мурашками

гребля

Лука сидел в своей комнате, особо оттуда не выглядывая. Но Георгий не стал его вынуждать. Он боялся спугнуть его слишком сильным вниманием к нему. Даже ощущение его нахождения дома здорово грело.
Утром он оставил демону завтрак на столе в гостиной, а сам поехал, как и сказал, по своим делам. Поиск информации по тому демону, который проклял его. Поиск на счёт в принципе демонов и проклятий. И разных вещей, которые бы, в теории, могли помочь Луке существовать без него. В основном была дорога. Недолгие разговоры давали новое направление и Георгий снова ехал по указанному маршруту. Ничего ценного на своём пути священник не собрал. Разве что книги, которые ещё нуждались в переводе, да и в тех пока неясно есть ли ценная информация.
Но на обратном пути он решил проехать мимо уже знакомой деревни. И увидел очень знакомых людей. Приспешники Ланса. Георгий как мог, осторожно остановился и решил за ними проследить. Послушать, что они обсуждают.
- Говорят, что-то случилось с Хранителем Леса. Ночью слышали пальбу, а потом видели погибших волков. Всех застреленных.
- Кто-то нас опередил?
- Возможно. Некоторые говорят, что Хранитель пропал. Другие – что умер. Третьи – что всё ещё остался и собирает подношения.
- Подношения? У него есть алтарь. Хм, можно попробовать последить за ним, тогда сможем выяснить что-то большее.
Переговаривающаяся парочка стала удаляться, а священник решил не усугублять своё положение. В любом случае, это было доказательством присутствия здесь Ланса. И того, что они занялись поисками Луки. По крайней мере, они даже не знают, кого конкретно ищут, а это не могло не радовать. Скоро они поймут, что Хранитель леса лишь легенда горожан и уедут. Правда, наёмники, которым он платил, могут что-то рассказать. Надо их убрать, пока Ланс до них не добрался. Только вызвать их и просто устранить – будет слишком примечательно. Почему же он не додумался убрать их сразу, как только они отдали ему Луку.
Домой Георгий явился через пару дней. Вошёл он загруженный и даже не стал заглядывать в комнату Луки. На удивление тот сам пришёл в обеденную, где Георгий сидел с чаем и новыми книгами.
- Что-то удалось узнать?
Мужчина оторвал взгляд от книги, в задумчивости и удивлении посмотрев на полукровку, а потом снова нахмурился.
- И да, и нет. Ланс точно в той деревне. Решил мимо проехать, когда возвращался и нашёл его наёмников. Они пока ничего не знают, но… ТЦ… те люди, которые тебя привезли… мне нужно их убрать, пока им не заплатили больше, чем плачу я. И так, чтобы подозрения не упали на меня.

Они вошли в дом, и Георгий совсем не мог сдержать улыбки, смотря на демона. Сердце приятно ёкало. Пускай это было и временным перемирием, но мужчина почувствовал себя счастливым. Он не мог забыть прошлого, как и отменить своих поступков. Но хоть немного он сможет побыть с тем, о ком мечтал всё это время. А потом умрёт от его рук. Даже мысли о смерти с ним приносили радость и покой в его душу.
- Там в шкафу есть свежие вещи для тебя, - мягко произнёс мужчина, заметив, как Лука кутается в халат, придерживая так, чтобы он лишний раз не раскрывался, - Я приготовлю нам чай. Попьёшь со мной? Вторая дверь слева от входа – гостиная. Буду там ждать тебя.
Мужчина насвистывал себе под нос, пока заваривал чай и раскладывал разные угощения на тарелки. Он был чертовски счастлив. Даже счастливее, когда смог наконец увидеть его. Конечно, это совсем не было похоже на те мечты, где они обнимались на крыльце, спали рядом и целовались, но учитывая то, что с ними произошло – это уже было пределом мечтаний.
Внезапно дверь в гостиную распахнулась и тут широким шагом вошёл Лука. Он уже переоделся в один из найденных костюмов. Но в руке он держал пару платьев и один довольно эротический наряд. Только сейчас Георгий понял, что забыл убрать то, что стоило бы. Он поднял ладони, перекрывая ею половину лица.
- Блин… забыл… - выдохнул он, смотря на находку Луки.
- Это какого чёрта? Ты что, сомневался в том мальчик я или девочка?! – вспылил юноша, тряся платьями.
- Я же мыл тебя в детстве, конечно, я знал какого ты пола…
- Слышать не хочу! – закричал полукровка и швырнул одежду в лицо Георгию, - Ты больной извращенец! Платья?! Ты думал, я напялю на себя платье?! И эту… эту срамоту!
- Прости, я просто забыл про них… - мужчина виновато улыбнулся, поймав вещи, - Я приготовил чай, - Георгий отошёл, сбросив вещи в комод, а потом вернулся к столу.
Ещё какое-то время демон злобно пыхтел, пока не увидел на столе разные тарелки. На одних были печенья, на других конфеты, на третьих фрукты. Пытаясь понять и принюхаться ко всему, что он видел, он понемногу успокаивался. Но в какой-то момент всё равно полыхнул взглядом.
- То, что я живу с тобой под одной крышей не значит, что я теперь делать буду то, что ты захочешь!
- Я так и не говорил. Я просто сделал чай. Тебе решать пить его или нет, - выдохнул мужчина, - Я постараюсь тебя беспокоить. Но не нужно отказываться от еды и удобств только от ненависти ко мне. Я постараюсь тебя не беспокоить.
- Там в комнате есть ещё какие-то жуткие вещи? – дёрнул бровью полукровка.
- Ну… хм… давай после чая я пойду и ещё раз осмотрю все полки.
- Будь добр, - рыкнул демон и присел на стул.
- Я планирую поехать в одно место за информацией и книгами, - как ни в чём не бывало продолжил Георгий, - Так что несколько дней ты здесь побудешь один. Ах, я должен предупредить. Я по периметру леса выставил «ловушки». На самом деле это просто звуковые сигналы. Из моей комнаты может иногда пищание доноситься. Иногда они реагируют на оленей и рысей, так что не пугайся. И ещё здесь есть сторожевые собаки. Они твой запах знают, но могут прибежать к дому, если почуют чужака. Полагаю, если ты с волками можешь общаться, то и с ними поладишь. Хотя не совсем понимаю, как у тебя это устроено. В общем, четыре пса на четыре направления. Соответственно какой пёс прибежал – там и есть чужак. Они нападают только на людей, поэтому тебе не стоит беспокоиться.

Георгий не пытался за ним следить, и даже не надеялся, что демон вернутся, но звук включившейся воды удивил и… заставил сердце счастливо ухнуть в груди. С одной стороны, Георгий старался не строить ложных надежд, но с другой так приятно было думать, что немного, но они сближаются. Когда вода стихла, Георгий заглянул в комнату, но Луки там не оказалось. Он уж думал, что тот вернулся в лес, решил просто выглянуть наружу, когда обнаружил юношу на ступеньках.
- Почему ты здесь? Дома же теплее, - выдохнул мужчина несколько печально.
- Ничего, не простыну, - буркнул полукровка.
Мужчина спустился ниже и сел рядом. Лука как обычно демонстративно отсел подальше.
- Послушай, я понимаю… хотя нет, я не понимаю, - Георгий усмехнулся, зажав пальцами переносицу, - Ты прав, я ненормальный, больной человек. И я действительно не понимал, что я делаю что-то не так. Мне казалось… в общем, я не видел ситуацию такой ужасной, какой она была на самом деле. Думаю, проблема в том, что я уже привык к различным кошмарам, потому не могу трезво оценивать происходящее. И сейчас, когда ты мне говоришь, что на самом деле происходит – я понимаю, какой это ужас, - мужчина дёрнул плечом и чуть повернул голову в сторону, - Я разрушил твою счастливую жизнь, даже сам не знаю теперь намеренно или случайно. В любом случае это не важно. Я имею ввиду, причина не важна. Это случилось и это не исправить, сколько бы я не просил прощения. Я понимаю твои чувства сейчас. Особенно когда вспомнил, что пытался забыть. Но я вообще не об этом, - Георгий повернул голову в сторону полукровки и посмотрел на него с мягкой улыбкой, - Мне до сих пор хочется быть с тобой. И сделать всё возможное, чтобы сблизиться. Но теперь я понимаю, что насильно мил не будешь. На самом деле, я хочу заключить уговор. Ты ведь уже понял, что я исполняю свою слово. Так что, тебе должно быть так спокойнее. Эта земля, этот лес и этот дом принадлежат мне. Так как я не могу умереть, я уже сделал фиктивные документы на своих, якобы, сыновей. Территория достаточно далеко от городов, промышленных зон и границ, где происходит различная добыча. То есть, мало интересна кому-либо. Так что даже если её захотят выкупить, объявиться могут лет через пятьдесят, а то и сотню. Хорошее место для тебя. Безопасное.
- Я не собираюсь с тобой жить, - демон оскалился и фыркнул.
- Я не к этому. То есть да, какое-то время мы так и так поживём вместе. Я сейчас хочу предложить тебе. Я найду способ, как меня убить. Перед этим, я убью Ланса и Шеймана. В любом случае, терять мне больше нечего, а со мной они ничего сделать не смогут. А потом ты убьёшь меня. Отомстишь за свою семью. И останешься жить здесь. Я передам тебе всё, что знаю. О тебе, борделе и контрабандистах. Чтобы ты мог подготовиться к чему угодно. Хотя лучше всего просто не являться к людям.
- Зачем тебе это? Разве ты не хотел просто заполучить меня? – Лука недоверчиво прищурился, смотря на мужчину.
- Ты ведь всё видел, - Георгий смотрел устало, почти не улыбаясь, - Всё, что я делал с тобой – отчаянные попытки на счастье. Однако, я понял, что ты меня не любишь и вряд ли когда-то полюбишь. А я уже устал так жить. И сейчас понял, что не хочу превращаться в монстра. То есть… мх… становится ещё большим монстром. Я хочу уже покоя. И получить его от твоих рук будет счастьем для меня. Я люблю тебя. И ради тебя нашёл это место. Где ты можешь быть в безопасности. А со мной… тебе опасно. Очень опасно.
- Ну, допустим, для меня я увидел выгоду. А какая выгода для тебя? – Лука всё ещё буравил недоверчивым взглядом мужчину.
- До того как ты убьёшь меня – живи здесь. Со мной. Я не собираюсь причинять тебе боль. Но с тобой… даже когда ты просто есть здесь… мне становиться спокойнее. К тому же, когда ты говоришь о моём безумии, я его начинаю осознавать. Без этого я даже не понимаю безумие ли то, что я делаю или нет. С тобой я, может, смогу хоть немного побыть человеком, до того как умру. И… может, если это будет не слишком для тебя… перед тем как ты убьёшь меня, - Георгий улыбнулся, чуть спустившись взглядом на руки демона, - Я бы хотел один поцелуй.
- Поцелуй? – хмыкнул демон, дёрнув бровью.
- Да. Просто поцелуй.

Георгий не стал никак останавливать этот приступ отчаяния. Он понимал его состояние как нельзя лучше. Если ему хотелось выплеснуть все эти эмоции – пускай выплескивает. Он аккуратно удалился из комнаты, прихватив всё те же грязные тарелки.
На утро он вошёл в комнату без завтрака, будто бы уже чувствовал, что найдёт комнату разрушенной и пустой. С чего бы ему здесь оставаться? С другой стороны, вряд ли он обезумел настолько, чтобы вернуться в лес, где его поджидают опасности. Георгий не хотел проверять прямо сегодня где находится Лука. Если он убежал в лес, он мог быть до сих пор не в своём уме. И тогда он снова навредит себе, если будет злиться на него. Может, священник бы и хотел наказания от его когтей или даже смерти, но страх навредить другому был слишком силён. Внезапно мужчина начал понимать слишком многое. Живя в одиночестве он забывал о нормальности, особенно после всего, через что пришлось пройти. Казалось, любые средства оправдывают результат, но только теперь он понимал, что стоило получше подойти к поимке мальчика. Если бы он не перебил тех волков, то… быть может, Лука смог бы его принять. Смог бы отблагодарить его. Позволил бы хотя бы обнимать иногда. Тогда это не казалось таким критичным. Он убивал людей, так почему так плохо убивать волков? И лишь когда Лука повторял «ты убил мою семью» Георгий понимал весь ужас сотворённого собой.
Может, поэтому мужчина так тянется к нему? С ним его болезнь отступает. Он становится прежним собой. Он начинает осознавать. А в одиночестве он действительно превращается в монстра. Монстр… такой же, как они? Хотелось верить, что хоть немного он лучше них. Но в действительности так ли это? Георгий остановился и посмотрел на цепи в стене. Он прибирал понемногу комнату после разрухи. И вдруг подумал. Неужели он рассчитывал, что приковав его, сможет расположить Луку к себе? С другой стороны… даже зная о его крови, Лука так или иначе попытался его убить и навредил себе. А первое время он бы точно пытался вырваться, даже не желая ничего слушать. К тому же, если бы Ланс опередил его, то вряд ли Георгий смог бы помочь. Это чёртово проклятье защищает только его собственную жизнь, но совсем не помогает бороться с другими. Разве что… однажды он укусил себя за язык и плюнул кровью. Так что теперь Ланс ходит со шрамом на щеке. Он может использовать кровь как оружие, но пока его окружают дорогие ему существа – это опасно. И сейчас он вернулся к Луке потому, что потерял всех, кто был ему дорог. Лука стал его последней надеждой на искупление, на возможность счастливой жизни. Так казалось. Но он всё испортил. С другой стороны… прознав, что волки дороги Луке, Ланс бы их забрал. И пытал убивая всех их мучительно прямо на глазах у Луки. Это никак не оправдывает, что Георгий даже не подумал их защищать, но… они хотя бы не мучились. Всё произошло быстро.
К вечеру мужчина закончил наводить порядок. Оставалось только поменять подушку, матрас и вышвырнуть безнадёжно испорченные вещи. Хотя здесь ещё стояли поломанные шкафы, но их ремонтом Георгий планировал заняться позже.
Утром следующего дня он заглянул в пустую комнату и вздохнул. Интересно, как далеко убежал Лука. И зачем вообще убежал? Хотя, Георгий и понимал, что демон вряд ли захочет жить под одной крышей с ним. Наверное, взбесился бы ещё больше, узнав, что священник трогал его, пока он спал. Но так хотелось утешения. К тому же, воспоминания об этих прикосновениях так грели душу. Теперь, казалось, Георгий способен хоть немного пожить в спокойствии.
После обеда мужчина запаковал еду, налил горячего чая в термос, и двинулся в лес. Он не то, чтобы надеялся найти Луку, но стоило хотя бы попытаться. Мужчина не кричал его имя, но смотрел на следы. Как и ожидалось от демона – он не оставил никакого следа за собой. Поэтому вряд ли найти его будет очень просто. Георгий гулял по тропинкам, пока не заметил фигуру вдалеке. Он сидел под берёзами, кое-как скрученными ветвями между собой. Лука сделал арку, которая напрочь не защищала его ни от чего. Даже отсюда было видно, как он трясется, обнимая себя за плечи. Мужчина подошёл ближе. Когда Лука заметил его, он сделал над собой усилие, чтобы перестать трястись.
- Почему ты не сделал себе шалаш?
- Не твоего ума дело, - рыкнул в ответ демон, отвернув голову. Естественно он бы никогда не признался, что сам никогда и ничего не делал для выживания. Обычно забирался уже в найденные норы, как волки, а грелся благодаря их присутствию вокруг себя.
- Я принёс поесть, - Георгий поставил в паре шагов от Луки коробочку с мясом, - А здесь горячий чай, если ты замёрз.
- Мне от тебя ничего не нужно.
- Ладно, как скажешь, - мужчина дёрнул плечами, но видно было, что пока он не собирается уходить. Он ходил вокруг, собирая достаточно крепкие и длинные палки.
- Что ты, нахрен, делаешь? – возмутился Лука, повернувшись к мужчине.
- Собираюсь построить шалаш, - спокойно ответил тот, продолжая подбирать палки.
- Я же сказал, мне это не надо!
- Это мой лес. И я в своём лесу хочу построить свой шалаш, - оборвал его мужчина, посмотрев немного холодно.
Демон недовольно прикусил язык и повернулся к нему спиной. Было видно, что Георгий знает что делает, потому что очень скоро рядом уже нарисовался аккуратный и прочный шалаш. Он вкопал палки в землю. С помощью ручья неподалёку смочил землю и укрепил вокруг главных палок. Обломал лиственные ветви, набросав по обе стороны. С помощью той же воды и земли проложил слой, утепляющий всю эту конструкцию, а потом ещё сверху дополнительно проложил мхом. Немного воспользовался «веревками» из травы и своей кровью, чтобы спаять всё надежнее.
Наконец, рядом собрал костерочек и поджёг его. А потом встал и как ни в чём не бывало пошёл в сторону дома.
- Ты куда? – окликнул его демон.
- Домой, - вновь пожал плечами мужчина, полуобернувшись на полукровку.
- Ты построил шалаш, чтобы пойти домой?
- Да. Я же ненормальный. Ненормальные поступают ненормально.
- Я не собираюсь им пользоваться, - насупился чистокровный, поднимаясь на ноги.
- Я тебя и не заставлял. Не хочешь – не пользуйся. По крайней мере теперь ты знаешь, как сделать себе шалаш.

Когда Георгия прошило странными ощущениями, сперва он застыл на месте. Но когда он понял, что это чары, он улыбнулся, подняв взгляд на демона. Но рассказывать то, что от него требовали он не спешил. Лука удивился, потому что раньше это работало безотказно. Люди не могли сопротивляться его силам. Георгий же спокойно вернулся к столу, поставил поднос с завтраком, а дальше шагнул прямо к демону.
- СТОЙ! Отвечай на вопрос! – зарычал демон, чуть отшагнув. Он точно применял чары, тогда почему Георгий просто молча идёт к нему?
- Я лучше покажу, - спокойно выдохнул мужчина и остановился в шаге от полукровки. Он заглянул в его чернильные глаза.
Луку прошило током, он не хотел заходить так далеко. Но будто бы попав в его голову, он уже ничего не мог поделать. Его просто повели за руку в глубины воспоминаний. Голова немного закружилась и затошнило, а потом всё потемнело.
Когда Лука открыл глаза, он увидел небольшое здание с табличкой «Сувениры диких земель». Он не мог управлять телом, он мог лишь наблюдать. Мужчина, в чьём сознании он сидел, оглянулся по сторонам, точно боялся преследования. Была холодная вечна и он задрал воротник своего пальто, кутаясь от промозглого ветра. Когда дверь в магазин открылась, над головой зазвучал колокольчик. На него поднял голову парень, сначала с недовольным видом, а потом улыбнулся и распахнул руки в стороны.
- Франц! Сколько лет, сколько зим! Не думал снова увидеть тебя здесь, - посмеялся парень, а потом упёрся локтям в прилавок, - Зачем пожаловал?
«Франц?» - мысленно удивился Лука.
«Поддельное имя. Я скрывал своё прошлое,» - пояснил Георгий так же в своих мыслях.
- В основном за информацией. Может быть, пара дельных вещичек, - ответил священник.
- Ну, тогда… - парень вышел из-за прилавка, прошёл к двери и закрыл её на замок, - Чтобы нам не мешали. Пойдём, у нас столько новинок!
Парень махнул рукой и сам задрал занавеску, что отгораживала проход в дальние комнаты. Там внутри был склад, но дальше вело пару дверей. Они вошли внутрь и оказались в весьма странном месте. Такие же шкафы, как и до этого, но на них расставлены странные предметы, пугающие и интригующие своим назначением. Они прошли до столика. По пути торговец прихватил пару вещей и свитков, которые он разложил по столу.
- Так, ты чаще всего интересуешься демонами и полукровками. Мне стало известно, что зафиксированы лагеря здесь, здесь и тут, - торговец раскрыл карты и стал указывать пальцем в области, о которых говорил, - Ах да, я добыл книги по твоему запросу. Было непросто, - с широкой улыбкой парень выудил из стола пару томов. Золотые надписи формировались в буквы, которых Лука не знал.
«Что это?»
«Наречие драконов. Книги, написанные драконьим народом. Люди думают, что это архивы умершей цивилизации»
«О чём эти книги?»
«О демонах»
- О, думаю тебе это понравится. Смотри, что изобрели умельцы! – мужчина вдруг поднял продолговатый предмет, явно напоминающий мужской орган. Стоило нажать на кнопку, как он стал пугающе жужжать, - Жать только мягкости не хватает, но ты потрогай – какая вибрация!
«Только не говори мне…»
Рука Георгия потянулось к предмету, он сначала обнял пальцами кончик, а потом взял предмет в свои руки и немного покрутил его.
- Это я возьму.
«Серьезно?!»
«Я не собирался его на тебе использовать. Но вещь то… прикольная»
«Ещё бы ты его использовал!»
«Ты даже прикасаться к себе не даёшь»
«Теперь точно никогда и не дам! Мало того, что монстр, так ещё и извращенец!»
«Я с тобой ничего плохого не делал»
«Фу, даже не хочу знать, зачем тебе эта хрень нужна»
- А ещё, - священник заговорил и в его руке уже находился мешочек с золотом, который он придвинул к парню, - Ты ничего интересного в кругах контрабандистов не слышал?
- Тебя интересует что-то особенное? – торговец усмехнулся, поднял мешочек, проверил на вес и убрал его в карман, - На самом деле да. Помнишь все эти легенды про духа из деревни за холмом? Короче, Барону Шейнману стало скучно. Он последние свои игрушки сломал и стал искать себе новую, более прочную, чем другие. И в поисках наткнулся на различные легенды, в том числе и это. Сейчас проверяет их на подлинность. Ходят слухи, что это и не дух совсем, а какой-то особенный демон. Хотя ты же знаешь этих деревенских. Достаточно упасть в чан с мукой, чтобы стать призраком для них. Может и враньё все это, - парень пожал плечами.
- Ланс всё ещё работает у Шейнмана? – по голосу Лука чувствовал напряжение, но пока не спешил задавать вопросы, а просто слушал, о чём мужчины разговаривали.
- Да, естественно. Это же два долбанных маньяка. Нашли друг друга как потерявшиеся носки. Только Шейнман своими заказами способен удовлетворить жажду крови Ланса. Ну и наоборот, только Ланс способен утолить все прихоти Шейнмана.
- Послушай, не мог бы ты иногда шептать мне, что происходит по ту сторону? По старой памяти.
- Память, она знаешь, памятью, но… - парень замолк, когда ему передали ещё один мешок с монетами, - Конечно, дружище! На самом деле я слышал, что Ланс уже засел около той деревушки. Прощупывает все эти слухи и пытается не спугнуть этого самого духа. Так что, если это действительно просто демон, то скоро ему крышка. Ты ведь знаешь этого ненормального. Ланс даже Фернира, пожирающего Луну, поймает, если Шейнман ему прикажет.
«Кто они?»
Перед глазами снова темнеет. А когда мужчина открывает глаза, он видит довольное пухлое лицо. Он стоит на коленях и смотрит на Барона задрав голову.
- Ты меня разочаровал, Франц, - выдыхает мужчина, - Я думал, смерть тебя хоть научила уму. Но… нет. Ты как был идиотом. Так им и остался. Ты думал я не узнаю, что ты пытаешься освободить пленников? Думал, что можешь за моей спиной проворачивать всё это?
Георгий молча буравил его взглядом, смотря неотрывно.
- Думал, что я не узнаю, ради кого ты всё это затеял? – барон щёлкнул пальцами в сторону и в помещение вошёл охотник, ведя за руку бьющегося ребёнка. Маленький демон, лет семи на вид. Он отличался от Луки. Чёрные волосы с красными кончиками, один небольшой рог, торчащий из лба, лиловые глаза, полные слёз, светлая кожа.
- Папа! – крикнул он тут же, когда увидел мужчину.
Георгий дёрнулся, но ему даже не позволили пошевелиться.
- Папа, - усмехнулся барон, - Приютил и воспитывал маленького демонёнка. Как мило. Совсем помешался на них, а? Я слышал, у тебя фетиш на маленьких демонов.
Георгий молча перевёл взгляд на барона. Он знал, что говорить что либо бессмысленно и просто ждал того, что попросит от него мужчина.
- Как думаешь, Ланс, как часто он использовал своего сынишку?
- Мы можем это проверить, - сухой скрипучий голос и ребёнка рывком завалили на стол.
- НЕТ! Он же ещё совсем маленький! Вы ублюдки, я вас, - удар ногой прямо в солнечное сплетение заставил заткнуться и болезненно содрогнуться.
Охотник уже снимал штаны. Ребёнок бился на столе и кричал. И истошно звал «папа». А Георгий только мог беспомощно смаргивать слёзы.
Нет. В какой-то момент он сильно рванулся и смог подняться на ноги. Руки были связаны, так что всё, что он мог – отпихивать плечами на своём пути. Он налетел на Ланса и свалил его на пол.
- Держите его!
- Ты… - прорычал Ланс с сумасшедшей ухмылкой, - Пожалеешь..!
Георгий не обладал преимуществом в силе. Всё, что у него было – бессмертие и ядовитая кровь. Он ничего не мог сделать с толпой охранников, навалившихся на него. В итоге Георгий подвели к столу и согнули над ребёнком. Он смотрел в слезящиеся лиловые глаза.
- Папа, - болезненно улыбнулся мальчик.
К горлу Георгия приставили ножу.
- Нет, - выдохнул мужчина, - Нет, не надо. Я сделаю, что хотите, умоляю, не надо! Я поймаю столько тварей, сколько нужно, Прошу!
- Всё хорошо, папа, - прошептал малыш и коснулся рукой его щеки, - Я умру рядом с тобой. Всё в порядке. Я счастлив…
- Нет. НЕТ. НЕ НАДО!
Крик оборвался, когда лезвие прорезало глотку. Наружу хлынула ядовитая кровь и стала заливать мальчишку. Он старался не кричать. Справлялся с этой болью столько, сколько мог. Но она была слишком сильной. И крик всё же вырвался. Крови было много и она стремительно прожигала тело до самых костей. Очень скоро ребёнок перестал кричать, потому что кровь добралась до голосовых связок. А когда рана на горле затянулась, малыш перестал дёргаться. Последний булькующий вдох и он застыл. Слышался только смех барона. А в ухе раздался шёпот.
- Кое-что от него осталось. Не хочешь напоследок трахнуть? Зря. А я вот воспользуюсь случаем.
Лука и Георгий моргнули синхронно. Они вынырнули наружу из воспоминаний. Какое-то время на Георгии не было лица. Он смотрел в пустоту, после вновь пережитого прошлого. А потом с горькой улыбкой перевёл взгляд на лицо демона.
- Можно сказать, тебя ищут двое. Но за их спинами очень много денег и власти. К сожалению, им помогают существа, поэтому твои чары… они не всегда тебе смогут помочь. Наверняка ты заметил, что я могу сопротивляться им. Не подумай, я не лгал в том, что показал. Твоим чарам можно сопротивляться, но если они проникли в сознании, им уже невозможно солгать. Особенность твоих сил. Но… у Ланса много разных инструментов. И, возможно, его наёмники уже заходили к тебе в лес. Если ты встречал странных людей, у которых не мог прочесть намерений, или же, при использовании чар слышал песни и мелодии – то это обработанные пси-существами наёмники Ланса.

- Я тебя приковал, чтобы ты не травмировал себя, помнишь, я говорил это в самом начале, - сдержанно улыбнулся Георгий, наблюдая за полукровкой, который сейчас не знал куда себя деть из-за нахлынувших размышлений, - Ты здесь потому что сделал то, от чего я защищал тебя оковами. А сейчас ты без них, потому что я надеюсь, что ты больше так делать не будешь. Для твоего же блага. Особенно, если ты больше не хочешь поедать людские сердца. Ибо я не смогу дать тебе умереть, если увижу тебя при смерти. Что же касается дверей… - священник рассеянно посмотрел на железную дверь, которую изначально планировал закрывать, - Да, я хотел запирать тебя даже когда освобожу. Но я несколько иначе всё это представлял. Реальность отличается от фантазий. Я понял, что если я буду слишком… жесток, то ты скорее убьёшь себя, чем сблизишься со мной. Так что, мне действительно легче отпустить тебя. Свободолюбивый волк-одиночка, - усмехнулся Георгий себе под нос, а когда Лука намекнул, что не нуждается в присутствии посторонних, мужчина нехотя поднялся, - Понял. Удаляюсь.
Он ничего не сказал, пока уходил, так его и оставив в одиночестве в своей комнате. Ни одна из дверей дома не была заперта. Сам Георгий сначала пошёл на кухню, развёл себе чаю, а потом перешёл в библиотеку, где иногда работал, но чаще просто читал. Было ли что ему делать? Нет. Почти всего себя сейчас он посвящал Луке. За несколько лет он накопил достаточно денег, чтобы какое-то время не нуждаться ни в чём. К тому же, здесь он и сам промышлял охотой и собирательством. Да и знакомств у него было порядочно, так что он мог легко заработать деньги совсем непыльным трудом. Что делать, когда твои мечты разрушились – он не знал. К тому же, не думать о Луке он не мог, учитывая что он находился сейчас в доме. Словно сам дом задышал от его присутствия. Может, это всё те же приколы его больной фантазии. Он не знал, о чём ещё мог говорить с Лукой, но в душе слегка трепетало от того, как он начал с ним разговаривать. Всё ещё злился, но… он видел у него новые эмоции. Тяжело верить в то, что всё может наладиться, когда произошло так много разного дерьма, но верить хотелось.
Вечером Георгий заглянул в комнату Луки. Он даже не выходил отсюда, несмотря на то, что дверь была открыта. Но взгляд упал на завтрак, и еле заметная улыбка сама появилась на губах. Всё таки, он поел. Мужчина поставил новый поднос с ужином, а сам забрал старый, уже направляясь к выходу.

Спустя какое-то время в помещение вошёл Георгий. Уже словно по обычаю с подносом в руках. Лука сидел на постели и о чём-то размышлял.
- Доброе утро, - мужчина сказал это уже спокойно и даже без улыбки. Он не предлагал еду, а просто поставил её на стол.
Но тут Лука поднялся и сам сократил расстояние. Его брови сдвинулись к переносице, а руки сжались в кулаки.
- Где моя одежда? – хмуро спросил юноша.
- Она была уже разорвала и перепачкалась в крови. Её невозможно было отстирать. Поэтому я решил её выбросить. Эту я всё равно хотел тебе подарить. Она была в том мешке, - ответил мужчина, смотря в золотые глаза.
- Что ты со мной сделал? – ещё сильнее нахмурился Лука.
- Только переодел, ничего такого, - пожал плечами Георгий.
- Я не про это, - хмыкнул парень и поднял руки, - Про это! Они не заживали так быстро никогда. И я уверен, что твоя кровь разъела до самых костей. А ещё, моё лицо! С ним что-то не так.
- Ты раньше никогда не ел сердца людей? – удивлённо переспросил мужчина, чуть вздёрнув брови, - Тебе же приносили людские жертвы.
- Подожди… что..? – Лука медленно опустил руки и ошарашено посмотрел на священника.
- Тебе было плохо, так что я скормил тебе сердце бандита, - пояснил мужчина, но видя только возрастающее недоумение на лице демона, продолжил, - Странно, мне казалось, нахождение в лесу должно было тебя сильнее объединить с твоей тёмной сущностью. Демоны по началу не помнят, что делают в обращении, но чем ближе они к своему демоническому существу, тем лучше помнят то, что делали в приступе. Что касается сердца… для тебя это пища на все времена. Повышается регенерация, очищается организм, вылечивается от всего, даже переломанных костей. Ну и бонусом – небольшое омоложение. Чем больше сердец съешь - тем моложе станешь.
- Я съел… чьё-то сердце..? – демон прошептал это, прижав палец к губам, будто вот-вот почувствует на них вкус.
- Да. Не переживай, он был полным отбросом, если ты волнуешься за это. Демоны вроде тебя не трогают невинных.

Было чертовски больно. Георгий не хотел разрывать объятий, но такого он точно не ожидал. Не потому, что Лука показался тёплым и милым. Скорее потому, что Лука уже видел, что может произойти. А оно и произошло, стоило коже лопнуть. Собственные глаза от боли закатились и руки безвольно упали по швам. Как бы хотелось, чтобы это было концом. Умереть от рук Луки, после объятий с ним. О чём ещё можно желать, после стольких мук?
Но кипящая кровь прожигала кожу Луки и собственную одежду, в стремлении запаять открытые раны. Понемногу струйки обрывались, края затягивались, пока мужчина не смог сделать вздох. Ещё вздох и зрение стало немного возвращаться. Гул в ушах пропадал, а его место заменил крик. Истошный крик.
- ЛУКА, - вскрикнул священник, в мгновение поняв, что с ним произошло, - Нет-нет-нет, подожди, я сейчас!
Рывком мужчина встал, но после потери крови здорово пошатнулся. Ноги плохо слушали, в ушах снова загудело, а желудок сжался. Но не время было поддаваться панике. С тех пор, как Георгий прознал про свою кровь, он всегда носил с собой литры противоядия. Он подбежал к Луке с бутылкой и стал обливать всё, что было испачкано. Руки, немного грудь.
- Идиот, зачем же ты… ТЦ… Ты нужен стае живым и целым!
Поднялась пена и наконец полукровка начал затихать, чувствуя как жжение останавливается. Но руки здорово успело обжечь. Георгий даже боялся к ним сейчас прикасаться. С них отслаивались куски кожи, а может даже мяса. Смотреть было больно на него. Мужчина коснулся плеча Луки, там где не было ожогов, и тяжело вздохнул. Оставлять его в таком состоянии здесь нельзя. Конечно, он мог посидеть с ним в лесу, но какой от этого толк? Он будет злиться и только больше себе навредит.
- Я отвезу тебя к себе, - тихо осведомил мужчина.
- Нет, - прокряхтел полукровка.
- Так будет лучше, - чтобы долго не спорить и, не дай бог не провоцировать обращение, мужчина выудил шприц со снотворным и вколол юноше. Вскоре его глаза сомкнулись и он задышал спокойнее, уже не чувствуя боли.
Георгий мягко поднял его на руки и печально улыбнулся.
- Хоть так смогу в последний раз тебя коснуться… я знаю, ты будешь меня ненавидеть. Ты и так ненавидишь. Но… я хочу совсем немного позаботиться о тебе.
Мужчина усадил его на переднее сидение и поехал с ним обратно. Он знал проверенный способ, как сделать ему лучше. Сперва забинтовал руки со специальными мазями, чтобы бинты не прилипли к ранам, когда они будут затягиваться. А потом…
Иностранец говорил на незнакомом языке. Очередной бандит, видно по одежде и многочисленным шрамам. Он вошёл в комнату, где лежал Лука. Что-то сказал и сально улыбнулся. Он прошёл к юноше, по пути расстегивая брюки. Уже склонился над ним, когда сзади его обхватили руки, задрали голову, а потом по горлу полоснул метал кинжала. Кровь заструилась на Луку.
- Ешь, - прошептал Георгий и чёрные очи распахнулись. Демон во всей своей красе проснулся и поддался вперёд, принимая подношение. Лапы с хрустом распахнули грудную клетку, а жертва уже не могла кричать, лишь умирающе булькала. Клыкастая пасть забрала своё угощение – бьющееся сердце. Урча она глотала куски даже не прожёвывая.
Когда демон уснул, Георгий убрал труп, а потом вернулся к спящему, чтобы сменить его испачканную и испорченную одежду. Он был под снотворным, потому не мог проснуться. Блаженно спал. Его лицо было умиротворённым и будто бы даже счастливым. Мужчина снял всю старую одежду и завис. Лука был бы зол, узнав, что его тело трогали без его спроса. С другой стороны, Лука и так зол.
Такой красивый и чистый. Идеальный. Георгий не мог им не любоваться. И постепенно проиграл в том, чтобы сдержаться. Ладонь коснулась его груди. Она поднималась и опадала от мерного дыхания. Скользнула ниже, на впалый, но упругий живот. Плотное тело и уже не такое детское, как было раньше. Любопытно, он ел прежде сердца? Наверное, проснувшись, он удивиться, что всё так быстро зажило. И что он слегка помолодел. Ладонь опустилась на низ живота и замерла. Дальше Георгий позволил опуститься только взгляду. Странное чувство разливалось в груди. Он мог бы воспользоваться им сейчас. Вряд ли когда-то в будущем у него будет такая возможность. Учитывая ещё и то, что он решил отказаться от идеи приручить его. Быть может его потом поймают и кто-то другой будет использовать это тело. Но Георгий не хотел делать этого с ним. Не так. Одно дело трогать, и совсем другое… использовать. Насладившись последний раз возможностью погладить его без оскала и злобных выкриков, священник одел его в свежую и новую одежду. Она была лёгкой, не сковывала движения, и вместе с тем тёплые подкладки новых изобретений людей. Должно понравиться. Не промокает как те его тряпки, хорошо держат тепло. И последняя наглость, которой он решил воспользоваться. Пригнулся к нему спящему и мягко поцеловал в губы, едва касаясь своими, совсем невесомо.
- Когда я найду способ убить себя, я подарю тебе возможность отомстить мне, - прошептал он и выпрямился, выходя из комнаты.
Та же спальня, в которой он проснулся закованным. Только теперь он спал на кровати. И сейчас Георгий не закрыл железную дверь на замок.
 

От слов Луки мужчина застыл на месте. Его человечность кричала, чтобы он убежал, рванул к машине и уехал прочь отсюда. Но Лука задел в его душе струны, которые заиграли свою скрипучую мелодию.
- Ты ничерта не знаешь, что происходит в моей голове, - чуть ли не зарычал мужчина, подняв к голове ладони, пытаясь зажать себе уши.
- Ты уже и так сказал. Хочешь приехать потом и сжечь этот лес? Я не позволю тебе. Чего бы мне это не…
Его слова оборвались ломанным смехом и Георгий вдруг крутанулся, резко зашагав обратно к Луке. Он смотрел ему прямо в глаза бешенным взглядом.
- Ты думаешь ты у нас здесь святой? Защитник леса, защитник волков. Тогда какого хуя ты не отдал им приказ проваливать, пока они были ещё живы? Они защищали тебя до потери пульса. Ты даже вынудил одного из них напасть на меня, не удостоверившись, что это безопасно. Ты бросаешься их жизнями, а потом винишь меня в их смерти. Да, я их убил. Но ты их не защитил, - мужчина сделал ещё шаг, прямо на скалящегося Луку, - Что ты можешь обо мне знать? Ты даже не пытался выяснить это. Сыпешь угрозами, делаешь из себя самого умного. А сам даже не попытался понять, зачем я всё это делаю. Не попытался выяснить кем я стал. Да что уж там, - Георгий усмехнулся, впервые оскалившись злобной улыбкой, - Защищаешь свою деревеньку, стал богом для них. Ты хоть в курсе, что эти твои славные невинные людишки продают таких как ты? И как только они поймут, где находятся твои слабые места, они продадут и тебя.
- Да что за хуйню ты несешь, - проручал Лука, не боясь смотреть в эти обезумевшие глаза, - Я бы точно почувствовал будь здесь поблизости другие демоны. Думаешь, я поверю в этот твой бред?
- Конечно нет. Ты же у нас Хранитель леса, Хранитель деревни, великий покровитель. Только тебе самому плевать на всё, что происходит вокруг. Ты сам то где побирался, пока не учесал в лес? И давно ли ты расхаживал по деревне? Давно ли заглядывал в подвалы церквей и борделей? О, надо же! Никогда, с тех пор, как стал вожаком волков. Всё, что ты знаешь сейчас – где какая стая обитает, и какой разбойник заблудился в лесу.
- А тебе откуда знать, в каких подвалах кто заперт, а? Подвальной крысой заделался?
- Я был… - Георгий запнулся, на мгновение его взгляд устремился куда-то в пустоту, а лицо разгладилось. Все эмоции исчезли, пока его снова не щёлкнуло и он не посмотрел на Луку прозревшим взглядом, - Хочешь знать? Что же, - уже спокойней произнёс священник, переставая так напирать на демона, - Я работал в борделях. Можешь не верить, но не по своей воле. Я попал… к хреновым людям и смог выбраться оттуда, только когда умер. Точнее, тогда, когда они не оставили от меня живого места, а потом сожгли и выбросили, как ненужный хлам. Поэтому да, Лука, я знаю. Я продавал, ловил и убивал существ, надеясь хоть как-то остановить это всё, пока не рихнулся. Пока не… - взгляд опустился вниз и было видно, как мужчина стиснул зубы, но потом снова выдохнул, - Как ты думаешь, откуда у меня этот ошейник. Его сделали мне на заказ? О нет, таких изделий много. И это – ещё цветочки, - Георгий поднял ошейник, а потом спрятал его часть в кармане, - О тебе уже говорили в некоторых кругах. Поэтому я… торопился поймать тебя. Торопился, чтобы оказаться первым и распланировал всё… херово. Смерти твоей семьи на моих руках. И не только они. Много смертей, что уж там скрывать. Но я не хотел… чтобы они поймали тебя.
- Да что ты мне чешешь? Там говорил одно, что искал меня, собирал информацию обо мне, думал, как бы сделать меня своим. А теперь говоришь, что пытался спасти меня, ага!
- Всё это правда! – почти вскрикнул мужчина, поднял руки, чтобы схватит юношу за плечи, но тот среагировал сам и так же поднял руки для защиты, так что Георгий смог сдержаться, - Я планировал тебя привезти в тот дом, но… немного иначе. Я узнавал о тебе, собирал разную информацию. И один источник проговорился, что… знакомые мне контрабандисты думают о поимке этого самого «духа». Я не хотел тебе рассказывать всю правду! С учетом того, что твоя семья погибла… то, что я сам был контрабандистом, убийцей и палачом звучит… ещё хуже, - тяжело выдохнув, священник прижал ладонь к лицу и тяжело выдохнул, - Я не хотел так поступать. Я не хотел ВСЕГО этого. Я просто хотел… черт возьми, теперь я не понимаю, чего я хочу… - вдруг Георгий отнял ладонь от лица и посмотрел на Луку, с сияющей улыбкой, - Ты же не только мысли читаешь, ты заглядываешь в прошлое! Ну! Ты сам можешь убедиться, что я не вру.
Георгий снова сделал шаг вперёд и наконец схватил Луку за плечи.
- Давай! Загляни мне в голову! Посмотри и сам увидишь!
- Отвали от меня! – закричал демон, начиная отпихивать мужчину.
Но тот продолжал напирать, смотря на него широко распахнутыми глазами.
- Посмотри и ты увидишь, это правда! Давай!
Георгий продолжал шагать, крепко держа полукровку за плечи. Тот отступал, пытаясь вывернуться из хватки, пока не оступился. Падая, он подпнул священника и в итоге они свалились на траву вместе, только каким-то чудом в полёте Георгий умудрился перевернуться так, чтобы Лука оказался сверху. Он крепко обнял демона, прижав к себе, падая спиной на землю. В объятьях он затих, прикрыл глаза и уткнулся в его плечо, вдыхая запах от волос, что застлали собой лицо. Когда демон пришёл в себя, он тут же попытался подняться и разорвать эти злополучные объятья.
- Прошу, стой! – закричал Георгий, - Умоляю… еще немного, чуть-чуть, совсем немного. Прошу…
Он подрагивал, и лишь крепко обнимал его, не желая отпускать.

Крик заставил вздрогнуть, а когда мужчина ощутил странное касание к спине, то развернулся, смотря на демона, стоящего на четвереньках в траве. Пришлось несколько раз утереть лицо, чтобы увидеть его чётко. Он не хотел больше смотреть. Так чертовски хотелось обнять его, тронуть, почувствовать запах его волос, остаться рядом. Он едва собирался с силами, чтобы уйти отсюда и больше не возвращаться. Аж скулить захотелось от того, что снова пришлось подойти к нему близко.
Георгий нащупал ключ в траве и вернулся к Луке.
- Прости, - сипло и тихо проговорил мужчина.
Он парой пальцев поддел ошейник, чтобы самому найти это злополучный замок. Пальцы неловко коснулись кожи, и пришлось до боли укусить себя за губу, чтобы не акцентировать внимания на этих ощущениях. Замок клацнул и ошейник раскрылся. Мужчина забрал железку и сразу же поднялся, поспешив отойти.

