, чтобы украсть Лео, как они могли не предполагать, что я могу одновременно по разным следам пойти? Хм, ладно, - отмахнулся мужчина, повернушись к трясущемуся мальчишке, - Пока будем надеяться, что этот Джеки оказался простофилей. В любом случае, наши парни уже роются в этом дерьме. Скоро выкопают правду.
- Прости…
- Не думай об этом, - на этот даже лицо Генриха смягчилось. Он обернул мальчишку в ткань, как новорождённого, и поднял на руки, - Лука, ты в порядке?
- Более чем, - кивнул малыш, поднимаясь следом, - Судно уже готовилось отплывать, поэтому я сказал парням дать сигнал и пошёл.
- Ты всё сделал правильно, - мужчина уже скорее хотел выбраться с корабля, поэтому поторопился на выход, - Но всё же постарайся не рваться в бой так… меньше всего я бы хотел, чтобы и с тобой что-то случиться.
- Хорошо, - Лука кивнул, но было видно, что большая его часть сознания витает где-то не здесь. Генрих уже видел такие его состояния, поэтому докучать не стал.
Мафиози чертовски хотел выпить, поэтому позвал одного из парней за руль кадиллака, а сам забрался с демонами на заднее сидение. Подоспевшие медики уже успели сделать пару уколов, чтобы Лео понемногу приходил в себя, так что во время поездки он уже мирно спал. А Генри прямо из горла отпивал виски, передавая иногда бутылку Луке.
- Так ты думаешь, нас подставили? - тихо спросил полукровка.
- Это лишь одна из догадок, - пожал плечами глава, - Проблема в том, что тут часть плана была продумана, а часть будто спустили с рукавов. Может, кто-то просто хотел мне насолить. А, может, это вообще не связано со мной – кто знает. Либо, исполнителей было несколько. Один хорошо подмёл следы, а другой просто оказался тупым самоуверенным додиком, поэтому шалость не удалась. В любом случае, не думаю, что у нас будут какие-то последствия, - мужчина заглянул в спящее, но иногда подрагивающее личико, и выдохнул, - Когда ты мафия – такое происходит часто. Если тебя не могут убрать, тебе просто делают больно, действуя через любимых. А, к сожалению, многие знают, что вы – моё слабое место. Врагов у меня много и все они будут метиться в вас. Увы, пока вы живете со мной, вы всегда будете под прицелом.
Лука взял бутылку виски в свою руку и, сплёл пальцы с освободившейся ладонью Генриха.
- Я не слабое место. Я твоё оружие. И я порву любого, кто захочет сделать тебе больно.
Мужчина улыбнулся, чуть поддавшись в бок, опускаясь поцелуем на светлую макушку.
- Я знаю. И поэтому я отважился на чувства, зная законы этого мира.
В особняке Лео проснулся, от ощущения, что с ним что-то начинают делать. А когда понял, что Генрих собирался его умыть, резко оттолкнул его.
- Нет! – вскликнул он, - Папа, не надо это трогать руками! Они же… заразные…
- Но ты же грязный.
- Я сам! – воспрепятствовал Лео, пытаясь подняться и устоять на ногах. Его подловил с другой стороны тяжело вздохнувший Лука.
- Я помогу, - протянул он, оглянувшись на Генри, - Он прав. Моряки чего только не переносят. Мы не восприимчивы к болячкам, так что…
- Ладно, - закатил глаза мужчина, передавая малышу клизму, - Эти внутри помоешь.
Лука помог собрату забраться в ванну. Лео сердито смотрел на мужчину, молча намекая выйти из ванной.
- Ой, да ладно, чего я там не видел, - всплеснул руками Генри, но всё же вышел за дверь.
- Мне так… стыдно… - выдохнул Лео тихо-тихо, - Одно дело, когда я сам на это шёл… и другое… когда…
- Не думай об этом, - Лука убедился, что Лео хорошо стоит на ногах и крепко держится за поручень на стене, после чего стал настраивать воду и переключил на душ.
- Мне показалось… что я снова оказался в борделе. Стало так страшно. Даже у Райнера было спокойнее… по сравнению с тем ужасом… - всхлипнув, малыш медленно осел под каплями душа.
Лука снял смеситель с крепления и напором воды сбивал с него прилипшие корочки. Потом намылил губку и передал Лео. Тот чисто машинально начал тереть своё тело, пока ему пенили волосы.
- Знаешь… я так благодарен тебе… правда… чертовски благодарен… я знаю, мы не сильно ладим, но теперь я знаю… что у меня есть поддержка. Это так… радует…
Смыв с него мыльные разводы, малыш набрал клизму и многозначительно посмотрел на Лео. Тот печально, но безнадёжно посмотрел на предмет в рука, после чего встал на четвереньки. Пришлось потерпеть, потому что каждый раз выходила грязь с кровавыми разводами. Вода набиралась и запускалась вновь до тех пор, пока не вышла такой же чистой. Когда полукровка был полностью умыт, Лука помог ему выбраться и закутал в большое махровое полотенце. А он потом снова обнял его и уткнулся в плечо.
- Лука… помоги мне перестать… - пробубнил он.
- Что? – переспросил малыш, не понимая о чём я.
- Я не могу сам остановиться… я не хочу больше ни с кем, кроме Генриха. Мне так мерзко и противно, но…
- Давай поговорим об этом, когда ты отоспишься?
Лео кивнул и слабо улыбнулся. Мальчишки вернулись в спальню. Генрих уже лежал посередине, смотря телевизор.
- У вас всё хорошо? – поинтересовался он, чуть уменьшая громкость фильма.
- Теперь да, - улыбнулся Лео, укладывая с одной стороны и сразу сворачиваясь в клубочек.
Лука, помогавший ему, вернулся в душ, чтобы теперь смыть и с себя всю грязь сегодняшнего дня.