Лекарство откатило приступ, успокоило нервы и заткнуло призраков. Но сейчас, когда доза в крови была большой, он словно на секунду осознал, какой ужас сотворил из-за своего сумасшествия. Слёзы сами потекли по лицу, хотя мужчина нежно и тепло улыбался, смотря на демона. Смог бы он сам простить себе то, что сотворил, будучи прошлым собой? Наверное нет. И на что он надеялся, когда похищал Луку. Что внезапно он всё поймёт, прижмёт его к груди, погладил по макушке и скажет «всё хорошо, страшное позади, я с тобой».
Демон, который однажды пытался заменить ему Луку. Стать для него чем-то близким. Стать тем, кто утешит и успокоит. Он так говорил, когда Георгий сходил с ума. А теперь его не стало. Мужчина прикрыл глаза, провёл ладонью по своему лицу, стирая влагу. В груди так болит. Сердце жмётся в тисках. Он надеялся вернуть того Луку, которого потерял много лет назад. Но прошлое в прошлом и этого не изменить. Сейчас он столкнулся с этой мыслью лицом к лицу.
- Что же, - тяжело выдохнул он, - Ненадолго я буду счастлив, если я сожгу этот лес к чертям и убью оставшихся из твоей стаи. Но. Совсем на короткий миг, по сравнению с теми днями ужаса, которые мне приходиться волочить. Я надеялся, что… - мужчина запнулся и с улыбкой выдохнул, - Впрочем, неважно. Всё это теперь неважно. Это были лишь мои больные фантазии. Ты никогда ничего ко мне не чувствовал. Не знаю, почему это чувствую я. Твои ли силы или издевательство судьбы. Уже неважно. Возможно, кто-то захотел посмеяться надо мной. И. Теперь я понимаю. Что всему миру наплевать, - Георгий заставил себя снова улыбнуться, нежно и тепло. Он посмотрел на Луку, что смотрел на него с ненавистью и отвращением, рисуя в своём воображении и на его лице счастье, - Я тебя не потревожу. По крайней мере, пока окончательно не сойду с ума. Я не лгу тебе. Удачи тебе в восстановлении стаи, - мужчина выудил ключ от ошейника и кинул в траву рядом с демоном.
А потом поднялся, развернулся спиной к нему и только тогда поднял руку, чтобы прижать ладонь к груди. По щекам продолжали течь слёзы, он уже ничего с этим поделать не мог. Почти мёртвая человечность тащила его убраться отсюда, пока гниль снова не захватила свои права на это тело. Отчаяние рвалось наружу и хотелось вопить от горя. Но кто он такой? Монстр. Чудовища не кричат от боли.

Георгий смотрел на немного немного ошарашено, а потом сам опустил голову и замолчал. Ему снова напомнили о том, что он сделал со своей жизнью не так. И что теперь «так», возможно, никогда не будет. Лука согласился выслушать, и всё эти короткие минуты призрачного перемирия было только для того, чтобы его оставили в покое. Конечно, Георгий не думал, что будет легко. Но всё теперь казалось бессмысленным. Все его надежды, ожидания и короткие мечты рухнули. Его семья это волки и люди ему не нужны.
- Я знаю, что тебе всё-таки интересно, - вдруг заговорил Георгий потухшим голосом, не поднимая глаз, - Как убить меня. Ответ – никак. По одной простой причине. Я уже умер, - мужчина так и не поднимал взгляда, смотря на перелив пламени между палок, - Я уже и сам не знаю, кто я. Но знаю, что не могу умереть. Я пытался, - усмешка показалось даже какой-то злобной, а взгляд не моргая уставился на огонь, - Я сгорел. Может, поэтому моя кровь теперь жжёт всех, на кого она попадает. Это можно назвать проклятьем, если бы я не знал, что это сделал… один демон. Правда, рассказать он мне уже ничего не может. Ни что он со мной сотворил, ни как это исправить. Его убили. Его убили… - Георгий прикрыл глаза, зажав пальцами переносицу и чуть посмеялся, - Всех, кого я спасал – убили. Иронично. За что? Я не знаю. Почему я. Я всегда спрашивал. Почему я? И почему ты так засел в мою голову. Каждый раз, пуская пулю в голову, или прыгая с гигантской высоты, перед отключкой я видел испуганного мальчика, а потом… великолепного юношу в лесу. И в последний раз я подумал. Подумал. А что если я. Если мы. Если ты моё спасение? Ты был в самом начале, может быть… может с тобой всё станет иначе? – снова рассмеявшись, мужчина попытался взять себя в руки, зажал себе нос до слышимого хруста, а потом тяжело выдохнул, - Монстр. Может, ты и прав. Люди редкостные мрази. Да, в этом ты точно прав, - священник склонил голову на бок, посмотрел в чащу леса и ломано улыбнулся, - Быть может… я завидовал тебе..? Твоей спокойной жизни… тому, что ты не влюбился в меня, как ненормальный… что смог жить счастливо всё это время… Может… я винил тебя, совсем немного, ведь… если бы не ты я бы был обычным священником и даже не думал лезть в это…. В этот… в кошмар… этот… ужас… который сломал меня… нет-нет-нет, - Георгий зажал себе уши и бешено посмотрел в темноту, - Нет-нет-нет, я вас забыл. Это не я. Я не делал этого. Таблетки… подожди.
Георгий вскочил с места и побежал к машине. Рывком он сорвал свой плащ с сидения и выудил оттуда пузырёк, засыпав себе в рот сразу несколько. Проглотив, он ещё какое-то время стоял сгорбившись, зажав себе ужи. Когда его немного отпустило, он убрал пузырёк и вернулся к костру. Он сел как ни в чём не бывало, посмотрев на демона.
- Приступы, - спокойно объяснил мужчина, - Прошлое иногда меня догоняет. Таблетки помогают в этом, но я забыл их выпить, пока тебя ждал.

Чем больше затягивалось ожидания, тем более суровые мысли приходили в голову. Что он решил обмануть. Что вместо поиска места, они решили просто сбежать в другой лес. Или что он решил покончить с собой, только чтобы не достаться ему. Он сжимал в руках фонарь, чтобы не мять нарванный букет. Но в итоге Лука вышел из леса. Георгий как раз ходил вокруг машины, точно акула вокруг лодки, когда заметил приближение. Он подобрал букет и вышел к нему навстречу.
- Ты вернулся. Так долго, - улыбнулся Георгий протягивая ему букет цветов, - Я тут на поляне увидел, такие красивые, правда немного завяли за это время, но… вот.
Лука тяжело вздохнул, заметив очередной подарок ему. Видно, пока он хоть что-то из его рук не примет, он не успокоиться. Решив, что цветы не самый плохой вариант, демон выхватил их.
- Ты хотел поговорить, - напомнил ему полукровка, - Прямо так будем разговаривать?
- А… как надо? – Георгий недоуменно посмотрел на него, а демон устало выдохнул.
- Может, хотя бы костёр разведешь?
- А! Да, конечно, я сейчас.
Лука шёл на контакт, и это не могло не радовать. От его предложения сердце забилось чаще. Он думал, демон что-то скажет, послушает, а потом просто уйдёт в лес и на этом всё будет кончено. И уж точно он не думал уютно посидеть у костра. Засуетившись на месте, мужчина какое-то время вспоминал, что надо делать, а потом стал с фонарём выискивать достаточно сухие палки. По пути даже камушки нашёл, так что устроившись на поляне рядом с автомобилем, он с мастерил аккуратный костерочек, огороженный камнями. Пока Георгий возился с приготовлениями, Лука успел поймать себе какую-то зверушку и сейчас разделывал её, чтобы съесть. Присев у костра, священник с интересом наблюдал за тем, как он ест, просто отделяя мясо.
- Ты же говорить хотел, так чего молчишь? – напомнил ему демон, даже не поднимая глаз.
- Не знаю с чего начать, да и ты, вроде как, занят… - поведя плечом, мужчина тяжело выдохнул, собирая мысли в кучу, - Я уже сказал, что хочу быть с тобой. Наверное, мне стоит объяснить тот день, когда мы… когда я… мх… Лука, я думал об убийстве, но потом понял, что не смогу. Сейчас я понимаю свои чувства, но тогда они пугали. Я никогда прежде никого не любил. И я не знал что это – моё или твоё. От мыслей о том, кем ты являешься, я начал думать, что ты очаровал меня. Я испугался. Мне стоило поговорить с тобой тогда, и я хотел… но ты ушёл. И я не знал, что мне делать дальше. Я влюбился тогда и поступил… по-дурацки. А потом не знал, как всё исправиться. Я ведь даже… я ушел первым, прежде чем ты смог защититься. Я хочу сказать, я не пытался всерьёз убить тебя, - нахмурившись, Георгий поднял ладонь и прижал ко лбу, - Я много раз думал, что если бы я пошёл за тобой сразу, что если бы попытался объясниться. Может быть, всего этого и не произошло. Но теперь слишком поздно. А потом… ты уже выбрал себе путь и ясно дал мне понять, что не хочешь возвращаться к людям. Я и сам тогда не знал, чего хочу. Я был слишком молод и глуп. Я так сожалею о тех вещах, которые так и не сделал.

Георгий выпрямился, уже не пытаясь приблизиться. Его злость улетучилась как по щелчку. Его столкнули с тем, что он сделал. Впервые за долгое время мужчины испытал странное чувство. Что-то кольнуло в груди, и он сам отступил, опуская голову вниз.
И ещё эти слова. Он понял, что не может навредить мужчине. И потому готов вредить даже себе, лишь бы не подчиняться просьбам Георгия? В мозгу нарисовались сами собой неприятные образы, и он мотнул головой, старясь выбросить их из головы.
- Хорошо, - сдался мужчина, делая ещё несколько шагов назад, пока не упёрся в машину, - Я подожду тебя здесь, - Георгий поднял взгляд на юношу и трёх волков, один из которых вяло плёлся за остальными.
Почему-то демон даже не упомянул ошейник, который оставался на нём. Он смирился? Или хочет снять его своими силами?
- Лука, - окликнул мужчина перед тем, как силуэт скрылся в лесу, - Не пытайся снять ошейник сам. Я сниму его, когда ты вернёшься.
Георгий надеялся, что хотя бы этому предупреждению он довериться. Эта штука была специально запрограммирована так, чтобы её невозможно было снять. Любая попытка сделать это не через ключ приводила к очень сильному разряду тока, от которого твари падали в обморок на добрые полдня.
Стая скрылась, и мужчина остался в гордом одиночестве. Он раскрыл мешок, выудил оттуда вяленое мясо и бутылку свежей воды, сел на край прицепа и решил немного пожевать. Часы тянутся долго, особенно когда ждёт чего-то, чего ждал уже очень давно. Немного поев и полежав, Георгий решил прогуляться. Он наткнулся на поле цветов и повыбирал самых красивых, на свой взгляд оформляя букет. Из травинок сплёл шнурок, которым обвязал букет, чтобы он не распадался, а потом вернулся к машине.
- Эй, Лука, я убил твою семью, давай будем вместе, - себе под нос пробурчал Георгий, чуть выпрямляя руку с букетом, - Ага, как же. Десять раз. И почему я подумал, что это хорошая идея? Хотя, со своей задачей они, конечно, справились… стоило сходить самому? И он бы выслушал меня?
Мужчина отложил цветы и немного повернулся.
- Он сотню лет провёл с волками в лесу, с чего бы ему возвращаться к людям?
Повернув голову в другую сторону, он взглянул немного вверх и зажал подбородок.
- Зачем вообще об этом думать? Прошлое не изменить, - проговорил он более низким голосом, а потом склонил голову.
- Но ведь он сам получеловек? Неужели ему не одиноко? Я бы показал ему целый мир и не дал в обиду.
- Как сейчас, когда убил всю семью.
- Я не знал, что он ими так дорожит.
- Прожив с волками сотню лет? Даже дебил может об этом додуматься.
- Кто же знал, что они перестреляют их всех?
- А то бы волки дали унести своего вожака?
- Почему Лука не защитил их? Не отдал приказ бежать? Почему он пожертвовал ими всеми?
- Тупые мысли, - Георгий склонился и ударил себя по голове, - Конечно же я всё что мог, сделал не так. Притащил, связал и думал… что ему просто надо опомниться и когда он узнает меня, он… успокоиться… неужели только я это чувствую? – лицо мужчины искривилось.
- Но он же меня узнал, - от этой фразы он немного просиял и вздохнул, - Ну и узнал, а дальше что? Он до сих пор зол за тот раз. Когда я… когда… почему я вообще взял этот чертов кинжал. Если бы не тот чертов день, мы бы были вместе, хах. Были бы. И что теперь делать? Как извиниться за то, чего я не могу исправить?
- Нет, - Георгий поднял лицо и как-то криво улыбнулся, - Он будет моим. Он станет моим. Другого пути не может быть. Он всё поймёт. Ему просто надо понять.
Почувствовав, подступление тошноты Георгий снова встал. Начинались сумерки, а Луки всё ещё не было. Мужчина достал небольшой походный фонарь, зажёг его и поставил рядом с собой. Он смотрел вдаль, ловя каждое движение. Пару раз, подумав, что Лука возвращается, он вскакивал вместе с букетом и идиотской улыбкой. А потом понимал, что это непутёвый заяц прошмыгнул, или птица пролетела.

Священник сжал в руке мешок, который у него не приняли, от того, что услышал. Но вовремя постарался унять встрепенувшиеся нервы. Он выдохнул и вновь улыбнулся.
- Долго будешь искать?
- До ночи управлюсь, - бросил ему демон, уже собираясь уходить.
- Позволь тронуть тебя, прежде чем ты уйдёшь, - Георгий ступил следом, но сохранял дистанцию, которую отгораживали волки.
- Зачем? - юноша обернулся и безразлично посмотрел на мужчину.
- Мне нравится тебя трогать, - Георгий опустил взгляд, немного помявшись на месте.
- Нет, - отрезал тот, - До ночи подождёт.
- И ты считаешь это нормальным? - мужчина поднял взгляд и нахмурился, продолжив, когда Лука на него обернулся вновь, - Уговор был - поговорим, когда приедем сюда. Я освободил тебя, привёз в этот лез, ехал один без какой-либо помощи, потому что доверяю твоему слову. А стоило приехать, как ты ставишь новые условия. И я безропотно принимаю их, прошу только коснуться тебя. Как ты хочешь честности если сам поступаешь нечестно!
Руки у Георгия затряслись, он стиснул зубы и ступил ближе. Волки тут же зарычали, скаля свои клыки.
- Я делаю все, что могу, чтобы тебе было спокойней. Не я калечу тебя или их. Я был честен с тобой с самого начала. Я предупреждал, что опасно бороться. Я соблюдаю дистанцию не потому что они на меня рычат. Что они мне сделают? Покалечат только сами себя. Я это делаю ради тебя. Потому что тебе так комфортно. А взамен прошу только коснуться.

Мужчина с тоской посмотрел на нетронутый ужин и вздохнул. Лука выглядел болезненно, но он никак не хотел идти на примирение. То, что он согласился поговорить, уже было большим достижением. И то, что перестал с ним бороться.
- Не хочешь позавтракать? - спокойно и уже без улыбки спросил Георгия, зная совершенно точно ответ.
- Нет, - качнул головой юноша, поднимаясь со своего места.
- Тогда пойдём.
Георгий повернулся и вышел, оставляя дверь открытой. Дом оказался достаточно большим. Из коридора вело много разных комнах, но только одна из них была с железной дверью. Мужчина вывел их на улицу. Со всех сторон дом обнимал лес. Высокие раскидистые деревья, закрывающие собой небосвод. Рядом с домом стояла крупная машина. Два сидения для водителя, а сзади покрытый брезентом прицеп, в котором обычно перевозят товар или солдат. Георгий закинул полотно наверх и спустил ступеньку, чтобы волки и Лука могли забраться внутрь. Он подал руку юноше, но тот поднялся, даже не взглянув на мужчину.
- Только попробуй меня обмануть.
- Я тебе не вру, - мягко улыбнулся мужчина, - И не врал никогда.
Привязав брезент так, чтобы он не трепыхался, мужчина пошел за руль. Немного ожидания и камаз двинулся вперед. Он ехал несколько часов без остановок, прежде чем остановиться у заветного леса. Когда Георгий распахнул снова ткань, волки выпрыгнули и без ступеньки. Священник прятал за спиной руку, на что юноша смотрел с подозрением. А когда он спустился, мужчина протянул мешок.
- Это подарок, - ответил он на недоверчивый взгляд, - Новая плотная одежда, вяленое мясо. Так, по мелочи.

Георгий счастливо улыбнулся. Он пришел с очередным подносом, который сейчас поставил на столик. Конечно, его планы были совсем другими, но он готов был их сменить, если Лука будет действительно слушать. Если попытается понять его чувства. В конце концов, если все пойдёт прахом, он просто сможет поймать его снова. Лука просто полукровка и управы не сейчас, но потом он точно сможет найти. Сейчас важнее было достучаться до него. Хотелось, чтобы он искренне желал быть рядом.
- Договорились. Сейчас машины нет, но к завтрашнему дню она будет готова. А пока ты можешь поесть. Еда не отравлена, - священник чуть шагнул в сторону Луки и волчицы зарычали, - Я отстегну тебя. Тебе ведь нужно отдохнуть по-человечески, поесть, поспать. Я просто отстегну.
- Без лишних движений, - шикнул демон и в конце выдохнул. Волки расступились, но смотрели внимательно за каждым движением мужчины.
- Ты так возмужал, но до сих пор остался невероятно красивым, - тихо проговорил Георгия, отстегивая по очереди все оковы. Лука пошатнулся и едва не упал, но мужчина подловил его.
- Не трогай! - вскрикнул демон и оттолкнул священника.
- Я просто помогаю... - выдохнул мужчина, но не стал лезть. Он вернулся к двери, повозился за ней немного, а потом внес свиной окорок без кожи, скинув его на пол, - Это еда для твоих волков. Ах, кстати...
Георгий подошел к столу и выложил на него колбочку, шприцы и бутылку с раствором.
- Это для него, - священник махнул рукой в сторону волка, что все ещё лежал на боку и сопел, - По миллилитру дважды в день вкалывать, пасть промывать раствором. Это поможет его пасти зажить. Мне ты явно не захочешь доверять это дело. Это легкие препараты, уже... проверенные после ожогов от моей крови.
Георгий снова улыбнулся, немного помялся у выхода.
-Спасибо, - сказал он и вышел за дверь.

Георгий выглядел печально. Он смотрел на юношу с тоской, слушая его гневную речь. И не менее печально наблюдал за тем, как ток прошивает его тело. Он искренне надеялся, что хотя бы сейчас Лука сможет его выслушать. Но пока ещё рано.
Георгий будто бы даже не сопротивлялся тому, что происходило дальше. Пульт не отменял того, что ошейник был по-прежнему на нём, как и того, что этот метал он бы не мог сломать своими руками. Ни оковы, ни ошейник, ни цепи – он ничего из этого не сможет сломать сам. Мужчина с печальной усталостью смотрел на волка, даже поднял искалеченную руку выше, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Лука, я же сказал, что я знаю о тебе всё. Я знаю, на что ты способен. И я привёл их сюда не потому, что не знал, что ты не можешь использовать их. Я привёл их к тебе. Да, я просчитался, когда не подумал о том, как эти волки тебе дороги. Не я снаряжал наёмников. Я лишь рассказал им о том, как усыпить тебя и дал им золото. Знаешь… я ведь даже не говорил им, что ты вожак стаи, - Георгий мягко улыбнулся, запустив свободную руку в шерсть зверя, - Решил довериться судьбе. Подумал, если они не справятся, значит судьба против нашего союза. Капитан наёмников сам собрал остальную информацию. Наверное… стоило подумать о том, что они сделают на пути к тебе, но я так хотел скорее тебя увидеть. Лука… - мужчина выдохнул, уже чувствуя запах плавящегося мяса и видя пар изо рта волка, - Это ведь твоя семья. Зачем ты используешь их как своё оружие? Прошу, отпусти и я помогу этому волку. Он скоро наглотается моей крови и может умереть.

"Что с ним?"

- Ты ведь не пытаешься даже слушать меня. Я обезопасил тебя не потому, что боюсь твоих когтей. А потому, что моя кровь убивает, - спокойно ответил мужчина, повернув голову в сторону тела Луки.

Волк распахнул свою пасть и оттуда полилась жидкость бурого цвета. Какой-то ошметок отвалился от кожи. Волк заскулил и стал отступать, прижав уши к голове. Мужчина поднялся, подошел к столу откуда достал бутылку с прозрачной жидкостью. Он пошел к волку, но тот зарычал и оскалился, не смотря на боль в пасти.

- Лука, я помогу. Скоро ему расплавит пасть до костей. Ты ведь любишь их, дай мне помочь.

Но волк не слушался. Быть может, Лука и вправду сейчас потерял над собой контроль и теперь животные были сами по себе. Вздохнув, мужчина залез свободной рукой в карман и достал оттуда шприц. Резкий выпад, игла понзила шкуру и через пару секунд волк беспомощно обвалился на пол. Две самки встали в оборону вокруг волчат, совершенно не понимая, что им теперь делать. Георгий раскрыл сочащуюся кровью пасть и залил туда раствор. От слизистой поднялась пена, но кровь остановилась, как и реакция. Волк тяжело дышал первые пол минуты, а потом его дыхание успокоилось. Георгий закрыл бутылку, вытащил шприц и огладил бедолагу по шерсти.
Шрамы на руке уже почти затянулись. Георгий смахнул остатки крови, прожигающей одежду и двинулся к безвольно висящему телу.
- Я обещаю загладить свою вину, Лука. Я понимаю, ты зол на меня. Я поступил с тобой нечестно, - священник подошел вплотную и опустил руку на его талию, задирая обветшалую одежду, - Наверное, ты прав. Кое-что я сделал специально. Из ревности, что ты любишь их. Это эгоистично с моей стороны. Но тогда... в ту ночь я понял, что чувствую к тебе что-то особенное. Я думал ты проклял меня, поэтому и испугался. Поэтому и думал убить тебя. Но я не смог. Потому что я влюбился а тебя, Лука. Впервые в своей жизни я влюбился в кого-то. А ты ушёл. Я понимаю почему и не виню тебя. Виноват только я. Но я хочу все исправить. Хочу быть с тобой рядом, - Георгий сместил руку и коснулся изгиба его талии. Коснулся гладкой кожи впалого живота и прижался еще ближе, вдыхая запах с его локонов, путающихся на плече, - Ты - все о чём я могу мечтать. Все, чего я могу желать. Все, что мне нужно. Я сделаю для тебя все, что попросишь. Покажу тебе целый мир, он огромен и прекрасен. Я никому не дам причинить тебе боль.
- Убери... руки... - тяжело прорычал Лука, чуть поднимая голову, - Ты... мерзкий... ублюдок...
- Я так давно хотел коснуться тебя... я боялся, что больше никогда тебя не увижу.
- Убери свои грязные руки! - Лука закричал и Георгий отступил, печально на него смотря.
- Я люблю тебя, - сказал он с болезненной улыбкой, а потом обернулся, выходя из комнаты. Он оставил волков вместе с Лукой, давай им всем время побыть наедине.

Георгий слушал его с печальной улыбкой. Он подошёл ближе, когда разряд тока отпустил его и обращение снова спало.
- Я не знал, что они были тебе так дороги. Как и то, что наёмники убьют их всех. Мне очень жаль, поверь. И жаль, что тогда я хотел причинить тебе боль. Ты бы не умер от кинжала, я уже это понял, но само моё намерение… хотел бы я этого не делать, я сожалею. Но Лука… ты и шанса мне не дал на прощение тогда, - демон не отвечал ему. Он молча смотрел чернильными глазами и скалился, - Я попытаюсь исправить эту ситуацию. Сделаю всё, что в моих силах. Просто дай мне шанс.
- Ни за что, - прорычал полукровка скрепя стиснутыми клыками.
- Я знаю, сейчас тебе больно от потери, я не тороплю тебя. У тебя будет столько времени, сколько нужно. Я не собираюсь убивать тебе. И не хочу, чтобы тебе было больно. Но… эти меры, - мужчина провёл рукой по воздуху, указывая на оковы, - Я обезопасил тебя. Если ты не будешь дёргаться и будешь слушать меня – тебе не будет больно.
Мужчина видел, что Лука его уже не слушает, а потому оставил его в комнате наедине с самим собой. Прошла ночь, а потом наступило и утро. Он не мог сомкнуть глаз, но стало уже значительно лучше. Наверное, всё то, чем его накачали, уже выветрилось. Когда солнце начало прокрадываться в помещение, Лука смог оглядеть его лучше. Небольшая комната с различной мебелью, в том числе и шкафы, и столы, и даже односпальная кровать. Здесь было одно окно, но даже отсюда и через шторы были видны прутья решёток. Видно, в этой комнате Георгий и решил держать Луку. Да и дверь была тяжёлой, металлической.
Спустя пару часов после рассвета Лука услышал шаги, а потом дверь открылась. В неё вошёл Георгий с подносом в руках. Стейк, овощи, припущенные на гриле и горячий чай.
- С добрым утром, сокровище, - тепло улыбнулся Георгий, - Ты подумал над моим предложением?
- Когда я выберусь – ты сдохнешь, - прорычал демон.
Вздохнув, мужчина поставил поднос на стол, нарезал на тарелке стейк, а потом вместе с ней подошёл к пленнику.
- Давай я тебя покормлю?
- Не приближайся ко мне. Мне от тебя ничего не нужно, кроме твоей смерти.
- Ну же, хоть кусочек съешь. Я сам готовил, вышло очень вкусно, - Георгий встал в шаге от него и протянул кусочек мяса на вилке. Лука лишь отвернул лицо, закрыв глаза, - Я понимаю. Но тебе всё равно нужно будет поесть, рано или поздно, - мужчина вздохнул и отошёл, самолично уплетая приготовленный завтрак, - Я тебя освобожу, как только ты будешь готов к диалогу. Я имею ввиду, отстегну от стены. Ты наверняка уже устал находиться в таком положении. Здесь у тебя удобная мягкая кровать. Стол, книги. Всё, чтобы тебе не было скучно.
Только гневный взгляд. Но Георгий и не ждал, что будет просто. Ещё пару раз он попытался прийти, чтобы покормить его, но Лука лишь отрыкивался и отворачивался. Наконец, когда демон стал пассивным на вид, мужчина попытался его открепить. Отстегнул одну руку, но именно в этот момент Лука замахнулся ею и полоснул когтями по шее. Мужчина шикнул и отступил несколько шагов назад, пока демон стал пытаться открепить другую руку. И в этот же момент его пронзило током. Он непонимающе уставился на мужчину, ведь никакого обращения сейчас не было, пока не заметил в его руке небольшой пульт с кнопкой. Георгий держался за шею свободной рукой, из-под пальцев текла кровь, но не так, как она обычно течёт из порванной артерии.
- Если ты хотел убить меня, - раздражающе тепло сказал Георгий, - Тебе стоило дождаться, когда я освобожу тебя всего. Я не хочу тебе делать больно, но ты меня вынуждаешь. Зачем? – его брови сдвинулись, и он выпрямился, отпуская шею. От кожи шёл небольшой пар, а раны затягивались прямо на глазах так, будто их чем-то прижигали прямо изнутри.
Священник шагнул ближе и Лука заставил себя выйти из ступора, тут же ощетинился и приготовился снова ударить когтями, но… очередной разряд. Это начинало здорово злить, но стоило разозлиться, как штука на шее предупреждающе запищала. Третьего разряда Лука точно не хотел, а потому смирился с тем, что Георгий приковал его руку обратно к стене.
- Сокровище, прости меня за это, но как ещё мне быть? Я хочу просто поговорить с тобой. Показать тебе это место. А ты даже слушать не хочешь.
Юноша тяжело дышал. В голове пульсировало, мышцы подрагивали от прошедших по телу разрядов. Георгий вновь дотронулся до щеки и всё, что смог демон – повернуть голову в другую сторону, едва оскалившись.
- Ты не сможешь убить меня. Я же сказал. Я предусмотрел всё. И твои попытки убить меня – тоже. Моё человеческое тело не выдержало бы это. Но теперь – я неуязвим для тебя. Но я могу тебе навредить, а я этого не хочу. Именно поэтому ты прикован. Прошу, не делай всё таким сложным. Я же стараюсь ради нас, как ты не поймёшь? Ладно… обсудим это, когда ты будешь готов услышать меня.
Мужчина оставил демона в тишине. Сутки он не заявлялся вовсе, так что Лука даже задремал в таком висячем положении. Но вдруг он проснулся где-то под вечер следующего дня. По коже прошлись странные мурашки. Он как будто бы слышал что-то, но пока не понимал, что именно. И чем ближе это что-то становилось, тем холоднее было на душе. Наконец, он услышал шаги и тихое поскуливание.
Дверь раскрылась и в помещение вошёл Георгий. В руках у него была большая коробка, а в ней скулили щенки.
- Когда я понял, что ты так дорожил своими волками, я вдруг подумал. При такой большой стае, у них должны быть щенки. А щенков кто-то должен защищать, верно? Насколько мне хватает моих познаний, слабых самок и самцов оставляют приглядывать за потомством. И я оказался прав, - Георгий сиял от счастья, демонстрируя свою находку, - Это щенки твоей стаи, а ещё, - Поставив коробку на пол, Георгий щелкнул сторону, и в помещение зашёл мужчина, который на поводке вёл троих волков. На мордах всех трёх были намордники, они рычали, прижимая уши, но уже поняли, что поделать ничего не могут. Стоило им увидеть прикованного Луку, как уши их встали, хвосты завиляли, и они попытались броситься к Хозяину, но Георгий остановил их, потянув за поводок.
- Отпусти их! – почти закричал Лука.
- Не волнуйся ты так, - махнув рукой, Георгий отпустил мужчину, и он ушёл, закрыв за ними дверь, - Я не собираюсь их убивать или делать им больно. Я не буду шантажировать тебя ими. Я привёл их, потому что они тебе дороги. И, насколько я понимаю, это все, кто остался, и они без вожака или других сильных волков, могут умереть, - Лука скалился, и волки подхватили этот оскал, повернувшись на своего пленителя, - Я отпущу их и сниму с них намордники, если ты прикажешь им не атаковать меня. Послушай, я ведь правда не знал. И не приказывал их убивать. Вот они, целы и невредимы, без единой царапинки, видишь? Если они нападут, им будет плохо.
Демон долго буравил его взглядом, но в конечном итоге выдохнул. Было тихо, но волки вдруг успокоились и все трое сели, пускай и смотрели недоверчиво на человека перед ними. Георгий аккуратно снял с каждого ошейник и намордник, а потом отошёл.
- Вот, видишь? Я держу слово, - Георгий в примирительном жесте поднял руки и отошёл к двери, - Я не собираюсь причинять боль, если всё будет так, как я говорю. Понимаешь?

Георгий медленно ласкал малыша, обходительно вылизывая плоть с каждой стороны, где мог достать. Постепенно он приближался к губами, пока не объял ими голову. Гулкий стон и Георгий затормозил, но Лука не стал отталкивать. Да и мужчина сам не то, чтобы прямо знал, что ему делать. В теории он понимал, что не нужно касаться зубами. Однако, что именно делать, чтобы сделать приятно – это вопрос. Он примял с одной стороны языком и плотно сжал губы, заглотив плоть настолько, насколько мог, чтобы это не было тяжело для самого себя. Всё же, не хотел он закончить опыт рвотой или чем-то ещё. Да и Лука не просил об этом. Мужчина из любопытство попробовал, из любопытства продолжал. К тому же, он увидел, что малыш млеет и хотел, чтобы он в этих ощущениях забыл всё, что с ним было раньше. Все прикосновения, всё насилие, всё то, что доставляло ему мучения. Вобрав половину, Георгий медленно двинул головой, сначала вверх потом обратно вниз, ощутив вдруг хватку на своих волосах. Он хочет остановить? Посмотрев на Луку, Георгий увидел его раскрасневшуюся млеющую моську и услышал сдавленное: «Отче». Значит, ему пока действительно всё нравится. Аккуратно, священник продолжил так, как умел, иногда сглатывая слюну, а от этого двигая языком по плоти.

Георгий сел следом, а когда Лука договорил, печально улыбнулся, сокращая расстояние. Он коснулся ладонью его щеки и заглянул в золото глаз.
- Конечно, Лука. Ты ведь сам сказал, что я отличаюсь от тех, кто был раньше с тобой, - мужчина приблизился настолько, чтобы их лбы соприкоснулись, и он прикрыл глаза, - Я ещё тогда говорил тебе, чтобы ты остановил меня, если тебе будет неприятно или больно. Как бы далеко мы не зашли. Разумеется я остановлюсь. Если ты не хочешь, я могу и не начинать. Поэтому я и спрашиваю, чтобы не делать того, что будет для тебя плохо.
- Я не против, - повторил Луки тихим, смущённым голосом, - Просто… волнуюсь…
- Я остановлюсь, - пообещал Георгий, чуть отстраняясь, - Как только ты скажешь.
После кивка демона, мужчина вновь сократил расстояние и мягко поцеловал его в губы. Вместе с этим он снова уложил мальчика на траву, мягко и медленно. Кажется, сейчас он был даже больше взволновал, чем в первую ночь. Разорвав поцелуй, Георгий стал касаться губами кожи, понемногу спускаясь ниже.
- Сегодня я… трогал тебя. Это тоже было неприятно? – тихо поинтересовался мужчина, специально не поднимая взгляда, чтобы не смущать.
- Нет. Было приятно… но… слишком чувствительно… просто рука это одно, а… - ахнув от очередного поцелуя на коже, демон не закончил предложение, но Георгий и так всё понял.
Он плавно и не торопясь спускался ниже, уже точно зная, что такие поцелуи Луке нравятся. Поэтому хотя бы это точно было бы тем, от чего он действительно получит удовольствие. Но он дошёл до паха. Удивительно, они оба кончили, а Лука вновь был возбужден. От мыслей или поцелуев? В любом случае, это доказывало, что он не против такого маленького эксперимента. Первое касание губ было по длине. Мужчина уже успел и по себе заметить, что головка чертовски чувствительна, так что стоило начать с чего-то помягче. И всё равно Лука выдохнул, прижав ладонь к своим губам. Не отрывая губ, Георгий скользнул ими вниз, до основания. Член ещё был влажен, хотя не удивительно. Какие-то капли были совсем свежими. Осторожно, священник вытянул язык, коснувшись плоти сначала кончиком, а потом всё больше мышцы прижал к нему. Рецепторы вспыхнули странным вкусом, но мужчина не отдёрнулся и не отстранился. Он просто какое-то время просто прижимался, пытаясь понять, что он ощущает. Горько, терпко и немного сладко. Странный, ни с чем несравнимый вкус. Что не удивительно, ведь люди такое не едят. Но с другой стороны. Он ощутил, как во рту стало мокро от слюны. Может быть, это приветы от природы? Странное чувство, хотелось продолжать, даже несмотря на непривычность вкуса. Мужчина поднялся выше, проводя языком по длине, а потом осторожно коснулся головки, тут же внимательно посмотрев на Луку.

Нельзя было сказать, чтобы Лука и сам не задумался о том, что такое ему подсунул слепец. Ведь он запросто мог сделать это не только специально, но и просто перепутать скляночки, ведь он как-никак ничего не видит. И к тому же, в тот момент, когда лекарство было передано, нельзя было сказать, чтобы Сохор был спокоен - поступок мальчишки его явно взволновал, хоть он и старался нивелировать это злостью. Но о таком Лука бы точно рассказывать не стал. Он спокойно жмурил глаза, пригревшись под лучами падающего сквозь ветки солнышка, чуть ёрзая от приятных поглаживаний по спине и ниже.
Просьба изумила. Какое-то время, как и обычно, когда поступала странная странная просьба или вопрос, малыш хлопал глазенками, затем начал краснеть, а затем приподнялся и сел, непонимающе глядя на Георгия с более большого расстояния.
- Зачем? Тебе.. интересен запах?
- Ты не хочешь? - священник проследил за изменениями на алой моське, которая куда только не отворачивалась, чтобы справиться со смущением и смятением.
- У меня.. есть... - Лука закусил краешек губы, старательно поднимая слова в мыслях. - .. проблема.. небольшая... с этим. Каждый раз, когда меня трогали там, было максимально неприятно. Даже если насильно доводили до разрядки. Всё равно было неприятно. Лучше бы и не трогали. Но.. теперь я действительно слишком дёргаюсь от любых касаний. Ум-м.. - тваренок потупился на свои лапки, которые начал перебирать на уровне груди. - Я не против, чтобы ты попробовал... если это ты.. но.. ты ведь остановишься, если я попрошу?

Мужчина тяжело вздохнул, но вместе с тем он не мог злиться на малыша, ведь он пытался помочь. Пальцы поймали подбородок и повернули к себе виноватое личико, а сам Георгий приподнялся на локте.
- Спасибо, - проговорил мужчина, опустив поцелуй на его щёку, но следом серьёзно посмотрел в глаза, - Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не будешь использовать своё тело, чтобы что-то получить. Неважно, что случиться со мной или кем-то другим. Мы обязательно найдём способ, как решить проблему и без этого. Хорошо?
Лука чуть поджал губы, но кивнул, а потом улыбнулся, заползая чуть дальше, чтобы прижаться лицом к его груди. Священник обнял хрупкие плечи одной ладонью, мягко поглаживая по изогнутой спинке.
- Говоришь, лекарство Сохор дал? С одной стороны, я чувствую, что мне легче. Но, - хмыкнув, Георгий устремил взгляд в небо, - Я ведь возбудился действительно внезапно. Я ни о чём таком даже не думал. Чёртов старик-извращенец, неужто что-то эдакое подмешал? Хотя мне трудно понять в чём конкретно дело, я не испытывал ни такой болезни, ни таких… эмоций. Может быть, моё тело само по себе уже так реагирует, - вздохнув снова, священник прикрыл глаза и вновь расслабился на траве, уже неосознанно добравшись ладонью до округлости задницы, - Я знал священников, которым приходилось проводить определённую процедуру. Потому что сколько бы они не читали молитв, реакция всё равно была.
- А что за процедура?
- Кастрирование. Отрезали себе кое-что.
- Ауч… всё больше удивляюсь этой религии, - Лука сначала поморщился, а потом выдохнул, когда пальцы чуть теснее сжали его ягодицу, - Отче… что ты…
- Прости… - мужчина улыбнулся, расслабил пальцы, но ладонь не убрал, - У меня странные мысли в голову приходят. Я кое о чём уже не первый раз думаю, и раз уж мы здесь… мне любопытно попробовать?
- Что? – Лука приподнялся, упираясь в его грудь, несколько насторожено посмотрев в глаза.
- Ну… я ещё в первый раз тебя поцеловал… там. Я не стал заходить дальше, ты сказал, что очень чувствительно. Но от тебя такой интересный запах был. В общем… как бы это спросить, - усмехнувшись, Георгий чувствовал от его внимательного взгляда смущение, поэтому прикрыл глаза и попытался собраться с мыслями, - Я бы хотел коснуться не только губами. Я, правда, не знаю как это делать и вряд ли будет очень приятно. Но… могу я попробовать?

Лука улыбнулся, возвращаясь обратно в горизонтальное положение, не испытывая никаких проблем с тем, чтобы поваляться голым на травке. Его мордочка опустилась на плечо священника, а светлые глаза, уже просохшие, внимательно оценивали состояние говорившего.
- Как ты понимаешь, я никого не пытался лечить раньше. - задумчиво протянул он, болтая в воздухе вскинутыми вверх стопами. - Представления даже не имею, могу или не могу.. Но хорошо, если ты прав. Неважно, что именно сработало как лекарство. Я рад, что тебе лучше.
Слетевшее с уст "лекарство" заставило вспомнить о сделке с Сохором, и полукровка отвёл взгляд, пытаясь собраться с мыслями, чтобы правильно преподнести случившееся.
- Отче, я.. дал тебе лекарство сегодня за завтраком. Оно тоже могло помочь. - заметив, как Георгий метнул на него удивленный взгляд, малыш не сдержал ласковой улыбки. - Старик дал мне его. Ещё вчера, видимо, вспомнил, что у него есть, чем лечить лихорадку. Не волнуйся, он ничего плохого не делал. И никаких пошлостей не предлагал.
- Но он ничего не даёт просто так. - в голосе священника чувствовалось напряжение, и нега после расслабленности и удовольствия быстро сходила на нет. - Что он сделал? Почему ты не сказал сразу?
- Честно, ничего такого. - Лука опустил взгляд, прижав к голове невидимые уши - настолько его вид казался жалобно-щенячьим. - Тебе было нехорошо.. я не хотел расталкивать тебя, когда ты уснул. Сон ведь тоже лечит. Отче.. я просто ответил ему на вопрос, и он дал мне лекарство. Я клянусь тебе. Да, он странный, иногда шутит уже на грани, но он... не думаю, что он стал бы обижать меня.

Георгий по началу пытался держаться, но в конце концов всё же опустился на траву сначала сев, а потом и полностью лёг, приводя дыхание в норму и расслабляясь под тёплыми утренними лучами солнца. Да и лёгкий ветерок здесь был нежный и тёплый, так что даже можно было не сильно волноваться о лихорадке. Хотя к удивлению, мужчина вдруг понял, что ощущает себя лучше, чем когда проснулся. Может, это лишь так кажется после секса, но когда сердцебиение унялось, мужчина тронул свой собственный лоб. Он был горяч, но трудно понять, после связи или от болезни.
- Нет… наверное, - мужчина задумался, прикрыв глаза, наконец расслабленно выдыхая, уложив ладонь поперек своего живота, - Если честно… я сам не знаю. Может жар на меня так действует. В голове было вязко и туманно. Я с трудом думал и… оно как-то даже само. Я… как бы сказать… очень соскучился. Ты ведь тоже чувствуешь это? Я имею ввиду… когда мы вместе. Так хорошо и спокойно. Всё остальное становиться неважно. Ни волнений, ни переживаний, ни боли.
Мужчина немного помолчал. Он открыл взгляд, задумчиво посмотрев сквозь листву. Было видно небо и мелкие пушистые облака. Взгляд сместился на тело Луки. Тот уже потянулся за своей одеждой, когда Георгий вдруг остановил его прикосновением.
- Можно… мы побудем так немного? Ты такой красивый. Тебе не будет… неприятно побыть… без одежды какое-то время? – мужчина увидел, что демон остановился и присел рядом, - Мне кажется… мне стало лучше. Лихорадка как будто немного спала. Ты можешь лечить… этим самым… и других людей?

Не помогли ни покусывания губ, ни попытки заткнуть себя своей же рукой. Когда Георгий разогнался до предела, ничего, кроме коротких всхлипывающих вдохов уже невозможно было издать. Лука уже не дышал, а практически плакал от остроты ощущений. Внутри стало горячо, мягко, и очень влажно, и так сильно контрастировало с колючим, знобливым ощущением спереди, что сознание здорово меркло от подобного. Малыш кончил следом, задрожав сильнее и теряя последние силы в ногах. Конечно, священник обнимал его поперек груди, но малыш не на шутку ослаб, и за ним всё же пришлось опуститься на траву. Демон не опустился ничком. Он ещё пытался упираться руками в землю, но даже локти заметно потряхивало, пасть была приоткрыта от дерганого дыхания, а лицо - насквозь мокрым от слез. Взгляд, блуждающий и пьяный, нехотя светлел, но прежде, чем тело сможет самостоятельно подняться, Лука попытался сфокусироваться на мужчине и кашлянуть, прочищая себе горло.
- Что ..нашло на тебя этим утром? Не то чтобы я против, просто... это как-то связано с твоими кошмарами?

На губах Георгий появилась улыбка, такая же подрагивающая, как и у Луки. Он прижался лбом к его виску и тяжело выдохнул, но вместе с тем чувствовалось, насколько он счастлив.
- Я так рад… рад, что тебе не плохо, - проговорил священник, отпустив моську, вместо этого оглаживая его дрожащие изгибы, - Так рад… что мы можем… получать удовольствие… вместе…
Вторая рука упёрлась в ствол дерева, к которому прижимался демон. Многострадальная кора с хрустом опадала от когтей суккуба, но, вероятно, такие мелочи не особо важны прочному стволу. Мягкий толчок заставил их обоих застонать и прогнуться. Они оба чувствовали жар и одновременно холодок от ощущений, которые гуляли по телу. Так странно. Действительно странно и в то же время словно абсолютно нормально, что они подсели на это чувство. Георгий всё ещё сомневался, что малышу не больно и не плохо, даже с моральной точки зрения. Ведь его тело так часто использовали для грязных утех. Да и Георгий не был опытным кавалером, так что не мог судить о чём говорят сигналы его тела. С другой стороны, наверное Лука ещё бы в доме отказался, учитывая что мужчина сам мог пойти в обратную, стоило демону только заикнуться, что он не желает.
С ними двумя действительно происходило что-то странная. Особая тяга, химия, которую трудно объяснить логикой. Они определенно точно должны были ненавидеть секс, но вдвоём… это становилось чем-то большим.
Медленно назад и так же медленно вперёд. Лука скулит будто болезненно, но при этом поддаётся навстречу, только больше изгибаясь. Так тепло и хорошо. Можно понять мужчин и их тягу к сексу. Но трудно понять их жестокие желания. Зачем? Зачем они, когда и так невероятно хорошо. Когда тело тает, только от нахождения внутри. Когда тебя так тесно обнимают и словно засасывают глубже. Зачем? Зачем делать ему больно?
- Я защищу тебя, - жарко выдохнул мужчина, целуя плечо и начиная двигать бёдрами уже ритмично, - Больше никто… не посмеет сделать… тебе больно… я защищу тебя…
Наверное и это звучало странно сейчас. Свободная рука легла поперек груди, обнимая и прижимая ближе к себе. Толчки обретали звук, хлюпающий и шлёпающий, очень пошлый и смущающий их обоих. Но останавливаться или замедляться точно не хотелось. Что поделать, если они такие? Грязные и ненасытные. Ладонь вдруг скользнула по груди, по животику и опустилась на достоинство малыша. Моментально родился громкий полустон, полувскрик, а внутренне Лука весь сжался, тут же пытаясь себя заглушить.
- Всё в порядке… - отозвался мужчина, вновь успокаивая его горячими поцелуями, - Ты когда-нибудь слышал… как кричать… лисы или бобры..?
На какое-то время Лука затих, а потом вдруг засмеялся, но коротко, потому что смех тут же перешёл в стон, ведь ни рука не останавливалась, продолжая хоть и рвано, но ласкать член спереди, да и достоинство внутри не замедляло своих движений.
- Серьё… зно..? Уроки… сейчас… ах… мх… От… че…
- Лисы и бобры кричат, - горячо выдохнул Георгий, почти на самое ушко, - Так, как будто кого-то режут… или насилуют… так что… даже если тут есть… лесник… скорее он решит… что тут резвиться… лиса…
«Ах вот, ты о чём» - подумал Лука, но сказать уже не мог. Конечно, он не верил, что его стоны и вскрики похожи на лисьи, но вскоре толчки начали ускоряться, так что у малыша просто не было иного выбора. Он цеплялся, чтобы не упасть, выдерживая на себе давление тела Георгия и его голод. Сейчас совершенно не казалось, что Георгий был болен. Он вполне резво двигался и жадно целовал.
Всё это так сильно сводило с ума их обоих, что долго противиться наслаждению было невозможно. Охваченные экстазом, их обоих начало потряхивать. Глубокие и резкие толчки вгоняли что-то помимо смазки. Вязкое и горячее. Но задумываться Лука не мог. Трясущиеся пальцы на его члене продолжали сжиматься и двигаться, доводя его до края.

Наверное, сложнее всего было расслабиться даже не из-за болезни священника, а из-за того, что это было утро. Было не просто светло, а даже как-то возмутительно-солнечно, и хотя на них точно никто не мог смотреть сейчас, Лука чувствовал себя неловко, совсем не так, как под защитой ночи. Его тело всё равно расслаблялось от ласк и поцелуев, но и мгновенно могло напрячься от любого хрустнувшего сучка. Впрочем, это состояние не продлилось долго. Хватило пальцев, чтобы тело демона выгнулось, а светлая голова запрокинулась, и он весь завибрировал, забывая обо всех своих страхах и давая волю и чувствам, и голосу. Мог ли он ждать, что с нетерпением ждал следующего раза? Не то чтобы. Он никогда прежде не ощущал такого. Казалось, что Лука, натерпевшийся от своего "дара", мог бы голодать хоть годами напролёт, но стоило Георгию даже несильно намекнуть на собственное желание - и тело велось, причём велось совершенно предательски, не давая ни малейшего шанса на отказ по причине слишком демонстративных признаков согласия. Это даже слегка бесило, но... пока всё взаимно, наверное, нет поводов для беспокойства?
- Нхх-х.. От... че!.. Ах!~
Коготки демона впились в кору клёна, словно он тонул и отчаянно пытался не отцепиться от единственного спасения. Пасть раскрылась, но не только для крика - Лука не мог надышаться, отчего-то будучи в силах дышать лишь ртом, а порой и вовсе не дыша, по мере того, как внутрь проникало уже знакомое распирающее чувство. Сладкий голос ломался в скулёж, скрип, порыкивание сам по себе, и он больше не мог отзываться на вопросы в стиле "ты в порядке". Он не знал, был ли он в порядке, можно ли "порядком" охарактеризовать этот ток, бегущий по всему телу, вынуждающий ножки дрожать и слабеть, а сердце выпрыгивать из груди? Хотелось прижаться к мужчине ближе, чувствовать его всем телом, но в то же время, словно неосознанно, Лука продолжал хвататься за ствол дерева, словно наоборот, "сбегая" от немного дискомфортных ощущений, без которых всё равно было никуда поначалу. Но обходительность и ласки Георгия сделали привыкание очень быстрым. Лука ещё помнил, как он жил раньше. Удовольствие никогда не вставало даже в качестве побочного эффекта. Георгий был первым, с кем это действо приобрело хоть какой-то положительный оттенок. Его горячие ладони гуляли по телу, и каждый миллиметр кожи под пальцами реагировал сигналами о новых волнах мурашек, о новых всполохах удовольствия в голове. Как бы там ни было, Лука всё же пытался сдерживать свои стоны, покусывал губу и прятал смущенную моську в локтях. Когда мужчина навалился чуть сильнее,оказавшись внутри полностью, Лука протяжно сладко проскулил и сильнее прогнулся в спине, опустившись лбом к стволу. Он был совершенно пунцовый от осознания, как же сильно его собственное тело умеет желать. Как же сильно горит лицо от смущения. И как же хорошо всё это может ощущаться. Все мысли и переживания о болезни как ветром сдуло. Впрочем, как и любые другие. Он уже не ощущал ни грамма боли, хоть Георгий и мог начать сразу размашисто двигаться - не только из моральных побуждений, но и из-за серьезной тесноты изнутри. Правда, теснотой дело не ограничивалось. Нутро тварёнка приятно сокращалось. Стоило лишь немного покачнуться и шевельнуть плотью внутри, как по всей длине члена проходила волна стягивающего горячего чувства, сильного, но чертовски приятного, от которого буквально искрило в глазах. Георгий потянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, чтобы не застонать, и мягко повернул к себе моську, лбом упавшую в ствол дерева.
- Ты так реагируешь .. тебе в самом деле так сильно нравится?
Лука перевёл на мужчину влажный, уже не вполне трезвый и адекватный, взгляд. Его губы чуть дрожали, но не от слёз. Он весь заметно мандражился, и стоило присмотреться к его алой моське подольше, как становилось понятно - он почти что в экстазе от происходящего, даже если ничего толком пока не происходит. Стоило даже просто провести кончиками пальцев вдоль шейных позвонков, как демон выгнулся снова, сладко скульнул и закатив глаза под белесые ресницы.
- ..да.. - смущенно обронил он, переступая на носочках по земле между корневищем дерева. - ..я.. не .. понимаю.. что со мной...

Георгий нежно улыбался, что остро контрастировало с его туманным возбуждённым взглядом, направленным на уже полюбившиеся черты демона. Он чуть склонил голову и прижался к ладони, вставая почти вплотную к нему.
- Люди иногда болеют. И далеко не всегда опасными заболеваниями. Правда, у меня это чаще зимой происходит, но похожее состояние бывает. Это обязательно пройдёт.
Лука лишь кивнул, особенно когда пальцы снова стали ощущаться на коже под одеждой. Было невозможно что-то говорить, когда жар мужчины окутывал с ног до головы. Когда его губы опустились на тонкую шею и своими прикосновениями начали гонять стаи мурашек. И будто бы усиливая это, пальцы плавали по телу снизу вверх, неумолимо подобравшись к бусинкам сосков, на прикосновение к которым Лука отреагировал особо бурно. Сместившись с шеи, Георгий поцеловал подбородок демона, а потом и губы, завлекая его в жадный поцелуй. Он словно бы терял голову, хотя и сам не знал почему. Полчаса назад он даже не думал ни о чём таком, и вот теперь все мысли были только об одном. Не осталось даже самоуничижительных размышлений, которые бы помогли остановиться. Казалось даже болезнь отходит на второй план под силой желания. Мужчина твёрже стоял на ногах, и в его руках снова чувствовалась сила.
Разорвав поцелуй, Георгий сам потянул рубаху с Луки, вынуждая его задрать руки. Но и сам малыш вскоре вцепился в полы ткани, так что священник и с себя стащил ненужную сейчас деталь гардероба. Ладони малыша коснулись разгорячённой кожи и он даже удивился, как тот стоит сейчас так уверенно перед ним и даже не трясётся, как было вчера. Но стоило поднять взгляд и увидеть голодную страсть в глазах напротив, как все вопросы просто испарялись.
- Лука… - горячее выдохнул мужчина поверх кожи плеча, продолжая касаться губами то здесь, то там, - Я так хочу… стереть с тебя все те болезненные воспоминания. Хочу, чтобы ты помнил только хорошее.
- Ты и так… это делаешь, - улыбнулся малыш, одной рукой зарываясь в смольные волосы, а другой обнимая за широкие плечи.
Ладонь, что только секунду назад гладила впалый животик, вдруг нырнула под штаны и вызвала смятый скулёж. Пальцы ловко пробрались под бельё и коснулись возбуждённого члена Луки. Георгий вновь поймал его губы в поцелуй, проглатывая часть его стонов, обласкивая подушечками пальцев достоинство. Малыш едва ли не плакал от таких горячих прикосновений, едва сдерживаясь, чтобы не царапать его спину. И снова такой резкий переход. Мгновение и штаны с бельём упали в траву, на которой они стояли. А Георгий чуть отстранился, продолжая поглаживать достоинство. Вместе с этим он любовался обнажённым демоном, который предстал перед ним в свете дня, без тайный сумрака. Было слишком неловко смотреть в ответ или просить Георгия раздеться, но он всё сделал сам. Золотые глаза как-то сами вернулись и зацепились за возбуждение мужчины. Он блестел изобилием смазки от возбуждения, ровно как и член Луки. Они оба так предельно желали друг друга, что это было даже удивлением. Священник, который никогда и ни с кем не спал прежде, и демон, который уже ненавидел секс из-за необходимости выживания.
Однако в какой-то момент Георгий застыл, а когда Лука поднял на него взгляд, увидел уже знакомое недоумение в глазах.
- Что-то не так?
- Я просто думаю… я не настолько в себе сейчас уверен, чтобы тебя на руки поднимать… Мы имеем некоторую разницу в росте, так что оставлять, как есть, неудобно, наверное. А отворачивать тебя… как-то… грубо?
Лука не сдержал уже привычного смешка, но улыбнулся с любовью, огладив священника по щеке. Каким бы голодным он ни был, как бы сильно он не завёлся, как бы плохо ему не было, он продолжал думать о комфорте и безопасности демона.
- Всё хорошо, - прошептал малыш, подтянулся на носочках, чтобы чмокнуть в губы, а потом сам повернулся спиной, упираясь в ствол дерева ладонями, - Это не грубо. Сейчас так будет лучше всего.
Когда Лука встал, чуть приподнявшись на носочках, разведя ножки в стороны и выгнувшись в поясничке, Георгий ощутил возбуждающий до предела укол в паху. Конечно, он не мог не вспоминать все эти истории и не думать о том, что с Лукой спали уже во всех возможных позах и местах. И всё же, даже если его тело всё знало, сейчас он выглядел таким чистым и прекрасным. Возможно, потому что всё, что было сейчас, малыш делал только для него. Делал сам того желая. Георгий не знал, как его тело реагировало на прикосновения других мужчин. Но почему-то он догадывался, что совершенно по-другому. Наверное он не скулил так сладко, когда в его тело проникал палец. На удивление там уже было так мокро, хотя Георгий на всякий случай смочил дополнительно, чтобы было легче. Правда, вряд ли кто-то так бережно обращался с ним, учитывая всё, что он рассказал. Хотелось найти каждого, и сделать с ними то, что они делали с Лукой.
Малыш дрогнул, когда палец задел «нужную» точку, чуть согнул колени, но снова распрямил их. Георгий подошёл ближе и упёрся достоинством в ягодицу. Почему-то, от этого голос малыша стал ещё громче. Желание? Сегодня будто бы даже быстрее поддавались мышцы, раскрываясь добровольней и охотно принимая в себе всё больше пальцев.
- Ты горячий… - вырвалось с губ Георгия, когда он вновь стал касаться губами плеча, стекая поцелуями на спину.
- Ты… тоже… - фыркнул малыш, стараясь сдерживать стоны, хотя выходило плохо, - То… точно всё в порядке?
- А ты хочешь прерваться сейчас? – улыбнулся мужчина, проникая уже четырьмя пальцами на максимальную длину.
- Просто… ах… мх… скажи, что всё… в порядке… - Лука попытался сделать серьёзный голос, но от касаний внутри и к чувствительной спинке это было невозможно.
- В полном порядке, - прошептал священник, выуживая пальцы и чуть смещаясь, теперь скользя достоинством между его ягодиц, - Мне никогда не было так хорошо.
Медленно, очень медленно Георгий толкался в его хрупкое тело. Это было так сладко, что картинка перед глазами пропадала. Но вместе с теми, мужчина чувствовал невероятный прилив сил, а потому даже ни разу не пошатнулся. А голос Луки только добавлял топлива в огонь. По телу бегал холодок от его сладких стонов и хотелось сорваться, но мужчина был предельно нежен и аккуратен, давая привыкнуть к себе, чтобы не делать лишний раз больно.

Лука выглядел забавно оглушенным, моргая на священника своими белыми ресницами. Он никак не представлял, как болеющий Георгий может сейчас говорить о таком, если вчера он буквально чуть не свалился в обморок. О каком сексе может идти речь? Ещё и идти в лес за этим? Но как бы не возмущался его разум, тело повелось молниеносно. Хватило этого серьёзного взгляда исподлобья, подёрнутого дымкой болезни, как внутри закололо и заныло, как от судороги. А от прикосновения ладони к беззащитной спине под одеждой само собой остановилось дыхание. К этим ощущениям было не так уж просто привыкнуть - Лука испытывал нечто похожее лишь в ту единственную ночь. И всё же, он попытался взять себя в руки, хоть уже и спалился с потрохами из-за своего густого румянца. Малыш улыбнулся и мягко сполз с колен игумена, помогая следом подняться и ему самому.
- Хорошо, идём, - легко согласившись, тваренок помог мужчине одеться в свой привычный вид, и придерживая его на всякий случай, оба спустились вниз. Сохора уже не было в комнате, вероятно, закончив с завтраком, он ушел либо в стойло, либо к себе в комнату, и это в любом случае было хорошо. Чтобы скоротить путь до леса, парочка покинула особняк через черный ход, а затем и через сад, мягко переходящий в негустую чащу. Утро воспевало начало нового дня, всюду доносились счастливые птичьи трелли, стрекотание кузнечиков, шорох крыльев, словом, лес вступал в свои права вместе со всеми своими обитателями. Лука шел рядом с Георгием, вполне уверенно шагающим вперед, и не прекращал краснеть от каждой своей мысли. Может ли статься такое, что Сохор снова его разыграл? Дал не лекарство, а какой-нибудь афродизиак... Но почему-то, после момента с "осмотром", не хотелось верить, что он настолько подлый и ужасный человек. Одновременно с этими мыслями вспомнилось, что он ни слова не сказал о случившемся Георгию. Понятное дело, прошлым вечером было уже не рассказать, но и сегодня он умолчал, что Сохор его касался. Но.. стоило ли говорить о таком сейчас, когда Георгий в подобном состоянии, близком к очень доверительному и интимному?
Вероятно, малыш шел слишком задумчивым, поскольку в какой-то момент, уже не замечая, где они находятся, Лука чуть споткнулся о корягу и едва не уронил за собой Георгия.
- Прости! - быстро поспешил исправить ситуацию Лука, удержав равновесие, как его буквально рывком впечатали спиной в старый, широкий клён с раскидистыми ветвями. Некоторые из них ниспадали так низко, что почти касались земли, так что ни тваренка, ни мужчину под этой ширмой невозможно было бы разглядеть.
- Отче... - белые ресницы затрепетали, а взгляд вновь утонул в этих не по ситуации серьезных зеленых глазах напротив.
- Ты выглядишь взволнованным. - только и произнес Георгий, поглаживая малыша по щеке, но тот не удержался и отвёл взгляд, закусывая губу. - Всё же не хочешь?
- Нет. - поспешил остановить догадки чёрт, вернув взгляд и протягивая руки до немного бледного от лихорадки лица напротив себя. - Я хочу.. просто переживаю за тебя..
Лука решил, что расскажет ему после. Но точно не сейчас. Сейчас его хотелось максимально окружить теплом и любовью, всей, какая только есть.

Когда малыш вошёл в комнату, Георгий приподнялся с постели, протирая глаза. Было видно, что он задремал и сейчас делал вид, будто всё это время просто сидел. Зачесав волосы рукой назад, мужчина улыбнулся, посмотрев на поднос.
- Я думал Сохор попросил тебя с ним завтракать, - сипло проговорил священник, когда Лука присел на постели и поставил порцию мужчины ему на колени.
- Попросил, но я не хочу там сидеть без тебя. К тому же, ты ведь тоже хочешь есть. Вот, я заварил чай на травах, - полукровка протянул кружку. Георгий затянулся запахом и улыбнулся ещё нежнее.
- Спасибо, что заботишься, - первым делом мужчина сделал несколько глотков чая, блаженно выдыхая.
- Ты ведь обо мне тоже заботился, - вампир последовал его примеру, а потом взялся за вилку, почти сразу уплетая свою порцию омлета, пока мужчина растягивал удовольствие с кружкой чая. Закончив, Лука отложил тарелку, а потом притянул порцию Георгий, сразу отделив кусочек и на вилке протягивая священнику. Мужчина с удивлением посмотрел на руку, а потом в глаза малышу.
- Я же не беспомощный.
- Я тебя и не считаю таким. Но тебе надо позавтракать.
Георгий хотел было сказать, что не хочет, но это первый завтрак, который малыш приготовит сам от начала и до конца. Он открыл рот и снял губами омлет с вилки. Было вкусно, хотя и трудно для бунтующего желудка. Мужчина не стал огорчать волнующегося малыша, поэтому съел всё до последней крошки. Да и как тут устоять, когда лапка сама протягивает еду.
- Пойду уберу, - только Лука начал подниматься, как мужчина выхватил поднос и отставил в сторону, сразу же после этого притягивая демона к себе, вынуждая усесться на коленях.
- Потом, - выдохнул Георгий, утыкаясь демону сначала в плечо, а потом когда малыш полуобернулся, приткнулся в районе его груди, - Не надо меня хоронить. Хоть и старик часто издевается над нами, но он много правды говорит. К тому же, я совсем недавно был в порядке. Опасные заболевания настолько резко не появляются. Симптоматика была бы уже пару дней до этого. И не такая, как после… ночи. Так что я уверен, это сущие пустяки. Скоро я встану на ноги. К тому же, я тебе обещал. А обещания я привык держать.
Малышу трудно было что-то ответить на это. Он просто поджал губы и заплёлся одной лапкой в его тёмные волосы, перебирая и легко расчёсывая после сна. Георгий всё ещё был горячим после сна, но, кажется, даже отдых помог ему чувствовать себя полегче.
- Я не оставлю тебя, - уже тише проговорил мужчина, - Не после всего. Я не хочу, чтобы ты страдал в этом долбанном мире, лишённом морали.
- Хорошо… - отозвался голосок.
- Лука… - голос Георгий звучал будто бы сонно, - Пойдём погуляем?
- Что? – малыш уже почти прикрыл глаза, как вдруг оторопел от такого вопроса, - Тебе нужно отдыхать сегодня.
- Я хочу в лес, - демон недоумённо посмотрел в глаза мужчины. Тот выглядел странно, то ли из-за лихорадки, то ли из-за чего-то ещё. Он смотрел полуприкрыв глаза, но очень серьёзно. Малыш не понимал к чему его просьба, пока его ладонь не стала заползать под рубашку, коснувшись горячей пятерне нежной кожи спины. Вдруг Лука понял, к чему клонил мужчина, раскрыл глаза шире и ощутил горящий румянец на щеках.
- Ты болен..! Подожди… тебе ведь нехорошо.. – демон спохватился и подловил его кисть, но не стал вытягивать, скорее просто остановил касания.
- Ты против из-за моего состояния или потому что не хочешь? – Георгий и сам остановился, но продолжал смотреть прямо в золото глаз.
- Твоё… состояние… тебе ведь надо лежать… да и с чего…
Вместо ответа, Георгий немного сместил демона по своим ногам, сел ровнее и откинул часть одеяла, демонстрируя ярко выраженное возбуждение, которое невозможно было перепутать ни с чем другим.
- Я совру, если скажу, что мне намного лучше. Слабость и лихорадка есть, но я вполне могу заниматься чем-то… не слишком тяжёлым. Но мы решили, что это стоит делать в лесу, потому что я не смогу тебя затыкать.

Лука и сам не заметил, как уснул рядом с Георгием, проснувшись практически одновременно с ним из-за крика. Изначально он не собирался засыпать так крепко, поэтому понадобилось несколько лишних секунд, чтобы придти в себя и понять, какое сейчас время суток. Надо же, ночь действительно практически миновала, а кроме того, у полукровки так и осталось зажатой в кулаке скляночка с лекарством. Хорошо, что Георгий сейчас был не в той кондиции, чтобы подмечать такие детали, так что малыш незаметно переложил её из кулака за пазуху, поцеловал напоследок, чтобы не скучал слишком сильно, собрался и спустился вниз. Несколько дней подряд священник доверял ему готовить некоторые из блюд, помогая лишь словами, так что чёрт был уверен, что справится. От него не требовалось выдумывать новые рецепты, можно было просто повторить один из недавно использованных. Малыш повязал поверх рубашки фартук, и полез в подпол за яйцами и молоком. Омлет с овощами был его личным фаворитом, да и Сорох очень нахваливал то, каким он получался у Георгия, так что к нему Лука обратился даже с удовольствием. И пока еда жарилась на сковороде, малыш вскипятил воду и заварил Георгию новую кружку чая, уже с лекарством. Пока вода была слишком горячей, тваренок отставил её в сторону, дожидаться омлета, чтобы потом отнести всё вместе наверх.
Когда Сохор заглянул на кухню, Лука уже развернулся к нему лицом, заслышав шаги заранее. Наверное, он не был таким настороженным, когда Георгий был в здравии, сейчас же, любой звук извне заставлял прислушиваться и присматриваться. Словно он уже снова готовил себя к жизни в опасности. Старик же выглядел абсолютно таким же, каким всегда. Он прошел до чайника, решив не дожидаться, когда малыш принесет кружки на стол, наполняя себе свою самостоятельно.
- Составишь мне компанию за завтраком, светик? - в привычной чуть язвительной манере отозвался слепец, отчего Лука заметно помрачнел, но не торопился отказываться. Конечно, он ещё не увидел и не успел оценить, есть ли толк от того, что старик всучил ему, и не станет ли хуже, но если это действительно поможет - то быть благодарным, это одно из меньшего, что он мог бы сделать, особо не напрягаясь. И всё же..
- Я должен помочь поесть Отче, - тихо отозвался демон, не сводя глаз. - Простите..
Сохор кивнул, но всё никак не уходил в обеденную, словно хотел сказать что-то ещё. Надолго его не хватило: пригубив чай и довольно причмокнув губами, он обернулся обратно на малыша, заканчивающего с готовкой омлета.
- Какой запах, м-мм.. Он неплохо научил тебя готовке, верно? Ты очень старательный малый. - Слепец снова "оградился" от низенького силуэта кружкой, из которой сделал очередной глоток, и его голова поворачивалась на каждый его шорох, словно он и впрямь следит глазами за движениями. - Позволишь мне увидеть тебя?
- Увидеть? - Лука не удержал усмешки, разворачиваясь с тарелкой омлета и гарниром в виде печеных овощей. - Разве Вы можете?..
- О, светик, моя кожа видит гораздо больше, чем мои глаза. - Сохор как-то странно улыбнулся, но в улыбке пролегла тень глубокой горечи. Он пропустил мальчика, чтобы тот отнес еду до стола, и неторопливо двинулся за ним.
- У всего есть цена. - тихо напомнил Лука, припомнив слова самого старика. Тот изумленно хохотнул, но кажется, был доволен тем, что его так подловили. - Что я получу взамен?
- Ты не думаешь, что вчерашнего ответа было маловато за экстракт червлённых яблок, снимающих лихорадку? Тебе это мало о чём говорит, но, знаешь ли, такое сейчас невозможно достать на нашем континенте. - Пусть слова старика и обжигали язвительностью и пренебрежением, Лука видел приподнятые уголки его рта, он явно был доволен, что наконец нашел того, с кем можно поторговаться без последствий. - Ладно, негодник. Что ты хочешь?
- Хочу знать, откуда такие громкие слова о моём происхождении.
Улыбка слепца погасла, медленно, как последняя искра на догоревшем полене.
- Этой цены у тебя нет, малой. И не будет, даже если ты самолично под меня ляжешь.
- Ну, нет так нет. - легко согласился с отказом малыш, игнорируя упоминания о прошлом, - Тогда мне нужны книги по медицине и лекарскому делу. Я видел вашу библиотеку. У вас их очень много, наверняка найдется что-нибудь и на эту тему.
- Хм-м... Может, и найдётся. Стало быть, дашь взглянуть на себя за книжки? Какая похвальная тяга к знаниям~

Сохор остановился возле обеденного стола, подперев тот рукой. Вторая рука протянулась вперед и немного вниз. Он не двигался больше никуда, позволяя Луке решаться самому. Полукровка мысленно скрипел зубами, но все же осторожно сократил расстояние, останавливаясь прямо перед ладонью. Кажется, старик ощутил его тепло, потому как пальцы, оживившись, сместились ещё немного ниже и ближе к чужому лбу, отыскивая миловидную моську чёрта, точно слепые щенки. Из-за прикосновения Лука вздрогнул, но остался на месте. Его прикосновения были... очень горячими. Это не вызывало ни боли, не неприязни, просто было очень непривычно. Хоть Сохор и выглядел, и звучал, как вредный старикашка, прикасался он исключительно аккуратно. Действительно, словно смотрел подушечками своих пальцев. Веки глаз, форма носа, линия губ - ничто не ушло от внимания и от касания. Странно, но.. выражения лица старца сильно изменилось. Он вдруг показался Луке взволнованным, хоть это и было той ещё задачкой, считать волнение сквозь эту маску снисходительности. Но от Луки не смогло сбежать его странное выражение лица. "Смотрины" не продлились слишком долго: Сохор первым убрал руку, не сказав ни слова, и усевшись в кресло, за которым обычно завтракал. Когда тваренок собрал поднос с едой и собрался наверх, то услышал в спину "приходи вечером за книгами", и скрыто улыбнулся, продолжая свой путь до заветной спальни.

Георгий спал дергано и тяжело дышал, не говоря уже о том, что был горяч и обливался потом. И вместе с тем его морозила, так что временами он начинал подрагивать. Сложно было поверить, что с его организмом всё в порядке. Сны были такими же дёрганными, переполненными криками, чернью и какими-то ужасами. Разве что в них бежало белое пятно и Георгий всё пытался найти среди кошмара свет, привлёкший внимание. Кругом умирали люди, кричали в агонии и стонали от мук. Словно бы начался конец мира. Но всё, что волновало священника – малыш, мелькающие то здесь, то там. Он пытался догнать его.
- Давай, поработай ротиком, тогда сможешь поесть.
Мужчина обернулся на сальный гогот и увидел моряка, нависшего над плачущим ребёнком.
- Оставь его! – собственный голос прозвучал как будто не из гортани, а отовсюду сразу. Белый силуэт растворился, а моряк обернулся к нему.
- Да ты ещё кто, чёрт тебя дери, такой?! Я тебя сейчас…
Не успел он договорить, как Георгий проткнул его ножом, вспарывая брюхо до самых ребёр. И в тот же момент ощутил странное жжение у себя в груди. Но как только мужчина упал на колени, Георгий увидел мерцание белых волос и помчался дальше.
- Потерпи, сладенький, всё равно всё зарастёт.
Детский крик пробирал до костей. Георгий даже не понял, как подошёл к насильнику и сломал ему шею. Он даже не успел заглянуть в глаза, как мальчишка вновь растворился и появился где-то вдалеке. В груди ещё сильнее зажгло, но священник не останавливался.
- Интересно, что будет, если трахнуть его в живот?
- Давай проверим.
- ХВАТИТ!
Собственный крик заставил их разорваться на части, обрушивая на Георгия смесь плоти и крови. В этот же момент что-то словно воспламенилось и стало чертовски больно. Он попытался идти за ребёнком, но его ноги подкосились. Мужчина упал на колени , обхватив бока, в которых всё горело. И вдруг ребёнок сам подошёл, лёгкой и нежной поступью. Он пригнулся, обхватив прохладными ладошками лицо Георгия, лишь на мгновение сверкнув своими золотыми глазами. Он склонился достаточно низко, чтобы их губы соприкоснулись. А дальше Георгий ощутил, как что-то проникает в его рот. Сначала он думал, что это язык. Но оно шло всё дальше и дальше, заполняя рот, проникая в горло, опускаясь в желудок. Георгий попытался отстраниться, но малыш цепко и крепко держал его. Пожар в груди утих, но вместо этого…
Ребёнок растворился, и что-то полезло наружу. Священника начало рвать. Черная тягучая жидкость выливалась из его рта сплошным потоком.
- Грешник.
- Богохульник.
- Убийца.
- Как ты мог?
- Гореть тебе в аду.
Мужчина слышал множество голосов, так громко, что барабанные перепонки уже не выдерживали. Он поднял взгляд и увидел, что его окружили мертвецы. Те самые, которых он убил. Их обожженные лица улыбались. На него смотрели пустые глазницы.
- ГРЕШНИК.
Что-то хлестнуло прямо по спине, так сильно, что разорвало ткань одежды и кожу, кажется, до самых костей.
- БОГОХУЛЬНИК.
Новый хлёсткий удар, но вместо крика Георгий вновь выплюнул что-то чернильное. Какой-то комок, бьющийся, точно сердце. Мужчина хотел было подползти, чтобы взять это, но последовал новый удар.
- УБИЙЦА.
«Сожги их. Просто сожги их. Гореть им в аду на земле. Они заслужили ада. Они, а не ты.»
- Нет, - выдохнул мужчина, затыкая себе уши ладонями.
«Дурак. Я внутри. Тебе меня не заткнуть. Не теперь. Сожги их. Убей. Ради… Ради…»
- Нет, - повторил священник и ощутил, как по его щекам текут слёзы. А мертвецы подходят ближе.
«Это они грешники. Все они»
- Не мне решать. Не мне судить. Не мне.
- ОТЧЕ! – звонкий вскрик привлёк внимание и Георгий внезапно даже для самого себя вскочил на ноги. Мертвецы вдруг схватили мальчишку по рукам и ногам.
«Сожги их. Убей их. Разорви их. Ради него»
- Папа… - выдохнул Георгий, коснувшись своей груди, - Прости меня.
Пламя зародилось вокруг него и стало кругами распространяться, захватывая всё вокруг. Каждый на его пути воспламенялся. Каждый. И даже он.
- НЕТ.
- ЛУКА, - Георгий закричал и раскрыл глаза, увидев обеспокоенное нависшее лицо над собой. Золото глаз внимательно смотрело во взмокшее лицо. Мужчина пару секунд соображал, что всё это было лишь сном, а сейчас он проснулся. И как только это осознание дошло до него, руки сгребли мальчишку и прижали к самому сердцу.
- Кошмар – тихо осведомился мальчик, совсем не сопротивляясь рукам.
- ..да.. – выдохнул одними губами священник, - Я защищу тебя.
- Что же тебе такое там приснилось, - вдруг улыбнулся Лука, чуть поднимая моську.
- Всякое. Такое трудно объяснить. Но что-то похожее мне уже снилось, - наконец Георгий ослабил объятья и стал постепенно расслабляться, - Меня всё ещё знобит… я надеялся, что это просто усталость и после ночи пройдёт. Ладно. Неважно, надо подняться сделать завтрак.
- Куда? – демон нахмурился и упёрся лапками в грудь Георгий, - Ты сегодня лежишь в кровати. Я уже умею готовить простые блюда. Сохор в любом случае нам дал отдохнуть. Я приготовлю и вернусь к тебе.
- Стой… - мужчина вдруг ухватил его за кисть. Он какое-то время открывал и закрывал рот, а потом тяжело вздохнул, - Если что-то будет не так… обязательно зови меня, ладно?

Георгий будто бы устало смотрел на малыша, но эта усталость была скорее моральная, чем физическая. Каждое его слово отзывалось образами. Он уже видел, как его, такого маленького и хрупкого на вид, заламывают и насилуют. Как бьют ножом или чем-то ещё. Как тычут чем-то острым в глаз из любопытство. И всё это сопровождается похотью. Георгий поднёс пальцы к лицу и двумя потёр брови, прогоняя тяжёлые раздумья.
- Заставляли, - хмыкнул мужчина и выдохнул, выпрямляясь на стуле, - Думаю теперь я точно не смогу быть священником. И уже не из-за того, что сделал. Теперь не смогу на людей смотреть. Я и так знал, что все грешны, но чтобы настолько.
- Прости, - виновато улыбнулся Лука, но увидел мотание головой.
- Я не к этому. Может… религия это действительно ложный путь. Как минимум, эта религия. Будь она мне по духу, я бы тебя сдал. Значит, я ей просто не принадлежу. Может, наши пути сошлись именно поэтому. Я помог тебе, а ты увёл меня с разрушительной дорожки. Рано или поздно я бы перестал закрывать глаза на человеческие грехи, - вновь шикнув, Георгий потёр уже переносицу, - Отчего-то захотелось думать, что они ещё были живые, когда сгорали в церкви. Если бы я снова увидел этого ублю… - запнувшись, мужчина вдруг увидел, как его рука, что находилась у лица, начала трястись. Вены в ней набухли, а мышцы слегка напрягались, точно их кто-то сокращал без желания Георгия, - Так, ладно, - тихо сказав это, мужчина сделал глубокий вдох, медленный выдох и поднялся с места, сразу переключившись на готовку.
Он взял прихватками кастрюлю, аккуратно слил весь кипяток, поставил кастрюлю с картошкой обратно на печь. И как только это сделал, пошатнулся, ослабшими рукам хватаясь за край.
- Отче! – обеспокоенно вскрикнул Лука, тут же подлетев.
- Всё нормально, - тяжело выдохнул священник, встав прямо с поддержкой демона. Он уже почти не слышал своего голоса, и видел, как перед глазами всё плывёт, - Я в поря…
Не успел мужчина это договорить, как вдруг вырвался из хватки демона, еле успев подлететь к раковине, тут же извергая в неё содержимое своего желудка. От весьма неприятных ощущений из глаз брызнули слёзы. Закончив рвоту болезненным кашлем, Георгий стёк на кафель и ткнулся лбом в столешницу.
- Это точно не в порядке, - наблюдавший за этим Лука, подошёл ближе и присел рядом.
- Прости, - сипло выдохнул священник, вытерев губы рукавом, а потом обернулся лицом к свету, опираясь о ту же столешницу спиной, - Всё было в порядке… я не знаю…
Георгия всё больше начинало трясти, как при лихорадке. Даже челюсть слабо тряслась, создавая звук стучащих зубов.
- Ты… ты заболел? Всё-таки тогда это была болезнь? Чёрт, нам… нам не стоило… что же делать, - Лука взволновано тараторил, пока не увидел вошедшего Сохора.
- Это не болезнь, - спокойно произнёс старик, оглядев парочку, - Демоны не переносят болезни.
- А вы снова появились, чтобы делать вид, будто всё знаете? – хмыкнул мужчина, посмотрев на старика плывущим взглядом, - Дайте угадаю, мне надо нагнуть Луку при Вас, чтобы Вы поделились ценной информацией.
- Что ж, если ты сам того хочешь, - безучастно пожал он плечами, подходя ближе, - Ты просто перерождаешься.
- Аки феникс? – хрипло посмеялся священник, прикрывая глаза.
- Зря смеешься. Хотя, конечно, ты не сгоришь. Не буквально. И перерождаешься ты не наяву. А здесь, - Сохор постучал пальцем по своему лбу, - Думаю, внутренне это будет очень похоже на адский костёр.
Парочка недоумевающее смотрела на него, пока слепец не отошёл. Он как ни в чём не бывало взял тарелку, положил себе картофеля и мяса, а затем спокойно пошёл к выходу.
- Предлагаю сделать небольшой перерыв в ваших обязанностях. На вас только готовка, с кормлением лошадей и уходом за ними я уж как-нибудь справлюсь, - сказав это, старик вышел за дверь.
- Что за бредни, - выдохнул Георгий, неосознанно обняв себя руками.
- Может, тебе лучше в спальню, - обеспокоенно сказал Лука.
- Да. Наверное, стоит, - священник поднялся, придерживаясь за край столешницы.
- Ты сможешь дойти? – стоило только сказать это, как на кухню зашёл дог. Развалистым шагом он стал подходить к парочке, постепенно принимая иной свой облик. Он и собакой был достаточно массивным, а в облике полупса, полульва он вообще становился огромным. Не успели они толком отреагировать на него, как химера, не обращая внимание на шипение Луки, пролезла между ног Георгия, вынуждая его усесться сверху.
- Какого..?! – толком даже не ругнувшись, Георгий ухватился за гриву и буквально поехал верхом.
Лука настороженно шёл следом, но, похоже, зверю дал приказ хозяин. Он всё так же отстранённо ел, будто бы читая газету, даже не повернув на них голову. Но демон как-то неосознанно кивнул ему, будто бы в благодарность, а Сохор еле заметно улыбнулся. Химера поднялась на второй этаж, дождалась, когда Лука откроет дверь, и довезла своего наездника прямо до кровати. На обратном пути дог принял свой привычный вид. Он мельком ткнулся в ладонь демона, лизнув её тёплым языком, а потом скрылся в коридоре, возвращаясь к хозяину.

Наверное, эта тема была довольно грустной, но демон улыбнулся в ответ совершенно спокойно. В любом случае, какой бы ужас не творился в прошлом, настоящее выглядело очень счастливым и светлым, а думать о будущем он не привык - улицы не располагали к уверенности в завтрашнем дне. Поэтому и к обещанию он отнесся без какой-то бурной реакции. Неважно, как оно получится по итогу, ведь это будет ещё очень, очень нескоро.
Телега доехала обратно до особняка без приключений, но на доставке задание, разумеется, не закончилось. Ведь стоило ещё и разгрузить всё добро старика из телеги как минимум во двор, а в идеале - и внутрь, и не куда-нибудь, а в погреб, если там были вещи, которые могут испортиться. Так и вышло: ехидный старик, с минуту слушающий, как священник со своим маленьким помощником пыхтят, стараясь аккуратно спустить очередной громоздкий ящик на землю, подошел ближе, хлопнул ладонью по некоторым, и указал три из них дотащить до погреба. Удивительно, но сейчас он даже не потребовал никакой платы за "информацию", пояснив сходу.
- Здесь баранина, говядина, телятина, - удар ладонью по очередному ящику. - Обложена кусками соли. От плесени. Соль убрать, мясо промыть и в погреб. Здесь вино. Поставить как есть, ничего не вскрывать. - содержимое третьего ящика он комментировать не стал, вдруг снова превратившись в язвительного всезнайку, и повернув голову в сторону Луки.
- Тем более, что светика всё равно запрещено угощать вином. Ты ведь знаешь об этом?
Лука закатил глаза синхронно с Георгием, даже не сговариваясь.
- Почему это? - вяло осведомился священник, присев перевести дух. Он встретился взглядом с Лукой, и тот флегматично пожал плечами.
- У них непереносимость. - щедрость старика закончилась на этой фразе, и довольный собой, он развернулся и ушел обратно в дом, оставив парочку наедине.
-.. Всё таки я не ошибся, насчёт вина. - тихо подал голос малыш, когда Сохор был уже далеко от двора. - Давай, я помогу тебе это перенести.
Хоть малыш и выглядел ужасно хлипким и слабым, благодаря коготкам он отлично цеплялся к древесному каркасу ящиков, в отличие от Георгия, которому требовалось периодически перехватывать их поудобней, чтобы не выскользнули из рук. Они донесли все три до кухни, дальше дело оставалось за малым - только спустить. Остальные было решено пока не трогать, тем более, что Сохор не оставил насчет них никаких четких указаний.
- Тебе действительно нельзя вина? - решил уточнить Георгий, когда они закончили со всеми переносами и сидели на кухне, ожидая, когда отварится картофель к ужину. Лука удивленно вскинул голову, поморщил лобик до появления уже знакомой сложной морщинки, и неопределенно кивнул.
- Полагаю, не только вина.. и не то чтобы нельзя, но.. я пил, вернее, иногда меня заставляли пить. Я просто не помню этих эпизодов. Почти ни единого. Если с остальными туман, то эти - как будто ножницами отрезаны. Даже примерно не помню, что происходило потом.

Мужчина и не собирался трогать Луку. Единственное движение, которое он сделал, поднял руку и накрыл ею нижнюю половину лица, прижав ладонь к губам, словно бы пытался сдержать слова, рвущиеся наружу. Конечно, Георгий понимал, что люди совсем не святые. Но чтобы поступать настолько жестоко. Кому-то из них он мог отпускать грехи. Кто-то, как Лари, мог приходить и жаловаться на свою тяжелую судьбу, тая в голове такие совершённые ужасы.
- Хорошо, что я этого не знал раньше, - только и выдал Георгий, как-то нервно улыбнувшись?
- Почему? – тихо подал голос демон.
- Учитывая, что я тогда взял кочергу… я мог ею не только бить, - мужчина выдохнул тяжело, прикрыв глаза, - Понимаю, почему тебя так сильно задели слова Сохора. Пережив такое… действительно, лучше бы был выбор просто убивать и истязать, чем давать с собой такое делать. Боже, даже не представляю, каким надо быть человеком, чтобы… да и потом приходить как ни в чём небывало, каяться в грехах и делать вид, что это с тобой что-то сделали! – рука поднялась, заправляя собственные смольные волосы назад, - Однажды я разговаривал с приговорённой проституткой. Её последнее желание было покаяться. Когда её использовали, ее начали душить. И она укусила мужчину, из страха умереть. За это ее приговорили к казни. Всё, что я мог сказать, что там, - мужчина поднял палец в небо, - Её уже ждут, чтобы подарить ей счастье. Хотя я без понятия так ли это. Но что я ещё мог? Она тогда так печально улыбалась, но в то же время я видел в ее взгляде что-то такое… долгожданное избавление от мук, - священник опустил руки и посмотрел вниз, - Мне так жаль, что тебе пришлось это пережить. Я знаю, что ты рассказал не из-за жалости. Но… я понимаю, какой это груз. Наверное, мне ещё труднее стало понять почему… почему ты захотел… сблизиться со мной. Но я рад, что помог тебе. И что ты дождался этой помощи. Мы обязательно придумаем что-нибудь, чтобы этого больше никогда не повторилось, - Георгий вдруг повернул голову, улыбнувшись мягко и печально, - Если я не найду для тебя безопасного места… я обещаю, что придумаю, как забрать тебя с собой.