Лука и Лео относительно примирились благодаря подарку и совместному разговору. Но, конечно, до полноценного мира было далеко, если его достичь было вообще возможно. По крайней мере, они смогли спокойнее разговаривать, почти не обменивались взаимным ядом, а при Генрихе улыбались куда искренней, чем раньше. Сам мужчина даже удивился такой перемене, потому что ничем не способствовал их сплочению, но, быть может, мечтал об этом в глубине души. Он был рад, что мальчики стали терпимее друг к другу.
Хотя, конечно, похождения Лео продолжались, так же, как и его зависть, чаще на пьяную голову. Но, похоже, Луке стало легче пропускать это мимо. И всё было бы куда чудеснее, если не внезапная тяжёлая новость.
Генрих гневно и взволнованно ворвался в кабинет Луки со словами: «Лео пропал».
- В каком смысле? – малыш даже поднялся, чуть нахмурив брови.
- Сигнал от его чипа прервался. Либо его что-то подавляет, либо его сломали, - сухо проговорил мафиози, подходя ближе к столу.
- Как долго нет сигнала?
- Минут двадцать. Техники попытались перенастроить канал связи, но не помогло. Если что-то гасит сигнал, то это что-то чертовски хорошее.
- А был он…
- В клубе, - тяжело выдохнул мужчина, прикрывая глаза и вплетая пятерню в волосы, - Поедешь со мной?
- Конечно, - без сомнений согласился малыш.
Он двинулись к месту, где сигнал Лео был засечён последний раз. Они тут же получили доступ к камерам, чтобы посмотреть, что происходило внутри. Конечно же, демон развлекался с парой гостей. Лица не знакомые ни одному, ни другому, но чувствовалась от них некая опасность.
- Так, он развлекался вон с тем блондином, но увезла его другая тачка. Живо пробейте номера, - кинул мужчина парням, которые поехали с ним для подстраховки, - И парня тоже надо узнать.
- Это Джеки, - подал голос вышибала, который провёл их за плату к базе камер, - Он обычный наёмный. Тусуется здесь частенько. Когда девок снимает, когда работу ищет. Не думаю, что он вам нужен.
-Бос, машина принадлежит Клаусу Грейн, владельцу казино на Прайс-стрит, - юнец, прибежал с радостной улыбкой, но быстро снял её с лица, от вида общего напряжения.
- Хм… Клаус… Ладно, я поеду к нему. А ты, Лука, прихвати пару парней и проверь всё же этого Джеки, на всякий. Что-то меня берёт сомнение, что Клаус мог своровать у меня Лео. Этот тип хоть и шулер, но вряд ли захочет перебегать дорогу мафии без должной причины. Так что разделимся и прочешем разные дорожки, хорошо? Только будь на связи и если что-то обнаружишь – не разбирайся в одиночку. Дай сигнал и жди.
- Хорошо, - кивнул Лука.
***
Глухая пристань, у которой был пришвартовано лишь одно грузовое судно. По виду оно либо только прибыло и с него ещё ничего не выгрузили, либо же оно вот-вот собиралось отчалить. Рабочие покинули свои места и лишь ветер шуршал, перекидывая всякий мусор с места на место. Луку и двух парней, что пошли с ним на это задание, сюда привели следы некоего Джеки. След был тонким и обрывистым, но это всё, что у них было.
Они решили начать со складов, а потом, если уж потребуется, полезть на судно. Но далеко идти не пришлось. В одной из подсобок стоял телевизор, прекрасно показывавший, что пришли они по адресу. Охранник куда-то делся, возможно отошёл поссать. Так что у парней было время «насладиться» зрелищем.
Среди коробок, на каких-то досках или платформе, застеленной холщей, лежал тот, кого они судорожно искали уже пару часов. А вокруг него сгрудились полуголые матросы и кто-то ещё. Похоже, камера стояла на триноге, потому что картинка была статичной.
«А за ним, разве, не придут?» - раздавалось на записи, вперемешку со стонами, криками и пыхтением. Двое вставляли малышу с разных сторон, а те, что были к камере ближе, переговаривались.
«Вряд ли. Насчёт чипа нас предупредили.»
«Блять, как же в нём узко!»
«Слушай, а разве он не игрушка мафии?»
«Пффф, заказчик обещал нам защиту. Да и это, вроде как, копия. Майер не должен сильно всполошиться. Тем более, мы скоро отчалим и ищи-свищи.»
«Я что-то очкую. Про него говорили, что он ебнутый и вряд ли с ним можно сторговаться.»
«Я тебя умоляю, кто не любит деньги? Принципы это лишь недостаток нулей, ага!»
«Пожалуйста…» - послышался тонкий голос Лео, - «Я больше не хочу…»
«О, ещё как хочешь!»
«Чем вы меня… накачали?.. мне плохо… мне надо… выйти… Пожалуйста… пустите» - было видно, что демон пытался отползти, но его тут же остановили ударом в бок.
«Тебя никто не отпускал! Я вот-вот кончу»
«Прошу… хватит… Я не хочу… Помо… моги… те…» - взмолился малыш, едва хватая ртом воздух. Кто-то попытался заткнуть его членом, но он всячески отворачивался от этого, - «Папа… папочка… я больше… не буду… помоги мне… папа…»
«Я сейчас твой папочка» - кто-то сально рассмеялся и всё же затолкал ему в рот член. Но судя по крикам и последующим ударом, Лео укусил за достоинство.
«Папа… Папа! Пустите… помо…гите… Папа… Лу… Лука… кто… нибудь… Я хочу… домой…»