Георгий сам поражёно наблюдал, но всё время, что они находились на веду, старался быть невозмутимым, словно такое происходило с ним каждый день. Когда людей стало меньше, а снующие моряки перестали обращать на них внимание, мужчина тоже оценил объём груза.
- Мебель вряд ли, но в них действительно может быть что угодно. Вряд ли всё это еда, но закрома старик явно решил пополнить.
Они сели обратно на телегу и тронулись в путь. Мужчина не напрягал коня скоростью. Учитывая количество коробок, ему и так приходилось не сладко. Но так как конь нужен был ему для тяжёлой работы, подыскал он себе самого крепкого. Тяжесть загруженной телеги не должна стать проблемой.
Медленно проезжая по улочкам, до них внезапно стали доноситься ребяческие возгласы. Ребятня с дюжину играла, бегала едва ли не под ногами прохожих. Они смеялись и кричали, разыгрывая, похоже, что-то вроде ограбления. Им не было дело до окружающего мира, они не слушали ругань злых взрослых. Георгий заметил, как малыш аккуратно покосился в их сторону. Он не видел лица, но мог предположить эмоции. Что-то вроде восхищения, зависти и печали.
- Жаль, что ты не можешь жить как обычный ребёнок, - тихо отозвался Георгий, отвлекая Луку от наблюдений.
- А ты играл так, когда был ребёнком? – внезапный вопрос заставил мужчину удивиться, а потом тепло улыбнуться.
- Было пару раз, но… я был импульсивным ребёнком. Если я должен был нападать в игре, я не ограничивал силу. Думаю, я даже не понимал зачем. Иногда просто злился из-за чего-то и бросался с кулаками. Поэтому меня быстро стали обходить стороной. Полагаю, в то время я не мог принять систему общества, - священник пожал плечами и немного задумался о прошлом.
- Систему прошлого?
- Дети ведь не просто так играют. Они повторяют модели, которые видят у взрослых. Начиная с грабителей и полицейских, заканчивая тем, кто управляет игрой. То есть, даже если ты выиграл, тебе могут сказать, что ты проиграл, просто потому что у какого-то ребёнка родители купили дорогую игрушку. Или потому, что у него в принципе есть родители. Я не хотел мириться с такими порядками. Если я выиграл, значит я выиграл, без каких-либо «но». А взрослым ты уже понимаешь все эти «но» и «если». Например, такой как Сохор может сказать абсолютнейшую неправду, вроде «у лошади шесть ног» и это будет правдой, потому что он богат. Люди верят в Бога ещё и по этой причине. Нам не исправить этот мир, в котором главное это деньги. Но мы можем надеяться попасть в мир, где это не имеет никакого значения. В Библии главное душа. Поэтому так хочется в неё верить.
Лука понимающе кивнул, хотя не сказать, что всё понял. По крайней мере, он старался, хоть и был страшно далёк от всей этой религии. В тишине они проехали до леса, а потом снова поменялись. Лука со сверкающими счастьем глазами перенял поводья. Конечно, много делать не приходилось, но даже такая мелочь страшно радовала.
- Я хочу спросить кое-что. Но если ты не захочешь отвечать – я пойму, - вновь подал голос Георгий, - Тебе часто делали больно, когда… во время… этого? – Лука удивлённо поднял, но почему-то улыбнулся, хотя тема была весьма не весёлая.
- Почему ты спрашиваешь? – ответил вопросом он.
- Наверное, чтобы была причина тебя защищать, - неоднозначно пожал плечами священник.
- Ты, кажется, и без особых причин хорошо меня защищаешь, - улыбнулся демон.
- Ну, - Георгий замялся, чуть дёрнув плечом, - На самом деле, я об этом давно думал. Но раньше не хотел знать ответа. Только я понял одну вещь. В ту ночь… то, что я сделал, во многом потому, что я крутил слова Лари в голове. И представлял тебя в этой ситуации. Это словно бы помогло мне решиться на грех. Для меня не имеет значение что у тебя было в прошлом, сколько, с кем. Мне приятно быть с тобой таким, какой ты есть сейчас. Это действительно важнее всего. Но… словно бы то, что я прячу внутри… словно это причина, которая позволяет ему выйти. Тогда это помогло мне не думать, кто я такой и какие у меня принципы. И… особенно остро сейчас ощущается, когда я на перепутье и теперь совсем не понимаю, кто я. Конечно, если ты не скажешь, это не изменит ничего. Да и если скажешь… может, я просто буду иметь больше причин окончательно бросить своё прошлое. Когда мы занимались се… - Георгий вдруг бездумно начал говорить это слово, а когда понял, смутился и опустил взгляд, приложив пальцы к губам, - В общем… я даже тогда думал, что хочу подарить тебе приятные ощущения, чтобы ты забыл о всей боли, которая у тебя была. Стереть её и заменить чем-то хорошим.
- Думаешь, для тебя действительно не имеет значение что было со мной в прошлом? – вдруг тихо спросил демон, печально улыбался, - С кем и как я спал? Убивал ли я кого-то? А вдруг, я убивал детей? Это тоже не важно?
- Не важно, - уверенно кивнул Георгий, - Я помню, каким был ты, когда попал в капкан. Зверем. Уверен, если ты и убивал, то был в таком обличье. Бешенный и страшный, и всё же… ты не тронул меня. Ты приполз на лестницу церкви из последних сил. Ты давал трогать тебя, а я представляю, как это было больно. Кем бы не был другая твоя сущность, она точно разумна. Умеет понимать, кто враг, а кто нет. Даже если больно. Всё, что ты сделал за всё это время – лишь немного поранил. И то случайно. Поэтому, если ты и убил, значит этот кто-то заслужил. А если… терпел что-то страшное и мерзкое… значит был на грани смерти. Мне совсем не важно, Лука. Мне важен только ты сейчас. И прости, если я задал неприятный вопрос. Мы можем закончить этот разговор.

Георгий странно себя ощущал с этими внезапными приступами красноречия. Слова сами лились наружу и он ничего с этим не мог сделать. Но, похоже, Лука не возражал. Как и сказал малыш, Георгий решил пока не грузить самого себя вопросами правильно ли всё то, что происходит. Пока стоит оставить всё как есть. Он всё равно не может изменить прошлое. Да и не знает, стоит ли.
Понемногу они приводили весь особняк в порядок. Вычистили ковры, застирали шторы, отмыли всё, что могли отмыть не испортив. Найдя лак и краску по дереву, Георгий даже произвёл некоторую реставрацию мебели. Немного и насколько хватило его познаний. Сохор словно немного угомонился. Да, шуточки остались прежними, но их количество уменьшилось, и он всё меньше лез в их жизнь. Большую часть времени Георгий и Лука были предоставлены сами себе.
- Ты так быстро научился языку. Прошло так мало времени с тех пор, как мы начали читать, - приятно удивился мужчина. У Сохора была небольшая библиотека, так что Георгий позаимствовал пару книг, чтобы помочь Луке закрепить полученные знания.
- Всё потому что ты мне помогаешь, - смущенно улыбнулся демон, откладывая книгу на стол. Он сам сидел на его краю. Тряпки уже висели у окна, чтобы обсохнуть, ведро с мутной водой стояло немного поодаль. Закончив с уборкой в комнате, Георгий и Лука прервались на обучение.
- Не только. Ты так быстро впитываешь знания. Всего месяц и ты уже почти не запинаешься и делаешь минимум ошибок в речи. А ведь в самом начале тебе слова с трудом давались, - священник подошёл ближе, любуясь сияющим от счастья личиком.
- Люди разве учатся не так же? – смущённо, Лука отвёл взгляд, поболтав ножками в воздухе.
- Конечно нет. С теми умениями, которые были у тебя в начале, обычному человеку потребовался ну, может, год, - мужчина сократил расстояние настолько, что уже подошёл вплотную к столу, вынудив вампира развести коленки в стороны.
- Отче… - выдохнул он, смутитившись ещё больше, но рука, что легла на его щёку, вынудила повернуть лицо обратно.
- Могу я тебя поцеловать? – тихо спросил Георгий, нависая уже ближе.
- Тебе… не нужно спрашивать о таком, - скромно улыбнулся демон, его белые ресницы дрогнули и он прикрыл глаза, чувствуя, что уже не может смотреть прямо.
Священник склонился в плотную, но каждое его движение было мучительно медленным. Когда их губы соприкоснулись, Лука даже звучно выдохнул, словно бы уже с нетерпением ждал этого. Они целовались почти каждый день, но часто это были короткие поцелуи. Только сейчас мужчина углубил его, трепетно касаясь языком ребристого нёба малыша. Демон дрогнул и выдохнул ярче, когда помимо поцелуя ощутил прикосновение ладони на животе. Сначала поверх ткани, а затем она заползала под одежду, соприкасаясь с нежной кожей.
- Стой… - тяжело выдохнул демон, прерывая поцелуй, - Нам… не здесь… ты же знаешь… нас могут услышать…
- Да я и так прекрасно слышу, - голос, возникший совсем близко, словно током ошарашил обоих. Георгий резко выпрямился, убирая руку, а Лука опустил края рубашки и вскочил со стола. Точно парочка непослушных учеников перед внезапно вошедшим учителем.
- И давно Вы тут уши греете? – хмыкнул мужчина, снова вставая на линии между Лукой и Сохором, даже несмотря на то, что старик не может видеть. Они оба так или иначе ощущали его пристальное внимание, точно он смотрел чем-то другим.
- Ну так, пару минут, - пожал он плечами, неоднозначно улыбнувшись, - Не часто жалею, что у меня нет глаз. Я бы ещё полюбовался.
- Вы что-то хотите? – Георгий старался пропускать мимо ушей все подколы.
- Надо в город съездить. Я написал, куда, кому и какой конверт отдать, - Сохор прошёл до стола, положил несколько конвертов и листок с записями, - Просто съездите и заберёте всё, что вам отдадут. Я так понимаю, Луку ты здесь не оставишь? – Георгий ничего не ответил, но сверлил старика достаточно грозным взглядом, - Ну, а тем, что планировали, вы можете заняться когда вернётесь. Я совсем не против послушать серенады.
Малыш взял мужчину за руку, уже зная, что одного этого жеста достаточно, чтобы помочь ему успокоиться. Георгий кивнул и стиснул в руке ладонь сильнее.
- Хорошо, сейчас запрягу лошадь. Спасибо за доверие.
Как раз они совсем недавно говорили про Петра. Георгий уже написал ему письмо, оставалось только отправить. У священника имелись небольшие сбережения, так что была возможность послать его. Пока мужчина запрягал лошадь, он объяснял, как ею управлять. Так что они решили, что по лесной дороге Лука поуправляет ей сам, а там уже накинет балахон, чтобы не выделяться.

Мужчина сменил одежду, облачившись в одну ночную рубаху. Теперь строить из себя совсем невинного не имело смысла, да и рубаха была достаточно длинной, чтобы прикрывать всё, что нужно. Георгий подошёл ближе к Луке, но внезапно присел прямо перед ним, придвинувшись к его коленям, обняв те руками, а взгляд его зелёных глаз устремился на слегка смущенное личико. В камине догорали поленья, даря тепло и слабый свет.
- Ты ведь сам тогда предупредил, чтобы я не испугался. Думаю, ты о своём голосе знаешь больше моего. Он… странно, но с одной стороны звучит будто бы тебе плохо, однако если долго слушать, распознаёшь в нём много других оттенков. Он красивый, тонкий и мелодичный. Не знаю, у всех ли так во время… хм… но твой звучит красиво. Возможно, поэтому я так хотел его послушать. Мне показалось словно бы… я всегда знал что делать, будто бы уже занимался таким. И вместе с тем, я не знаю, как поведу себя, - Георгий чуть склонил голову вбок, разглядывая черты лица демонёнка и скользящие по нему эмоции, - И из-за этого я не могу сказать, смогу ли зажимать тебе рот. Думаю, нам лучше в следующий раз просто в лес уйти и не думать о том, что кто-то может услышать, - протяжно выдохнув, мужчина прикрыл глаза и медленно опустил голову на колени, которые обнимал, - Я до сих пор не знаю, насколько правильно поступаю. Мне казалось, мне никто не нужен. Конечно, я обожал Отца и Матушку, но оно ведь и понятно. Они заботились обо мне. Мне было с ними уютно и хорошо. Но я никогда не думал о чём-то другом. После смерти отца я думал, может, когда-нибудь подберу такого же сироту, каким был я, и буду воспитывать его как сына. Пётр был своего рода таким опытом. Хотя, думаю, он помогает мне больше, чем я ему. А когда появился ты, я подумал что-то вроде «вот оно». Словно бы мне вернули, то, что забрали, - мужчина плотнее обнял стройные ножки, утыкаясь в них плотнее, - Мне было горько после… смерти Отца. Но как и любой верующий я старался думать «он в лучшем мире. Бог забрал его себе. Нечего грустить». Думаю, я лгал себе. Всё это время. Что мне не больно. Потому что должен был оставаться сильным. Я заботился о больной Матушке до её смерти, а когда она больше не открыла глаз, я просто понял… что не могу плакать. Мне было шестнадцать. Хороший знакомый отца помог мне провести похороны, а дальше я просто… продолжал делать тоже, что и раньше, только совсем один. Были животные, было поле, и целая церковь. В этой рутине я просто не дал себе думать, что мне было больно. Мне повезло, что никто не пришёл отнимать эти земли. Потому что отец так и не оставил завещания, а я, по сути, был никем. Деревенские знал кто я, да и у церкви не то, чтобы были дела хороши. Думаю, просто не хотели возиться. И всё же, я мог вернуться обратно на улицу, или Бог весть знает куда ещё. Но я остался там. Потом однажды встретил Петра. Мне было уже около двадцати, а он сидел на краю дороги и плакал. Побитый. Пытался что-то украсть, чтобы помочь матушке, а я его привёл в церковь, дал денег и помог, чем смог. И всё это время даже не думал, что словно бы… онемел. Я ни с кем не обсуждал этого. Во время похорон люди плакали над Отцом и Матушкой, но никто особо не разговаривал со мной. Может, это даже к лучшему. Но если так подумать. В те дни мой мир разрушился. И религия стала своего рода спасением от сумасшествия. Она даёт ответы на вопросы, которые вечно крутятся в голове. Может, это и дурацкие ответы, порождающие только больше вопросов, но тогда никто не говорил, что делать дальше, кроме Библии. Думаю, поэтому люди к ней приходят. Ни у кого нет ответов на все вопросы. Кроме Библии. Иногда эта безызвестность пугает больше, чем самые жестокие ответы, - священник боялся отнять ладоней от колен и ещё больше боялся поднять лицо. Он ощутил робкую ладошку, зарывшуюся в его волосы, и сдавленно выдохнул, - И от того мне так трудно принять то, что происходит. Я привык к ответам. И они совсем противоречат тому, что происходит сейчас. Вот только сердцем я чувствую иначе. Если… я приму, что нормально делать то, что я делаю, значит… тогда я тоже хотел другого? Когда я был сильным, я просто хотел позволить горю захлестнуть меня? Отец… - очередной тяжёлый вздох, Георгий прикусывает губу и вдруг выпрямляется, - Прости, не стоит об этом. Я и так слишком много всего сказал. Почему-то… почему-то мне с тобой просто невозможно остановиться, хах. Я никогда не был настолько болтливым.

Услышав про Петра священник даже не сдержал улыбки. После всего, через что он прошёл, он мало того, что не возненавидел людей, но ещё и переживал о тех, кто ему помогал, пускай и знал Петра пару недель. Руки мужчины оплели его хрупкие плечи и с теплотой обняли это маленькое, раненное судьбой, создание. Так хотелось оградить его от боли, даже той, что сейчас исходила изнутри.
- Я тоже думал написать. Думаю, нам в любом случае надо будет пополнять провизию. Хотя… не знаю как Сохор это делает. Перед тем, как съездить, напишу ему письмо. Но не знаю, согласится ли старик, да и у Петра там мать живёт, - Георгий тяжело выдохнул и внезапно в голову пришла достаточно смущающая мысль, - И есть… одна проблема… мы же… Как бы… - заметив уже знакомые запинки, Лука с интересом поднял бликующие глаза на смущённое лицо, - То что было… оно же может повториться?
- Ну, - демонёнок сам отвёл взгляд, на мягко улыбнулся, - Если ты захочешь.
- Вот в этом и проблема. Я имею ввиду… ты такой громкий. Ам, нет, это не плохо. В начале я, конечно, напугался. Но потом стало так приятно слышать тебя. Только ведь Пётр… он же ведь знает меня как священника, что хранит обет. Да и сам таким является.
- Да, это проблема, - нервно улыбнулся мальчишка, вновь ткнувшись лбом в грудь Георгию, - Я и сам бы не хотел, чтобы меня другие слышали. В следующий раз просто… не убирай мне руки. Я постараюсь сдерживаться.
- Лука, я ведь вряд ли смогу владеть собой, - виновато улыбнулся мужчина, подняв одну из ладоней до светлой макушки, - Мой разум отключается, и я уже не управляю собой так что. Не знаю, смогу ли пообещать что-то вроде этого. Тогда я не осознанно убрал руки. Полагаю именно затем, чтобы слышать тебя.
Мужчина ощутил, как цепкие лапки плотнее стиснули рубаху на спине. Пальцы священника перебирали светлые локоны, мягко распутывая небольшие узелки. Смущающая тема пробуждала что-то в них. Да и чувства были странные, от них не хотелось возвращаться в те стены. А сон всё ещё не шёл.
- А ты когда-нибудь убивал людей? – тихо спросил мужчина, не переставая перебирать локоны, а другой рукой нежно обнимать малыша поперёк спины, - Моё мнение о тебе не измениться от ответа. Я задаю только те вопросы, на которые готов получить ответ.

- Конечно.
Георгий обнял малыша, чувствуя его безграничное тепло своим телом. Мужчина прикрыл глаза и стал тонуть в этом моменте, надеясь что он не скоро кончиться. Хотелось просто стоять вот так и ни о чём не думать, не возвращаться в особняк, не планировать что делать дальше. Хотелось быть просто с ним. На сердце образовывалась странная порхающая лёгкость, а тело будто бы слегка немело.
Мужчина вдруг поймал моську ребёнка и поднял её. Сперва заглянув в глаза, а затем сократив расстояние. Мягкий и тёплый поцелуй лёг поверх тонких губ. Георгий затаил дыхание, но совсем ненадолго. Вскоре он отстранился, погладив нижнюю губу большим пальцем, слегка оттянув её, обнажая клык.
- Я ведь не сделал ночью ничего плохого? – малыш сначала удивлённо вздёрнул брови.
- Нет, - Лука улыбнулся и несколько смутился, от чего отвёл взгляд, - Я же говорил… мне всё понравилось.
- Да, но… знаешь, всякие мысли приходят в голову. Я ведь никогда ничего такого не делал, - Георгий печально улыбнулся, огладив демона по щеке, - Я хотел спросить. Почему… ам, - мужчина убрал руку от его лица, поднёс палец к своим губам и задумчиво отвёл взгляд, но в этих жестах читалось смущение, - Я думал тебе будет неприятно заниматься чем-то таким, ведь ты… раньше… ну… когда с другими это ведь… то есть… как сказать, выживание? Я так понимаю… наверное, может и нет, но… - Георгий так долго и усердно подбирал слова, что Лука тихо хихикнул.
- Прости, я не над тобой. То как ты о чём-то таком говоришь – мило. Я никогда прежде такого не видел, - сразу объяснился малыш, - Продолжай.
- Ладно, - мужчина смутился ещё больше, чувствуя прилив жара к щекам, - Я хотел сказать, что… немного не понимаю почему это произошло. Мне было приятно, но я думал что для тебя это больше… мучение. Почему ты позволил?

- Учитывая, что наша встреча началась с… интимной связи, я уже не думал, что это рискованно, - пожал плечами священник, после чего заглянул в золото глаз.
Он вдруг задумался. Сейчас он не чувствовал того же, что было утром. Его не лихорадило, не бросало в жар. Сейчас было наоборот так хорошо и спокойно. Он размышлял над своими ощущениями тогда и пытался выцепить то, что чувствовал прямо сейчас, катая это чувство на языке. Но трудно было понять, что он чувствует, потому что всё это происходило с ним впервые и он не знал ничего даже схожего.
- Утром я подумал, что было похоже на тот раз. Но тогда ты выпил немного моей крови, так что я не знаю было ли это из-за слабости или… - сказать это вслух до сих пор не получалось, но наверняка Лука и без слов понимал о чём говорит мужчина, - Я ведь и себя не трогал никогда. Я не знаю, как чувствует себя тело после этого. Хм… я помню, когда один раз слишком много бревен таскал, на утро у меня всё болело и меня знобило. Было словно я простыл, но это просто утомление. Возможно и сейчас что-то такое, - священник пожал плечами и соскользнул по лицу демона, неосознанно прикусив свою губу, - У меня есть предположение… но я боюсь ошибиться в этом. Кажется, я ощущаю себя странно именно рядом с тобой… и от мыслей о тебе. Звучит глупо, - нервно усмехнувшись, Георгий отвёл взгляд и накрыл половину лица ладонью, - Прости, не бери в голову.

Георгий с печалью смотрел на него, а когда Лука обернулся, то не выдержал. Он подошёл вплотную и обнял малыша, прижимая к себе. Его пальцы вплелись в светлые волосы, бережно касаясь кожи головы.
- Я всё понимаю. Этот старик просто пытается вывести нас из равновесия. Он специально говорит то, что говорит. Даже если он в чём-то прав, он лукавит, чтобы ударить по нашим слабым местам, - мужчина немного отстранился, заглянув в золото глаз, - Люди очень разные. Увидев одного, ты не можешь сказать с уверенностью кто он и чем занимается. Даже узнав, что человек кузнец, ты всё равно не узнаешь про его душу ничего. Полагаю, у демонов может быть точно так же. Даже если вы похожим образом живёте, вы не будете повторять судьбы друг друга. Просто потому что вы разные. Неважно, почему всё так сложилось. Я уверен, мы ещё найдём то, что нам нужно и что нам поможет. Сейчас главное, что тебе больше не нужно выживать, как прежде. К тому же, - Георгий совсем отпустил Луку и отступил, немного задумавшись, - Он это сказал после нашей ночи. Хм, знаешь, есть такие люди, которые делают вид, что всё знают, но благодаря выведениям на эмоции, узнают то, что прямо им не расскажут. Может статься, что на самом деле он просто случайно попал куда надо и на самом деле ничего о тебе не знал. Я не могу отрицать, что он чертовски хорошо чувствует нас. Чувствует, что он должен сказать, чтобы задеть нас. Но знает ли он что-то – вот это большой вопрос. Пока что нам надо стараться не реагировать на его слова. И если становиться слишком… в общем, надо будет нам просто уходить. Он явно чего-то добивается, но я не хочу играть по его правилам. Я хочу понять сначала, что происходит, - тяжело вздохнув, мужчина сам подошёл к мойке, - Давай сходим прогуляемся? Мне надо выбраться из этих стен. Мы на сегодня достаточно сделали.
Лука не возражал, а потому, закончив с посудой, они вышли из особняка. Рядом был лес и они решили погулять в нём. Вряд ли в чаще они встретят кого-то, особенно в этой части. Шелест листьев, хруст сучьев под ногами и далёкие птичьи звуки здорово отвлекали от всех вскипевших внутри эмоций. Они шли какое-то время молча, как вдруг Георгий услышал знакомый звук. Он свернул на него и вскоре они подошли к маленькому лесному ручейку, который легко было переступить ногой. Но его журчание вызвало у мужчины улыбку. Священник решил остановиться здесь и присел рядом.
- Можно я задам не очень приятный вопрос? – Георгий не поднимал взгляда, коснувшись пальцами холодной бегущей воды.
- Да, - Лука присел рядом, изучая задумчивые черты мужчины, вместе с тем утопая во всех этих лесных звуках.
- Ты болеешь человеческими болезнями?
- Нет.
- Никакими? – священник глянул на малыша и получив кивок, выдохнул с облегчением, - Я прекрасно понимаю тебя. Я отпускал грехи проституткам. В некотором смысле… они даже чище мужчин. Душой. Ты знаешь, как попадают в бордель? Зачастую это бывшие сироты, изредка те женщин, которым не повезло потом. Если на улице окажется мальчик, его может подобрать какой-нибудь ремесленник, потому что это физическая сила. Или же его заберут в сиротский дом. А если девочка… быстрее всех реагируют именно бордели. Да, есть дома и для девочек, но сирот намного больше возможностей церкви или добрых людей, - вздохнув, мужчина подобрал какой-то камень и стал его крутить в руках, снимая с него мох и землю, - Ты правильно тогда сказал про женщин. Без прав, без воли, без выбора. Многие из них берут на себя страшный грех… уходят из жизни от своей руки. Но это говорит именно о том, как невыносима была их жизнь. Поэтому я понимаю, как это может быть тяжело. Выживать таким способом. Может, именно поэтому я так сильно захотел помочь тебе. Мне показалось, что я чувствовал печаль даже в первый день, когда ты… может быть, это была моя печаль. Но словно бы я и твои чувства испытал. В любом случае, я знаю. И мне так жаль, что тебе пришлось переживать всё это. Даже страшно подумать, с какого возраста ты так живёшь и что ещё они делали с тобой, - мужчина протянул руку к светлым волосам, подцепив локон, - Но если Сохор в чём-то прав… меня это даже радует. Значит, мы можем найти иной способ для тебя. И ты никогда не вернёшься в этот кошмар. Мы обязательно во всём разберёмся.

Было слишком трудно разобраться в происходящем. Почему-то стало так тоскливо, когда Лука ушёл. Может, оттого, что последние дни они совсем не разлучались? С тех пор, когда Георгий убил тех людей, они ни на секунду не отходили друг от друга. В одно мгновение они так сблизились, что совсем позабыли, как когда-то боялись, считая друг друга врагами. Воспоминания о вчерашнем подкинули стыдливых мыслей. Георгий не думал об этом даже, но он сделал это прямо в тело Луки. Ладонь накрыла нижнюю часть лица и мужчина почувствовал, как щёки щиплет от жара. Что уж там, он даже толком не осмыслил то, что в принципе переспал с Лукой. Сам того решив. Сам делая всё это. Без чар или помощи. Он вспоминал, как целовал бледную кожу, как пьянился от этого, как тонул в его голосе, как трогал его везде… даже там. Был так близко, что запомнил запах, который источало его тело. Это не было похоже на запах обычного человека. Странный, и ни с чем не сравнимый. Временами казалось, что от неё пахнет хвоей, но этот запах был предельно тонким и неуловимым. И особенно странный запах был внизу, но он не отталкивал. Бездумно Георгий даже поцеловал, но потом Лука сказал, что там слишком чувствительно. Позже мужчина конечно понял. Он и сам едва ли голову не потерял. Мужчина сам не понял, как в мыслях соскользнул пальцами к своим губам. От чего-то… так захотелось снова прикоснуться губами. Особенно… там. Наверное, это странно. Странно желать целовать чей-то член, будучи мужчиной. Особенно странно, будучи священником. Хотя какой он теперь священник. Дважды переспал с демоном, убил людей. Спасибо ещё без обжорства, лени и зависти. Но злоба его, опять же, не красила.
Мужчина ощущал приливы жара, а потому решил поспешно выбросить все ненужные мысли из головы. Лука прав, стоило занять себя делами, пока Георгий не додумался до лишнего. Мужчина успел убраться на кухне, помыть всю посуду и протереть её. Затем он отправился к комнате, на которой они закончили вчера. Последние комнаты первого этажа, завтра они будут убираться на втором этаже. Правда, одной из комнат была спальня Сохора. Проходя мимо её с тряпкой, Георгий вдруг застыл. Старик не запрещал заходить куда-либо, даже сюда, но почему-то все его слова относительно комнаты звучали как «здесь вам точно не нужно быть». Но после происшествия с химерой стало ещё любопытнее, что там может быть. Георгий взялся за ручку, уже было повернув её, но тяжело выдохнул и отпустил. Нет, он не мог так поступить. Он был гостем в этом особняке и пока он не спросит у самого гостя лично, ему не стоит нарушать его пространство. Несмотря на его вредный и скверный характер, Сохор не сделал им ничего плохого. Он приютил их, даёт пользоваться всем, что есть здесь, всего лишь за уход за особняком. В своём положении о большем им и мечтать не стоило. К тому же… даже учитывая его колкости, Сохор будто бы не против того, чем они с Лукой занимались в его доме. Георгий видел в нём человека, который бы точно остановил то, что ему не нравится. Да и любой бы другой высказался бы отрицательно. Хотя наверняка судить о таком, как он, трудно. Он всё ещё оставался загадкой и сегодня стал ещё загадочней.
Выдохнув, мужчина отошёл от двери и пошёл убираться в другом помещении. Со своими размышлениями, Георгий успел только начать, когда Лука вернулся к нему. Они вместе закончили со всем первым этажом, а потом ушли обратно на кухню, чтобы приготовить обед. Сохор вернулся как раз, когда они заканчивали готовку. Видно было по старику, что куда бы он не ушёл, он явно сделал всё, чего хотел. Он сидел за столом довольный, ожидая своей порции.
- Надо же, успели даже приготовить еду. Я уж думал, не закончите даже к моему приходу со своими играми.
- Приятного аппетита, - невозмутимо ответил Георгий, присаживаясь рядом с Лукой.
Старик ещё отшутился, но вскоре замолк за едой. На удивление, первым заговорил Георгий.
- Откуда у Вас химера?
- А в какой позе Вы вчера занимались сексом? – вопросом на вопрос ответил старик.
- Вам обязательно быть таким едким? – тяжело выдохнул Георгий, старясь держать эмоции в узде.
- Я же старик, - пожал плечами Сохор, - Старики вечно всех бесят. К тому же, почему я должен давать информацию просто так? Где моя выгода?
- Какая Вам выгода, если я отвечу на Ваш вопрос? – услышав это, слепой подался вперёд и усмехнулся, укладывая голову на руки.
- Светик так сладко кричал, что наверняка мне есть чему у тебя поучиться. Может, всё дело в позже и мне стоит попробовать так же.
- Вам? – хмыкнул Георгий.
- Что же, полагаешь, что у меня уже давно не рабочий агрегат? Спешу тебя обрадовать, ну, или огорчить. Отказало у меня только зрение.
- Я Вас понял, - сухо отозвался мужчина, явно решив закончить этот разговор.
- Так что? Не расскажешь? – Георгий отвернулся и своим молчанием показывал, что потерял интерес, - А если я расскажу тебе о том, кто такой твой сладкий демонёнок?
- А Вам откуда знать? – сквозь зубы процедил мужчина.
- О, ты удивишься, как много я знаю, - загадочно улыбнулся Сохор, - Ты сам-то знаешь кто он?
- Вы можете сказать любую чушь. С чего мне верить, что то, что Вы сказали – правда? – старик вдруг усмехнулся, пожав плечами, а затем откинулся на спинку стула.
- В любом случае, за секреты нужно платить.
- Рассказывая такие нелепые вещи? О, я совсем не поверю, что Вы для себя интересуетесь. Даже если Вы и… - запнувшись, Георгий метнул взгляд в сторону. На язык всё равно не ложились такие резкие фразы. Всё же, он очень долго был священником, - Такой тип, как Вы, явно всё уже перепробовал.
- Ой ли? И какой же я тип? – хмыкнув, старик дёрнул плечами, - Какая тебе разница, зачем мне какая-либо информация, если я за неё плачу? К тому же, всего лишь рассказать, в какой вы там позе кувыркались. Я же не прошу от светика ничего. Хотя мог бы. Было бы приятно даже поцелуйчик получить от него.
Чувствуя, как Георгий всё больше и больше вскипает, Лука протянул до него руку. Стоило пальцам коснуться кожи, как градус стал постепенно спадать. Мужчина с сожалением посмотрел в золото глаз и опустил голову. Этот тип изрядно его выбешивал и он знал, за какие ниточки следовало потянуть, чтобы Георгий терял над собой контроль.
- Он не суккуб, - вдруг сказал Сохор, вставая из-за стола, - Наверняка ты его считал именно таким демоном. Он питается яркими эмоциями. Любыми яркими эмоциями, - старик вдруг повернул лицо в сторону Луки и улыбнулся, - Мне интересно, почему ты выбрал оргазм, а не ужас. Но, полагаю, пока что мы не настолько близки. Что ж, это всё, что я вам расскажу. За остальное нужно будет заплатить.
С этими словам и он вышел из обеденной. А когда они услышали скрипнувшую дверь в его спальню, Георгий ударил кулаками по столу.
- Как же он бесит! Когда-нибудь я его задушу и плевать на его химеру.

Георгий смотрел на малыша и что-то внутри замирало. Он говорил так… словно испытывал что-то особое, по отношению к человеку. Хотя, если так подумать, Георгий тоже не до конца понимал своих чувств к нему. Он осознанно решился на несколько грехов из-за этого светлого малыша. И сейчас ощущал, что всё это было не зря. Он очаровывал своей улыбкой и взглядами куда сильнее, чем чарами. Он был таким притягательным, что плохие мысли в миг рассеивались. Хотелось возразить о многом, но нужных слов Георгий не подберёт. Уже нет. Вероятно, малыш прав в части своих высказываний, но чтобы принять эту правду, мужчине явно потребуется время. Совершенно потеряв все свои мысли, и негативные в том числе, Георгий поймал подбородок полукровки, чуть приподняв его личико. С неясным выражением во взгляде мужчина склонился к нему и утянул в нежный мягкий поцелуй. Тонкие пальчики поднялись совершенно бездумно, обнимая за плечи и едва сжимая ткань рубахи на них. Мужчина вдруг разорвал поцелуй и тяжело вздохнул.
- … Лука, со мной что-то происходит, - выдохнул мужчина, выбираясь из его объятий. Он снял ладошки своими руками, но задержал их, удерживая в своих ладонях кисти. Взгляд изучал тонкие пальчики, пока он не притянул одну из ручке, тепло целуя поверх пальцев, - Я чувствую, когда ты применяешь чары, поэтому это не они. Я уверен.
- Ты… чувствуешь их? – вдруг удивился демон, заглянув в зелень глаз, чем заставил даже Георгия задуматься.
- Ну, да. Я же, вроде, говорил.
- Я подумал ты так просто… никто раньше не говорил, что чувствует. И они постоянно повторяли, что я использую чары, даже когда нет. Мне казалось, они не понимали, когда я их действительно использую.
- Ну, хм, - мужчина задумчиво поднял взгляд, а потом взглянул на вампира, - Может, они просто спихивали на тебя свои грехи. Когда ты используешь чары это такое особое ощущение… словно внутри есть кто-то ещё. Сложно описать, но я точно это чувствую, - почему-то от этих слов Лука просиял улыбкой, смотря на Георгия как на какое-то божество, - Я вообще говорил о другом. М… почему ты так смотришь
- Плохо? – демон дрогнул, моргнул и отвёл взгляд.
- Не то, чтобы. Но… со мной что-то происходит. Когда ты смотришь и касаешься. Как будто бы чары, но это не они. Тебе не жарко? Мне кажется, я будто бы заболел, - мужчина только сейчас вспомнил, что всё это время сжимал кисти рук вампира, так что разжал руки и опустил свои, - Может быть, это из-за вчерашнего… хотя после первого ты пил кровь, а вчера нет. Но немного… немного использовал свои силы. Я не понимаю, - вздохнув, Георгий зажмурился и снова запустил руку в свои волосы, - Поэтому я так и на Сохора реагирую. Что-то не так. Я нестабилен. Я не чувствую слабости, но плохо управляю своими эмоциями.

Когда Сохор наконец ушёл и послышались шаги у выхода из особняка, Георгий даже облегченно выдохнул. Он отложил тарелки и сам развернулся спиной к мойке, привалившись к ней. Тяжело вздохнув, мужчина уставился на пол. Всё чертовски быстро завертелось, мозг с трудом осмыслял происходящее. Сначала демон, потом химера. И всё, что происходило между ним и Лукой никак не укладывалось в голову. Им явно есть о чём поговорить. Много о чём. И малыш первым задал начало этому разговору.
Георгий медленно поднял голову на малыша, задумчиво посмотрев на него. Перед глазами мелькнули воспоминания и его похотливый взгляд. Ладонь сама поднялась до лица, к которому прилила кровь, образуя румянец. Мужчина коротко приложил руку, прикрывая нижнюю часть лица, после чего вновь вздохнул.
- Помнишь, я говорил, что часто дрался? – рассеянно спросил священник, вновь отведя взгляд в сторону, - Я не просто дрался. Я не боялся ни детей, ни взрослых. И мог использовать во время драк всё, что под руку попадётся. Камень, например, или ножницы, - Георгий повёл плечом и печально улыбнулся, - Не подумай, я никого не убил. Но… был близок к этому. Отцу часто говорили, что он приютил… демона. Даже забавно думать об этом сейчас. Ты тот, кто им являлся и так мало проявлял агрессии, а я будучи человеком… даже кусал людей. У Отца было много проблем, мне ведь всё равно было. Одного слова достаточно было и что-то вспыхивало, - очередной глубокий вздох и Георгий зачесал чёрные волосы назад, прикрывая глаза, - Отец никогда не ругал и не бил меня. Но он сказал, что если я продолжу вести себя так, эта злость поглотит меня целиком. Что однажды либо я сам уничтожу себя, либо меня повесят за что-нибудь. Я не боялся смерти, но… заметил, как Отец платит тем, кого я травмировал. И я понял, что так не может продолжаться. Так что я решил, что во мне действительно сидит что-то плохое. Я решил, что Бог поможет мне стать лучше. Было тяжело. Эти вспышки… - Георгий посмотрел на мальчишку, печально улыбнувшись, - Всё равно бывали. Я чудом никому не причинил вреда, но был так близок. Я ненавидел себя за это. Но становясь взрослее я смог контролировать это. Я не хотел больше причинять Отцу и Матери беспокойств. Так что вскоре я обо всём этом забыл и из «тот ненормальный, в которого вселился бес» стал просто Георгием. А после смерти Отца я стал священником и продолжил его дело. Я боялся, что однажды я всё же потеряю контроль. Хотя… - Георгий отвёл взгляд снова, полуприкрыв глаза, - Впервые я обратился к этой своей части с… просьбой. В ту ночь. Я не знал, как решить ситуацию иначе, так что. Просто позволил этому произойти. Потому что хотел спасти тебя. И это оправданно. Я стараюсь так думать. Однако, - мужчина отлип от мойки и подошёл ближе к Луке, заглядывая в его глаза, - Вчера я почувствовал, как снова теряю контроль. С тобой. Поэтому я и был «сам не свой». Лука, это не здорово. Это очень-очень плохо. Я… мне было хорошо с тобой. Было приятно трогать и целовать тебя. И я бы… я бы очень хотел это повторить. Но я действительно не знаю, что я могу сделать в таком состоянии. Я даже до конца не помню, что делал после того, как в сознании снова вспыхнуло. У тебя на теле следы. Стало быть, это был я. Я не хотел трогать тебя… таким образом. Умом то я понимаю, что правильно, а что нет. Но в таких состояниях разумность стирается. Это ведь даже никак не зависит от тебя. Это… мои личные проблемы. Что-то… со мной всегда было что-то не так. Кто знает, может из-за этого я и стал сиротой. Я совсем не помню своего раннего детства. И ещё этот старик, - вспомнив о нём, мужчина поморщился, смотря на дверь, - Я не могу не реагировать. Из-за меня на тебя сваливаются эти сальные шуточки.

Георгий старался не обращать внимания на юмор, ведь здесь толком и не ответишь ничего. Вчера он так голову потерял, что перестал думать, где они вообще находятся. Он хотел слушать стоны, а теперь понимал, что это было очень, очень плохой затеей. Мужчина не поднимал взгляда и уплетал свой завтрак, пропуская мимо ушей то одни фразы, то другие. А старик будто бы намеренно пытался вывести его из себя.
- Я, конечно, рад, что вы теперь чувствуете себя как дома. Значит точно не скоро сбежите, - хохотнул Сохор, безмятежно попивая свой кофе, - И, конечно, я сказал, что меня не волнует, зачем тебе нечисть. Но любопытство же раздирало. Как всё очевидно оказалось, даже прозаично. Священник и маленький сладкий демон. Из-за этого пришлось оставить церковь?
На вопрос Георгий поднял зелень глаз, что стала сочно-ядовитого цвета. Учуяв накаляющуюся атмосферу, демон обеспокоенно посмотрел на священника, стиснув кружку чая в пальцах сильнее. Он хотел как-то помочь, сгладить ситуацию, но Сохор действительно уже начинал перебарщивать.
- С таким невозможно быть смиренным, а? – голос старика чуть понизился, он поднял слепые глаза, смотря будто бы в ответ, - Такой невероятный голос, что аж мне захотелось попробовать его на вкус. Прекрасно понимаю юность. Быть сдержанным невыносимо. Он так хорош?
Мужчина со звоном опустил на пустую тарелку вилку и ложку, а затем встал, со скрипом отодвигая стул назад.
- Светик, а для меня бы ты спел? – хоть вопрос предназначался Луке, но слепой взгляд продолжал буравить спину священника.
- Вы что, думаете, что за вашу помощь я Вам ответить не смогу? – Георгий взорвался. Опустил с грохотом тарелку на стол, чудом не разбив её, - Мне искренне жаль, что мы побеспокоили Ваш сон. Но это перебор.
- А что я такого сказал? Я никого и ни в чём не винил. Тебя ведь я нанял на работу, а твой любименький демон скучает без дела. Знаешь, я тут подумал, у меня могут найтись кое-какие запасы деньжат, если он согласиться провести пару ночей и со мной.
«Зря» - только и появилось в голове Луки. Он даже не знал, стоит ли ему вмешиваться, как Георгий рванул к старику. Мгновение и священник уже схватился за грудки, приподнимая Сохора со стула и свирепо смотря ему в глаза.
- Ещё одна такая мысль в его сторону и… - процедил мужчина сквозь губы.
- И?~ - старик лишь шире расплылся в улыбке. Видно вся эта ситуация лишь забавила его.
Рядом гавкнул пёс хозяина и внезапно зарычал каким-то неестественным голосом. Георгий покосился на него и вся его злоба начала гаснуть. Он медленно отпустил старика и выпрямился, посмотрев на то, что раньше было догом. Рядом стояло существо, покрывшееся густой шерстью того же, почти рыжего цвета. Из оскалившейся пасти торчали длинные острые клыки и раздвоенный язык, а над головой шипела ещё одна голова. Змеиная. Её тело вырастало из хвоста. Змея изогнулась дугой над телом собаки и сейчас смотрела не менее гневным взглядом. Глаза пса сияли белоснежным переливом, в то время как змеиные были полностью черными.
- Чиз, спокойно! – скомандовал хозяин и существо постепенно расслабилась. Змея стала уходить в хвост обратно, грива вросла и перед ними снова стоял прежний дог. Он лениво зевнул и улёгся обратно, - Мы ведь просто играемся, а? Наконец-то ты показал себя настоящего. А то корчишь из себя невесть что.
- Это… что такое? – выдохнул Георгий, всё ещё смотря на заснувшего пса, - Какого..?
- Это химера, - спокойно ответил Сохор, - А то бы я пустил демона на порог, не имея никакой защиты, - усмехнулся старик, снова повернув голову на мальчишку, - Хотя, полагаю, с таким покладистым характером мне можно не бояться, верно, светик?
- Да кто Вы вообще такой? Про демона узнали, в ногах химера валяется, живёте на отшибе, - мужчина вспылил руками.
- А ты готов свои секреты рассказать, а? От кого бежишь, почему приютил и защищаешь его? Конечно, я не дурак. Как бы он хорошо не трахался, ты бы свою жизнь за одно это не угробил, верно? – Сохор закинул ногу на ногу, снова повернувшись к Георгию, - Прежде чем залезать в чужие шкафы в поисках скелетов, подумай, захочешь ли обнажить свои.
Георгий скрипнул зубами, выпрямился и тяжело выдохнул. Он решил не продолжать эту тему и вернулся за своей тарелкой, намереваясь пойти на кухню.
- Прошу простить нас за то, что мы мешал Вашему сну. Но воздержитесь от дальнейших высказываний. Если не хотите проблем. Мне терять уже нечего, - было последним, что выпустил Георгий, уходя из обеденной.
- Какой вспыльчивый нрав, - ухмыльнулся Сохор, повернувшись к демону, что настороженно изучал дога, - Теперь понимаю, отчего ты так сладко голосил ночью, - Лука нахмурился от этого высказывания и поспешил нагнать Георгия, - Эй, светик. Не обижайся. Я не желаю ничего дурного. Но маски обычными словами не снимешь.