Солнечный тёплый день не предвещает никакой беды. Но словно из неоткуда появляется гиганский мутированный вепрь. Снежок бросается на него, препятствуя нападению на свою хозяйку.
-НЕТ! СНЕЖОК! – кричит девочка, видя, как вепрь хватает зубами собаку поперёк тела, - НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ТЫ!
Совсем рядом с домом. Мутанты никогда не ходили здесь. Да и у них были датчики на приближения. В голове не укладывалось, что столько предостережений, а это всё равно случилось.
Вепрь разворачивается к лесу, и убегает в псом в зубах. Алабай лает и визжит явно от боли. На глазах Софи наворачиваются слёзы. Она совсем забыла о своей ответственности за столько жизней. Совсем забыла о ружье, которое осталось там внизу. Она бежит, даже не думая, как будет справляться с мутантом голыми руками. Она бежит, потому что единственный, кто был с самых первый дней – Снежок. И все остальные проблемы меркнут на этом фоне.
Вдруг из лесу вырисовывается другая тёмная фигура. Из чащи выныривает чёрный волк и сбивает вепря. Алабай выпадает из раскрытой пасти. Вепрь пытается схватить свою добычу, но не успевает. С диким утробным рычанием волк впивается в его шею и отбрасывает в сторону. Софи на мгновение застыла, смотря сквозь завесу слёз на бойню. А потом её привлекает скулёж на земле. Снежок истекает кровью, пытаясь встать.
- Нет-нет-нет. Тише, малыш не поднимайся, - заговорила девочка шёпотом, стараясь не привлекать внимание дерущихся.
Она не знала, как может поднять огромного пса. Всё, что она могла, кое-как оттянуть её подальше от мутантов. Вовремя подбежал Старик и прилёг, чтобы малышка взвалила ношу на него. Да, это они уже тоже переживали, когда нужно было дотаскивать крупных раненых собак. Как могли быстро они уходили из леса.
В этот момент вепрь обрати внимание на убегающую добычу. Он вырвался из хватки и побежал прямо на девочку. Комья земли летели в лицо из-под его копыт. Он уже готов был схватить за голову своей клыстой пастью, как её сомкнула пасть больше. Волк впился прямо поперёк морды кабана.
Кое-как собаки спустили Снежка. В дикой суматохе Софи сгребла все свои склянки, обработала раны. Не то, чтобы они были сильно критичными, но дырок от клыков было много. Благо, она нашла какой-то медицинский клей и сейчас запаяла их, перевязав всего пса. Он шумно дышал, но, кажется был в порядке. Хотя сложно сказать. Алабай успел потерять много крови. Софи плакала над ним, пока не уснула от усталости, а проснулась от тёплого шершавого языка.
Снежок смотрел на неё устало, но будто улыбался, говоря «со мной всё будет в порядке».
- Ты меня так напугал, - всхлипнула девочка, обнимая пса за шею, - Я думала… что потеряю тебя…
Как оказалось, вокруг Снежка уснуло много собак, почуяв, что с ним беда. Он был вожаком этой стаи, вторым, после Софи. Животные тоже могут скорбеть и переживать, девочка уже знала об этом.

-Я тебя тоже, - горячо выдохнул Генрих, падая рядом, благо диван позволял им обоим разместиться без риска упасть на пол, - Безумно люблю тебя.
Они ещё какое-то время просто лежали и разговаривали о всякой незначительной ерунде. Потом помогли друг другу одеться и до вечера разошлись по своим делам. Точнее, Лука вышел из кабинета, а Генрих продолжал работать там.
Лео след простыл, он даже в лазарет не заглядывал. Но обоим было ясно, что он где-то заныкался с кем-то из парней, сливать пар и мстить. Через пару часов полукровка объявился в особняке в необычном состоянии. Было видно, что он ни с кем не резвился, даже не успел стянуть пальто после улицы, так в нём и догнал собрата.
- Лука! – позвал Лео со спины.
- Мне некогда с тобой ругаться. У некоторых есть дела, - раздражённо ответ малыш, даже не отрывая глаз от рабочего планшета.
- Лука, я не ругаться. Правда. Я подарок принёс, - говорил Лео непривычно мягко для себя. Точнее, Лука редко слышал его голос таким, без едкостей и колкостей.
- Что? – переспросил полукровка, оборачиваясь, замечая в руках демона небольшую коробочку, обмотанную блестящей лентой, - Ага, а когда я открою – там окажется паук или змея, я прав?
Лео тяжело вздохнул, но обижаться не стал. Он сам потянул за ленту, давая банту распасться и свеситься на ладони вниз. Сам же снял крышку с коробки, чуть её наклоняя к Луке, чтобы он сразу увидел предмет, который лежал на бархатной подушке.
- Ни пауков, ни змей, - слабо улыбнулся двойник.
Лука недоверчиво уставился на предмет, а потом всё же решился взять его в руки. Губная гармонь, с небольшим украшением сверху и снизу из слоновой кости, с завитками и лепестками, в виде цветов.
- Гармошка? – тихо произнёс Лука.
- Я увидел, как ты смотрел на одну такую, когда мы отдыхали в Париже. Эта, конечно, не из Парижа, но сделали её на заказ. Так что… второй такой точно нет. Там есть твои инициалы.
Лука поднял напряжённый взгляд на Лео, опустил его на музыкальный предмет, который крутил в руках и пристально изучал, надеясь найти хоть какую-то зацепку. Это точно какая-то уловка, но какая – понять было трудно. Лео наблюдал за ним на отдыхе? Да быть не может. Он же всегда думает лишь о себе и своём удовольствии. Он эгоист. Может быть, Генрих вынудил его преподнести подарок? Лука хотел рассказать о гармони Генри, но, кажется, он и сам увлёкся отдыхом и забыл об этом. Что-то здесь не клеится. Да и зачем Генриху заставлять Лео что-то делать.
- Зачем? – прямо спросил Лука, подняв золото глаз.
- Это моё извинение, - Лео опустил глаза и завёл руки назад. Казалось, вот-вот он сделает пакость, но постепенно он словно больше затухал, - Ты мне вряд ли поверишь, но я рад, что у меня появилась такая семья, как папа и ты. Ты, словно мой брат, который потерялся давным-давно. Мы ссоримся и… да, у меня ужасный характер, - Лео мельком глянул на полукровку, а потом снова уставился на свои ботинки, - Я такой не потому, что я ненавижу тебя. Я… завидую тебе… не из-за Генри, как ты можешь думать. Просто… ты такой, каким мне никогда не стать. Ты сильный, умный, храбрый. И я понимаю, почему папа тобой так очарован. Ещё бы… ты просто идеал. И думая об этом, я понимаю, что у меня вообще нет шансов сравниться с тобой. Поэтому… поэтому я порой такой… мерзкий… - малыш ненадолго прикрыл глаза и сделал большой вздох, словно подавляя себе что-то, - Папа был с самого начала добр ко мне, и я думал, что из-за тебя мне с ним не сблизиться. Однако… потом я понял, что именно благодаря тебе мы с ним близки. Он бы никогда не относился ко мне так, как относится сейчас. Ты его сила и поддержка. Без тебя он бы меня просто выкинул… ну или кожу бы содрал. В общем, вряд ли стал бы терпеть, - белобрысый глухо и болезненно рассмеялся, снова вздохнул, выпрямляясь в теле, - В общем, я хочу, чтобы ты знал. Как бы хреново я не вёл себя – а я наверняка буду – я уважаю тебя. Правда, это не издёвка. И ты – мой пример для подражания. Вот. А это, - Лео указал на подарок, - Некое подтверждение тому. Чтобы ты ну… может… попроще относился к моим выходкам и иногда вспоминал этот разговор.

Руки Генриха почти сразу сползли по изгибам вниз, занимая позицию на мягкой тёплой изящной заднице.
- Я рад, что между нами ничего не изменилось, - прошептал мужчина, смотря на малыша сквозь полуприкрытые ресницы, - Больше всего я боюсь потерять тебя.
Малыш уже не успел ничего ответить, так как его увязали в поцелуй, сразу же подталкивая к уютному диванчику, предназначение которому не знали разве что новобранцы. Генриха забавляло видеть, как многочисленные визитёры косятся на него, но так и не решаются присесть, возможно, в красках представляя всё то, что здесь может происходить. А оно происходило с завидной регулярностью.
Суровый демон в миг обратился в ласкового любовника, даже во всём том обмундировании, что скрывало его хрупкое – но лишь на вид – тело. Вся эта броня полетела на пол не только от желания увидеть спрятанное под ней – она чертовски мешала сближению.
С тем, каким был сейчас Лука, Лео не шёл ни в какое сравнение. И казалось бы, логичный вопрос – зачем мужчина продолжает держать его рядом. Многие просто считают, что у мужчины неутолимый голод и он готов коллекционировать всех похожих зверят. Но мужчина знал Лео таким, каким никто и никогда его не узнает. Дело было не в сексе и даже не в мордашке. Просто так измены Генрих бы не терпел никогда. Может быть, он бы хотел показать Луке ту сторону собрата, которую видел он, но этого точно не сделать своими словами. Он не был тем, кто верил в слова, какую бы силу они не имели. Генрих верил в действия. Да и он знал, если бы Лео хотел показать себя – то сделал бы это уже. Лука был не тем, кто может проигнорировать душу, даже если присутствует вопрос ревности. За ум и открытость Генрих его безумно любил. Так что он позволил парням разбираться самим. Сегодня он остановил их лишь потому, что Лео захотел внимания, а не решения вопросов с Лукой.
Впрочем, сейчас об этом вообще думать не хотелось. Не тогда, когда под горячей ладонью вьётся белоснежный мрамор. Глаза были похожи, но в них бился совершенно разный огонь. Лео терялся из мира, когда занимался сексом. Он переставал видеть что-либо вокруг себя, в том числе и лица. Он уходил в себя и замечал лишь ощущения. Но Лука смотрел вглубь, пьяным и призывным взглядом. Он дурманом проникал в сознание и тянул к себе, не позволяя думать ни о чём другом.
Коготки опасно скрипят по ткани, стаскивая её с плеч. Он тоже хочет касаться кожи. Хочет видеть чужое вожделение. И с наслаждением плывёт взглядом вниз.
«Папа»
Его голос возникает в голове, пока он сам сдавленно выдыхает. Его чары похлеще любого алкоголя. Больше нет другого мира, нет никого, и даже этой комнаты. Телефон жужжит на столе от сообщений, но нет ни малейшего желания отвлекаться. Член уже проскальзывает по бедру, желая тепла. И вскоре он его получает. Горячая теснота засасывает, обжигает и дрожит. И сам Лука дрожит, вскинув голову. Белые ресницы дрожат, вместе с губами, застыв в немом стоне. Он замер, переживая первый толчок, всё так сжалось, что он даже не может вздохнуть. Чужие движения будто пробуждают его и он начинает шумно и быстро дышать. Хватается за широкие плечи и млеет.
Вместе с ним и Генрих. Хотелось дать время себе и ему, но его призывы слишком сильны. Нет больше сдержанности. Мужчина нависает на ним и ловит уплывающим взглядом удовольствие, толкаясь всё глубже и резче. Натянутая обивка слегка скрипит, но мягкий материал гасит всё, впитывает капли пота и смазки. Чего эта обивка только не впитывала в этом кабинете.