Постепенно все эмоции стихли. Медленно, Георгий покинул тело Луки и так же неспешно сместился на кровать рядом с ним, но разжать объятий он не мог, разве что ослабить свою хватку. Странно было ощущать себя таким. Таким ранимым, обнажённым до самых костей. Таким одиноким. Почувствовав лёгкий холодок, мужчина притянул откинутое одеяло и накрыл их обоих. Носом он снова ткнулся в плечо и постепенно стал проваливаться в сон, наслаждаясь запахом чужого присутствия.
Он до сих пор не знал, как относиться к тому, что сделал. Сегодня секс отличался от того, что было в первый день их знакомства. Он многое делал сам, многое желал сам. И он снова выпустил какую-то нехорошую часть себя. Ту часть, что ещё бывала в детстве. Часть, что с самого начала уметь бить жестокой. Тот Георгий, который больше всего хотел жить, а потому остервенело дрался с самой жизнью. Отец учил его быть добрей. И хотя он не учил его самоненависти, она появилась как-то сама. Просто потому что эта часть могла того, чего сознательность Георгия боялся. Она смогла убить. Она смогла заняться сексом. Она могла впитывать грехи с наслаждением. Насколько это было нормально? Сойдёт ли он когда-нибудь с ума из-за этой своей части? Может ли она захватить его полностью?
Глаза щипало от яркого света. Солнечные лучи врывались в комнату сквозь щели между штор. Георгий отмахивался от света столько, сколько мог, пока сон не спал с его сознания. И вдруг он осознал. Они вставали всегда так рано, что солнце ещё не поднималось настолько. Он раскрыл глаза и вскочил на постели, пока тут же не ощутил титаническую слабость в мышцах. Что-то стягивало плечи и ладонь легла на них, тут же почувствовал под пальцами полосы. И постепенно в мозг врывались воспоминания минувшей ночи. Стоны эхом разносились в памяти. Взгляд скосился на рядом лежащего демона, который тоже заёрзал от движений рядом. Георгий натянул одеяло собой, обнажив малыша, и взгляду открылась весьма откровенная картинка. Слабые пятна по коже. От его рук? Но они занимались сексом, почему они не прошли до конца? Засохшие хлопьями следы, особенно в районе живота, паха и бедёр. Ладонь сама легла на собственное лицо, накрывая нижнюю его половину. А взгляд так и блуждал по телу. Он такой юный и хрупкий. Совсем ещё ребёнок. Неужели он действительно как все эти извращенцы. Тяжело вздохнув, Георгий отвёл взгляд. Он обещал себя не сравнивать с ними, но ведь он не мог врать себе. Ему нравится, как он выглядит. И вчера ему тоже очень всё понравилось. Он так сильно разошёлся.
Тихо сглотнув, Георгий стал выбираться с постели, на ходу вытаскивая вещи, которые всё это время лежали рядом. И только ему стоило встать на пол, как золотые глаза раскрылись и посмотрели на мужчину в упор. Он почувствовал себя каким-то вором, который убегает с награбленным. Взгляд светящихся глаз скользнул по нему так же, как недавно Георгий рассматривал самого Луку. Когда он добрался до паха, мужчина как-то инстинктивно прикрылся руками, что вновь умилило малыша. На губах расцвела улыбка, а белоснежные ресницы прикрылись. Он сладко потянулся и зевнул, раскрыв на всю ширь свою клыкастую пасть.
- Доброе утро, - тихо прошептал малыш, переворачиваясь на бок.
- Доброе. Хотя уже не знаю утро ли. Мы явно проспали, - мужчина вздохнул, быстро натягивая одежду, а уже когда оделся полностью, присел рядом с постелью, - Ты в порядке? Хочешь ещё полежать, я пока один спущусь.

Мужчина дёрнулся, даже не поняв до конца, что ощутил. Но он не чувствовал страха. Он был уверен в демоне, в том, что он не сделает ему ничего критического. Разве что он недоумевал от этой реакции. Сначала он подумал, что переборщил, но видя такую реакцию, чувствуя ликование внутри его тела, дрожание каждой мышцы даже внутри, он не мог остановиться. Он ощутил, как из него будто бы вытягивают силы, как и в тот раз, но всё было иначе. Без чар, без прожорства. Он отдавал, а Лука принимал. Принимал с распростёртыми объятьями и наслаждением. Георгий наклонился ниже, забыв уже, что на его плече была закинута ножка, но… похоже Лука неплохо гнулся, так как он не испытал никакого дискомфорта от такого положения. Священник накрыл поцелуем часть губы и язык, очень недвусмысленно приглашая в поцелуй. И демон откликнулся почти сразу же, проникая в приветливый рот. Сердце екнуло. Почему… почему от такого поцелуя голова плыла ещё сильнее. Ещё с той ночи мужчина был одержим этим чувством. Длинный язык заполнял рот едва ли не до горла, но от этого было так хорошо.
Вместе с жадным поцелуем Георгий и сам стал двигаться иначе. Рвано, резко, грубо, глубоко. Порой, он что-то задевал в нём и не мог не заметить этого. И точно среагировав на сладкие поскуливания в поцелуи, старался понять и запомнить что именно он делает. Они оба хватались друг за друга, точно ещё мгновения и потеряются. Жадные прикосновения Георгия всё же начали оставлять значительные следы на бледной коже, покрывающиеся мехом, точно он пытался защитить кожу. В свою очередь демон дарил ярко-алые полосы после своих когтей. Но ни один из них не желал останавливаться. Это было похоже на сумасшествие. Мокрые шлепки, рвущийся голос обоих даже сквозь приминающие поцелуи, скрип кровати под ними.
В конечном счёте Георгий прервал поцелуй и уткнулся лбом в плечо малыша, чувствуя дикий колючий спазм в животе. По началу даже показалось, что сейчас внутри что-то разорвётся. Но одним из своих особенно глубоких толчков он высвободил что-то жгучее и вязкое, что пронеслось по телу трескучей дрожью. Он застонал, не понимая, что с ним происходит, плавно покачивая бедрами и продолжая вгонять в него своё семя. Только когда возбуждение начинало понемногу отпускать его разум, а тело начало ослабевать, Георгий понял, что кончил. Он уже кончал, но внезапно эта мысль так сильно смутила. Он едва ли мог совладать с собой. Тяжело дыша он смотрел в темноту его ключиц, вслушиваясь во вспышки во всему его телу. Внутри мышцы Луки продолжали с жадностью обнимать плоть и, если честно, выходить совершенно не хотелось. Он не планировал продолжать, но хотел побыть вот так ещё немного. Побыть внутри него, ощущая его трепетное тепло. Вдруг Георгий сместил руки и стал пропускать их под влажную спину мальчишки, снова обнимая его как и тогда, когда он сидел на коленях. Обнимать и прижимать его как можно плотнее к себе. Мужчина и сам дышал ещё тяжело, но теперь он чувствовал сбитое дыхание и сумасшедшее сердцебиение Луки собственным телом. Внутри разливалось неописуемое волшебное чувство. Ощущение спокойствия, нежности и безопасности. Словно он вернулся домой. В те времена, когда его Отец и Мать ещё были живы. В те времена, когда он прибегал мальчишкой в церковь, матушка готовила ему кашу, а Отец рассказывал волшебные сказки.
Георгий вдруг всхлипнул, зарываясь в белые шёлковые волосы, что рассыпались по подушке лицом. Он не знал, что происходит, но эмоции так сильно переполнили его, что он просто не мог это остановить. Его затрясло, а слёзы сами собой полились из глаз. Он крепко-крепко обнимал Луку, всё ещё не покидая его тела. Было так хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Казалось, это сон и он вот-вот закончиться. Он не мог выразить чувства словами и потому просто обнимал его, стыдливо пряча лицо.

Георгий уже давно не понимал, что происходит. Нормально ли то, что они делают? Нормально ли ощущать то, что он ощущает? Нормально ли так смотреть на демона в обличии мальчишки? Некому было ответить на эти ответы. Его тело горело, точно он попал в горящий дом. Было похоже на разинувшийся Ад, но… было не больно. Лука уверял, что ему тоже не больно, но когда мужчина при поднялся, он увидел влажные блики на его лице. Он странно стонал, хотя Георгий не то, чтобы имел опыт во всём этом. Он не мог точно сказать, наслаждение это и боль. И всё же, Лука не отталкивал его. Наоборот, он так жадно хватался за плечи, так крепко обнимал ногами его бёдра.
«Я внутри»
От этой мысли сладко заныло внизу, и мужчина тяжело выдохнул, опуская поцелуй на влажную горячую щёку. Он действительно был внутри. Они делали это раньше, но тогда он не задумывался над происходящим. Да и всё казалось таким неправильным и болезненным. К тому же, демон уводил все мысли подальше от телесных ощущений. Сейчас же он ощущал жар. И это был не только жар своего тела. Георгий не знал, как глубоко проник. Может быть, он был внутри уже полностью. Казалось, он проник туда весь. Так трудно дышать, так жарко и невыносимо хорошо.
Делай что захочешь. Лука помнит, с кем он говорит? Георгий понятия не имел, чего хотел. Священник чувствовал себя ребёнком, не знающим, что такое сладости, перед которым высыпали множество конфет и предложили выбрать. Он не знал, что делает. Конечно, он помнит, что делал Лука, но будет ли ему это приятно сейчас? Он так скулил каждый раз, стоило ему хоть немного двинуться. Казалось, он страдает, но при этом просит продолжать. Было ощущение, что Лука обманывает его. Но тут раскрывались полные желания глаза и все эти мысли распадались.
Демон не говорил ничего. Он не использовал чар. Он лишь тяжело дышал, приоткрыв рот. И смотрел плавящимся золотом, сверкающим как два больших светлячка. Георгий запнулся в собственном дыхании и стиснул зубы, почувствовав накатившее чувство возбуждения и укола ниже пояса. Разум не знал, зато знало тело. Откуда-то изнутри просыпалось жадное чувство, точно спящий волк, раскрывший свою прожорливую пасть. Он медленно облизнулся и стал проникать в каждую клеточку тела мужчины, в каждую его мышцу.
Толчок, вынудивший ребёнка прогнуться в теле вновь. Клички врезаются в пальца, но внезапно Георгий перехватывает его руку, сжав кисть и резко опускает на постель на головой. Лука раскрывает глаза и замечает какие-то перемены во взгляде. Ощущение, что глаза Георгия тоже начали светиться, как у демона. Зелень стала переливаться ядовитыми сочными красками, как вдруг очередное движение выбивает Луку и он роняет свой голос. Слышать его так приятно. Мурашки гуляют по телу и его стону пробираются под кожу. Стоны… доказательство, что ему приятно? Где-то ещё сидит разумный боязливый священник, но чем дальше он заходит, тем меньше его становится рядом. Здесь и сейчас что-то диаметрально противоположное. Похожий взгляд малыш помнил в ту ночь, когда мужчина пришёл в его спальню с кочергой, чтобы спасти. Взгляд, почти лишённый эмоций. Тогда он был холодным и лишённым эмоций, а сейчас в нём сверка плотоядный голод. Внезапно Георгий стал так жадно смотреть на лицо Луки.
Мужчина сместил и другую руку, поймав в неё вторую кисть демона, словно бы для уверенности, что он попытается заткнуть себе рот и ею. Георгий до этого дотрагивался нежно, но сейчас малыш ощутил по-настоящему, сколько сил было в этих руках. Он не сжимал до боли, не оставлял следов от нажима, но в том, как он держал – ощущалась сила. Лука чувствовал, что если он захочет выдернуть руки – придётся применить настоящую силу. Но думать было невозможно. Что-то в Георгии действительно просыпалось. Что-то, что спало в нём большую часть его жизни. Девственник, который до этого понятия не имел, стал толкаться в его тело, подминая под себя, вынуждая раздвигать бёдра шире. И словно пытаясь свести демона с ума, он опустился жаркими поцелуями поверх его кожи. По шее, ключицам, по плечам и груди. Пока вдруг мальчишка не ощутил влажное прикосновение в районе соска, а потом бережный, но всё же укус, в районе соска. Резкое ощущение сменилось тёплым касанием губ, но Луку уже прошило ярким ощущением, из-за чего его голос никак не мог успокоиться. Сейчас Георгий действительно отличался от прежнего себя. Опасно ли это? Но в голове не было и мысли, чтобы попытаться его остановить.
Вдруг мужчина отпустил его руки и выпрямился. Пьяный мутный взгляд скользнул ниже. Он почувствовал, как Георгий закидывает одну ногу себе на плечо, а руками ухватывает его за талию, приподнимая от постели. Он не успел подумать зачем, когда его глаза закатились. Глубокий и сильный толчок. Сейчас было трудно сказать, что Георгий был девственник. Действительно ли? Он делал всё так, точно уже давно знал, как именно он любит.
Что-то странное происходило в груди. Мысль не поспевала за руками. Георгий делал всё по наитию, доверившись своим инстинктам. Кажется, где-то он переборщил? Стоило ли прекратить? Но Лука остановит его, если всё станет слишком плохо. Так ведь? Он обещал. Георгий верил его слова. Разумная часть сомкнула глаза и отпустила вечно спящего хищника. Он держал плотно, может быть, иногда слишком. Но было трудно контролировать свою силу сейчас. Влаги стало так много. Они оба чертовски сильно возбудились. И чем резче он проникал, тем влажнее становились шлепки. И тем звонче голос разносился от стен. Георгий не заметил, когда его губы изогнулись в улыбке. Он никогда так прежде не улыбался. Так пошло и грязно. Но он уже ничего не мог с собой поделать. Всё это, это именно та часть, которую он прятал болью и стыдом. Голодная и вечно в тени. Она знала, чего он хочет в глубине себя и знала, как это получить. Именно из-за неё он так жадно врезался в хрупкое тело. Такие голодные толчки. Он не сделает больно? Как трудно взять себя в руки. Как хочется глубже. Ещё глубже.

Георгий следил за его рукой. Видно, Лука уже решил, что они действительно сделают это так, как они делали прежде. Взгляд в лицо вернул вопрос. Он мягко улыбнулся, посмотрев на него с лёгкой толики сожаления.
- Почему я должен ненавидеть тебя? – его губы практически прошептали это и он поднял руку до лица демона, огладив щёку с нежностью, - Это ведь ты отдаёшь себя. Кто и вершит грех сейчас, так это я. Впрочем… полагаю, зачастую грешили люди, а не ты. Они ведь научили тебя… спасаться так. Мне не за что ненавидеть тебя. Даже за ту ночь. Никто не заставлял меня спасать тебя. Это было моим решением. И я решил так, принимая на себя ответственность за всё, чтобы ты не сделал. Ты мог оказаться бездушным демоном, который бы просто убил меня. И я думал об этом, когда нёс тебя в церковь. И я уже принял на себя эту смерть. Поэтому всё это – последствие моих решений и моего выбора.
Лука счастливо улыбнулся, прикрыл глаза и прижался к горячей ладони. А мужчина вновь скользнул взглядом вниз. Они делали уже это, так что Георгий понимал, что это физически возможно. Но… слабо верилось, что Луке это может нравится. Откуда он знает, что он может испытывать от этого удовольствие? Или же… такое уже бывало? С кем-то он мог насладиться? Ворох вопросов уводил его совсем в другую сторону. И всё же, трудно было решиться на такой серьёзный шаг. Георгий опустил руку, просто чтобы проверить, насколько дело плохо. Там внизу было горячо и мокро, но вот вход… как он и думал, мышцы плотно сжаты. Вот только стоило провести пальцем по кольцу мышц, как малыш жарко выдохнул и повернул раскрасневшееся личико в сторону. Как он мог влезть сюда? Хотя, допустим, мог. Однако слабо верилось, что это безболезненно. Больше похоже, что Лука просто способен вытерпеть это. Мужчина продавил пальцем вход и внезапно его точно начало затягивать. Палец погрузился в тело на всю длину, а малыш будто бы жалобно заскулил, зацепившись за его плечи.
- Больно..? – сразу же опомнился священник и потянул палец наружу, но в этот же момент демон резко вцепился в его плечи и с силой потянул на себя.
- НЕТ! – он буквально закричал, но тут же опомнился, и ослабил хватку, стыдливо помотав головой. Мужчина не до конца понял, было ли это ответом на вопрос или приказом остановиться, но всё же замер, не вытащив палец до конца, - Не.. больно… - севшим голосом проговорил демон, - Немного… щекотно… не… убирай…
С телом явно происходило что-то странное. Раньше тело не реагировало так, хотя бывало его разрабатывали пальцами. Редко, но такое тоже происходило. Но всегда это были странные ощущения, которые терпелись сжав клыки. Лука даже любил, когда его грубо брали, чтобы эта пытка кончилась быстрее. А сейчас… сейчас каждое движение плавило тело, вызывало неимоверную бурю ощущений, которой невозможно противиться. Ноги и руки онемели, голова стала абсолютно пустая, что уж говорить о том, что боли и в помине не было. Хотя это всего лишь палец.
Георгий нерешительно проник пальцем обратно. Внутри так странно. Тело стягивало его, было горячо, мокро и мягко. Ни с чем не сравнимые ощущения. Он немного сгибал палец, ощупывая слизистую, и временами малыш вздрагивал. Его голос понемногу начинал проявляться, хоть он и пытался сдерживаться. Он сказал не пугаться. В тот раз он тоже слышал, как Лука стонет. Но он не мог припомнить «пугающих» звуков. Может, всё дело в том, что реакция тела отличалась, когда брали его? Слишком много вопросов, да и в голову сразу лезли представления, как кто-то другой был на его месте. А об этом думать совсем не хотелось.
- Второй… - вдруг отвлёк его голос Луки. Малыш уже не смотрел в глаза от смущения.
- Что?
- Палец… второй… палец…
- Тоже… сунуть?
Зажмурившись от смущения, Лука покивал. Георгий немного потянул руку на сея, а потом прижал к указательному пальцу средний. С небольшим сопротивлением, но теперь они оба погрузились в тело. И как бы без боли влез член? Георгий немного присел, приложив другую руку к своему члену. Заметив движение, демон всё же посмотрел на священника. Он сначала не понял, чем тот занимался. Георгий же в это время поверх своего члена положил два пальца. Потом присоседил третий. Похоже, он пытался понять, сколько пальцев по объёму был член. От этого зрелища Лука снова засмеялся, но стоило ему это сделать, как мышцы внутри плотнее стиснули пальцы и смех закончился полустоном. Мужчина взволнованно посмотрел на демона, а тот протянул лапки к плечам, вынуждая нависнуть обратно.
- Хватит… думать… и переживать… - выдохнул демон ему в губы, - Со мной всё будет в порядке…
- Я не могу, - отозвался Георгий, он не совсем понимал, что делать рукой, но когда нечаянно двигал ею, то вызывал реакцию и постепенно повторял движения, надеясь, что делает всё правильно, - Ты ведь сам сказал. Я не такой, как они. И не смогу стать. Придется тебе немного потерпеть, пока я… не привыкну и не буду уверен, что тебе не будет больно.
Лука прикусил губу, заглядывая в мутный взгляд. Он точно желал, и всё же, он был настолько сдержан, что останавливал порывы своего тела ради безопасности демона. Так с ним уж точно никто не обращался. Удивительный человек, который сводит с ума каждым своим действием, будь то просто фраза или заботливый поцелуй. Лука не выдержал и теперь сам окунулся притянул его ближе, уволакивая в поцелуй. Он сбито дышал, чувствуя в себе слабые движения. Нерешительно Георгий добавил ещё один палец. Они продолжали целоваться и утопать в этих ощущениях, а Лука впервые чувствовал себя настоящим суккубом со всей это откровенной похотью. Он вился под человеком, сам трогал его и даже наслаждался тем, что ощущал под пальцами. Так хотелось проскулить в его губы «возьми меня», но малыш действительно решил потерпеть. Если Георгию так легче, то пусть. Хотя так удивительно, ведь он поступал так для его же блага.
Уже четыре пальца двигались внутри его тела. Так сложно сдерживать себя. Почему так неистово хочется ощутить его внутри себя? Откуда такое звериное желание?
Мужчина всё так отстранился, медленно отнимая руку от его тела. Он сел плотнее, вновь выглядя очень озадаченным и напряжённым. Он всё ещё сомневался, что это хорошая идея, но… то как желал его Лука сильно подкупало и успокаивало. Раз сам демон уверен, что всё будет хорошо, стоило ему поверить. Взяв в руку своё достоинство, Георгий удивился снова. Он и не знал, каким оно может быть большим. Так сильно раздулось от крови. Точно влезет? Точно не сделает больно? Удивительно, как умеет его собственное тело. Головка упёрлась во вход и Георгий дрогнул. Действительно так чувствительно. По спине пробежал холодок, ощущения были такие, что одновременно хотелось прекратить, и неистово хотелось продолжать. Всё же, прикусив свою губу, священник сделал усилие. Мышцы уже податливей расступались после пальцев. Стоило пройти преграду в виде кольца мышц, и член увяз в его тело. Его затягивало глубже и глубже. Лука громко застонал и изогнулся в теле дугой, разведя бёдра ещё шире. Георгий забеспокоился, но уже не мог ничего сделать. Мир на секунду померк и все его мышцы накрыла сладкая слабость. Он согнулся над ним, упираясь руками в постель. Он уже ничего не делал, но его буквально засасывало глубже.
- Это… это… норма…льно…? - проговорил Георгий, едва черты мальчика начали различаться в темноте.
- Не… знаю… - сбито задышал Лука, голос его дрожал, а между слог ронялись стоны, - Мне не… больно… но… я… раньше не…
Дальше говорить было невыносимо. Мужчина двинулся, но больше чтобы не упасть на Луку, переставил рук. Только пошевелился всем телом, из-за чего член сначала двинулся назад, а потом снова толкнулся вглубь. На глазах Луки появились слёзы, но не от боли. Его накрыло ощущениями с головой и они не могли найти себе выход. Благо Георгий не видел этого. Он тяжело дышал и из-за собственной слабости уткнулся лбом в плечо.
- Я… схожу с ума… - зашептал мужчина, обжигая своим дыханием бледную кожу, - Лука… я… так… странно чувствую себя… Я так не хочу… покидать тебя…

До сих пор так странно ощущать это. Мужчина до конца даже не понимал, что именно он чувствует. Прошлый раз чары охватили его разум, и невозможно было даже думать, что уже говорить о том, чтобы осмыслить всё, что он чувствовал. Но эти прикосновения. От каждого касания к плоти по спине пробегали мурашки. Казалось, там снизу сфокусировались все нервные окончания, и из-за них слабело тело. Держаться становилось всё труднее, и мужчина всё ближе опускался к телу демона. Руки сгибались, пока Георгий не опустился на локти. Дышать было так трудно, но не ему одному. Они уже не трогали друг друга внизу, но кое-что почувствовали оба. Их достоинства соприкоснулись, и это было так странно. Мужчина звучно сглотнул, пытаясь понять, что он ощущает. Описать эти ощущения он не мог даже сам себе. Единственное, что он понимал – его это не отталкивает. Это не что-то, что хочется прекратить. Разве что только из-за того, что он не понимал, как реагировать.
Их лица были так близки. Желание в мозгу появлялись раньше разумных мыслей, а потому Георгий склонился к лицу и накрыл губы демона своими. Поцелуй помогал пригладить нервы, но вместе с теми он ещё больше разжигал что-то внутри его тела. Мужчина хотел невинного поцелуя, но сам того не желая, он же его и углубил. Когтистые лапки вновь хватались за его плечи и они уже прижимались кожа к коже. Они ощущались раскалённую кожу друг друга, а из-за испарины даже прилипали, словно их существо желало соединиться друг с другом во что бы то ни стало, любым способом. Хотя, судя по их возбуждению, они действительно этого желали. Чем меньше становилось разумных мыслей в голове, тем больше власти получали животные порывы. Георгий уже ничего не понимал, но лёгкими движениями он тёрся о вампира, задевая то его достоинство, то просто соскальзывая на пах или бедро. Становилось так мокро внизу, он разносил и свою, и чужую смазку по всему животу. Но Лука не возражал. Он лишь плотнее сжал коленками бёдра мужчины, позволяя двигаться так, как ему хочется. Однако, хоть это и было чертовски приятно, но постепенно для обоих становилось больше раздражением, чем удовольствием. Было мало. Хотелось чего-то ещё.
Но если Георгий ещё понимал, зачем они раздеваются, то дальше случился полный провал. Желания подталкивали их, но вдруг мужчина подумал: «А что делать дальше?» Всё, что Лука делал до этого, было для удовольствия других мужчин. Он отдавал своё тело взамен на что-то. И это совсем не значит, что малыш сам мог испытывать удовольствие от подобного. Но тогда, что делать им сейчас? Просто… мастурбировать? Георгий прервал поцелуй и немного выпрямился, озадачено посмотрев вниз. Почему он подумал об этом только сейчас? И чего хотел Лука, позволяя ему зайти так далеко? Наверное, стоило спросить об этом раньше. Пьяное золото с нежностью смотрело в лицо, тогда как Георгий судорожно пытался осмыслить жизнь. Будучи девственником, ему было сложно понять даже то, чего он сам хотел, не говоря уже о другом.
- М.. Лука, - он сдался справиться с этим сам и как-то виновато улыбнулся, - А… что мне… делать дальше?
Золото глаз раскрылось чуть шире, словно он не понял ослышался ли. Очередное напоминание о том, как сильно священник отличался от остальных мужчин. Всё это время у них не было ни единого вопроса. Они брали и делали. Есть дырка – значит, его можно использовать. Для них было важно лишь их собственное удовольствие. Но Георгий был противоположно другим. Даже с набухшим членом он растеряно смотрел на ребёнка, уже желавшего зайти дальше. Наверное, оно и понятно, ведь, по сути, это его первый секс, к которому он пришёл осознанно. Но это так сильно трогало и умиляло. Лука пребывал в странном состоянии от их опьяняющих поцелуев, от его дурманящих прикосновений, от всего, что происходило сейчас. И он не удержал тихий, но искренний смех. Ненадолго зажмурив белоснежные ресницы, он раскрыл влюблённый взгляд на мужчину перед собой. С каждой секундой он всё сильнее влюблялся. Может быть, это было плохо, но теперь вернуться назад уже невозможно. Они оба зашли в болото, безвозвратно утягивающее на глубины. Что их ждёт дальше – они не знали. Но выбираться на сушу было поздно. Да и они точно не желали этого.
- Помнишь… что я делал тогда..? – тихим голосом с нежной улыбкой ответил Лука, разводя коленки шире.
Это жутко смущало. Никогда прежде он не делал это так. Он соблазнял, да, но никогда прежде не раскрывался перед кем-то, настолько желая это сам. Зелень глаз спустилась вниз, Георгий сначала смотрел серьёзно, сдвинув брови к переносице. Потом на его лице скользнула череда разных эмоций, и в конечном итоге он поднял взгляд.
- Разве… тебе будет… приятно? Ты же делал это не ради себя. Я бы не хотел сделать тебе плохо, - он снова робко опустил взгляд с таким видом, будто решал какую-то задачку и никак не мог свести решение к ответу, - Оно… как бы так… ну… Ты же хоть и суккуб, но мальчик. Оно наверняка больно.

Георгий слегка дрогнул, когда Лука коснулся его, но не отстранялся от его руки. Он опустил взгляд. Так странно чувствовать чью-то руку на своей коже. Он и вспомнить не мог, когда бы его касались люди. Разве что за руки. Но кожа к коже… исключая первую встречу с Лукой, его не трогал никто. А тогда всё было так сумбурно и непонятно, что воспоминания были больше похожи на дурной сон. Сейчас же он чувствовал каждое движение. И чувствовал, что мальчишка трогает его очень похоже. Не только изучающее, но словно даже прикосновения дарят наслаждение. Луке… нравится его тело? Насколько это может быть правдой учитывая, кто он и что с ним делали мужчины? Да, он объяснил, почему он спит с мужчинами, но ведь это не говорит о симпатии. И всё же, он так смотрит. Взгляд точно прожигает его насквозь. Может, всё дело в отсутствии одежды. Священник носил её как вторую кожу и сейчас был точно беззащитен.
Новая просьба, от который словно проваливаешься под лёд и тонешь. Но тонешь не в холодной прорубе, а в кипящей смоле. Она обволакивает, не даёт дышать и заползает во все внутренности. Странное ощущение, но оно не отталкивает. Уже нет. Так хочет поддаться ему. Отдаться без остатка. Чтобы оно поглотило и наполнило собой каждую клеточку тела.
Ему нравится. Значит ему всё таки это нравится. Георгий снова опускается губами к его груди, за которым, точно птица, бьётся неспокойное сердце. Его ладони кажутся такими маленькими. Они хватаются за плечи и скользят дальше, покуда мужчина продолжает порхать по его коже. Наверное, всё, что они сейчас делают – грех. И словно в подтверждение этому, на живот Луки соскальзывает маленький золотой крестик. Взгляд цепляется за него и что-то в груди екает. Мозг плавиться от дрожащего голоса, что выдыхает от прикосновений. Может, будь всё иначе, Георгий бы остановился. Но сейчас он не видел в крестике ничего божественного. Где был Бог, когда он бродил по улицам совсем юным? Даже если это он отправил Отца, это ещё ничего не значит. Ведь именно он послал ему Луку и он же столкнул его с деревенскими. Георгий перестал понимать, что это за божественный замысел. Если он чего-то просит, то пора бы Богу изъясняться понятнее. Распятие символ мучений и ради чего? Призрачного счастья за мутной пеленой смерти, которую Бог не может приоткрыть даже верным сынам своим. Распятие ещё и знак того, что как бы ты ни был предан Богу, ты будешь страдать. В любом случае. Так почему бы не отхватить кусок запретного плода, пока тебя не выперли из Райских врат? Чтобы остановить его, должно произойти что-то большее. Теперь уж точно.
Мужчина, замявшись на несколько секунд, подцепил крестик и закинул его себе назад, чтобы он не мешал. Возиться с застёжкой он не хотел, к тому же он и днём то с трудом её снимал, а в такой ситуации слишком трудная задачка. Очередной мягкий поцелуй опустился на живот в том месте, где был крестик. Хочешь проклясть – пожалуйста. Георгий знал уже, что сомневался не потому, что не хотел. Всё, чего он боялся – навредить. И раз Лука сам позволяет…
Всё ниже и ниже и с каждым поцелуем малыш реагирует всё ярче. Он едва ли удерживается, чтобы не врезаться когтями в кожу, вовремя перебрасывая свои руки на кровать. Но очередная вспышка произошло совершенно неожиданно и без предупреждений. Губы Георгия опустились прямо поверх влажной головки. Рефлекторно Лука резко оттолкнул Георгия, уставился на него ошалевшими глазами, в секунду став красным. В ушах ещё звенел его вскрик и потому Георгий смотрел на него в таком же изумлении. Следующая секунда и смутившись, демон закрыл лицо ладонями.
- За… зачем? – дрожащим голосом спросил Лука.
- Больно? – обеспокоенно поинтересовался мужчина, нависая над его лицом.
- Нет… не то… - едва не хныча, ответил суккуб, - Ты что… правда не… понимаешь?
- Нет, - абсолютно честно ответил священник, покосившись на достоинство мальчика, - Я же говорил. Что только с тобой. Я никогда не трогал себя.
- Совсем? – Лука раздвинул пальцы, выглядывая между ними.
- Ну, не считая туалета и омовений. Какое-то время моё тело было грешно, но я стоял на гречке, чтобы избавиться от этого. Поэтому лет… пять я ничего особенного не чувствовал.
- … на гречке..? - малыш чувствовал себя странно, но разговор понемногу успокаивал от накатившего стыда за свою реакцию.
- Священники, - сказав это слово Георгий глянул в сторону, - Наказывают себя за грехи. Отец говорил, что я не обязан и не поощрял совсем жестоких методов. Но я сам хотел избавить свое тело от греха. Я знал священника, который истязал своё тело плетями. А иногда он… жёг себе руки.
- Не могу… вам нужно наказывать себя? Странный Бог. Зачем это надо?
- По правде… сейчас я и сам не знаю ответа, - мужчина горько улыбнулся и его взгляд снова спустился вниз. Он подцепил штаны мальчишки и стал их стягивать вниз, - По его замыслу мы должны размножаться. Но только если Он требует от нас этого. Однако, в Библии есть те, с кем он говорил. Но никто из тех, кого я знал, не слышал Его. Плодиться само по себе это грех. И даже когда он просит от нас – это всё равно грех. Не говоря уже о том, чтобы это делать без… плана на ребёнка. И я буду гореть в Аду за всё, что я сейчас делаю. Если верить Библии и церкви, - пока мужчина говорил, он уже полностью снял штаны с ног демона и сел обратно, аккуратно укладывая ладонь внизу живота, рядом с членом, - Но… конечно… я и сам задавался вопросом… если грешно делать такое, зачем нас создают способными это делать. Или… если мы созданы, чтобы плодиться – почему это грех? Допустим… я могу понять грех без плана на потомство, но… дети грешны своим естеством. Если рождается ребёнок, то до момента крещения он грешен и Бог его не принимает… - Георгий вдруг понял, что выбрал абсолютно неподходящее время для того, чтобы излить душу и неловко улыбнулся, - Прости… Всё это так запутанно… Я всё еще не понимаю, что я делаю… и не понимаю, как к этому относиться. Ты такой… такой красивый… кажешься ангельским созданием… мне так жаль, что раньше ты… тебе было плохо, - мужчина поднял взгляд наверх и заглянул в глаза Луке, - Могу я потрогать тебя? Здесь… - Георгий обозначил место, проведя пальцем рядом с членом. Вместо полноценного ответа, мужчина получил сдавленный выдох и неуверенный кивок.
Малыш отвёл взгляд от смущения. В нём тоже кипела буря вопросов. Но вскоре им не осталось места. С такой же нежностью и осторожность, какая была прежде, пальцы пролегли сначала под плотью, а потом обняли её. От этих прикосновений приятно и немного колюче тянуло. Выносить их было трудно, поэтому Лука подтянул ладошку к губам и прикусил палец.
- Больно? – снова вместо ответа малыш просто замотал отрицательно головой.
«Так… чувствительно..?»
Под пальцами было мокро, но Георгий не испытывал отвращения. Он был твёрдым и безумно горячим. Себя мужчина действительно не трогал и всё, что было под пальцами – мякоть. И это ощущение жара и пульсации под подушечками он испытывал впервые. А потому с любопытством ребёнка, но вместе с теми с осторожностью он касался члена по всей длине, уже на всякий случай обходя чувствительную головку.
- Хочешь, чтобы я… целовал здесь? – вопрос в лоб, но по виду Георгия сложно было сказать, действительно ли он это говорит. Он задал это вопрос так спокойно, словно спрашивал «завтра четверг?» Словно бы не понимал, насколько это смущающий вопрос.

Все так быстро поменялось. Георгий не то, чтобы строил какие-то планы на будущую жизнь, но такой он её уж точно не представлял. Когда Лука стянул свою рубаху, оторвать взгляд оказалось еще сложнее. Они медленно сместилисб по кровати так, что теперь Лука лежал на ней, а Георгий нависал над ним, зачарованно трогая ладонью белоснежную кожу. Такой хрупкий. Он все еще помнил, где былт страшные раны, которые он обрабатывал в первый день. Сквознык дыры, с такими ранами не живут. Но теперь это как страшный сон. От них не осталось ни следа. Подушечки бережно прошлись по тем местам. Гладко. Абсолютно гладко. В голове возник эхом стон малыша из прошлого и внизу что-то сжалось в ответ на это воспоминание. Он не испытывал такого возбуждения думая о той ночи. До этого мгновение, по крайне мере. Но сейчас любая мысль о Луке бросала в жар. Невольно Георгий подумал, как он так же лежит на чужой постели. Того самого Лари, например. Как он хладнокровно режет это тельце, а потом...
- Хорошо, - отозвался мужчина с улыбкой.
Луке лучше знать, похож он на них или нет. Поэтому, раз он так говорит, значит это правда. По крайней мере, он точно не хочет делать ему больно, только чтобы ощущения были ярче. Не хочет слышать его крики, не хочет видеть его слезы. Он склонил голову к ладони мальчика и улыбнулся еще шире. Сердце дрогнуло, когда он вспомнил улыбку Луки. Его первую искреннюю счастливую улыбку из-за коня, съевшего морковь с его руки. Вот что бы он хотел видеть на лице Луки. Каждый день только это. Может, именно поэтому он другой.
Мужчина поднимался своей рукой по телу и все ниже и ниже склонялся, пока не воплотил свои мысли. Он опустился губами к его ключницам и бережно поцеловал пространство под ними. Если его тело жгли, ломали, рвалт, что ж, остаётся только покрыть его лаской и заботой столько раз, чтобы перекрыть всю эту боль. Чтобы он больше не боялся жить, чтобы стал сильнее и чтобы его тело помнило о том, что это место может нести не только страдания. Мягкие поцелуи сухих губ порхали по телу. Он не хотел оставлять следы, уж точно не визуально. Только ощущения. И, похоже, Луке это нравилось. Он трепетал от каждого, силясь проглатывать вздохи. Его лапка зацепилась за рубаху и стала цепляться все настойчивей. Сначала мужчина расценил это как реакцию на поцелуи, но потом почувствовал - это безмолвная просьба.
Странно было оголяться перед кем-то. Дело было даже не в том, чем они собирались заняться. Георгий уже много лет раздевался только в одиночестве. Даже Петр не видел его без рясы или рубахи. И хотя Лука уже видел его без одежды, все его золотые глаза опустились на торс с любопытным и восхищенным взглядом. Георгий уже говорил, почему смог с такой легкостью расправиться с теми людьми, но Лука не особо цеплялся за его вид прежде. Сейчас он видел каждый его мускул. А таких мужчин он видел не часто. Из-за пьянства у многих есть животы, из-за не такой уж трудоемкой работы - дряблое тело. Из-за болячек кривые кости, нездорового вида кожа. У Георгия же было все иначе. Загорелая кожа - совсем жаркими днями мужчина пахал поле без рубахи. Кубики преса, выразительные грудные мышцы, накаченные руки. Он этого не замечал, но даже шея шире, чем у многих, хотя не то, чтобы слишком.
- Что-то не так? - священник заметил его взгляд. Он расценил затаившееся дыхание и такой странный пристальный взгляд, как напряжение. Сам он едва ли что-то знал о своей красоте. Даже не думад об этом. И над телом не то, чтобы специально работал. Это лишь последствия его жизни.

Лука должен был испытать отвращение. Разве нет? Его спаситель такой же, как и все остальные. Но демон успокаивает его, говоря, что он просто не может быть таким же. Было бы лучше, относись Георгий к нему, как отец. Но способен ли он был? Они уже слишком близки. С самого первого дня. Хотелось бы быть другим. Но, видно, рядом с Лукой не имеет значения кто ты – бандит или священник.
Вдруг вспомнились его слова. «Должна быть симпатия». У человека. Значит ли это, что у Георгия была симпатия даже тогда, когда он этого не осознавал? А что на счёт Луки? Он чувствовал что-то плохое в первый раз или нет? Хотя, он сказал, что прежде не целовался ни с кем. Может, ему даже тогда было спокойно? Потому что Георгий спас его. Потому что не приставал с похотью, даже не думал о таком. Потому что не отталкивал, даже после похоти.
Это ведь не оплата. Не в их случае. Лука не обязан делать это, но всё происходит по его желанию. Так ведь. Георгий не просит ничего взамен своей помощи. Разве что… быть рядом. Но и только. Сейчас… Лука сказал, что не испытывал такого. Значит… он тоже чувствует себя странно? Не так, как обычно.
Но Георгий не смог просто позволить этому происходить. Как бы он не хотел ощутить снова касания внизу, стоило только Луке тронуть, как он дёрнулся и рефлекторно ухватился свободной рукой за кисть мальчика. Малыш посмотрел ему в глаза, а мужчина чувствовал себя так же, как и он. Лицо горело. Отчего-то вновь защипало в глазах. Да, он остановил ладошку, но… убрать от себя так и не смог. Он стыдливо уставился на тонкие пальчики, лежащие поверх его члена, пускай и через одежду. Но он то всё чувствовал. Чувствовал того, что не должен был чувствовать. Он всю жизнь отвергал эту свою часть. Не обращал внимания, пока она словно бы не пропала. До появления Луки он не испытывал проблем с воздержанием – он даже не хотел. И он думал, что после первого греха проблем не возникнет. Их и не было. Но сейчас тело реагировало. Всё началось ещё с поцелуев, хотя он и не ощущал. Вот почему так хотелось касаться его губами. Касаться везде. Это и была похоть? Мужчина поджал губы, но взгляд чуть сдвинулся, на другую свою руку, что всё так же лежала на животе мальчика. Ещё чуть-чуть ниже и там будет… почему стало так любопытно, возбуждён ли он так же? Стоило убрать руки. Это надо было сделать. Прекратить всё здесь и сейчас, но. Лука ведь сказал… всё в порядке.
Георгий отпустил его кисть, не убирая её в сторону. Ладонь ещё плотнее прилегла к достоинству и с губ сорвался сдавленный выдох. А пальцы другой руки чуть согнулись, потянув ткань рубашки наверх, оголяя кожу живота. Мужчина невольно облизал руки, устремив свой взгляд туда. Ещё ниже и… вторая рука скользнула на штаны, робко подцепив край. Медленно он потянул его ниже и вниманию открылось достоинство. Лука смутился, вновь подтянув ладошки ближе к себе. Он отвёл взгляд, но останавливать священника не стал. А Георгий в момент забыл о своём метании между долгом и желанием. Он с интересом смотрел на достоинство, будто никогда прежде не видел ничего подобного. Хотя, оно так и было. Он видел Луку и видел полностью обнажённым, но тогда всё было иначе. Он не особо смотрел, но всё же, кажется, тогда демон не был возбуждён сам. Он брал чужое наслаждение, но не наслаждался сам. Так странно. Почему невозможно отвести глаз?
Мужчина отпустил край штанов и они прижали член к животу, но головка по прежнему выглядывала из них. И хоть зелень глаз ещё поглядывала туда, ладонь мягко коснулась кожи рядом, оглаживая с особой осторожностью, точно малыш мог разбиться от каждого неверного движения. Наконец, взгляд взметнулся наверх и Георгий поддался вперёд. Он уже понял, как бы он не отчитывал сам себя, он не может сказать «нет». Он бы остановился, стоит только Луке прекратить это. Но, похоже, сам мальчик тоже желает этого. К тому же, не стоит забывать, кем он являлся. Быть может… это даже хорошо. Он полностью восстановиться, если и остались какие-то повреждения. Георгий зацепился за эту мысль, чтобы успокоить самого себя, потому что нигде в других мыслях он не мог найти верного ответа. Он хотел прислушиваться к своему сердцу. Он хотел делать хорошо.
- Лука, - тихо позвал Георгий, - Я хочу… чтобы ты пообещал мне. Останови меня, если тебе станет плохо. Неважно как далеко мы зайдём, не важно, что будет происходить. Пообещай, что остановишь меня.

- За что ты извиняешься?
Камин почти догорел, но даже таких скудных искорок света достаточно, чтобы видеть, как блестят волчьи глаза демона, переполненные собственными сомнениями, но в большей степени - чем-то совсем другим. Ему необязательно было касаться физически, он уже "услышал" состояние игумена, но тот факт, что их тела так беззаветно реагировали друг на друга, вызывало много противоречивых вопросов.
Видимо, не ожидав такого прямого вопроса, Георгий отводит взгляд и зачесывает волосы пятерней назад, пытаясь успокоить нервы.
- Я совсем как эти-..
Договорить ему не дают сложенные вместе пальчики, легшие поверх губ. Лука улыбается, загадочно, но не хищно. В библейских книгах демонов и прочую нечисть, имеющую отношение к соблазнению души, описывали как лживых монстров, натягивающих на себя облик обаятельности. Но демоны не могут так улыбаться. Едва завидев эти приподнявшиеся уголки пасти, сердце уже пропускало удар. Может, он и притягивает к себе, как сирена. Но что ему толку со священника, потерявшего всё?
- Нет.
Лука облизывает иссушенные губы, несколько секунд не двигаясь с закрытыми глазами. Казалось, в нем происходит какая-то внутренняя борьба, но прежде, чем Георгий отстранится самостоятельно, успев себя накрутить, малыш открывает глаза обратно, и как можно мягче ловит чужую ладонь за запястье, притягивая ближе к своему животу. Даже поверх рубахи прекрасно ощутима мягкость и жар его кожи.
- Ты в страхе от самого себя. Но бояться не нужно. Ты уже не сможешь быть, как они. - Он закусил губу, страдая от неумения обличить ощущения в слова, - ..Я не.. умел раньше.. так слышать голод.. мне.. слишком горячо ... и м-м.. мокро.. .. так не было. Ты ..что-то сделал. - выцветшие брови изогнулись ломаной дугой, а когтистые пальчики прижали чужую руку плотнее к прессу, словно искали помощи. - Твои касания, так тепло. Я.. будто уснул. Но сейчас всё не так. Что это?
Лука понимал, что это скорее риторический вопрос, но все же устремил свой взгляд на Георгия. А затем, отпустил лапку, которая не была задействована ни в чем другом, вдоль чужого торса, без лишнего нажима дотронувшись до рясы между ног мужчины. Обычно всё, что было связано с этим, делалось вынужденно. За редким исключением. Но касаться столь сдержанного, аскетичного парня было совсем не противно, ведь он сам отбрыкивался от любых проявлений зова Матери. Может, ему не стоило этого делать? Ведь он пообещал, но.. но ведь Георгий не просто так озвучил своё состояние. Лука понадеялся, что священник не возненавидит его за это, и что он всё понял правильно, тогда как лапка развернулась ладонью к чужому торсу, раскрываясь шире и проскальзывая по угадывающемуся бугорку под тканью.

У самого в груди такие противоречивые чувства, но благодаря Луке там не осталось мести самоненависти и отчаянию. Георгий просто старается лишний раз не задумываться над происходящим. Зачем, если они оба чувствуют себя хорошо? Хотя малыш стал так странно себя вести. Не то, чтобы священник успел изучить все его повадки. Он был дёрганным и внимательным, но сейчас всё было иначе. Хотя мужчина всё равно старался быть внимательным, чтобы не сделать чего-то, что может навредит демону. В памяти слишком близко находились сальные фразы про обращение, которое натерпелся суккуб.
Что-то точно происходило. Георгий замер и задержал дыхание, когда демон потянулся ближе. Почему… это так приятно? Обычное касание губами, сухой и мягкий поцелуй. Но в груди появляется новое щекочущее чувство. Кончики пальцев немеют, хотя всё это длится всего несколько секунд. А когда он отстраняется, Георгий совсем теряет дар речи. Хотелось прикусить самому себе язык, чтобы понять спит он или нет. Мужчина чувствует странное опьянение, но это совсем не так, как было в тот вечер или парой минут назад. Это точно не чары. Это..?
Влюблённость..?
Но прежде чем он даже задумывается над этим словом, взгляд скашивается вниз. Лука попросил его. Сам. Без чар. Он действительно хочет ощутить прикосновения. Ему не противно и не страшно. Он не знает, конечно, как он вёл себя с другими, но что-то подсказывает, что Георгий единственный, кто видит Луку таким. Губы едва слушаются, священник не в силах ответить, но он мягко и нежно улыбается, а потом снова склоняется. Он старается даже дышать аккуратней. Губы опускаются на кожу бережно, мягким касанием прижимаются. Он разве что слегка соскальзывает ими чуть ниже, но не пытается делать ничего кроме этого. В новом порыве обнять, священник осторожно укладывает ладонь на поясницу, но, похоже, совершает роковую ошибку. Демон прогибается в спине от неожиданности слишком сильно, а нижней своей частью проезжается по коленям Георгия. И хотя до этого священник не чувствовал ничего, кроме тягучего ощущения в груди, его как молнией прошивает вместе с демоном и, вместо того, чтобы отпустить руку, он только сильнее обнимает Луку. Губы проезжаются по коже до плеча и запоздало поняв, в чём дело, мужчина так же звучно выдыхает.
«Плохо»
- Прости, - тяжело выдавливает Георгий, отпуская нажим своей рукой, вновь немного отстраняясь, но теперь не выносимо быть от него на расстоянии. Просто невозможно разорвать эту связь. Нет сил заставить себя взять и лечь. Хотя это было бы отличной идеей, чтобы не наделать глупостей.
«Очень плохо»
Он понял, что почувствовал. Он чувствовал что-то похожее ещё тогда. И хотя в первый раз он не понимал, что происходит и что это за ощущения, сейчас он уже понимает своё тело немного лучше. Становится жарко. Как и тогда. Но теперь чары не при чём. Если это произойдёт… если крови уйдёт туда слишком много… если Лука ощутит… он возненавидит Георгия? Какие дурацкие мысли. Почему сейчас так сильно захотелось, чтобы он ещё раз так шевельнулся. Задел собой хотя бы немного это место. Стоит ли ему сказать? Или… стоит прекратить всё сейчас? Чтобы не уподобляться всем этим мужчинам, которым от Луки нужно было только одно.
- Лука… прости меня… я не хотел… - собственный голос снова дрогнул. Взгляд невозможно было подняться. Стало так… мерзко от самого себя. Он надеялся, что сможет просто трогать, - Кажется… я… мх… возбуждаюсь… всё таки…

Дыхание тваренка все еще дёргалось, как у перепуганной горлицы, когда Георгий протянул к нему свою руку. Лука лишь инстинктивно поймал её взглядом в воздухе, не сразу осознав, в каком направлении она тянется, но практически сразу же расслабился, неморгающим взглядом наблюдая за действиями мужчины. Он... кто он? Мужчины трогали его всего. Ладони и шею тоже, бесчисленное число раз. Но лишь в этом мгновеньи, даже от такого простого, бесхитростного касания к щеке внутри всё переворачивалось. Словно органы меняются местами и бесконечно кружат внутри, вызывая легкую не то тошноту, не то слабость. Лицо горело огнём, и не в том месте, где касался мужчина. Обе щеки пылали, как если бы по ним зарядили пощечины. Лука тихо сглотнул и замер, заглядывая своими преданными блюдцами в так близко находящееся лицо. Глаза закрылись сами собой, как только с его губ слетел последний звук, и полукровка, понимая, что не справляется со тем, что чувствует, мягко выпрямился над коленями, на которых сидел, плавно, без резкостей вытягиваясь в теле, ещё ближе к его лицу. Сознание словно поймали в силки, отключили. Голова совершенно пустая, а в пальцах гуляет ток его касаний, точно не нашедшая себе разрядки шаровая молния. Миг, и их губы снова соприкасаются, всего на мгновенье, но и его хватает, чтобы в поцелуй поймать судорожный выдох тваренка. Он отстраняется сразу же, но лишь на пару миллиметров, удерживая веки закрытыми и цепляясь когтистыми пальчиками за широкие плечи.
- Коснись.. так.. ещё раз.. - с тяжелыми, нелегко дающимися ему паузами просит малыш, багровея от стыда и непонимания своих собственных шуток от организма. Подрагивающие пальцы вновь касаются шеи, стряхивая в бок успевшие улечься там белые пряди. - ... Если.. можно..

Не понимая, как трактовать такую реакцию, Георгий на всякий случай убрал объятья и опустил руки. Он внимательней посмотрел на демона, который мгновение назад был ещё относительно спокойный.
- Прости, - выдохнул мужчина, - Я сделал что-то не так?
- Н… нет… - едва двигал губами малыш и одна из ладошек поползла вверх, к месту, где только что были губы мужчины, - Просто… странное… ощущение…
Суккуб как-то часто дышал и прятал взгляд. Конечно, Георгий плохо смыслил в отношениях между людьми, особенно если это касалось интима. Он лишь иногда наблюдал за влюблёнными парами издалека. И некоторые повадки были похожи на те, как вели себя девушки. Пряча смущённые лица, прижимая к себе ладошки. Священник подтянул одну руку к своим губам, накрыв их пальцами. Он так отреагировал на касание. Он всегда так реагировал? Со всеми? Или Георгий сделал что-то особенное? Так хотелось бы узнать, что ощущает Лука прямо сейчас. Хотелось почувствовать тоже самое, что и он.
Мужчина протянул пальцы к его щеке, бережно коснувшись лица. Глаза вампира сначала зажмурились, возможно от смущения, но, дрогнув, ресницы раскрылись и золото глаз неуверенно поднялось до Георгия.
- Ты похож на луну, - вдруг ни с того, ни с сего сказал священник, - Ночью… ты особенно красиво сияешь.

Мелкие покусанные губы существа расплываются в неприметной улыбке, пока они сидят вот так, обнявшись, растворяясь в ночном сумраке, как два духа, обретших покой друг в друге. Он даже выдыхает еле слышимый смешок, беззлобный, скорее, смешок облегчения и нежности. И мягко взьерошивается от мурашек, когда вокруг смыкаются широкие, точно крылья, обьятья священника. Лука прикрыл глаза, ощущая себя, точно в теплом шалаше, впервые за долгое время ощущая явственней некуда чувство безопасности, может, даже кровности. И собственное сердце бьётся слишком быстро, чтобы трезво оценивать события. Если бы он ошибся в Георгие, он мог бы нарваться на неприятности в связи с таким уровнем доверия. Было ли оно оправдано? Но у Луки не возникло и толики сомнений. Он отрекся от всех своих идей, от всей своей прошлой жизни, только ради того, чтобы спасти никому не нужную нечисть. Его поступок грачинит с идиотизмом, но демон понимал, что это был порыв его сердца. И не спешил делать из этого никаких выводов, наслаждаясь тем, что может подарить каждый момент их приключения.
Поцелуй приземляется в основание шеи, и малыш покрывается гусиной кожей, звучно задержав дыхание. Могло бы показаться, что это признак очередного триггера, да вот только лапки лишь крепче цепляются в ночную рубашку священника, а после задержки дыхания с бледных губ срывается прерывистый и протяжный полу-стон, полувыдох. На сей раз поражён даже сам чертёнок. Он вскидывает алую моську, глядя на Георгия, как на второе явление Христа народу. Что-то.. странное. Он не ощущал такого раньше. Хотя его целовали как угодно. Но. Это не шло ни в какое сравнение. Это и поцелуем назвать было сложно, а всё тело словно током прошило. Растерянный янтарный взгляд быстро отвелся, и Лука нехотя разжал лапки, снова плотно прижимая их к груди. Наверное, сейчас даже священник мог слышать, как быстро колотится его сердце.
Рот приоткрывался и закрывался, но слов не находилось, совсем никаких. Отчего-то хотелось смеяться, но это уж совсем пахло бы сумасшествием. Что.. с ними.. происходит?

Георгий слышал шаги, только показывать своё лицо таким он не хотел. И всё же руки опустились, когда он почувствовал тяжесть на своих коленях. Золотые глаза будто бы гипнотизировали и мужчина ощутил знакомое чувство в груди и голове. Тогда было что-то похожее, но сейчас не было прилива крови и жара, наоборот. Он ощутил холодок по спине, точно они сейчас сидели посреди леса, а не в согретой печью комнате. Губы приоткрылись сами собой для выдоха, но мужчина просто смотрел. Как зачарованный, он не мог оторвать взгляда от вампира… нет, суккуба. В книгах это прекрасные женщины, пожирающие мужские сердца, или высасывающие мужчин, превращая их в мумий. Но Лука был совсем не похож на таких демонов. Георгий мог понять, почему за ним могла открыться охота. Только что сердце окутывала буря эмоций, мужчина задыхался и не знал, что ему делать. А сейчас стало так спокойно и хорошо. Как бывало в детстве, когда он слушал журчание речки, как позволял её омывать стопы или даже всё тело буйным потоком. Легко понять тех, чьё сердце хранит многолетние муки. Чтобы выжить, малыш даёт успокоение, но лишь на мгновение, когда он рядом. Такое не захочется отпускать.
И поэтому Георгий подумал, что уподобился им. Но они и не пытались уберечь чудо, попавшее им в руки. Лука не просил многого за свою помощь, а они даже это делали неправильно. Любой мог бы сохранить это спокойствие, если бы только попытался понять его. Подумал хоть на секунду не только о себе, но и о нём.
Некому было рассказать, что чувствует Георгий. Он не мог ни с кем поделиться этими ощущениями, некому было научить его чувственной части жизни. Отец вложил ему мудрость, но Георгий был ещё молод. Ему не хватало собственной мудрости, чтобы разбираться во всех таинствах жизни, да и кто может похвастаться такими знаниями? Быть может, он действительно ощущал что-то схожее с тем, что чувствовали те люди, что делали Луке плохо. Но разве всё то, что Георгий сделал для него, не говорит уже о том, как сильно он отличался? Те люди желали его, но так сильно возненавидели его за силу, что хотели убить, несмотря на всё то чудо, что Лука им подарил. А священник в миг отринул всё, во что верил, когда подумал о том, что ему грозит. Будь он таким, как они, он бы винил Луку во всём. Говорил бы, что был одержим им. Что всё это не его рук. Но он знал. Это он тогда держал кочергу. И он бы сделал это снова. Особенно после того, когда увидел отчаянный ужас на лице демона, желавшего просто жить. Жить как люди. Жить, во что бы то ни стало.
Из его уст он уже не первый раз слышал, что он «не человек». Георгий никогда не думал, что отличался от других. Но Пётр тоже повторял ему что-то похожее. Возможно, он не видел в этом ничего особенного из-за Отца, который казался ему воплощением ангела. По сравнению с ним, Георгий чувствовал себя обычным. Но, быть может, он действительно был другим. Кто выберет жизнь лишений, только чтобы защитить брошенное на съедение создание? Только идиот.
Как хорошо. Георгий прикрыл глаза, ощутив язык на своей коже. Как же хорошо быть здесь и сейчас. Быть с ним. Он не знал, что это. Чары или что-то ещё. Но сейчас это было неважно. Он подумает об этом потом. Ему ещё долго нужно будет думать о произошедшем. О своей вере. О том, что делать теперь и куда двигаться. Но всё это будет потом. Мужчина обнимает хрупкое тело, прильнувшее к нему и подарившее столь желанное спокойствие. Он окутывает его руками, медленно скользит поверх его ночной рубахи, пока руки не перекрещиваются на спине, пока пальцы не добираются до худых плеч. Георгий прижимает демона к себе и сгибается настолько, чтобы уткнуться носом в изгиб его тела.
«Неужели мужчинам может нравится ребёнок?»
«Неужели мне может нравится ребёнок?»
Не хочется об этом думать. Совсем не хочется думать не о чём. Так приятно просто чувствовать его. Тонкие ладошки, которые ложатся на спину, обнимая в ответ. Это точно не похоть. Кажется. Хотя так хочется поцеловать его. Не только в губы. Просто дотронуться губами до его гладкой кожи. И эта мысль так сильно крутиться в его голове, что Георгий не выдерживает. Он слегка проезжается по шее носом, поворачивая голову так, чтобы прижаться к ней губами. Луке же это не навредит? Это не против. Ресницы приоткрываются, чтобы удостовериться, что он не терпит эти прикосновения из-за его прихоти.

Вопросы Луки заставили задуматься Георгия. Когда-то он тоже спрашивал об этом Отца, но ответ был достаточно расплывчатым. Учитывая ещё и воспитание, достаточно свободное и мягкое, Георгий понял так, как смог. Некоторые хорошие вещи могут стать в будущем плохими, а потому Бог предупреждает все эти грехи, как бы хорошо не было в начале.
С другой стороны, стоило подумать, что Лука больше никогда не поцелует его, как в груди странно защемилось. Но это было точно неправильно. Он сам сказал минуту назад, что не хочет быть как они, что хочет относится к малышу, как к сыну. А с сыновьями так не поступают. Будет правильно, если они просто возьмут и забудут всё, что происходило между ними. Это лучше и для самого Луки, ведь когда-то Георгию придётся оставить его. И если они слишком сблизятся, то будет только хуже. Но почему в груди так странно от этих мыслей? Если всё это правильно, то почему так трудно поступить правильно? Георгий не заметил даже, как в потоке мыслей, сжал край простыни в кулаке, как смотрел прямо на Луку, но, скорее, пронизывал его глубоким взглядом. Раньше таких чувств в его груди не появлялось. Ни к кому, никогда. Виноваты ли чары демона? Виновата ли его природа? Или всё дело в том самом вечере?
Он сам сказал, что надо жить, не жалея о том, как жил. А какой сценарий будет вызывать тепло у самого Георгия? Когда они станут просто отцом и сыном? А разве вообще может быть иначе? Правильно будет согласиться на его договор. Но так трудно произнести это вслух. Поставить жирную точку и построить стену. Может ли он вернуться к себе прошлому? После всего, что произошло? После того, как он познал сладость чужого тела. После того, как его руки окропились кровью. Может ли он вернуться к прежнему себе, не знавшему греха? А стоит ли?
Лука совершил грех сам. Георгий не заставлял его, здесь он прав. И целовал он его сам. Даже тот поцелуй в избе… был с его разрешения. Всё это Лука допустил сам. В благодарность ли, по природе своей ли. Но он же не страдал? Если Бог против этого, то зачем он свёл их вместе? Почему привёл сюда, где им относительно безопасно?
Надо сказать: «Договорились»
Георгий открыл рот, чтобы вымолвить это, но с губ слетело совсем иное.
- Не хочу.
Он вновь зажмурился, будто ему стало невыносимо больно, и прижал руку к своей груди. Он чувствовал недоумённый взгляд Луки, но внутри действительно стало больно. Весь его мир рушился на груди. Он рвано выдохнул и немного сгорбился.
- Не хочу терять это, - мужчина приоткрыл глаза и уставился в пол, всё ещё удерживая руку у груди, - Я не знаю. Что со мной. Не знаю, что происходит. Я никогда такого не испытывал. Но я… так не хочу… ограничивать. Это было бы правильно. Так надо поступить. Нам надо ограничить себя. Это правильно. Но я не хочу, - Георгий накрыл лицо ладонями, чувствуя, как наружу рвутся необъемлемые эмоции, - Я хочу обнимать тебя. Я хочу целовать тебя. Чувствовать рядом, как ты спишь. Я чувствовал себя так одиноко. Кажется, я схожу с ума. Но я не могу отказаться от этого, Лука. Не могу. Только если ты сам так решишь. Я соглашусь и не трону, только если это будет твоё желание, - слёзы потекли из глаз, но мужчина плотно прижал ладони к лицу, - Мне было так… одиноко… ты действительно… дал безмятежность. Которую не смог дать мне Бог. Ты дал мне. Спокойствие. Поэтому. Ради тебя. Я убил их. Какой из меня теперь… священник? Хах…

Атмосфера стала настораживающей, если не сказать, тревожной. Мальчишка сглотнул и замер, по-прежнему не сводя глаз с лица мужчины напротив, но черты лица словно изменились в полумраке. Может, это было просто игрой воображения, разыгравшегося из-за темноты, а может, это тема действительно возвращала на арену демона из тщедушного тела мальчишки. Его и самого успела напрячь и долгая подготовка священника к разговору об этом, и то, что он начал говорить. Впрочем.. стальной блеск в глазах быстро сошёл на нет. А когда Георгий закончил сокрушаться, и спальня погрузилась во мрак, он снова засмеялся - но от кровати, тем не менее, отошел сразу же.
- Ты не человек. - уже оправившись от смеха и вернувшись к софе, произнес мальчик, забираясь обратно под одеяло. - Точно. Никто никогда не забивал себе голову подобными вещами. На моей памяти так точно. Священники все такие сложные? Если хорошо.. зачем искать проблему в этом? Если нравится - зачем наказывать? - золото больших удивленных радужек даже отсюда мерцало, подобно огонькам глаз хищника. - Твой Бог заставляет страдать от хорошего? Почему? И зачем вспоминать о мертвых, если они не имеют ничего общего? Ни-че-го. - когтистая лапка очертила что-то в воздухе, словно рассекла написанное в воздухе слово когтями. - Ты ничего не требовал. Я сам нарушил твои устои. Тебе не в чем себя винить. И уж тем более, сравнивать с ними.. нет ни единой причины. Когда что-то будет - тогда и переживай. Но. Судя по тому, как ты верен себе - ты не станешь, как они. Ни-ког-да. - снова странное движение вытянутой вверх лапкой. Коготки смыкаются, будто ухватились за что-то, и полосуют воздух. - Ты даже смотреть боишься. Стоит ли тебе говорить, что они редко когда об этом заботились. Если ты переживаешь о невозможных случайностях слишком сильно - давай сложим уговор.
- Договор?
- Да, договор. Я больше не буду к тебе прикасаться, чтобы не провоцировать ни мысли, ни действия. - Лука выжидающе посмотрел вбок, пытаясь понять реакцию игумена.

Георгий сам задумался, чуть сдвинув брови и отведя взгляд в сторону. От объяснений стало понятней, хотя сложно было понять такие силы, как у него. Получается, в теории он может спать с девушками, но проблема именно в заинтересованности. В книгах различают демонов по полу и их пол определяет силу. Но оказывается, на самом деле демону страсти всё равно какого пола будет партнёр.
- Вот как, - протянул мужчина, всё ещё в задумчивости глядя куда-то в сторону, - Неужели так много мужчин хотят ребёнка? Учитывая ещё незаконность мужеложства, - всё такой же задумчивый взгляд скосился на Луку, куда-то в район его груди, - Хотя… ты довольно миловидный… Ох, прости, - вдруг опомнившись, Георгий посмотрел в золотые глаза, - Эта сторона жизни для меня… как бы сказать… таинственная и непонятная. Я никогда не интересовался ни мужчинами, ни женщинами, ни, тем более, детьми. Но учитывая возраст, с которого девочек выдают замуж… оно не удивительно. Наверное, всё дело в юности и чистоте. Неужели люди так много думают именно об этом? - священник потёр брови и тяжело выдохнул, - Сколько есть в мире всего, а люди предпочитают тонут в собственной бездонной пропасти, в желаниях, алчности и грехах. Впрочем, для того церкви и существуют. Острова света, среди всей этой тьмы. Но, выходит, даже эти острова не безопасны. Я никогда не принимал методы инквизиции, наверное ты слышал о ней. Что же, остаётся только надеяться, что когда-нибудь люди прозреют и увидят в вас что-то большее, чем грех, - Георгий вдруг резко отвёл взгляд, и было видно, что от собственных мыслей он смутился.
Он крутил какой-то вопрос на языке, но явно не решался его задавать. Или пытался понять, насколько хорошо думать о том, о чём он думал. Прошло не так много времени с тех пор, как его жизнь круто изменилась, и к этому сложно было привыкнуть. Он не мог решить для самого себя теперь что плохо, а что хорошо. Георгий открыл рот, но закрыл его, так ничего не сказать. Напряжённый взгляд всё смотрел вниз и на лице гуляли разные эмоции.
- Что-то не так? – Лука первым не выдержал этого напряжённого молчания, а первым в ответ услышал смешок.
- Не знаю, - мужчина выдохнул, накрыв ладонью половину лица, - Я вдруг подумал… хм… не знаю, хорошо ли так думать. Я не жалею о содеянном, и о произошедшем. Нет, не это. Это точно плохие мысли. Забудь, всё хорошо, - Георгий убрал руку и улыбнулся.
- Что? – малышу явно не стоило говорить загадками, ведь там, где начинала пролегать какая-либо непонятка или неизвестность, его пытливый ум цеплялся за это, чтобы найти ответы. Желтые блюдца неожиданно вновь оказались совсем близко к лицу, заглядывая в него с видом голодного щенка, и хотя он ещё не настолько обнаглел, чтобы требовать, от этого взгляда, так или иначе, было сложно куда-то деться. – Что? Что?..
Мужчина аж затаил дыхание от того, что малыш был так близко и так прозорливо смотрел на него. Он нервно сглотнул, чуть отсаживаясь, снова накрывая ладонью пол лица.
- Это был мой первый раз. С тобой, - Георгий пояснил часть своих мыслей, сразу же смутив этой темой и самого демона, но мужчина уже не мог взглянуть на ребёнка, - Всё произошло так быстро, что я даже не успел понять… что должен сопротивляться. Должен ли? Нет, конечно это неправильно. Или..? – цокнув под нос, мужчина зажмурился, как от невыносимой муки и снова тяжёло вздохнул, - Я подумал. Но сразу же. Вспомнил тех, кого я убил. Не в этом смысле. Я… Стоит ли это вообще говорить? – зелень глаз вдруг открылась и он взглянул вверх, словно вместо потолка он видел глубокое небо с ответами на все его вопросы, - Я старался не вспоминать этот день. Но… такое сложно забыть. Все эти ощущения. Хотя больше всего я запомнил твой вкус и запах. Ты должен был пахнуть кровью. Определённо точно должен был. Ведь был сильно ранен и укусил меня. Но ты пах так сладко. Это твои чары? Яблоки и земляника. Почему именно они? Это как-то связано со мной или это то, что любишь ты? В животе было… странно. Даже как-то больно. Я тогда подумал: «И люди любят заниматься этим?» Было невыносимо. Но твой поцелуй. Стоило тебе поцеловать меня, как я почувствовал такую… безмятежность. Поэтому я захотел снова. Мне стало интересно что это было. Второй раз было не так… чарующе, но всё равно так приятно. По-своему сладко и спокойно. Что-то похожее я чувствовал в детстве, когда летом лежал в лесном ручейке. Одновременно жарко и холодно, - пальцы вдруг спустились к губам, а взгляд продолжал смотреть вдаль, - Мне нравится. Мне понравилось. Когда ты меня целовал. Я не знаю, хорошо это или плохо. Грех это или нет. Но так спокойно. Может быть… и они это чувствовали. Безмятежность, которую не найти ни в молитвах, ни в служении, ни где либо ещё. Я… подумал… насколько я стал таким же, как они? Я хочу защищать тебя, но что если я тоже сойду с ума как они. Буду желать только тебя одного и настолько сильно, что вдруг сделаю больно. Это неправильно. Я хочу относится к тебе, как к ребёнку. Хочу оберегать тебя, как отец. Но… я чувствую какое-то удушающее чувство внутри… когда думаю о тех поцелуях. Хочу поцеловать тебя. И чем дальше я отталкиваю эту мысль, тем сильнее хочу. Но я не желаю становиться таким же, как они. Тогда какой смысл был спасать тебя? Вдруг я захочу потом большего? Того же, чего и они?

Это было даже слишком для его извечно одинокой души. Лука был не в силах вымолвить и слово от такой речи, только пораженно моргал своими белыми ресницами, и не сводя глаз смотрел на мужчину. Ни с того, ни с сего они успели стать так важны друг другу, а главное, так быстро между ними менялся воздух, что даже становилось не по себе. От речи, которую произнес Георгий, в горле застрял ком, но не от грусти, эти были слезы счастья. Он смог лишь утвердительно кивнуть на всё, чтобы не начать плакать снова.
А вот вопрос приятно позабавил. Демоненок улыбнулся, словно бы это было шутка, а не серьезный вопрос, но поймал взгляд священника, и улыбнулся ещё шире. Он что, правда не понимает? Чуть влажные желтые глаза теперь смотрели на мужчину немного пытливо, может, в чем-то даже иронично, но окончательно убедившись в том, что Георгий искренне ждёт ответа, дернул уголками рта и опустил взгляд на свои стопы.
- Думаете.. есть спрос? - с лукавством спросил он.
- В каком смысле?
- У девушек. - перестав заинтересованно изучать пальцы на ногах, чертёнок вновь повернул голову на игумена. - Правда полагаете. Что девушка. Соблазнится. Мной? - улыбка не удержалась и снова поползла с бледного уголка губ вверх. - Я не статный военный, не граф, не инженер и не принц. Я выгляжу как человеческий ребенок. Они не соблазняются столь юными и подобными себе. Детей я не трогаю. Да и, должна быть, пусть натянутая, но взаимность. Безмозглое нападение и соблазнение не накормит. К тому же.. женщина не может ничего решать. Если она жить в доме с мужчиной. - желтизна глаз на мгновенье вновь потускнела, а взгляд слегка расфокусировался, словно его дернули из диалога призраки какого-то воспоминания, - Она такая же раба обстоятельств, как и я. Бесполезно втираться в доброту. А вот, мужчины, - взгляд вновь прояснился, но демон как-то мигом замялся, понимая, что слишком обобщает такой фразой, и попробовал исправиться, - ..те, что встречались... охотно шли. На что угодно. Даже искали. Вы и сами это знаете.

Мужчина прикрыл глаза и медленно расслабленно выдохнул. Он не стал обнимать или как-то менять позу. Он просто чувствовал кожей близкое присутствие вампира. И так они сидели в тишине, наслаждаясь друг другом.
- Я не могу обещать, что после моей смерти всё будет хорошо. Я постараюсь… я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы помочь тебе жить лучше. Может… найдём кого-то вроде тебя, кто сможет помогать тебе. Но никто ничего не может знать наверняка. Я лишь знаю, что всё это происходит не просто так. Ты не просто так упал рядом с церковью. Я не просто так нашёл тебя. И коли судьба благоволит нам… смею надеяться, что мы сделали правильный выбор, - Георгий повернул голову и взглянул на светлую макушку, печально улыбаясь, - Я буду с тобой столько, сколько смогу. И, надеюсь, к тому времени, как я уйду, ты станешь сильным. Достаточно сильным, чтобы быть счастливым и без меня. В любом случае, это будет ещё не скоро. И нам стоит наслаждаться каждым отведённым часом на этой земле. Не нужно жить прошлым – на него мы не можем повлиять. Не стоит думать только о будущем – его мы не сможем предугадать. Жизнь – она здесь и сейчас. Кто-то или что-то привело тебя к спасению. Думаю, этому можно довериться. Мне трудно говорить Бог ли это, потому что я в смятении. Но я верю в то, что за нами кто-то приглядывает. И если ты живёшь по чести, живёшь так, чтобы тебе не было стыдно за свою жизнь, дышишь полной грудью, даже когда больно – Он обязательно поможет. Тебе было трудно. Не знаю, испытание ли это, или тёмная дорога, с который ты не мог свернуть. Но всё же он вывел тебя оттуда. Не сомневайся и не бойся. Всё, что ты можешь – хватать здесь и сейчас. Если потом будет плохо и разверзнуться врата ада… ты что-нибудь придумаешь. Но зато у тебя будет прошлое, которое будет греть твою душу и давать надежду на ясное небо, - наконец мужчина коснулся светлых волосы и оплёл один из мягких локонов вокруг своего пальца, - Это не совсем то, что пишут в Библии… хотя, наверное, отчасти некоторые мои слова можно назвать грешными. Но Отец так говорил. Он не заставлял меня принимать его веру, я сделал это сам, потому что он был таким светлым и сильным. Он никогда не боялся жить. Не боялся завтрашнего дня и не печалился о прошлом. Думаю, я принял веру, чтобы стать таким. Но она не даёт той же уверенности, что была у него. Может, у меня должна быть какая-то своя вера, - Георгий едва пожал плечами и склонил голов, - Может… я поступил так тогда, потому что он учил меня жить, не задумываясь о том, что ты делаешь. Учил слушать своё сердце, которому в ту ночь я дал волю. Это было неправильно по всем правилам – по вере, по закону. Но это было правильно для меня. Его правила совпадали во многом с религией, которую он учил. Но мои… видно они отличаются, поэтому и я был не до конца счастлив. Может… поэтому именно тебя я встретил, - рука скользнула с волос к лицу и Георгий приподнял светлое личико, заглядывая в золотые глаза, - Я всё ещё не знаю, испытание ли это, или урок. Может, вскоре мы оба получим наказание. Я всегда боялся наказания. Адских котлов, долгих мук, вечности в огне. Но, почему-то, сейчас мне стало всё равно, даже если всё это правда и если я заслужил именно такой конец. Если завтра меня повесят – я не буду сожалеть. Кажется, только сейчас я начал понимать, о чём говорил Отец. Жить так, чтобы в страдании закрывать глаза и думать: «Я сделал всё правильно, кто бы что не считал». И с лёгкостью принимать муки или смерть, потому что действительно веришь в то, что взял от жизни всё. Поэтому, Лука… - вторая рука потянулась к его лицу и мужчина полуобернулся, одновременно склоняясь к нему, со счастливой улыбкой, - Живи так, чтобы когда всё хорошее кончится – улыбнуться всем бедам и встретить их с распростёртыми объятьями. Я помогу тебе стать сильнее, но всё остальное зависит только от тебя, - священник склонился к нему ниже, пока не прижался своим лбом к его. Он прикрыл глаза, всё ещё удерживая ладонями лицо малыша, - Я хочу, чтобы ты стал достаточно сильным, чтобы больше никто не мог сделать тебе больно. Чтобы ты не выпрашивал подачек у мира, но вырывал всё, что тебе нужно своими собственными руками. Я верю, что ты можешь. Обычный человек может свернуть горы, а ты обладаешь силой, не подвластной нам. Ты точно сможешь построить себе счастливую жизнь.
Сказав последнюю фразу, Георгий отпустил и отстранился от ошарашенного ребёнка. Он всё ещё с тёплой улыбкой смотрел в бликующее золото глаз. Казалось, эти слова помогли Георгию самому многое понять о себе и собственной жизни. Он в мгновение так сильно изменился в лице, словно бы даже помолодел. Он смотрел и смотрел на вампира с тёплой нежность, которой Лука прежде не видел ни у кого из людей, которых встречал. Не похоть, не желание, не любопытство. Нежность, словно он смотрел на самое прекрасное существо на планете. Словно бы ждал этой встречи очень-очень долго и наконец она произошла. От всех сказанных слёз у Луки снова появились слёзы на глазах, но уже не столько из-за печали. Никто ничего подобного для него не делал. Пускай это и были просто слова, но малыш верил каждому слову. Он верил, потому что Георгий уже показал, что ему можно довериться.
Вдруг Георгий тихо посмеялся, чем снова удивил малыша.
- Мне тут… пришёл в голову вопрос. Совсем не в тему. Не знаю, стоит ли его задавать.
- Задавайте, - Лука вытер проступившие слёзы ладонью и снова внимательно посмотрел на мужчину.
- Мне стало интересно, почему ты спишь с мужчинами. То есть, ты ведь сам мальчишка. И вроде как, не то, чтобы приспособлен к этому. По идее, тебе даже безопаснее было бы соблазнять женщин. Они редко бывают жестокими. Настолько, насколько мужчины бывают. Да и больше шанс найти добреньких простушек. Ты никогда не пробовал, или твои силы реагируют только на мужчин?

- Больше двадцати, - чуть вздёрнул брови мужчина, вновь улыбнувшись, - Значит, мы можем быть ровесниками. Хотя… можно ли называть ровесниками нас, если мы даже понятия не имеем какая продолжительность жизни у тебя. Ты вполне можешь считаться ребёнком среди своего вида, - чуть пожав плечами, Георгий немного подался назад, - Мне двадцать три, - вдруг лицо Луки вытянулось, и он удивлённо посмотрел на священника.
- Я дума… думал Вам больше, - выдохнул малыш, с интересом оглядывая мужчину, точно только-только увидел его.
- Да, - протянул Георгий, чуть посмеявшись, - Тяжёлый труд, особенно в поле, съедает года. Но у нас сейчас такое время… уже с шестнадцати многие парни работают. Туберкулёз, оспа, чума… много болезней забирают кормильцев семей. Так что многие в деревне взрослеют рано. На самом деле, Сохор удивительный пример долголетия, если я правильно определил его возраст. Мужчины едва до пятидесяти дотягивают.
- Вот как, - протянул демон, задумавшись о своём.
- Мне даже любопытно увидеть тебя, когда ты вырастешь. Вырастешь ли ты вообще? Может быть, демоны живут вдвое больше? Тогда понятно, почему ты так выглядишь. Значит, юношей ты станешь где-то к пятидесяти, - Георгий взялся за подбородок пальцами и задумчиво посмотрел в потолок. В голове крутился ещё один вопрос, но священник бы точно не задал его. Уж точно не сейчас. Спрашивать о том, как давно началось насилие – он предполагал, что Лука может сказать что-то вроде «сколько я себя помню». Это ведь и правда не имело значения, потому что всё позади. Да и последние насильники уже мертвы.
- А каким… ребёнок Вы быть? – тихо спросил малыш, чем отвлёк от мрачных мыслей.
- Тебе интересно? Ну, насчёт драчливости я уже говорил. Хм, у меня есть кое-что, - Георгий вдруг встал с кровати, прошёл до комода, в котором поместил их немногочисленные уцелевшие вещи.
Он достал библию, раскрыл её и из одного разворота вытащил фотографию. Вместе с ней он приблизился к софе, встав на расстоянии. Мужчина протянул фотографию, а когда Лука взял – отошёл обратно к своей постели. На фотографии в центре стоял высокий пожилой священник с длинной седой бородой и уставшим, но спокойным взглядом. По одну сторону рядом с ним находилась женщина со множеством морщин, но счастливой сияющей улыбкой. А по другую был мальчишка. Священник приобнимал его за плечи, но мальчик всем своим видом показывал, что не хочет стоять ровно. Взгляд направлен в сторону, руки сложены на груди, лицо застыло в недовольстве. Снимок был чёрно-белым, но даже так были видны затемнения на лице - синяки. Губа разбита и припухла, а волосы взъерошены и торчали в разные стороны.
- Этот снимок сделан незадолго после того, как Отец забрал меня к себе. Прямо перед снимком я подрался с парой сирот. Откуда же было знать, что Отец решил пригласить фотографа в этот день, - мужчина посмеялся, изучая реакцию Луки на снимок, - Вот таким ребёнком я был. С вечно разодранными кулаками и опухшим от драк лицом. У меня и нос не просто так кривоватый. Разбивали пару раз, хотя у меня ещё хорошо зажило. Знал одного мужчину, у которого была гармошка, а не нос. Ещё повезло, что все зубы на месте.

Георгий вновь присел, уложив ладонь поверх слегка раненого плеча. Крови проступило немного, так что не было ничего серьёзного. Мужчина вздохнул, но больше не пытался сокращаться расстояние для мальчика.
- Прости, это я виноват. Я не подумал… что прикосновения… я просто хотел утешить. Но твоя реакция – нормальная. Ты ведь никогда не знал… обычных прикосновений. Без боли или греха. Всё нормально, я не буду больше трогать тебя в таком состоянии, хорошо? – мужчина поднял обе ладони в знак примирения и обещания больше не касаться, - Ты можешь спать в другом месте, но в этой же комнате. Если бы ты хотел мне навредить, то сделал бы это в самый первый день. Или тогда, когда тебе было больно из-за капкана. Эти царапины – пустяки. Я и сам то иногда то ударяюсь обо что-то по неловкости, могу и порезаться, пока готовлю. Я уверен, ты не причинишь мне больше вреда, чем это. Сейчас нам безопаснее быть ближе. Мы до сих пор не знаем, что у Сохора на уме, - Георгий поднялся с кровати, на которой они спали, подошёл к шкафу и выгреб оттуда одеяло
- Что Вы делаете? – Лука наблюдал за ним, всё ещё сидя на краю постели.
- Организую себе другое спальное место, - спокойно ответил мужчина, усаживаясь на софу, что стояла у другой стены.
- Но это я ведь… то есть. Хм… - демон поднялся с кровати и подошёл чуть ближе, - Вам мало место.
Георгий задумчиво оглянул рост Луки, после чего скосился на софу, на которой самому бы пришлось спать согнувшись, после чего вздохнул и встал.
- Твоя правда. Ладно. Она тоже мягкая, - священник улыбнулся обходя Луку по дуге, чтобы как можно меньше нервировать его своим присутствием, - Только не уходи никуда. Пожалуйста, - Георгий сел на краю постели, печальным взглядом наблюдая за тем, как малыш укладывается на софе, не решаясь поднимать своих глаз, - Кошмары это нормально. Ты много плохого пережил. Я знаю, ты бы хотел просто стереть прошлое и не думать о нём. Но так не получиться. Мне ведь тоже снятся кошмары. Каждую ночь я вижу, что делал в церкви. Я не сожалею, но просто так это не пережить. А ты… - мужчина вдруг задумался и заинтересованней посмотрел на Луку, - Кстати, я ведь даже не спрашивал ни разу. Сколько тебе лет? Ты так молодо выглядишь.

Георгий печально улыбнулся, слушая Луку, который практически не поднимал глаз. Ещё с первых дней довольно часто появлялось желание укрыть это брошенное миром существо, сгрести в объятьях и как-то утешить. И сейчас мужчина не выдержал, сократив расстояние. Он бережно обнял вампира и прижал к себе, уложив ладонь на его затылок, позволяя уткнуться себе в грудь. Около минуты они просто стояли так, пока священник не ослабил объятья, заглядывая в вопрошающее золото глаз.
- Наверное, это грех. Но я не против. Много чего изменилось и я уже сам не понимаю, что хорошо, а что плохо. Думаю, в поцелуях нет ничего сильно плохого. А мне… - мужчина немного запнулся и сам отвёл взгляд, - Приятно, - Георгий совсем отпустил демона, а напоследок провёл по его белоснежным ладоням волосам, - Мне тяжело представить, через что ты прошёл. Конечно, я не понаслышке знаю о человеческой жестокости, но… меня никогда не интересовала такая сторона человеческой натуры. В любом случае, теперь это позади.
«Больше никто тебя не тронет»
…
- Не надо, - тихий сдавленный шёпот.
В тёмной комнате дрожит слабый свет от маленький свечи. Тени расползаются по стенам в причудливых кривых узорах. В углу скрипнула кровать, а потом в руке мужчине блеснул старый кухонный нож.
- Тише… мы немного поиграем… ты ведь хочешь есть? Хочешь же… разве не хочешь спать в тепле? Может, мне выкинуть тебя в метель?
Демон прикусил губу. Влажные глаза отвелись в сторону заледеневшего от мороза окна. Здесь было тепло. Печь хорошо протопила избу. Если его выкинут сейчас, он может умереть от холода. Белые ресницы опускаются, веки смыкаются. Он принимает свою судьбу, а мужчина в следующее мгновение склоняется над его грудью с жадными поцелуями. Он сально дышит, облизывает соски, кусает тонкую бледную кожу. А потом без предупреждения вонзает нож куда-то под ребро. От боли перехватывает дыхание и ребёнок даже на кричит. Его клыкастая пасть раскрывается в безмолвном крике, с глаз капают слёзы, а чернь охватывает волосы. Мужчина вынимает нож, а затем грубо входит в хрупкое тело, сдавливая худые ножки. Толчки заставляют забыть о боли. Прожорливые эмоции занимают всё естество Луки. Тьма утихает, дыра в теле затягивает и бликующее золото прикрывается.
- Моё сокровище~
…
-.. ука… ЛУКА! – крик пронзает сон и демон раскрывает глаза, с изумлением обнаружив себя сидящим на взволнованном священнике. Мужчина увидел, что демон пришёл в себя, а потом выдохнул уже спокойнее. Вампир не сразу понял, что держит в руках, пока не заметил, что грудь мужчины обнажена и слегка поранена когтями. Лука разорвал его рубашку.
- Ой… я… не знаю… что…

- Всё хорошо. Тебе приснился кошмар? – мужчина присел, когда Лука слез с его колен, - Ты сначала плакал, я попытался тебя разбудить, но потом ты стал… обращаться, что ли. Черная шерсть появилась. И ты стал вести себя… похоже на первый день.
- Я… поцарапал… Вас… - уныло произнёс Лука, обняв себя за рёбра, и отводя взгляд.
- Не страшно, - Георгий мягко улыбнулся и не дал отстраниться далеко, положив ладонь на плечо, - Хочешь поговорить об этом? Если тебя что-то мучает, мы можем обсудить.