Снова так больно внутри
Хочется кричать и реветь
А я на работе

Генрих и сам успел привести себя в порядок, перекинуть одну ногу на другую, и спокойно наблюдал за происходящем. Он не смог сдержать довольной улыбки, когда Лука ударил собрата, но принял более спокойный вид, когда Лео обернулся к нему.
-Один мой хороший друг однажды сказал мне: «Если человеку надо что-то объяснять, ему не надо ничего объяснять», - произнёс мужчина, скучающе опустив щеку на подставленный кулак, - Подумай об этом, пока будешь идти в лазарет.
-Ты меня прогоняешь? – слезливо и на высоких нотах спросил малыш.
-Тебе нужно подлечиться. А я хочу побыть с Лукой, - уже даже несмотря ответил мафиози.
-Ты собираешься спать с ним? Я хочу секса! Почему бы тебе не трахнуть меня?! – Лео начал повышать голос и делать шаги к мужчине, но остановился ровно в тот момент, как серые глаза распахнулись и холодно посмотрели на него. Генрих поднялся медленно, с хищной грацией сокращая расстояние. Его жилистые пальцы облепили гладкий бледный подбородок, поднимая на себя глаза демона, ставшего перед ним испуганным кроликом.
-Ты хоть успел вымыть свою дырку после того, как тебя обкончали, а? – с оскалом поинтересовался мужчина, но Лео уже не смотрел в глаза, - Я ещё не простил тебя за новобранца и не намерен доставлять тебе удовольствие. И постарайся по пути не подставить никому задницу, потому что, в противном случае, я зашью тебе все дырки, и ты будешь питаться исключительно через капельницы. Ты услышал меня? – полукровка кивнул, подрагивая в губах, - Не слышу.
- Да, папа, - сипло проговорил он. Было видно, что дрожит он не только от страха. Хотя, скорее всего, страх здесь был вообще не причём. Это маленькая сука слишком любила разъярённого Генриха, поэтому Лео совершенно не хотел уходить сейчас и оставлять парочку вдвоём.
Но против воли Генриха он не мог идти. Не против такой. Пока он послушен во всём остальном, мафиози позволял находиться рядом, при всех тех оплошностях, что Лео совершал. Все трое шли на уступки, чтобы сохранять эти отношения и неизвестно, кому из полукровок приходилось труднее.
Как только Лео ушёл за дверь, Генрих вновь закрыл её на замок и подошёл уже к Луке.
- До чего же мне нравится тебя видеть таким, - протянул Мафиози, приглаживая большим пальцем скулу, - Хладнокровный и жестокий. Ты выглядишь великолепно.

@Phillin ну меняй раьоту, нафиг тебе такой коллега? 

@Zombi2007
Есть причины того, что я работаю здесь. Если бы это было так легко, я бы и не радотал с ним)

Так…тебе сколько лет? Сваливай из дома…
Тебя там сожрут, у друга такие же мамка с бабкой была…

@Zombi2007
я с ними не живу, но так сложились обстоятельства, что я работаю с отцом

А как я надеюсь. Поскорей бы. Иногда слабость бесит

Ава из фильма зал самоубийц) смотрел?)

@Zombi2007
Много раз) недавно пересматривал

Я думаю, это проблема многих

Мужчина проснулся от сна, чувствуя, что его кто-то зовёт. Но уже, когда проснулся, понял, что это был Лука. Он не знал, слышит ли его малыш, когда он общался с Акулой, но попробовать стоило.
-Все хорошо, малыш, - улыбнулся мужчина, поглаживая темную, слипшуюся шерсть на голове, - Я здесь и никуда не денюсь больше.
По его приказу в камеру приволокли подобие ванны для детей, только немного больше размером. Георгий уложил туда мальчишку, а потом сгреб грязное постельное, вместе с матрасом, чтобы их уничтожили. Наверняка пытаться отстирать это месиво из ткани, плоти и крови будет бессмысленно и затратно, так что Феникс просто попросил новые. Пока несли новый комплект, священник умывал полукровку. Ковшом набирал воду из ведра, нагревал слегка своими силами, а потом постепенно выливал на тело. С него отлеплялись новые куски меха и кожи, падали прямо вниз, в специальное пространство под телом, куда скаливалась вода. Пока что мужчина омывад ребёнка лишь водой, не зная, стоит ли использовать мыло, ведь наверняка ему может быть больно от этого. Сейчас его кожа была усеяна ранами, некоторые из которых относительно свежие. Так что, лучше было просто смыть отмирающие куски.
Застелив постель свежим бельем, Георгий вытер насухо израненое тело и уложил малыша обратно. В камеру он не допускал никого, чтобы не спровоцировать демона, потому делал все сам, медленно и тщательно. Вынеся за двери все ненужное, он занес завтрак и присел на постель.
-Сегодня приготовили блинчики, ты будешь? Здесь на выбор, с земляничным джемом и сердцами. Тф давно не ел, хотя... может, ты и не хочешь пока что обычной еды. Я пока поем, а ты подумай, хорошо? Могу помочь тебе поесть.
Георгий даже ел неспеша, следя за реакцией зверя и что-то рассказывая ему о своих снах и мыслях.