Не то, чтобы у Георгия был какой-то выбор. Конечно, он устроил пожар в церкви, но кто-то мог знать о том, куда компания «охотников на демонов» направилась. Кто-то мог заприметить пожар и Георгий не знал, насколько он успел «сожрать улики». Быть может, тела обгоревших успели вытащить, чтобы узнать, что их убили. Мужчина скосил усталый взгляд на Луку, за которого теперь нёс ответственность. В этом городе они были гостями и ни черта не знали. Работу Георгий так и не нашёл, а прятать такую диковинку, как Лука, достаточно трудно. Здесь Луке хотя бы не нужно было притворяться и кутаться во сто слоёв одежды, чтобы скрыть то, кем он бы. Да и территория была куда больше, чем в церкви. Он мог спокойно здесь ходить, не боясь посторонних глаз. А плата, пока что, звучала как совершенно низкая. Убираться мог и ребёнок, готовить тоже просто научиться, а остальное хозяйство Георгий и так почти в одиночку тащил. Он прекрасно знал, как ухаживать за скотом, как мыть полы, как обрабатывать дерево, чтобы оно не отсырело. Но всё равно что-то странное было в этом старике. Он словно бы скрывал истинную причину своей доброты. Впрочем, из-за своих тайн, он не задавал лишних вопрос. И принимал их тёмное прошлое.
- Значит, уход за особняком, животными, территорией вокруг и готовка – я правильно Вас понял?
- Да. Конечно, я не прошу больших свершений. Привести в порядок такой дом будет трудно. Но я никуда и не тороплюсь, - старик поднялся со стула и прихватил за собой газету, что всё это время лежала на краю стола, словно бы собирался её читать. Дог в тот же момент проснулся, поднялся с о своего места и последовал за своим хозяином. Георгий и Лука вновь остались наедине, но какое-то время они молча слушали, как удаляются шаги.
- Лука, а ты чувствуешь, когда тебя хотят? – Георгий задал этот вопрос, всё ещё смотря на дверь, ведущую в коридор.
Демон надолго замолчал, но не по причине стеснения или болезненности темы. Его лоб изогнулся морщинкой сложных раздумий.
- И да, и нет.. - протянул он, подергав плечами в неопределенности. - Это как.. со звук. Если готовиться слышать песня - всё слышать. А если не знать, что песня - и не слышать ничего. Похоже. Я .. всё чувствовать. Когда человек рядом. Но. Не каждый момент время.
- На счёт Сохора не ощутил? – Лука тут же мотнул отрицательно головой.
- Такого точно нет. Я прислушаться, если надо, но пока ничего такого не быть.
- Хорошо. Не думаю, что ему нужно что-то такое, но на всякий случай стоит быть бдительней. Ты ему явно интересен, но я ещё не понял, как именно. Странно, - священник взялся за подбородок, задумчиво опустив взгляд.
- Что такое?
- Я в трактире был не то, чтобы долго, но успел постоять какое-то время, пока ждал трактирщика и разговаривал с ним. Я оглядел трактир, когда зашёл и там было несколько пьяниц. Старика и в помине не было. Я не помню, когда конкретно он зашёл. Он словно бы… появился уже в дверях. Может быть… он зашёл уже заметив нас. Тебя, - Георгий сильно нахмурился, пытаясь выхватить из памяти то, на что вообще не обращал внимания, - А ты не ощущаешь других демонов?
- Ощущаю. Но он точно нет. Не похож, - вдруг мужчина пристально уставился на Луку.
- Значит, ты можешь различить человека и демона, не видя его? Если не внешность, то в чём отличие?
- Не внешне? Запах, - почти не задумавшись, пожал плечами малыш.
- Запах. Может и Сохор может различать запахи? Он ведь слепой, значит всё остальное сильнее. Так ведь от меня же тоже запах. Ха, даже обычный человек по запаху найдёт священника. Я пропах благовониями и свечами, - Георгий вновь нахмурился, прижав пальцы к подбородку, - Ему на вид лет… Семьдесят? Когда ему было лет тридцать, меня в помине не было. Я читал об одной богатой семье. Они занимались парфюмерией. У них был гениальный сын, но он ослеп после несчастного случая. Вот только его обоняние… было сильнее даже собачьего. Хотя это больше похоже на легенду или сказку. Но, благодаря ему, духи этой семьи были самыми продаваемыми в разных странах. Они отличались особыми ароматами. Кто-то говорил, что они могли быть как полезными и вылечивать самые страшные заболеваниями, так и опасными настолько, чтобы доводить людей до безумия. Всё это было скорее легендой, но… в реальности действительно были духи, за которыми гонялось всё светское общество, пока в один прекрасный мир они не пропали. Главное поместье семьи сгорело дотла, не осталось даже трупов семьи. Хотя у семьи было много разных особняков по всему миру, как писалось всё в тех же легендах. Это звучит как бред, но не бредовей демона, соблазняющего мужчин. Если Сохор – тот талантливый сын, тогда понятно, как он тебя вычислил с одной встречи, - священник вдруг нервно рассмеялся, зачесав волосы пятерней назад, - Если это и правда он… чёрт знает что можно ожидать от него. С другой стороны… Он намерено избегает общества и не хочет раскрывать своих секретов. И вряд ли захочет привлекать внимание к себе, - вздохнув, мужчина тряхнул головой, выбрасывая ненужные мысли, - Ладно. Лишний раз себя накручивать тоже не дело. Будем справляться с проблемами по мере поступления. В любом случае, не отходи от меня далеко. Мало ли какие в этом поместье скелеты запрятаны по шкафам…
Малыш послушно следовал за мужчиной. Сперва они убрали и помыли посуду, а раз уж были на кухне, то решили начать «чистку» с неё. Они нашли мешки, в которые скидывали откровенный мусор. Нарыли склад, в котором были разные чистящие средства. Так как Лука был слишком чувствителен к таким растворам, он временно отступал, пока Георгий намывал полы или поверхности, а когда помещение хорошенько проветривалось, затирал полы и столы уже чистой тряпкой с обычной водой. Они снимали паутину, гоняли пауков, жуков и крыс вениками. Выбрасывали тухлые продукты, сломанную мебель пока сносили в пустое помещение для дальнейших инструкций. Снаружи особняк не казался таким гигантским, каким он был изнутри, особенно если дело касалось уборки. Но хозяин всего этого великолепия уже обмолвился, что не торопил. Так что они решили охватывать пару помещений в день, но проводить тщательную уборку. Георгий даже двигал мебель, насколько мог, чтобы вычистить грязь отовсюду. Даже обои чистились, но куда бережней, потому что мужчина знал, что можно всё это убранство испортит. И даже если старик слепой, не хотелось вредить самому особняку. Всё же, такую красоту не каждый день увидишь.
К обеду они изрядно вымотались, но стоило приготовить и сам обед.
- Вот. Режешь так, - мужчина показал на морковке, как стоит нарезать кусочки.
- Так? – Лука неумело сделал пару движений, но Георгий похвалил его, - Не пойдёт?
- В суп любое пойдёт, всё хорошо. Ты молодец.
Лука постепенно учился то одному, то другому, довольно быстро схватывая на лету. Да и пока они драили помещения, Георгий устно учил малыша речи, по памяти рассказывая отрывки из своих любимых книг, или стихотворения. И хоть они только начали, дом понемногу расцветал. Мужчина зажигал масляные лампы, в помещениях, в которых они убирались. Они снимали старые занавески, отмывали окна и пара комнат уже выглядели совершенно по-новому. Их уже можно было назвать самым настоящим пристанищем графской семьи.
Хозяин поместья не появлялся до самого обеда. В обеденную он вернулся со своим догом, но даже ухом не повёл на странный запах, хотя Георгий ждал, что он проявит хоть что-то. Если его догадка верна, то он должен так же реагировать, как и Лука. Но Сохор сидел спокойно, пока не принесли еду, а потом он склонился к ней и похвалил восхитительный запах.
- Я бы хотел, чтобы вы заглянули к Жозель, - подал голос старик, пробуя на вкус суп.
- Жозель? – переспросил Георгий.
- Кобыла в конюшне. Ты вчера явно её видел. Я давно не мог почистить ей копыта. Ты же умеешь?
- Да, конечно. После обеда заглянем, когда помоем посуду.
- Хм, боишься оставлять светика одного? Мог бы заглянуть, пока он моет. С этим он явно сможет справиться.
- Работу искал я. И наняли Вы меня. Лука помогает мне и только. То, как мы выполняем работу уже наша проблема. А выполняем мы её достойно.
- Что же, ладно. Ваше право, пока вы действительно справляетесь. Просто любопытно. Не часто увидишь таких неразлучников.
- А Вы и не видите, - ядовито процедил Георгий, склонившись к своей еде.
- Ух ты, это что же. Священник и сарказм? Надо же, - старик склонил голову в бок и расплылся в какой-то хищной ухмылке, - И чем же я задел тебя милок?
- Решил поддержать Ваш насмешливый тон разговора, - Георгий поднял взгляд и посмотрел прямо в слепые радужки, которые, будто бы, прожигали его взглядом.
- Ладно уж, остуди пыл. Я не имел ввиду ничего дурного. Просто любопытно старику, как нынче люди живут. Сам понимаешь, как затворнику трудно развлечься, - на удивление Сохор сам закончил этот напряжённый разговор. Он вдруг повернул голову в сторону Луки, как-то странно улыбнулся, но не сказав ни слова, встал со стола, - Моя спальня на первом этаже. Думаю, мою дверь вы не пропустите. После обеда я сплю, так что не буду мешать вам своим присутствием.
Когда старику удалился, Георгий тяжело вздохнул и снова тряхнул головой.
- Как меня бесит этот старик. И почему нам попался именно он? Я, конечно, нагрешил, но… - сделав глубокий вздох, мужчина выпрямился, - Ладно. Это в любом случае лучше костра или виселицы.

Ребёнок улёгся так, словно ничего не произошло, а Георгий какое-то время в темноту непонимающим взглядом. Зачем он поцеловал? Может, он «проголодался»? Хотя, нога у него уже почти зажила. Или… суккубу так или иначе надо «есть»? Ответ на этот вопрос мужчина точно не хотел получать. Если Лука действительно «проголодался», то у них большая проблема. Георгий толком не знал, сможет ли повторить то, что между ними произошло. Хотя, чего теперь бороться за свою чистоту? Он уже нарушил обет, пускай и не по своей воле. И убил людей. И, если быть честным перед собой, ему нравилось целоваться с Лукой. Впрочем, вчера ведь Георгий действительно поцеловал его сам. Он хотел удостовериться и… успокоиться. Быть может Лука тоже этого хотел? Или это ещё одна благодарность? Благодарность за то, что его спасли? Не то, чтобы Георгий требовал благодарностей, но это приятно. Приятно и то, что это нечто особенное даже для самого Луки. «Мерзко». Так он сказал про других. Значит с ним демону не мерзко. И почему это так грело?
Жизнь так остро крутанулась и она совершенно не давала подумать о происходящем. Странные чувства к Луке были мелочью, по сравнению с тем, что происходило. В миг жизнь закрутилась калейдоскопом. Убийство горожан – Георгий до сих пор с трудом верил сам, что сделал это. Да и как! Можно сказать, с особой жестокостью. И при этом, он не чувствовал ничего. Хорошо, что он не чувствовал наслаждения. Плохо, что он не ощущал ужаса. Он перебил хладнокровно людей и после этого не мог понять, как относится к этому. Правильно было ненавидеть себя и он это делал, но. Внутри сидело и другое чувство. Довольство? Гордость? Точно он не знал. Да и в нынешней ситуации мысли больше занимала другая ситуация. Этот брошенный особняк. В таких обычно живут дворяне. Может даже графы. Но этот старик едва ли был похож на графа. Хотя, что-то статное в его чертах было. Но он, словно бы, погряз в одиночестве или лёгком безумии. Хотя, может обезумел от одиночества, кто знает. Только подозрение вызывала его прозорливость. Кто знает, что от такого можно ожидать.
Вчера – обычный священник с унылой жизнью и повседневными заботами. Сегодня массовый убийца, беглец, спаситель нечисти и теперь… заложник слепого безумца? Георгий повернулся на бок и обнял Луку, легонько прижав его к себе. И почему он не расстроен, потеряв спокойную жизнь? Почему он так радуется, помощи этому демону? Может, он действительно чарует и без него не выносишь жизни? С другой стороны, что это за чары такие, которые вынуждают убивать самого чарующего? Какой от них тогда толк? Нет. Лука действительно только приоткрывает запертые двери, а люди не выносят того, что на них обрушается из потаённых углов. По правде, Георгий теперь тоже не знает как быть, если Лука вдруг уйдёт. Но он не станет искать мести. Просто он по воле судьбы он сжёг все мосты в прежнюю жизнь. Если Лука решил выживать в одиночестве, Георгий не станет спорить. Он попробует начать новую жизнь. Но сейчас так всё странно запуталось.
В своих мыслях Георгий и не уследил, когда провалился в сон. Но он прервался резко, когда Лука начал пихать его в грудь.
- .. что? – сонно промямлил мужчина, открывая глаза, - Опять кричал?
- Нет. Шаги, - Лука зашептал, напряжённо прислушиваясь. Георгий присел тоже прислушиваясь, но шаги стал различать с минуту позже. У Луки действительно потрясающий слух. Хотя что удивляться, он же не человек. Мужчина поднялся и подошёл к двери. Он открыл её как раз перед тем, как старик постучался.
- О, Вы уже не спите, - улыбнулся он. Сегодня слепой выглядел свежее, чем вчера. Кажется, даже был довольнее, хотя, может, все дело в другом свете, - Предлагаю Вам заняться завтраком. Этот умеет готовить?
- Его зовут Лука, - даже следить за жестом не нужно было, чтобы понять, куда старик указывает, - Нет. Он мало чего умеет по дому.
- О, как интересно. Совсем дикий? Впрочем, не моё дело. А тебя как величать?
- Георгий, - сухо ответил мужчина, зачем-то занимая собой весь проход, даже учитывая, что слепец не мог увидеть Луку.
- Рад знакомству. Меня зовут Со́хор.
Георгий какое-то время смотрел на него, чуть вздёрнув бровь. Он не понимал, издевается старик над ним или нет, но выглядел он спокойно, хотя его слегка лукавая улыбка сбивала с толку.
- Вы – «слепой»?
- А ты только сейчас это понял? Милок, кто из нас здесь слепой?
- Да нет же! – Георгий чуть повысил голос, но выдохнул, - Вы же поняли о чём я. Сохор – значит слепой. Это действительно Ваше имя?
- На иврите это ещё значит чёрный. Мы сейчас будем разбирать значение имён? Ты тогда земледелец, а он – светлый, - старик указал на вампира, который уже подошёл ближе к Георгию.
- Светлый? – переспросил суккуб с интересом.
- Это с греческого, -добродушно пояснил слепой, - Лукас – значит свет. По крайней мере, такое пояснение имени мне нравится больше. Ты не знал?
- Меня так назвать одна женщина. Сказать я лукавый.
- Ах, вот оно как. Ну, теперь ты знаешь и другое значение. Не могу сказать, подходит ли оно тебе, потому что не вижу.
- Ладно. Вы сказали, что утром расскажете о работе, - как-то нервно выдохнул священник и взял демона за руку.
- Сперва завтрак. Я чертовски проголодался, - Сохор пошёл первым, указывая путь к кухне.
- А Вы не можете сами себе еды приготовить?
- Зачем? Я же Вас нанял.
- Наняли? Мы даже не обговаривали специфику работу и оплату.
- Что ж, учитывая то, что сегодня вы спали с комфортом, то вы мне уже должны денег. К тому же, ваша лошадь стоит в безопасности, ест моё сено, так что, - слепец с улыбкой протянул это, - Начнете с приготовления завтрака.
Георгий цокнул, но ничего не ответил. Показав кухню и вход в погреб, Сохор отправился в обеденную, дожидаться завтрака, оставив парочку наедине. Мужчина что-то недовольно бубнил себе под нос, но они вместе спустились в погреб и обомлели. Полки с винами, бочки, несколько холодильных шкафов, отдельный закуток в виде холодного погреба, в котором находилось пара тушек больших животных. Даже в основном погребе было прохладно, что обеспечивало сохранность овощей и фруктов. Не сказать, что здесь было много ингредиентов, скорее много их разновидностей. Всего по чуть-чуть. Некоторые из них Георгий знал только по картинкам.
- Он точно не бедный, - наконец подытожил мужчина увиденное и решил подобрать что-то для завтрака. Раз уж этот человек вел себя нагло, то и Георгий решил не тушеваться. Любой завтрак, так любой завтрак. Сосиски, бекон, яйца, хлеб, помидоры, грибы, масло. Он собрал всё это и понёс наверх. Зачастую в церкви они варили или запекали что-то в печи, изредка жарили. Но здесь было современная печь на дровах, которая позволяла готовить как только захочется. Множество разносортной посуды и, судя по виду, половина из всего этого с момента покупки так и не использовалась. Лука с интересом наблюдал, как Георгий колдует на кухне. До этого готовкой занимался Пётр и малыш даже не знал, что он тоже что-то умеет.
- Надо же… как вкусно пахнет, - изумился демон, не отрывая взгляда от сковородки, - Вы столько всего уметь.
- Я много книг читал. Такое в церкви не каждый раз случается приготовить. Но это не сложно.
Георгий оставил Луке более лёгкое задание – заварить чай. Сортов тут здесь было тоже уйма, но мужчина по запаху нашёл знакомый чай и посоветовал заварить его. Он указывал что делать и помогал разжечь огонь для чайника. Зажарив даже хлеб, мужчина разложил всё в три тарелки, а малыш разлил всем чаю. Они вышли в обеденную, где их встретили громогласным лаем. Лука тут же подпрыгнул, спрятался за Георгия и зашипел.
- Чиз! Как ты встречаешь гостей? – стоило хозяину чуть поднять голову, как пёс вздохнул и уложил голову обратно.
Прямо у ног Сохора лежал огромный немецкий дог. Он едва ли не мог поконкурировать с лошадью в своих размерах. Окрас практически рыжий, за исключением дымки на морде и ушах, хотя и она разбавлялась сединой, что говорило о возрасте дога. Вероятно из-за цвета, хозяин и прозвал эту махину «Чизом».
- Ну-ну, не бойся его. Чиз не охотник. За тобой уж точно не угонится. Он всего лишь приветствовал вас.
Будто бы в подтверждении своих слов, пёс лениво завилял своим хвостом, но вскоре прикрыл глаза и засопел. Георгий поставил поднос на длинный дубовый стол, рассчитанный, по меньшей мере, на десять человек. Одну порцию он поставил перед стариком, а две другие забрал с собой. Они с Лукой решили сесть по другую сторону от хозяина поместья.
- Ммм, пахнет просто волшебно. Я думал священники только похлёбку и умеют варить.
- С чего вы взяли, что я священник. Вы предполагали, что я учитель.
- Я ещё не встречал учителей, знающих значение моего имени. А вот священники очень даже хорошо в этом разбираются, - улыбнулся старик и принялся есть.
Георгий буравил его недовольным взглядом, но последовал его примеру.

Георгий вдруг улыбнулся, когда Лука вернулся после осмотра. Мужчина подтянул ковер поближе и сел прямо у огня, приглашая демона расположиться рядом.
- Ты проверял комнаты на ловушки? - спросил священник с нежной улыбкой, на что Лука немного смутился, но кивнул, - С чего ты уверен, что не убийца?
- Чувствовать так, - пожал плечами ребёнок, садясь рядом, почти сразу впритык плечо к плечу.
- Поместье богатое, да и одежды у него тоже. Но здесь такое запустение, - Георгий оглядел комнату, в которой они находились. Мебель явно из элитного дерева и сделанная мастерами знающим толк в своем ремесле. Но и как и все тут, оно уже давнл тронуто временем, - От этого места толку нет. Может, у старика только одежда да особняк от всех богатств и остались. И даже если у него есть деньги или драгоценности, он явно просто так ими не поделиться. Что-то мне не вериться, что он захотел внезапно поухаживать за поместьем. Будь оно ему дорого, почему не сделал этого раньше? Да и будь он богат, он может нанять множество слуг, которые буквально за сутки все восстановят. Он понял, что мы только-только появились в городе. Нас никто не знает, быть может, своим беспокойством я доказал, что нахожусь в бегах или что-то вроде того, - священник задумался, поднеся палец к губам, - Но что еще странней, все остальное, допустим, он мог понять по моему голосу, поведению. Но как он узнал, что ты - не человек? - Георгий перевел взгляд на Луку, а потом вдруг сгорбился и прижался ухом к его груди, какое-то время прислушиваясь, а потом так же резко поднялся, - Да нет, дышишь ты как обычный человек, сердце бьётся обычно. Ты ведь даже рта не раскрывал. Как?
Лука лишь озадаченнл повел плечом, сам пытаясь решить эту загадку. Но в итоге Георгий просто тяжело вздохнул.
- В любом случае, что в лесу, что здесь - нам одинаково не безопасно. Но ты прав, теперь мы вдвоём и сможем выбраться их любой ситуации, я уверен в этом, - мужчина улыбнулся и провел ладонью по светлым волосам, как бы в утешение его и самого себя, - Нога больше не болит?
- Нет, - качнул головой Лука. Конечно, она еще болела, но передвигаться это никак не мешала, так что малыш решил не акцентировать на этом внимания сейчас.
- Хорошо. Ты так же не мог расслабиться в церкви?
- Угу, - кивнул демон и посмотрел снова в глаза священнику, ловя двумя любопытными огоньками свет от камина, - Вам страшно? Тогда Вы быть... как демон. Сильный.
- Да, - снова тихо посмеявшись, мужчина чуть подвинул поленья кочергой, - Вижу тебя прямо покорил мой вид в ту ночь.
- Раньше такого не видеть.
- Признаться, я и сам не знал, что могу так. Настолько. Я прежде не убивал. Но. Я помню похожие ощущения еще в детстве, поэтому точно знаю, что ты не причём. Я про все эти фразы "овладел демон". Только это... знаешь, как вспышка. Вдруг что-то перемыкает тебя и ты уже не ты. Ты все видишь, даже чувствуешь, но будто бы уже не ты управляешь собой. Я не сошёл с ума и я осознанно вошёл в это состояние. Просто... это не я. То есть, малая часть меня, которая не харакиеризует меня, как человека. По крайней мере, мне хочется так думать, - Георгий посмотрел на Луку устало, но вместе с тем в глазу не было и капли сна, - Все то время, что я делал это... защищая тебя... я вспоминал слова... Лари... кажется так его звали. "Ты знал, что на нем все заживает? Я пырнул его ножом, а когда... хм... все зажило", - Георгий спарадировал его голос и вздохнул, - Я думал, что еще они делали с тобой, когда ты приходил к ним, чтобы выжить. Вспоминал, с каким лицом он говорил, что делал тебе добро, а ты его проклял, - священник исказился в лице, посмотрев в сторону, - Он пришёл в ночи в церковь с похотью. Со стояком плакался, как ты его проклял. Я еще тогда почувствовал, что хочу ударить его. В ту ночь меня одолел гнев и я просто... перестал его сдерживать. Но это не значит, что мне не страшно. Все таки, я обычный человек и у меня много слабостей.

Сны были беспокойными. В ушах звенели крики ужаса, хруст костей возрастал до невозможности и вместе тьма объяла с ног до головы. Георгий пытался убежать от неё, но она была везде. Крики заполнили всё пространство, заползали своими эфемерными щупальцами в уши, ноздри, рот, горло. Они вибрировали и толкались, пока мужчина не понял, что сам кричит. А потом всё резко сожглось белым светом.
- … Отче! – рядом сидел мальчик и тряс его за плечо. Георгий весь взмок, видно от кошмара, который ему снился, - Крик. Вы…
- Кошмар… - выдохнул устало мужчина и присел на постели, вдруг притягивая Луку и сжимая его в объятьях, - Напугался?
- Немного… - демон не сопротивлялся и даже наоборот, прижался к священнику, выдыхая спокойнее в его руках.
- Прости… наверное, какое-то время меня будут мучить кошмары. Это пройдёт, - игумен выдохнул, отпуская ребёнка, а затем посмотрел в проем окна, где разжигался солнечный свет, - Давай позавтракаем и продолжим путь. Здесь недалеко должен быть город, может там я найду работу, чтобы хоть временео обеспечить нас едой и жильем.
Завтрак был скудным. Вяленое мясо, хлеб и молоко. Георгий с досадой подумал о корове, которая теперь перешла в, своего рода, наследство для Петра. Георгий не винил Луку в случившемся. Виноваты были только те люди, которые пожелали причинить боль малышу. Но он не мог устаканить тоску по былым временам.
Решив, что им надо быть скрытнее, сам Георгий переоделся в рубаху и штаны, в которых обычно работал на поле. А Луку покрыл тканью, чтобы скрыть его необычный вид. Договорившись, что он не будет поднимать головы лишний раз, они тронулись в путь.
Ехали до города практически весь день, хотя они никуда и не торопились. Уже с закатом копыта лошади застучали по брусчатке. Георгий останавливался в разных местах, предлагая свою помощь, но каждый раз выходил с отказом и ехал дальше. Уже не ожидая ничего, Георгий заехал в трактир. Но и там трактирщика только покачал головой. Здесь уже собирались пьяницы, кто-то успел напиться в усмерть и спал на столе. Саященник поспешил было на улицу, но тут его остановил какой-то старик, вцепившись ему в локоть. Возраст оставил отпечаток старости на его лице в виде морщин, но они не могли скрыть его благородных красивых черт. Седые, слегка нахмуренные и косматые брови. Волосы, что ещё своей чернотой пытались сражаться с сединой, были неумело острижены, возможно самим стариком. Но внимание Георгия привлекло совсем другое. Глаза. Неестественно белые они смотрели вдаль. Он был абсолютно слеп. Георгий в негодование продолжал стоять, когда старик вывел его на улицу.
- Отвезёшь меня домой, - не спросил, а сказал старик, уже забираясь в телегу без чьей-либо помощи. Пока Георгий стоял и смотрел на него, он уже примял себе вещи, чтобы было удобнее сидеть, а потом рассказал подробно где и куда свернуть.
Все еще пребывая в некотором оглушении, Георгий тронул телегу в путь. Они проехали почти весь город, свернули вбок и устремились прямо в чащу, что обняла их с обеих сторон. Тонкая, извивающаяся тропа привела их прямиком к небольшому особняку. Белые кирпичные стены пожелтели от времени и дождей, а местами покрылись непроглядным плющом. Окна от грязи были матовыми и туманными.
Старик слез, когда они подъехали к дверям особняка.
- На заднем дворе есть конюшня, можешь оставить лошадь там, - сказал слепой как бы невзначай.
- Простите? - переспросил мужчина, смотря на него.
- Тебе нужна работа?
- Да но... Вы приглашаете нас работать сейчас?
- Сейчас вам обоим явно надо отдохнуть. Работать будете с утра. Или вам хочется спать в лесу? Что ж, я не тот, кто осуждает странности, так что идите, но зачем, если у меня есть спальни?
- Вы хоть знаете кто мы такие?
- А зачем? - старик повернулся и поднял голову в сторону Георгия, что так и не слез с телеги, - Судя по голосу, ты достаточно сильный молодой человек, а мне как раз нужен такой, чтобы привести в порядок мою усадьбу. По речи я бы сказал, что ты учитель или священник, но явно в прошлом, раз ищешь любую работу. А твое прошлое меня не касается, как и то, зачем ты таскаешь с собой нечисть.
- Постойте, что..? Как..?
- У вас свои секреты, у меня - свои, - улыбнулся старик, отходя от телеги, - Захотите спать в комфорте - жду вас внутри.
Георгий немного потупился, но все же отвел лошадь к конюшне, отстегнул телегу и дал ей еды. Здесь была еще одна, явна старая кобыла, уже не пригодная ни для какой работы. В деревне, где жил Георгий, таких часто отстреливали. Они не приносили пользы, а растрат на них было много. Кобыла подняла заспанные полуслепые от старости глаза, но тут же опустила голову и продолжила спать.
Георгий взял Луку за руку и в нерешительности шагнул к особняку. Стоило им зайти внутрь, их тут же обдало запахом пыли, сырости, холодом и тьмой, словно здесь никто давным давно не жил. Но к ним из темноты шагнул старик, держа перед собой канделябр с тройкоц свечей.
- Мне свет не нужен, но одному из вас он необходим, - старик протянул канделябр и тут же пошел по лестнице наверх. В руках Георгий заметил стопку полен. Старик молча вел их по коридору. Стены покрыты дорогими обоями, даже время их не сильно тронуло. Они немного поблекли, но сохраняли сияние, особенно когда на них попадал свет. Кое-где висели картины пейзажей и каких-то людей. Сейчас Георгий подумал о том, что старик был одет, пускай в поношенные временем, но достаточно качественные вещи. В них не было ни единой заплатки, а материал выглядел достаточно дорого. Сам особняк снаружи и внутри выглядел старым, покинутым, но явно он принадлежал богатым людям. Очень много вопросов возникало о человеке, что привёл их сюда.
Тем временем старик довел из до дальней комнаты, раскрыл дверь и сунул священнику поленья в руки.
- В комнате есть камин. Ночами в каменных домах холодно даже летом. Утром я расскажу о работе. Доброй ночи.
С этими словами он покинул островок света вокруг Георгия и Луки, и затерялся в темноте коридора. Даже шагов его было не слышно, словно он растворился, как призрак.
Зайдя в комнату, Георгий тут же защелкнуд щеколду и выдохнул.
- Теперь понимаю, как ты себя чувствовал, - мужчина нервно усмехнулся и пошёл вглубь помещения к камину, понемногу разжигая огонь, - Он читает нас как открытую книгу, хотя слепой. Не по себе мне от этого старика. Словно он удумал сделать с нами что-то нехорошее.

Георгий уже и сам не понимал, что делает. С момента, как он забрал в церковь Луку, всё стало одинаково правильным и неправильным. Мир перестал распадаться на строго чёрное и белое. По-хорошему, стоило ему найти мальчишку, так он тут же должен был рассказать деревенским и отдать его на суд людей. Но он не сделал так по внутреннему порыву, по какому-то предчувствию, что не должен ему делать плохо. И Лука уже доказал, что может быть хорошем. Даже то, что он сделал в начале не было злом. По крайней мере, это так не казалось. Да, он склонил к греху, но лишь раз и то, потому что умирал. Глупо винить умирающего волка в смерти овцы. Особенно, если он покаялся за то, что сделал. И по вампиру было видно, что он действительно сожалел обо всём.
Всё, что Георгий делал для него, было его порывом. Георгий знал собственные чувства как нельзя лучше. Он знал о сидящей злобе в себе и только эгоист начнёт винить другого в этом. Может, будь он таким же, как эти люди из деревни, то поступил бы так же. Сказал бы, что это всё вина демона. Но в действительности демон не просил убивать людей. Всё, о чём он просил – о доме. Где можно уютно спать, где можно быть в безопасности, где можно не знать боли.
Мужчина никогда не знал близости и не думал, что когда-то узнает. Ему это не было интересно. До сегодняшнего дня. Хотя, даже сейчас это не интерес. Это странная жаждая покоя и умиротворения, которые он чувствовал ещё тогда от поцелуя. Чувство успокоения, в котором он чертовски сильно нуждался сейчас. Георгий поддался вперёд и первым коснулся тёплых тонких губ. Он не умел целоваться, не знал, как это делать правильно. Он просто повторял за тем, что делал Лука тогда. До сих пор его не покидал запах крови, льющийся из убитых им мужчин; запах пота, дешевого пойла и сигарет от этих самых мужчин; и запах гнилых зубов Ганса, который стоял в шаге и насмехался на ним. Наверное, с таким действительно мерзко целоваться. А все те, кто пришли по душу Луки, беспробудно пили и курили, в отличии от Георгия.
Мужчина прикрыл веки и неосознанно затаил дыхание. Он вновь бережно коснулся волос малыша, понемногу пропадая в них пальцами. Прошлый раз он не делал ничего, лишь смирился с происходящим, но сейчас Лука позволял ему действовать. Георгий осторожно и медленно коснулся его губ кончика языка, он допускал, что малыш не захочет заходить дальше, но его губы мягко раскрылись, позволяя углубить поцелуй. Прошлый раз было сладко и, похоже, всё из-за чар. Георгий всё ещё чувствовал слабый вкус земляники, хотя удивительно, Лука даже в лес последние несколько дней не ходил. Но в остальном он ощущал нечто иное. Это вкус Луки, обычный вкус слюны, языка и нёба. Хотя всё происходящее было само по себе не обычно. Чувствовать чужой язык, мягкий и упругий и в тоже время кажущийся таким большим. Его острые клычки. Стоило их коснуться, как суккуб шумно выдохнул и раскрыл рот шире, словно боясь ранить. Георгий и сам выдохнул достаточно громко, только спустя время осознав, что надо бы и дышать не забывать. Он переключился в ощущения. Голову даже покинули сомнения – а правильно ли он делает. Насколько ли сильно грешит. Но успокаивало то, что Лука мало кому позволял делать так. А значит, он не поступает с ним так же, как все мужчины, причинившие ему боль.
Георгий так же мягко закончил поцелуй, напоследок просто прижавшись своими губами к его, а как только отстранился, то утянул ребёнка за собой, падая на импровизированную кровать. Вторым одеялом он укрыл их обоих и заглянул в мерцающие смущенные огоньки.
- Спасибо, - вдруг опьянено улыбнулся священник.
- Мне? – вновь удивился Лука.
- Да, - мужчина кивнул и приобнял суккуба за плечи, - Не бросай меня, ладно? Я… больше не смогу вернуться назад. Я никогда не причиню тебе боль. Но… теперь… я совсем не знаю, что мне делать. И один я не справлюсь.

Чужая улыбка и даже смех окончательно помогли сбросить с себя основные последствия прошедшей ночи, оттащить за ширму ужасы от промелькнувшей мимо смерти. Лука невольно поулыбался и сам, пока слушал. Но, конечно, не ожидал внезапного вопроса. Может быть, он был не столь уж внезапным. О поцелуе его спрашивали не раз и не два. Но.. во-первых, это были те, кто погибал сейчас в пожаре, а уж никак не священник, преисполненный каких-то светлых идей и фантазий. А во-вторых, Луке были неясны мотивы. Словно его природа так и норовила на каждый чих пробуждаться и выяснять, отчего и как тот произошел. Он действительно изумленно уставился на усталого, но какого-то особенно загадочного сейчас мужчину, не понимая, что ответить. Чашу весов переломило именно его дальнейшая речь. Грех? Он всё ещё переживал о сохранности своих идей, несмотря на то, что у него больше не было рядом ни церкви, которой он служил, ни помощника, один лишь демон, который принес беду ему на порог. Лука потупился, чувствуя новый приступ вины. Но.. Если Георгий хочет этого сам..
Тихое шуршание нарушило затянувшуюся тишину. Лука подполз совсем близко, и огоньки его глаз замерли всего в нескольких сантиметрах от чужого лица. Кожи лица с обеих сторон тут же коснулись маленькие прохладные кончики когтистых пальцев. Хоть и царапучие, сейчас они трогали так бережно, словно кожа мужчины была хрупче папируса.
- Можешь. - тихо, почти без голоса выдохнул малыш, и его глаза слегка сузились, но не в подозрении. Желтизна диких зрачков отдавала странной теплотой, словно от костра, разведенного в кругу родных и близких людей.

Почему-то Георгий не сдержал улыбки, когда услышал, что Лука ни с кем не целовался. Тогда это действительно было очень нежно и тепло. Отличалось от укусов и похоти. И мужчина долгое время думал, что ему показалась эта разница ощущений вверху и внизу. Значит, не показалось.
Мужчина чуть рассмеялся, когда снова услышал это. Он посмотрел прямо в золото глаз, продолжая улыбаться.
- Я ведь тебе говорил. До сих пор в это не веришь?
Священник протянул руку к Луке, уже ожидая, как тот отпрянет. Но, видно, сделанное покорило демона до глубины души и от прикосновения к щеке он даже немного прикрыл глаза. Мужчина бережно огладил щёку тыльной стороной пальцев.
- Ты пришёл к церкви в поисках спасения и защиты. Я даю защиту всем, кому она нужна. Но в этой деревне именно защита потребовалась только тебе. Мой Отец спасал многих, включая меня. После его смерти в церковь приходили только отмаливать грехи. Ты же пришёл, чтобы спастись.
- Другие тоже спасать, но только ты заботиться…
- А, ты об этом, - Георгий медленно убрал руку и перевёл взгляд в темноту, - Они не спасали тебя. Они использовали. Может, они укрывали и кормили тебя, но для своей выгоды. Это не спасение. Для меня забота о ближнем это само собой разумеется. Будь на твоём месте ребёнок, старушка или даже разбойник, я бы сделал тоже самое. Так меня научили. И мне это кажется правильным. Ты был несчастен. Забота это спасение от печали, не думаешь? От горя. От боли внутри. Если так подумать, то именно ты всегда спасал горожан. От их черни в сердцах. Потому они и стали так одержимы тобой. Они хотели, чтобы ты и дальше спасал. Но никто не хотел спасать тебя, - мужчина пожал плечами и выдохнул, только сейчас чувствуя приливы боли после минувшей драки, - Лука. Могу я поцеловать тебя?
Звенящая тишина нарастала и Георгий опустил взгляд на два удивлённых огонька.
- Это грех, наверное. Но я сегодня и так изрядно нагрешил. Я не буду заставлять тебя, если ты не хочешь. Ты вправе отказать мне. Ты не обязан соглашаться только потому, что я помогаю тебе. Я хочу, чтобы ты ответил честно, так как ты чувствуешь.

Луке было не впервой ночевать в землянке, порой приходилось ночевать чуть ли не на голой земле, так что такие удобства, как заброшенная хижинка, можно было бы считать почти что роскошью. Да и после случившегося, всё ещё слегка пребывая в состоянии оглушения, тваренок не ощущал особого холода или усталости. Даже забыл о боли в ноге. Когда темнота сковала хлипкое жилище, он словно бы и вовсе ожил - выдыхая более расслабленно. Тьма спасала его от ненавистных взглядов, повышенного внимания, позволяла уравнять шансы на выживание. Лишь ночью получалось поохотиться, или поворовать, если не получалось найти иной способ выжить. Видимо, это чувство безопасности с наступлением ночи помогало расслабиться до сих пор, уже на подкорке. На вопрос демон повернул голову, и даже в непроглядной тьме его блюдца светящихся глаз выглядели очень удивленными. Благо, ночь скрывала хотя бы густой румянец, охвативший моську существа.
Он мялся с ответом минуту или даже больше, но все же буркнул, чуть слышно, словно бы себе под нос.
- .. не насыщают.. это благодарность. - видя непонимание в глазах напротив, черт вздохнул и продолжил. - не позволять поцелуи раньше. Ни с кем. Мерзко. - он весь сконфузился, словно представил. - Ты чистить мои раны. Даже не лапать. Это благодарность. И.. извинение. Я брать без спроса, - он запнулся, не представляя, как сложить воедино то, что он сделал после, но перевел взгляд на Георгия, заметив по кивку, что тот понял, и решил дальше предложение не продолжать. Однако, и нескольких секунд молчания хватило, чтобы демон теперь уже сам подполз по темноте чуть ближе, не сводя тускло бликующих глаз с Георгия.
- Почему.. с самого начала.. заботиться?

Когда малыш подошёл и обнял, по телу начало разливаться тепло. До этого было больно. Больне не от ударов в тело, коих прилетело много. Больно от того, что пришлось сделать, после всей той веры, что была воспитана в нём с малыш лет. Но тепло Луки окутывало и успокаивало. С ним вместе Георгий понимал, что сделал всё правильно. Он защитил это маленькое хрупкое существо. Кем бы оно ни было на самом деле, это не имело значения.
Не смотря на поверженных врагов, Георгий поджигал свечи и ронял их на пол. Деревянные доски загорались и пламя легко расходилось по сухому покрытию, захватывая собой ткани ковров, занавесок и одежд. Даже если кто-то выжил, очень скоро они задохнуться в дыму и их поглотит пламя. На каждом этаже в каждой комнате мужчина разбросал горящие свечи, так что к тому моменту, когда они выходили, из некоторых окон уже высовывались языки пламени. Стёкла бились, а пожар очень быстро распространялся, пожирая кислород и вырываясь на улицу. Они сели с Лукой в телегу и Георгий хлестнул лошадь в путь.
От его вопроса мужчина как-то нервно рассмеялся, но смех быстро прекратился и он вдохнул полную грудь леденящего ночного воздуха.
- Хотел бы я не быть человеком, - наконец ответил он, смотря напряжённо в темноту, освещаемую лишь маленьким огоньком света масляной лампы и луной, - Ты из-за сделанного или из-за того, что они говорили?
- Из-за… всего…
- Что же… я и сам не знаю ответа на твой вопрос. В смысле, «зачем». Я не умею читать мысли, но из-за службы в церкви, я часто отпускал грехи. И кое-что знаю обо всех пригрешениях, даже если мне и не говорили всю правду. Я знаю, когда насилуют детей, убивают неверных жён или мужей, подставляют друзей из-за денег. Потому что я тот – кто помогает очистить совесть. Что-то вроде «греши сколько хочешь, главное не забудь извиниться». Я правда верил в людей. Что они могут меняться. Что прощения заслуживают все. Но. Ко мне то и дело приходили всё те же люди. Всё с теми же грехами. Раз за разом. И сколько бы они не молились – перемен не было, - мужчина сжал поводья в руках сильнее, - Я услышал разговор. Даже если ты суккуб. Тебя ведь насиловали, верно? Не всегда, но… явно ты желал не всё из того, что с тобой делали. Тебя резали. И потом, сделав такое, они приходят ко мне просить прощения перед Богом. Хах. Наверное. Я просто устал прощать. Я так устал это терпеть. Почему ты – нечисть, которая должна творить хаос, и то держишь обещание, а люди – якобы чистые существо – погрязли во всей этой похоти и лжи? С чего они вообще взяли, что имеют право судить тебя? После всего, что они сделали с тобой, они решили тебя казнить. Разве ты уже не настрадался? Я. Я не могу понять. Я не могу принять этого. Я стараюсь верить, что люди достойны прощения. Но как верить после этого? Я… - Георгий почувствовал, как снова щиплет глаза, - Я и сам запутался. Я не хотел, чтобы всё привело к этому. Я просто хотел тебя спасти. Я так согрешил… хах… знаешь… Я был жестоким мальчишкой в детстве. Я бился до изнеможения, дрался даже со взрослыми. Бил всех, потому что иначе было не выжить. Но после появления священника… он пустил мою энергию в доброе русло. Если тебя удивляет моя сила – всё дело в труде. Я пашу поле почти каждый день, а зимой помогают переносит разные тяжести, строить, расчищать дороги. Рублю деревья для дров. До лошади и пахал своими силами, а это… достаточно тяжёлый труд. Думаю, их тоже удивила моя сила, но. Это обычная человеческая сила того, кто каждый день трудится над своей жизнью и выживает благодаря чести и достоинству, а не деньгам, лжи и мухлежу. Хотя не каждый священник так трудится, поэтому я могу понять, почему они удивились моей силе. Но разве ты не видел сильных людей?
- Видел, но… наверное я удивился тому… как Вы всё это делали. Ваша вера…
- Да, - Георгий усмехнулся, вдруг всё же глянув на малыша, - Я согрешил. Очень сильно согрешил. Но. Отчего то я не жалею. Мне было больно это делать, но словно… это было правильным решением. Хотя. Может завтра я буду жалеть об этом, кто знает. Только теперь пути назад нет.
Они какое-то время ещё ехали в тишине, пока Георгий не заметил покосившуюся избу вдалеке. Он свернул коня и подъехал прямо к ней. Заглянув внутрь мужчина удостоверился, что там никого нет, хотя по виду и так было понятно, что изба была давно брошена. Крыша сквозила, фасад уходил в землю, но нашлась ещё комнате более-менее защищенная от ветра и безопасная для нахождения. Георгий завёл коня за избу, чтобы его не было видно с тропинки, рассыпал сена и снял мешок с некоторыми вещами с телеги. Там как раз было несколько одеял, которые он расстели на полу в виде постельного.
- Лука. Тебя поцелуи насыщают? – вдруг неожиданно спросил Георгий, когда затушил лампу и их окутала тьма, - Мне любопытно. Ты целовал меня чтобы опьянить, тебе это нравилось самому или они тебя тоже насыщают?