Священник тяжело вздохнул, протирая лицо ладонями, чтобы сбросить с себя остатки дремоты. Он поднялся и медленно подошёл к существу на земле. Он лишь немного гудел, как старый кот, но не подавал признаков агрессии. Георгий наклонился и сгрёб его тушку на руки.
- Тише-тише, я не наврежу, - спокойно повторил Феникс.
Но при всём желании, монстр явно уже не мог собрать силы, чтобы защищаться. Мужчина вместе с ним вернулся к постели и уложил на неё. Он не стал спрашивать – ему всё равно не ответят – он просто лёг рядом, укрыл их обоих одеялом и приобнял со спины. Было абсолютно неважно, что с Луки спадали влажные ошмётки, что в постели становилось мокро. Одежду, бельё и даже кровать они могут спокойно заменить на новые.
- Тебе нужно поспать, - тихо говорил мужчина, поглаживая по едва сухим участкам, - Когда ты поправишься, мы пойдём погуляем. Многое изменилось в мире. Наверное, тебе будет нелегко. Но я давно хочу посидеть с тобой в одном ресторане, который поднимается над облаками. Там всюду окна, чистое небо и если глянуть вниз, не видно остального мира. Лишь пух облаков. Уверен, тебе там понравится. К тому же, там готовят всё на свете. Ты такого точно раньше не пробовал. Так что, поспи, Лука. Я поскорее хочу, чтобы ты проснулся. И… Акула… ты ведь тоже любим, ты знаешь? И мной, и им. Ты нужен нам обоим.

Георгий уже понимал, что он вряд ли будет спать рядом с чудовищем. Как минимум из соображения безопасности. Он не сможет уснуть нормально, зная, что его могут растерзать. Первые ночи он в принципе почти не спал. Лишь дремал, реагируя на малейшее движение. Точно как зверь. Уже совсем скоро мужчина сильно вымотался, представляя, как сильно измотался тварь от такой каждодневной жизни. Но он не собирался уходить. Слишком многое было сделано, чтобы отступать или прикидываться слабым. К тому же, смерть совершенно не пугала, когда ты являлся бессмертным.
Привычные будни. Современность позволяла работать удалённо, вести переговоры по планшету, решать важные дела прямо из клетки. Работники приносили еду и все необходимое по одному клику. Выходил Георгий лишь пару раз в день. Всё же, помещение просматривалось и негоже было справлять нужду прямо под камерами. Да и помыться периодически очень хотелось. Но Феникс всегда этот делал быстро, тратя не больше получаса на всё.
Он не ждал скорейшего выздоровления и появления Луки, но его удивляла прогрессия. Учитывая, сколько же лет он за это боролся, используя все доступные способы. Хотелось поблагодарить отдельную часть Луки за это, но… он был прав. Настоящему Луке нужно было внимание и вся любовь Георгия, которая в нём тлела.
Мужчина не дернулся от прикосновения. Возможно, он уже интуитивно ощущал приближение. Он спокойно открыл глаза и развернул ладонь, расправляя пальца. Монстр отпрыгнул, словно дикий кот. Георгий улыбнулся, медленно поднимая руку.
- Я не сделаю больно, - прошептал он, не двигая ничем, кроме руки. Любое лишнее движение лишь спугнёт и мужчина это понимал, - Ты ведь устал от всего этого, правда? Я понимаю, это тяжело. Я всегда пытался помочь тебе. И ни разу не сделал больно, даже когда ты делал больно мне. Помнишь? Ты грыз, рвал и ломал. Но я не трогал тебя. Потому что не хочу ранить.

-Ты себя недооцениваешь, - прошептал мужчина, поцеловав двойника в весок, - Именно твоя любовь к самому себе сделала это чудо. Но ты пока поспи. Тебе надо отдохнуть.
Снова та же кнопка, отправляющая сознание Луки в сон. Теперь он настроил ещё кое-что, чтобы Лука действительно спал и видел сны. Те тёплые сны, что излечили его сознание. Неизвестно сколько ему придётся отдыхать, для него это будет ощущаться, как обычная ночь. Мужчина вышел за пределы клетки, вынес разломанное тело, передал охраннику его и чёрную коробочку. И попросил принести кровать, стол, стул и некоторые свои вещи.
Неизвестно каким проснётся Лука. Если проснётся. Но он действительно может быть обессилен и подавлен. В целом своём состоянии он вряд ли будет обижен на свою копию. Возможно, он может стать лучшим другом, если только Лука захочет. Георгий относился к ним обоим с нежностью, но видел в них разные черты. Да и пока что, настоящий Лука спал глубоким сном. Быть может, когда он действительно проснётся, ему нужна будет понимающая рука. Никто, кроме него самого, не сможет его понять так же хорошо. Но об этом стоит говорить только если он действительно проснётся и тогда, когда будет в состоянии рассуждать.
Монстр либо спал, либо приходил в себя, но не шевелился даже тогда, когда Георгий вносил мебель. Стражники, разумеется, пожелали остаться за железными дверьми. Наверняка потребуется много времени на трансформацию, даже если сознание малыша очнётся.
Глаза открылись, появился оскал, и послышалось рычание. Но всё же, не такое, каким его слышали последние десятилетия.
- Это я, папа. Ты сейчас в своей постели, чтобы поспать. Тебе нужно поспать, понимаешь? Хоть немного. Никто не собирается причинять тебе зла, - существо огляделось, и Георгий проследил за взглядом, - Да, мы ещё здесь, но это ради безопасности. Я буду с тобой. Больше никто не причинит боли. Поспи немного, а потом… дай Луке проснуться, хорошо? Вас никто не обидит.

Георгий снова не смотрел на разрушения, но слышно было и без того хорошо. Не успел Лука день поносить своё новое тело, как придётся его собирать заново. Георгий зашёл аккуратно, уже поднимая робота на руки.
- Нет, - запротестовал Лука, поднимая поломанную руку, - Посмотри, как там Акула…
Спорить бесполезно. Вместе с ним, Феникс подошёл к тяжело дышащему зверю, снимая с него свою рубашку. Всё тот же зверь, но всё же, можно было проглядеть проплешины, откуда выглядывалась тонкая бледная кожа.
- Получилось, - улыбнулся робот, - Ему точно скоро станет лучше.
- Лука, - вздохнул Георгий, присаживаясь вместе со своей ношей рядом с бессознательным существом, - Я знаю, ты ненавидишь это тело. Но ты ведь тоже являешься живым. Ты действительно хочешь, чтобы я тебя отключил?
- Разве ты не хотел вернуть Луку, которого любишь?
- Я люблю Луку, каким бы он ни был, - печально улыбнулся священник, прижимая к себе поломанный каркас, - Можно я хотя бы сохраню тебя в спящем режиме. На случай, если ты захочешь встретиться с собой в симуляции? Я удалю тебя, как только ты об этом попросишь.

- Не думаю, что это поможет, - вздохнул мужчина, но стал расстёгивать свою рубашку, - Я входил к нему и он раздирал меня до костей.
Сняв рубашку, Георгий открыл дверь и протянул её Луке, после чего закрыл, оставаясь снаружи. Если монстр раздерёт их обоих, помощь может несколько задержаться. Да и не хотелось оставлять одного Луку на целый месяц в нынешнем состоянии. Так что мужчина решил пока просто наблюдать вне клетки за происходящим. Конечно, он видел, что что-то происходит. Но всё же, это было приручением дикого плотоядного существа.

Мужчина мягко улыбнулся, вместе с тяжёлым вздохом. Он понимал, что сейчас Лука вряд ли захочет заниматься чем-то другим. Георгий обнял малыша и поцеловал его лобик, просто какое-то время наслаждаясь присутствием.
- Ладно, - обреченно сказал он, - Пойдём.
Роботы не чувствовали настоящий голод. То есть да, для удовольствия жизни кое-какие датчики были созданы, вместе с некой системой, которая могла переваривать пищу. Но энергия хранилась отдельно, и смысл был в электричестве. Наверняка, Георгий и сам был бы не рад жизни в таком теле, учитывая, что есть вероятность заполучить своё собственное. Но мужчина так устал, что просто хотел провести время вместе, без приключений.
Машина подъехала обратно, к отдалённой постройке, в которой жил один единственный заключенный, а несколько десятков охранников следили только за тем, чтобы он не выбрался.
Георгий и Лука спустились к Акуле. Мужчина уже без лишних слов открыл для Луки дверь, пропуская его в клетку.

Георгий смотрел ровно до тех пор, пока монстр не совершил рывок. Мужчина опустил взгляд, потому что не мог видеть, как разбирают его малыша. Всё-таки, над его телом очень долго трудились, чтобы сделать максимально похожим. А из-за этого, было ощущение, что рвут живого ребёнка. К тому же, чтобы сознание не сошло с ума, у Луки были подключены датчики ощущений – прикосновения, холода, тепла, боли. И отчасти он чувствовал то, что с ним происходило. Хотя, конечно, во избежание болевого шока, часть ощущений отсутствовала. Священник просто дал время, а когда всё немного стихло, посмотрел на уровень разрушения.
Он взял пульт в свободную руку. Другая рука легла на датчик, открывая дверь. Георгий мягко шагнул внутрь. Дверь за ним закрылась. Монстр практически ничего не ощущал, но, конечно, приближение заметил.
- Прошу, не заставляй делать тебе больно. Я не хочу причинять боль. Я просто хочу забрать своё, ладно? – тихо проговорил он, поднимая руки в беспомощном жесте.
Георгий медленно подошёл почти вплотную к монстру, аккуратно подтянул к себе остатки роботизированного тела, поднял малыша на руки и стал так же медленно отступать, пока не упёрся в стекло. Нажав на одну кнопку на пульте, он открыл дверь, вышел и дождался, пока дверь не закроется.
- Ему так больно… - прошептал Лука едва запинающимся голосом.
- Ты молодец, - улыбнулся Георгий, приобнимая то, что осталось от его нового тела, - Я впервые смог зайти туда, не вырубая его. А теперь поспи, ладно?
Лука кивнул и прикрыл глаза. Он уже не чувствовал, как мужчина нажал на кнопку. Сознание окунулось в сон и не ощущало, происходящего снаружи. Георгий вынул чёрную коробочку и скинул железные останки. Выходя к охраннику, он приказал утилизировать мусор. А когда сел в машину, позвонил в лабораторию, чтобы к его приезду собрали нового Луку из запасных деталей.
Так что, когда он вошёл, пустое тело только и ждало, когда к нему подключат носителя. Чёрная коробочка заняло своё место в голове, системы постепенно включались, пока тело не начало слегка шевелиться, подобно спящему человеку. И уже с ним Георгий вернулся в особняк, двигаясь осторожно, чтобы не разбудить. Современный век сделал роботов чертовски похожими на живых существ. Но, разумеется, нет ничего прекраснее биологического тела. Всё же, идеал был в несовершенстве.
Георгий не мог уснуть и потому, к моменту пробуждения, сидел читал какую-то книгу.
- Как ты? – поинтересовался мужчина, когда увидел шевеление рядом.

Сон быстро смахнуло в сторону от такого острого пробуждения. Мужчина уже понимал, куда и зачем мчится мальчишка. Этой просьбы он боялся больше всего. Но именно к ней он всегда был готов. Сознание Луки было помещено в маленькую чёрную коробочку, по типу тех ящиков, что выдерживают практически все. С этим ящиком они экспериментировали, и Георгий знал – её Акула не сможет сломать никаким образом. Опасности нет, да и новое тело Луке соберут быстро. И всё же, каждый раз его терять было непросто. Мужчина застыл в собственных раздумьях на минуту, но не сказал ни слова. Он опустил свой палец на панель и проводил полукровку взглядом. Дверь за ним закрылась, стоило сделать только шаг. Безопасность превыше всего.
Он не верил в то, что этот монстр может реабилитировать так быстро. Не после тех бесконечных попыток найти в нём хоть каплю той любви и добра, что когда-то были в Луке. Поэтому, он уже ждал, когда тот разберёт мальчика и придётся вытаскивать его сознание. Георгий понимал, почему малыша так тянет к этому созданию. Всё же, он был единственным в том безумстве, которое пришлось пережить. Рядом никого. Никого, чтобы спасти.

Георгий еле заметно кивнул и сгрёб своего малыша в охапку, после чего медленно отпустил и снова заглянул в глаза.
- Ты не подумай, что я не хочу вернуть тебя прежнего. Или что хочу удерживать тебя в этом теле. Просто… - тяжело вздохнув, священник провёл вдоль скулы ребёнка, - Мне надо немного времени. С тобой. Я верю тебе. Но… ты и сам ведь не можешь сказать, сколько это времени займёт. А я уже… мне тяжело. Тяжело всё это давалось. Ощущение, словно у меня отобрали воздух. Я готов был всё человечество уничтожить от отчаяния из-за того, что с тобой сделали. Я понимаю, что ты до сих пор там, и ты страдаешь. Но… справляться со всем этим в одиночестве, пускай и в окружении друзей. Но это больно. Столько сил было потрачено, и каждый раз я терпел неудачи. Я хочу немного отдохнуть, пока ты рядом. А потом… я согласен на любое твоё решение. Я люблю тебя. Всего тебя. И Акулу в том числе. Иногда я заходил к нему уже без какой-либо конкретной цели. Просто… побыть рядом. Я умирал там, но понимал, что ему ещё больнее, чем мне.
Немного выдохнув, Феникс улыбнулся и мягко поцеловал его в щёку.
- На самом деле, я и сам безумно хочу быть именно с тем Лукой, которого встретил. Но и у меня когда-то силы кончаются, если попыток было слишком много. Мы обязательно вернём тебя, я верю в это.
Он пригладил дефект на руке, дёрнув уголком рта.
- В лаборатории есть искусственная кожа твоего тона. На самом деле, там много разных деталей на замену, да и они в любое время могут сделать новые. Если ты готов, можешь заменить, чтобы не ходить с такими… шрамами. Я не заставляю, тебе решать.

Мужчина тяжело выдохнул, отпуская мальчишку. За мгновение он стал мрачнее тучи. Как только ребёнок встал с колен, Георгий и сам поднялся. Он лишь бросил короткое «пойдём», после чего вышел из комнаты и зашагал по коридору особняка. Они спустились на этаж ниже и вошли в белое помещение с огромным количеством разной техники. В одном углу стоял, казалось бы, обычный компьютер. Мужчина отодвинул стул и предложил малышу сесть. После чего включил компьютер, и сразу же открылось что-то вроде переписки.
- Это ты, - коротко сказал Георгий, - Твоя прошлая версия, так сказать. Ты был здесь всё то время, что мы отделяли тебя от Акулы, от боли и неприятных воспоминаний. Здесь проводились симуляции, помогающие твоему сознанию поправиться. И здесь я с тобой общался.
«Привет, папа. Я скучал»
«Я тоже скучал. Как ты себя чувствуешь?»
«Уже лучше. На самом деле, намного лучше. Я думаю, я готов выйти отсюда»
«Ты точно в этом уверен? Конечно, ничего страшного не произойдет, но не хочется постоянно тебя перезагружать»
«Уверен. Только я хочу, чтобы ты дал мне обещание»
«Какое?»
«Ты сотрёшь меня отсюда, как только переместишь в тело»
«Лука, если что-то нарушится в тебе, придётся всё начинать сначала»
«Это моё желание. Я не хочу думать, что однажды ты меня просто заменишь на более здоровую копию. Или же одна из копий будет сидеть в ожидании не пойми чего. Для меня есть только один ты. Зачем тебе иметь много вариантов Луки?»
«Ладно. Хорошо. Я сотру тебя»
«Обещаешь?»
«Обещаю»
«Перенос сознания завершён»
«Базовая копия удалена»
- Прошло огромное количество времени, прежде чем я смог потрогать тебя. Увидеть рядом с собой. Я понимаю, что… тебе неуютно в этой форме. Я стараюсь это понимать, но… - Георгий опустил взгляд стараясь скрыть слёз, но одна из них уже потекла по щеке, - Если будет всего одна секунда тебя настоящего, а потом всё разрушится. Я снова останусь один. Ещё неизвестно сколько мне придётся делать то же самое, чтобы иметь возможность хотя бы поговорить с тобой. И то, это если Акула не уничтожить тебя полностью. А если это случиться… тогда все это не имело никакого смысла.
- Но ты ведь нашёл меня, - тихо проговорил малыш, протянув ладонь к щеке, - Значит, я всё ещё есть там. Иначе бы, я бы не был сейчас здесь.
- Лука, - горько выдохнул мужчина и опустился на колени, утыкаясь лицом в ноги малыша, - Я ужасно скучал. Мне чертовски тебя не хватало. Я не знал, сколько ещё я смогу держаться, чтобы не сойти с ума. Я уже жалею, что оставил его в живых.
- Неправда. Ты ведь знаешь, что он является частью меня и именно благодаря ему я всё ещё жив.
- Я не хочу тебя потерять, - тихо произнёс Георгий, обнимая ноги и едва подрагивая в плечах от эмоций.