Задолго до того, как дверь его хлипкого убежища была сорвана с петель, демон уже забился в самую темную, самую дальнюю сторону комнаты, весь взьерошившись и оскалившись навстречу грохоту. Он знал, что этот неизбежен - также, как это знал и Георгий. Он всеми силами пытался помочь - но, увы, не успел. А значит, следовало принять свою судьбу хоть сколько-нибудь достойно. Лука не собирался метаться по комнате и сбегать в окно, хотя такие мысли были едва ли не первыми, пришедшими в голову. Нет. Раз уж смерть проверяла его на прочность - он заберет за собой стольких, скольких сможет. Они больше не получат его. Никогда.
Человек, вошедший внутрь, сально заулыбался. Его голова только-только начала поворачиваться в сторону, на отзвук шагов, как тут же послышался громкий, но в то же время влажный хруст. Лука зажмурился инстинктивно, прижав тонкие пальцы к губам и сдерживая изумленный писк. А дальше..
Скажи ему кто-нибудь раньше, что священник, давший его кров, будет ради чёрта валить подобных себе направо и налево, прямо в стенах собственной церкви, стоя по локоть в чужой крови и сжимая в онемевших руках кочергу - Лука бы не поверил, посмеялся бы да и только. Вот только это не было ни шуткой, ни игрой разума. Словно зверь, святой отец замахивался и опускал орудие на головы и плечи людей, бывших его прихожанами, соседями, собеседниками. В чем-то близкими людьми. Почему? Ради чего? Тварёнка охватил шок, граничащий с восторгом. Лицо было мокрым от слёз, но он и сам толком не понимал, почему плачет. Всё тело тряслось, как от холода. Он уже готовился к тому, как скоро ему станет больно. Как сильно больно будет. Что с ним будут делать и как долго, прежде чем смерть сжалится и заберет его с собой. голода нападавших доносились, как из-под весомой толщи воды.
"Овладел демон!"
Лука моргнул, слегка приходя в себя как раз на моменте, когда Георгий пошел вдогонку за оставшимися в живых, покидая разгромленную келью, с тваренком, вжавшимся между стеной и спинкой кровати. В самом деле, логичней было бы предположить, что священник сошел с ума, потому что им кто-то овладел. Но Лука не делал ничего. Он не касался его, не ощущал внутри своей головы никаких чужих мыслей, он до сих пор не понимал даже, что такого особенного делает, что некоторые мужчины становятся им одержимы. Он никак не мог овладеть Георгием, умышленно или даже случайно. Посему, его поступок вынуждал чувствовать себя совсем растерянно и даже как-то испуганно. Он действительно казался одержимым.. бешеным. Не навредит ли он сам себе? Или ему самому?
Когда Георгий вернулся - уже собранный, но изменившийся до неузнаваемости, Лука несколько секунд не трогался с места. Заплаканные желтые глаза смотрели с испугом, и всё же, едва мужчина подал голос, малыш отлип от своего "убежища" и осторожно приблизился, вдруг подлетев совсем близко, и вцепившись маленькими коготками в рясу за спиной у мужчины. Он дрожал, как осиновый листок, и каждый его вдох звучал как всхлип, дергано и болезненно. Он всё не выпускал мужчину из своей хватки, уткнувшись лицом в одежду на уровне живота. Слова не складывались ни в "Спасибо", ни в вопросы, коих накопилось ещё больше - ни во что другое. Они спустились вниз, сели в телегу, Георгий взялся за поводья, а тваренок сел рядом, ни в силах ни на шаг отстраниться. Почему-то сейчас остаться дольше, чем на метр в стороне, он не мог. Наверное, шок от случившегося на какое-то время сковал обоих, только на Георгия оно больше приобрело вид усталости, а малыш, казалось, напротив, застыл в эмоции напряженной задумчивости, и отмер лишь спустя час езды, осторожно повернув голову на мужчину и слегка склонив голову вбок, осматривая тени складок на одежде, будто бы ещё раз анализируя его фигуру под ней.
- Почему.. - тихо и неуверенно начал его голос, и Лука запнулся сам, отчего-то сразу отводя глаза себе в ноги, - Они же были.. Вы же с ними.. разве я.. - мысль у малыша явно скакала, а ввиду недостатка слов и общего шокового состояния, ему становилось вдвойне сложнее. Но все же он вздохнул и объединил все обрывки в один смысл, наиболее остро волнующий его, - ..Вы тоже не человек?

Георгий даже как-то облегченно выдохнул и кивнул, показывая, что понял.
- Я так и думал. Прости, если огорчил. Раз мы теперь в одной лодке, мне надо знать, что у тебя за силы и к чему они могут привести. Ну, насколько ты сам это знаешь, хотя бы, - Георгий не сокращал дистанцию, решил сейчас присесть на стул, какое-то время раздумывая над его словами, - На самом деле, я спросил, потому что сам чувствую что-то, но хотел знать точнее, что это за чувство, - от вопросительного взгляда Луки, священник неловко улыбнулся и отвёл взгляд, - Это не такое чувство, как у них. Но я немного лучше понял, как действуют твои силы. Ты выпускаешь сокровенное. Могу понять, почему они так одержимы тобой. С тобой они настоящие. Это действительно хочется повторять. Что касается меня… - мужчина немного потупился в пол и прижал пальцы к подбородку, - Не знаю, силы ли это, или просто твоё появление. Но ты мне тоже дал то, чего я желал. В последнее время я терял смысл. Отец воспитывал меня не только в служении Богу, но и народу. Мы помогали людям всем, чем могли. Но времена изменились, и люди всё меньше обращаются к Богу. И всё больше ищут Дьявола. В итоге, я не чувствую, что выполняю свою миссию. А ты… да, многие бы назвали тебя ребёнком Дьявола, но отчего-то я чувствую, что это не так. И я – единственный, кто может помочь тебе. У меня появился смысл, - Георгий улыбнулся искренней и посмотрел на озадаченного вампира, - Раз ты можешь залезать в помыслы и чувства ты должен понимать, что у меня нет злых умыслов относительно тебя. Я прошу довериться мне немного больше, потому что скоро наступят тяжёлые времена.

Хотелось бы немного больше времени на сборы. Хотелось бы, чтобы в принципе не было необходимости куда-то бежать. Но судьба частенько преподносит испытания сюрпризом.
В дверь снова забарабанили, но вскоре появился обеспокоенный голос Петра.
- Они идут сюда. Собаки! – запыхавшись, начал объяснять он.
Георгий понял всё с полу слова. Он дал указания Петру помочь в сборах. Что-то уже было упаковано, что-то пришлось экстренно собирать и бросать в телегу. Пётр снаряжал лошадь, а Георгий поднялся к Луке. Вампир двигал ногой, но ходил по прежнему плохо. Не успели они выйти, как послышался собачий лай совсем близко к церкви. А вскоре огни замелькали в окна. Как они узнали? Лука даже не выходил из здания. Или всё из-за собак.
- Лука, закройся в комнате, я постараюсь всё уладить, - сухо сказал мужчина, - Доверься мне, прошу. Не пытайся бежать один. Я помогу.
Мужчина вышел из комнаты и спустился вниз. Он вышел на крыльцо со свечой, аккурат когда к двери деловито направлялся Ганс.
- Куда-то собрались, Святой Отец?
- По отру хотел отправиться на рынок, - спокойно ответил мужчина, - Что-то стряслось?
- Собаки, разыскивающие демона, привели нас к Вашей церкви. Мы видели Вашего диакона, что нёсся в ночи к Вам. Скажите, Святой Отец, Вы что-то знаете о пропаже демона? – мужчина сально улыбнулся и подошёл почти вплотную к священнику, что продолжал невозмутимо смотреть на него, стоя с прямой осанкой.
- Насколько я вижу, ваши псы обходят территорию церкви. Может, демон здесь и пробегал, когда вы гоняли его по всей деревне.
- Ха? – мужчина скосился на завянувшие кусты близ здания, - Мне казалось, сейчас урожайный год, а у Вас плодородная земля. Отчего же у Вас всё вянет? Не потому ли, что Вы слегка грешите, а, Святой Отец?
- Когда богохульничаете, не забывайте, что Бог всё слышит.
- И видит, - усмехнулся Ганс, - Могу ли и я увидеть, что Вы прячете в церкви?
- У меня нет секретов, но Ваши помысли нечисты. Я не могу пустить Вас в церковь. Давайте Вы проспитесь и утром мы исповедуемся в доме Бога.
- Ребята, - Ганс свистанул своих напарников, - Проверим церковь.
- Ганс, это же святая земля…
- Ага, как же… - мужчина сплюнул в сторону и пошёл в сторону ступеней.
Чувствуя себя неловко, остальные просили прощения, когда обходили спокойно стоявшего священника, поднимаясь за своим предводителем. Георгий заложил одну руку назад, продолжая в другой держать свечу. Парень, что совсем недавно был у него на исповеди, подошёл ближе.
- Так он у Вас был все это время? – зашипел, хрустнув пальцами, - Почему Вы прятали его? Или он Вас тоже проклял? Вы лжете нам?
- Я же говорил тебе забыть о мести и грехе, - Георгий холодно посмотрел на него, став ещё мрачнее, - Ты не делал ему добра. И теперь всю жизнь будешь расплачиваться за то зло, что причинил ему, - мужчина говорил так тихо, что могло показаться, будто это даже и не его слова. Но парень застыл, выпучив глаза.
- Что Вы сказали?
- Молись о спасении, - только и выдохнул священник, снова посмотрев на дверь своей церкви, - Коли хочешь удостовериться лгу я или нет – иди за своими друзьями.
Парень что-то прошипел, но бодро пошёл внутрь, закричав: «он здесь! Он точно здесь!»
- Что нам делать? – Пётр взволнованно спросил, подбежав к мужчине.
- Уводи животных. Старайся никому не попадаться на глаза. Если спросят – ночью тебя здесь не было. Животных ты забрал вечером.
- Что вы собираетесь делать?
- Грех, - только и ответил мужчина, шагнув к лестнице, оставляя растерянного Петра. Но стоило двери закрыться, как парень поспешил выполнить своё обещание. Он вывел скот и повёл за собой по тёмным лесным тропинкам, чтобы их ни кто не видел.
Георгий закрыл дверь за собой на ключ. Мужчины шумели в подвале, роняя вещи, столы, открывая сундуки. Кто-то рылся на первом этаже, а кто-то уже добрался до третьего. Георгий поставил свечу и спокойным шагом подошёл к печи, рядом с которой стояла кочерга.
- Прошу простить мои помыслы, но коли ты привёл их ко мне, ты, Всеотец, знал что случиться дальше. Коли это испытание, то я его не смогу пройти так, как хочешь ты. Быть может мною играет бес, я не знаю. Но я не могу оставить сие дитя в беде. Боже, прости мне то, что я сделаю, отпусти этим душам грехи и забери их к себе в объятья. Я готов принять кару за то, что сделаю, я готов плавиться в котлах ада вечность, но сейчас… я не могу повернуть назад.
Грохот донёсся с третьего этажа, когда священник уже поднимался по лестнице.
- Нашёл! Я нашёл эту тварь!
Парень выломал дверь. Разумеется, щеколда не удержит неистовую страсть юного тела, жаждущего расплаты. Голос пронёсся по этажам и кто-то уже развернулся, чтобы помочь другу, но все ещё были внизу. Сзади парня возник только один силуэт. Потухший взгляд и рука, сжимающая кочергу. Георгий видел через плечо, как малыш забился на постели в угол. Как он скалился, но вдруг замер, сместив золото глаз на него. Парень, обрадовавшийся своей находке, что-то заподозрил, но слишком поздно. Мужчина замахнулся кочергой и со всей силы ударил по шее. Послышался хруст и парень резко обмяк. После того, как он обрушился на пол, из его рта стала вытекать кровь.
- … Что?! Так это Вы?
Священник повернулся, преграждая собой путь к демону, в шоке наблюдавшему за происходящим. Георгий уже не говорил ни слова. Он уже едва ли был собой. Перейдя собственную черту, он в мгновение охладел. Это не было безумием или силой демона, но явно было чем-то, что всегда сидело внутри него. Всепожирающей яростью на бренный мир.
Новый замах и от силы удара кочерга проткнула плечо мужчины насквозь. Вопль заставил остальных взметнуться по лестнице вверх.
- Какого?!
- Я так и думал! Демон захватил священника!
- Что нам делать?!
- Убить его?
- Священника..? Нас же повесят!
- Ты посмотри, что он сделал с Лари.
- Блять!
Пока все сомневались и мельтешили, Георгий рванул пойманного мужчину кочергой на себя, уронил на пол, рванул из него своё орудие, порвав ткани плеча, а потом с силой ударил по позвоночнику, явно переломав его. Но мужчина всё ещё был жив, он гортанно кричал и дёргался на полу. В этот же момент кто-то ударил в челюсть, из-за чего священник едва покачнулся. Завязалась потасовка, у него пытались вырвать кочергу, сразу несколько мужчин обступили, пытаясь обездвижить. В какой-то момент кочерга приняла вертикальное, Георгий воспользовался моментов, выворачивая её слегка заточенным концом к шее оппонента, а потом ударил по другой части ладонью, разрывая шейную артерию. Всех окатило фонтаном крови, а раненный отшагнул назад вместе с воткнутой в него кочергой.
- И это священник?! Господи, откуда в нём столько сил?
- Им овладел демон!
Пытаясь всё ещё обездвижить, драка медленно перемещалась к окну. Мгновение и Георгий рванул одного из парней лицом в окно, а потом подтолкнул дальше, вываливая его через раму. Кто-то решил рвануть к Луке и священник был вынужден быстро выкрутиться из хватки, едва успев подловить мужика у кровати, повалив его на пол. Тяжёлый удар кулаком прямо в лицо раскрошил нос, продавливая часть кости к мозгу. Ещё один удар выбил сознание из головы наверняка, а в следующий миг его снова потянули назад. У кого-то блеснул нож. Мужчина едва успел подставить руку, чтобы он не вонзился в бок. Выдернув из локтя, лезвие тут же пропало в чьём-то животе. Оставшийся Ганс и его напарник поняли, что не справятся с разъярённым священником, так что рванули к выходу. Георгий же, тяжело дыша и шагая, направился за ними. По пути он вырвал из шеи кочергу, а дальше Лука слышал только шаги, ударяющие по ступеням так, точно шёл не человек, а бронированный рыцарь. Какое-то время было затишье, а затем крики. Что-то внизу сломалось, кто-то умолял о пощаде, а затем снова тишина. Скрипнула входная дверь, кто-то прошёлся по улице, а затем шуршание по траве, словно тащили мешок яблок. Снова входная дверь хлопнула, а потом вернулись шаги на лестнице. Но они завернули в келью священника. Лука не решался сойти с кровати и вслушивался в тишину дома. Лишь шорохи доносились из спальни Георгия.
Наконец, он вышел со свечой в руке. Раненая рука уже была перебинтована, на нём была чистая свежая ряса, а по щекам текли слёзы.
- Нам нужно уходить.

Едва хватало сил держать спокойное выражение лица, пока парень говорил. Он уже слышал, КАК этот парень помогал бедному демону выжить. Добром в его намерениях явно не пахло. Но Георгий спокойно слушал и смотрел на юношу, который явно пришёл поплакаться о своей несчастной судьбе.
- Сын мой, ты не должен думать о мести и молить Бога о поимке кого бы то ни было. Будь на то воля Божья, существо найдёт свою кару. И коли проклял он тебя, тогда стоит тебе искать помощи у Бога. Искупи грехи свои в помощи ближним, в прощении перед Господом Богом, в очищении души своей делами угодными Богу. Дарует он тогда спокойствие и телу твоему, и душе.
- Вы думаете Бог простит меня?
- Непременно, сын мой. Коли искренне будешь просить прощения, коли откажешься от мести и умыслов злых, Он дарует тебе своё прощение.
- Знаете… я ведь просил прощения, но все мысли возвращались к нему. Может, это судьба моя – изловить демона и покончить с ним? Закончить страдания всей деревни? Я бы хотел увидеть его хоть раз, даже мёртвого. Может, тогда я смогу найти спокойствия.
- От мести не бывает добра. Пойми, сын мой, у Бога на всё есть причина. Мне думается, послал он испытание душей твоей, но ты не справился с ним. И Он помог избавиться тебе от греха. Сейчас тебе стоит отпустить эти мысли. Давай, помолимся за спасение души твоей, - Георгий сложил руки в молитвенном жесте, удерживая чутки в одной руке. Пришедший гость повторил его. Священник стал нараспев произносить молитву, а парень повторял за ним «Аминь».
После молитвы парень выдохнул спокойнее и улыбнулся.
- Спасибо, Святой Отец. Мне кажется, что я уже чувствую спокойствие.
- Не забывай про Бога в трудный час. Он всегда поможет советом, только если открыть своё сердце Его истине.
Кивнув, парень вышел и двинулся по тропинке к деревушке. Георгий затушил все свечи, удостоверился, что вокруг церкви нет ни души, а потом поднялся наверх. Он постучал в спальню Луке.
- Это я, Лука. Тот человек ушёл, можешь открыть.
После тишины сомнения, послушался шорох и прыжки на одной ноге. Луке открыл дверь и сразу отскочил вглубь комнаты. Мужчина вошёл с печальной, улыбкой наблюдая за ним.
- Я знаю, ты мне не веришь, но я правда не собираюсь причинять тебе боль, или кому-то отдавать.
- Зачем тогда… - вампир уже вернулся к постели и сел на её край.
- Он пришёл исповедаться. Я хотел спросить… в ту ночь я кое-что чувствовал. Ну… - мужчина поднёс палец к губам, снова пытаясь разобраться в воспоминаниях и как-то объяснить их мальчишке, - Я не мог двигаться, хотя не чувствовал, что потерял много крови. Казалось, ты… не то, чтобы управлял мной, но обездвижил. И что-то ещё. Если честно, я не чувствовал… похоти. Но… хм… такие разговоры в стенах церкви противоречат Божественным умыслам, я каюсь, но мне надо разобраться. Похоть не одолевала меня уже десять лет. Понимаешь о чём я? Но ты сломал эту границу, полагаю, своими силами. И я хочу спросить. Ты влюбляешь мужчин в себя? Я хочу знать, потому что… вижу одержимость тобой в некоторых горожанах.

Слушая его, сердце содрогалось. Брошенный и одинокий, вынужденный выживать на милости людей, которые пользовались его особенностями. А учитывая то, что он слышал… делать с ним могли что угодно.
- Значит… ты в нашей деревне давно? – мужчина бросил короткий взгляд, заметив едва заметное движение плеч.
- Пара лет… может. Три зима пройти.
Три зимы скитался он по домам горожан. Значит, его действительно хорошо знает как минимум треть мужчин.
- Погоди но… почему тогда на тебя напали если ты до этого жил?
Лука опустил голову, вновь скрываясь за своими волосами. Снова сжимая свою одежду и едва передёргивая тонкими плечами.
- Одна женщина заметить меня. Она кричать, а… мужчина сказать, что я напал.
Георгий горько посмеялся, чем привлёк удивлённое внимание священника. Тот накрыл половину искрившегося лица ладонью и качнул головой.
- Вот как. Чтобы не потерять честь и брак, от тебя просто решили избавиться? – тяжело вздохнув, мужчина продолжил разговор. А когда Лука сказал его имя и попросил остаться здесь, священник мягко улыбнулся, - Прихожане зовут меня Отче. Думаю, тебе так будет даже удобнее, - кивнул мужчина и осторожно дотронулся плеча ребёнка, но быстро убрал руку, когда заметил, как тот съеживается от касания, - Не волнуйся. Я не прогоню тебя. Теперь это твой дом. И зимой тоже. Правда…
Задумавшись, мужчина перевёл взгляд в глубину комнаты и сам немного помрачнел.
- Когда ты сможешь ходить, нам нужно будет уехать отсюда.
- Зачем?
- Тебя ищут. Я надеялся, что они устанут искать тебя и займутся более важными вещами. Но после того, как ты попал в капкан, теперь… горожане решительно настроят. На самом деле… щёлок. Я смывал твои следы вокруг церкви. Скоро они пустят собак по твоему следу. И это уже вопрос времени, когда они придут сюда.
Лука поджал губы и вдруг на его глазах появились слёзы. Он накрыл лицо ладонями и тихо всхлипнул.
- Я принести беда.. я не хотеть…
- Эй… нет, совсем нет, - Георгий не выдержал и придвинулся ближе, смыкая на его плечах объятья, а макушку притянул к своей груди, позволяя уткнуться в рясу. Как только он это сделал, малыш успокоился, но от запаха щёлока громко чихнул. Священник вспомнил, что в этой рясе чистил улицу и сразу отпустил, мягко посмеявшись, - Прости, забыл. Послушай, ты ничего плохого не сделал. Я и сам… уже не много смысла вижу находиться здесь. Я ухаживал за церковью, потому что это наследие. Но от него мало что осталось. Почти всё разворовали, а люди здесь прогнили. Отпускать убийства и насилие… горько думать, что я только и могу подчищать за такими людьми. Будет трудно, но я что-нибудь придумаю. Я обещал, что помогу. Поэтому не переживай. Теперь тебе ни придётся… выживать так, как раньше.

С каждым днём Лука был сговорчивей. И потому, что он больше доверял людям и потому, что он всё больше изучал их язык. Малыш оказался очень способным к обучению. По тому, как быстро он запоминал правила и слова, можно было догадаться, что никто прежде его ничему не учил, а язык он знал потому, как сам ему обучал по мере общения с людьми. В голове роилось множество вопросов, но мужчина не знал, какой задать первым, как и то, как сам Лука воспримет его.
- Как твоя нога? – получив стандартный ответ «всё нормально», мужчина продолжил, - Ты тогда не сказал… кто ты такой. В смысле.. я понял, что не вампир. Хм… - Георгий немного нахмурился, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не обидеть и не задеть малыша, - Насколько я могу понять… у тебя нет острой необходимости в… во грехе. Однако… я не совсем понимаю… наша пища она подходит тебе? Может быть… тебе нужно больше мяса. Может даже сырое? Я бы хотел помочь тебе поправиться быстрее. Сейчас у нас больше возможности и я могу купить на рынке мясо, просто вдруг тебе нужно особенное. Может, утка или свинья. Есть даже отдельно органы, головы и конечности. Как ты вообще раньше питался?

Георгий сидел рядом с Лукой с раскрытой книгой. Он читал вслух и водил пальцем по страницам, на которых был отпечатан текст.
- Морозило, - прочёл он и мальчика прервал его.
- Это…
- Когда чувствуется мороз, - спокойно пояснил Георгий, - Значит, очень холодно.
- Ага, - кивнул вампир и снова уставился на буквы, двигая губами, как бы смакуя слова, чтобы побыстрее научиться и чтению, и произношению.
- Шёл снег, на улице становилось всё темнее и темнее. Это было как раз в вечер под Новый Год.
- Новый Год? – переспросил Лука, ткнув когтём в слово.
- Да, они с большой буквы, потому что название праздника. Зимний праздник, когда заканчивается старый год и начинается новый. Люди так исчисляют года.
- Ах… вот почему. Когда много снега люди вдруг выходить и кричать.
- Да, - мужчина улыбнулся и кивнул, - Праздную Новый Год.
- А ты тоже праздновать?
- В некотором смысле да. Но священники празднуют несколько другое новолетие. У нас этот период называется: Начало́ индикта́, е́же есть но́ваго ле́та, - когда священник это произнёс, Лука ахнул и немного нахмурился.
- На-ча-ло индюка… ежа… ам…
- Тебе не нужно это запоминать, - посмеялся мужчина, - Наши праздники отличаются от тех, которые празднуют другие люди. В такие времена мы больше молимся, почитаем мучеников, отпеваем покинувших нас.
- Вот как… никогда не встречать прежде. Только видеть.
- Что же, надеюсь, я смогу тебе показать оба этих праздника. Хоть я и верующий, но мне нравится видеть разные праздники. Люди в это время забывают о злости и ненависти. Все становятся чуточку счастливей, поэтому я никогда не возражал против любых празднований, в пределах разумного, конечно.
Ещё немного почитав, Георгий оставил мальчика с книгой и пошёл на рынок, чтобы продать запасы и закупиться полезными вещами. Пётр в это время прибирался в церкви и ухаживал за животными. Теперь с лошадью доезжать до рынка было куда быстрее, да и больше можно было увезти с собой на телеге. Священник продавал свои овощи и крупы уже знакомым людям, а позже просто ходил вдоль рынка, выбирая то что-то съестное, то полезное по хозяйству. Он вдруг остановился у дедушки, продающего деревянные игрушки. Он не удержался и купил несколько. Мишки, которые стучали молотками по бревну посередине, олень-флейта с несколькими дырочками, которые можно было закрывать, чтобы создавать музыку и лошадка на колёсиках. Довольный своими покупками, Георгий всё бережно завязывал перед отправлением, как его слуха коснулся странный разговор.
- Как жаль, что я не нашёл его первым. Я ведь около того района бродил…
- Да нахрена он тебе нужен? Ганс теперь не успокоится, пока не сожгут эту тварь.
- Он же к тебе тоже приходил эй! Чёрта с два не поверю, что тебе не понравилось.
- Это демон, нахрен с ним связываться? Мало ли что учудит.
- Именно потому что демон. Суккуб, сколько хочешь, столько и трахаешь. Ты знал, что на нём всё заживает? Я как-то пырнул его ножом, а когда кончил – всё зажило. Не поверю, что ты не хотел бы ещё с ним развлечься.
- Даже если и хотел бы, Ганс скоро найдёт пса и его найдут.
- Чёртов кастрат. Лишает всех удовольствия.
- Тшшш, ещё услышит кто-нибудь и тебя сожгут вместе с тварью.
Георгий сжал поводья лошади сильнее и стиснул зубы. Но заставил себя шагнуть дальше, уходя к своей церкви. Через что пришлось пройти бедному Луке. Конечно, они не сказали имени, но отчего то Георгий был уверен, что они про него. Про кого же ещё. Стоило только представить, что именно с ним делали за закрытыми дверьми, как злость вскипала в жилах. После этого священник ещё больше утвердился в том, что ни за что не отдаст Луку никому из них. Кем бы его не считали люди – они глубоко ошибались. Они все заслужили праведного костра куда больше, чем этот маленький демон, кем бы он ни был. Недавний случай только доказал его невинность. Он шёл против природы своей, потому что обещал больше так не делать.
Вернувшись, Георгий первым делом пришёл к малышу, оставив ему в подарок купленные игрушки. А потом спустился к Петру.
- Нужно полить землю вокруг церкви раствором, которым мы моем пол.
- Зачем? Растения же могут завянуть… - удивился диакон, но видел, как священник уже приготавливает все их запасы кристаллического щёлока.
- Горожане собираются пустить псов. Здесь на территории может остаться кровь Луки. Это должно сбить собак.
- Даже если так, мы ведь не знаем, где ползал Лука, да и тяжело будет полить всю землю от леса до нашей церкви. Ваше преосвященство, Вы уже помогли ему, дальше опасно прятать его!
- Пётр… - вздохнул мужчина и посмотрел на парня, - Ты же видел его. Даже зверем он не тронул нас. Он приполз сюда в мучениях в поисках помощи и спасению. Кто, если не мы, может ему помочь?
Диакон закусил губу и отвёл взгляд. Он помнил как выглядел тогда демон. Пугающе, но священник был прав в одном. Он действительно за всё это время ничего не сделал плохого никому из них. Даже старался помогать. Находил рыбу, ухаживал за животными. Да и в капкан попал в поисках пропитания.
- Почему… Вы так хотите помочь ему… Он же не человек.
- По твоей логике только люди имеют право на спасения? Но ведь Бог учил нас с уважением относиться ко всему, что он создал. От букашки, до львов. Если мы помогаем диким животным, то отчего Лука не заслуживает спасения? Он имеет такой же разум, как и мы, пускай и отличается от нас.
Пётр вздохнул, но в итоге улыбнулся и стал помогать мужчине. Они вместе разводили вёдра со значительным количеством кристаллов, заливали землю вокруг, потом повторяли это снова, пока не залили всё кругом. После Диакон просто поливал обычной водой, чтобы разбавить концентрацию, чтобы помочь растениям справиться со всем, что отправилось в землю. Всё кругом странно пахло, но, по крайней мере, это действительно должно сбить собак, как минимум от самой церкви. Вот только к территории явно вели другие следы, которых увидеть они не могли.

Георгий улыбнулся. Он был рад видеть ребёнка по крайней мере в сознании. Это означало, что всё действительно было не так уж плохо. Мужчина поставил поднос с едой на тумбочку, а сам присел на кровать с раствором и бинтами.
- Глупости, - спокойно проговорил он, - Ты попал в беду. Я же сказал, что здесь тебе всегда помогут. Я рад, что ты смог вернуться. Было бы… куда хуже, если бы тебя нашли охотники. Просто… будь осторожен, хорошо. Никакая рыба не стоит того. Давай я обработаю твои раны.
Лука чуть двинул ногой и зашипел. Прошлые бинты были все в крови и с трудом поддавались. Пришлось их намочить, чтобы не отрывать вместе с корками, закрывшими раны. Раствор слегка щипал, но малыш старался не показывать, что ему больно, хотя всё было видно по напряжению. В голове снова вспыхнуло мгновение, когда вампир приложил ладонь к своему телу, а там уже почти не было и следа от страшных ран. В груди екнуло, но Георгий не стал заострять внимания на своих мыслях. Просто стоит немного дольше подождать. Да и Луке будет безопаснее внутри.
Омыв раны, мужчина забинтовал ногу свежими бинтами, а потом снова поднял поднос. Завтрак был скуден. Яичница, хлеб и чай. Но хоть что-то. Мужчина аккуратно умостил поднос рядом с вампиром.
- Не волнуйся ни о чём. Я понимаю, что тебе трудно поверить в то, что… помощь бывает безвозмездной. Но мне не нужно от тебя ничего. Ни рыба, ни даже помощь по дому. Я хочу просто помочь тебе. Мне трудно видеть кого-то в беде. Особенно… такого как ты. Не в плане, что ты прокажённый, нет. Просто. Я понимаю, насколько ты брошен миром. Люди убивают нечисть даже не пытаясь понять, кто вы такие на самом деле и чего хотите, - Георгий невольно сжал кулак в каком-то порыве злости, - Это несправедливо. Бог не желает слепой ярости. Я не верю в такого Бога. Не верю, что он кого-то создаёт только для того, чтобы его мучили, казнили, убивали, наси… - мужчина запнулся, вздохнул и мотнул головой, - Прости. Просто… немного злят такие люди. Даже эти капканы. Такая жестокость по отношению к живым существам. Животные не заслужили таких пыток перед смертью. Мы должны быть благодарны за их существование, должны с уважением относится к их жизни и… даже смерти, - снова вздохнув, Георгий улыбнулся, взглянув на Луку, - Отдыхай и набирайся сил. Я приду проверить тебя перед службой.

«Не вампир». Точно, иначе зачем ему было нужно в тот день что-то ещё. Георгий прикусил губу, отводя взгляд, но в следующий миг снова посмотрел на малыша, задышавшего куда спокойней прежнего. Они сделали всё, что могли сейчас, теперь оставалось надеяться, что Лука поправиться с обычным покоем и едой.
Георгий хотел помочь ему, но стоило только подумать о том, какая помощь ему поможет – к горлу подступал ком. Он никогда не думал о таком. Для него, для его религии это слишком. Всё, что происходило. Особенно связь между ними. Наверное, попадись он кому-то другому, любой был бы счастлив такой находке. Суккуб, для которого секс самое лучшее спасение. Не повезло ему со спасителем.
Но стоило подумать об этом, как Георгий вспомнил мужчину, что искал по закоулкам Луку. И вспомнил лицо Луки, когда он упомянул об этом. Малыш явно не был рад такому раскладу. Насколько он сам наслаждается таким? То есть… секс для него, в некотором смысле, лекарство, но каково ему от этой своей особенности? Наверное, это тоже самое, что если бы и людей кормили только сырым мясом. Или если бы собак выпускали из сарая только для охоты. То, что он суккуб – совсем не значит, что ему хорошо от этой своей сути. Спать ради спасения. Спать со всеми подряд.
Если… он суккуб, значит ли это, что он занимается таким с раннего возраста? Какая судьба была у этого мальчика до того, как он упал под яблоню? Сможет ли он выжить, не используя свою особенность? Наверное… если от этого будет зависеть жизнь Луки… Георгий готов будет снова совершить грех. Мужчина протянул ладонь к его светлым волосам, чувствуя, как в груди щемится сердце. Так хотелось помочь, но такая помощь казалась отвратительной. Он коснулся белоснежных прядок и ощутил тепло под ладонью. Ребёнок был горячим, но оно и понятно. В любом случае, они ему помогли. Они избавили его от капкана, перевязали раны. Кровотечение должно была уже остановиться.
Странное чувство возникало, когда Георгий касался его. В груди было одновременно тяжело, больно и сладко. Это из-за сил суккуба? Он подчинял его себе тогда, священник чувствовал это. Неудивительно, учитывая то, что конкретно ему было нужно. Но почему он чувствует это сейчас? Священник чувствовал непреодолимое желание защищать это странное существо. И гнев на тех людей, которые причинили ему страдания.
- Поправляйся… - прошептал мужчина, отнимая руку от его головы, а когда поднялся с места, укрыл его одеялом. К нему так непреодолимо тянуло. Хотелось трогать его. Обнимать. Снова почувствовать…
Перед глазами вспыхнула картинка прошлого и мужчина выпрямился, тут же отворачиваясь от ребёнка. Нет. Этого точно не будет. Явно Лука ранен не настолько сильно, чтобы снова заниматься подобным. Они сделали всё правильно и скоро вампир поправиться. Мужчина поспешил выйти из комнаты и ушёл в свою спальню.
Всю ночь он снова и снова видел, как возвращается к нему в келью, как трогает его волосы, так что где-то под утро встал и ушёл вниз к иконам, замаливая собственные грешные видения. А после этого сделал всем завтрак, раз уж так ему не спалось. Уже когда зажигался рассвет, Георгий поднялся в комнату Луки с завтраком, горячим чаем из трав, настойкой для промывания ран и чистыми бинтами. Перед тем как войти он постучался, ожидая ответа.

Георгий смотрел на существо с печалью. Значит, всё это время он боролся с ловушкой, в которую попал. И всё же, он вернулся в свой новый дом. Вернулся за помощью. Даже впервые увидев Георгия, Лука не напал. Конечно, измученный зверь мог укусить его или… сделать снова то, что он делал тогда. Но, почему-то, мужчина знал, что вампир не причинит его большего вреда. Не убьет это уж точно. Он верил в это без сомнений.
- Пётр, мне нужны тряпки и бинты. И согрей воды, нужно будет отмыть его, чтобы не было заражения.
- Ваше Преосвященство… - выдохнул парень, но увидев решительный взгляд, кивнул, удаляясь вглубь церкви.
Георгий же шагнул в темноту, присев к существу, что тяжело дышало. Он протянул руку, уже не обращая внимания на рык.
- Ты дома. Я помогу тебе, - тихо проговорил мужчина и коснулся его дрожащей макушкой. Он продолжал рычать, но не предпринял даже попытки укусить.
Оглянув тьму вдали, Георгий придвинулся ещё ближе, сгребая ребёнка на руки, с особой осторожностью поднимая конечность, застрявшую в капкане. Прежде чем разжимать тиски, стоило подготовиться. Как минимум, нужно понять, как сильно пострадала нога. Капкан был невероятно тяжёлым. Возможно на волков и диких кошек. Георгий ненавидел эти приспособления. Он не был против охоты, но такая ловля дичи была для него проявлением особой жестокости. Никто не заслужил так страдать перед смертью.
Мужчина поднял вампира в его комнату, зажёг свечу и осмотрел рану. Лёжа на полу Лука уже, похоже, отключился. Дышал он по прежнему тяжело, но перестал рычать и скалиться. Пётр принёс таз горячей воды и тряпок. Сперва они ополоснули ногу вокруг железки, содрали размокшие тряпки и смыли грязь. Повреждения были значительные, но, вроде как, кость была цела. Это не могло не радовать. Вампир сипел, так и не раскрывая глаз, лишь немного морща морду, когда касались открытых ран.
- Так, нужно снять с него капкан, - вздохнул Георгий, закатывая рукава, а вокруг кистей обматывая тряпки.
- Вы серьёзно? Это же капкан! Без приспособлений это невозможно, - изумился парень, смотря на приготовления священника.
- Это всего лишь мощная пружина, - решительно проговорил мужчина, - Я уже однажды раскрывал капкан. Но мне потребуется твоя помощь. Возьмись за стопу Луки и когда я скажу «давай», ты должен поднять ногу. Долго удерживать открытым я его не смогу.
- Но если…
- Ты хочешь мне помочь? – Георгий серьёзно посмотрел в глаза Петра, от чего парень поджал губы, но в итоге кивнул.
- Так… - мужчина продел руки, обмотанные тряпками, как можно деликатнее хватаясь за острые зубья. Хотя он уже готов был попрощаться с пальцами, ведь такой слой едва ли сможет адекватно защитить, когда пружина вновь сомкнёт капкан. Разместив пальцы в расстояние между зубьев, мужчина напрягся, вкладывая всю свою силу, чтобы начать раскрывать ловушку. Она постепенно поддавалась. Пётр видел, как набухают вены на руках и лбу священника от напряжения, но капкан действительно начал открывать свою «пасть». Руки мужчины тряслись, но всё больше пространства было открыто.
- Давай! – конец вскрикнул Георгий и Пётр резко поднял ногу малыша вверх, после чего громкий щелчок заставил даже Луку прийти в себя и отпрыгнуть в сторону. Капкан захлопнулся, стиснув в своих зубах тряпки. Пётр с ужасом посмотрел на священника, а тот едва успел отдёрнуть руки, так что только немного оцарапал пальцы, - Было близко…
Лука рычал, смотря на злобную штуку, едва не лишившую его ноги. Когда же Георгий пришёл в движение, вампир уставился на него. Но священник поднял в мирном жесте руки, в одной держа бинты.
- Кровь, - Георгий указал на ногу малыша, - Я просто забинтую, ладно?
Рык постепенно успокаивался и вампир позволил подойти ближе. Он лишь шипел, пока мужчина обматывал поврежденную голень.
- Ты можешь идти, - сказал священник Петру, - Собери только мусор.
- А… Вы уверены, что больше не нужна помощь?
- Да, спасибо тебе.
Георгий не просто так решил отправить Петра отдыхать. Он понимал, что нужно вампиру, чтобы восстановиться. Он не хотел, чтобы диакон видел, как Лука пьёт его кровь. Хотя, Георгий ещё боялся, что Лука захочет перекинуться на него, или же, что вампир не сдержит слова и снова совершит грех. В любом случае, это был выбор Георгия помогать ему. Он не хотел подставлять под удар Петра, который то и особо помогать не хотел.
Нехотя, диакон собрал грязные тряпки и спустился вниз. Георгий сам поднялся, но лишь для того, чтобы закрыть щеколду. После этого он вернулся к полусознательному Луке и помог ему забраться на постель.
- Я готов… поделиться кровью, - тихо произнёс Георгий, протягивая руку. Лука видел, как по раненным пальцем стекает кровь и облизнулся, но словно бы не был уверен, что это нужно делать, - Всё в порядке. Если только кровь – это нормально.

Действительно, как ребёнок. Он уже видел такое поведение, знал его чертовски хорошо. Когда боишься, что если будешь слишком сильно улыбаться, в следующий миг жизнь сдерёт с тебя кожу.
- Думаю, тебе довольно скучно у нас. Если хочешь, можешь помогать нам с животными. Снимешь часть его обязанностей.
Лука кивнул и потом все трое разошлись снова по своим обязанностям. Уже ближе под вечер Георгий постучал в его комнату, а когда ему открыли, то вошёл со стопкой книг.
- Я тут нашёл кое-какие детские книги и учебники? Ты умеешь читать? Мы могли бы немного уделять время чтению и учёбе языка. Так ты сможешь лучше нас понимать, а чтение сможет немного тебя развлекать.
- Зачем, - наконец задал назойливый вопрос малыш, - Зачем ты всё это делать?
- В каком смысле? Дал кров или принёс учебники.
- Всё. Ты не просить замена.. хм.. жертва? За дом и еда. Я не понимать…
Георгий печально улыбнулся, положил книги на тумбочку и присел на единственный в комнате стул. Через ставни едва пробивался солнечный свет, небольшая лучина слегка осветляла собой темноту, но вампир сказал, что ему наоборот комфотрней быть в темноте.
- Я был сиротой, - наконец мужчина заговорил, посмотрев на свои ладони, - Я даже не знал своих родителей, когда оказался на улице. Конечно, это не сравнимо с твоей жизнью, но… знаешь, люди жестоки и я это знаю на своей шкуре. Сироты в деревнях словно… дворовые псины. Они никому не нужны, всем отвратительны и на них всем плевать. Иногда я находил знакомых сирот… мёртвыми. Только Бог знает, через что им пришлось пройти. Кого-то забивали, кого-то топили. Я тоже через многое прошёл. И думал, что однажды на мостовой или в обочине без жизни буду валяться уже я. Но как-то раз ко мне подошёл священник. Он дал мне буханку хлеба, а вместо благодарности я ещё и стянул у него кошелёк. На следующий день он протянул мне хлеб и… мешок с монетами. Он ни чего не говорил и не ругал меня, просто давал и я не понимал, зачем. Потом я вернул ему все деньги и попросил прощения, а он пригласил меня за собой. Тогда он меня привёл в эту церковь. Где я и остался, - мужчина улыбнулся, подняв взгляд на Луку, - У них был сын, но он умер от оспы. А его жена после тяжёлых родов уже не могла иметь детей. Но он никогда не жаловался и не горевал. Он говорил, что на всё воля Божья. Что они потеряли сына, чтобы потом спасти меня. И они воспитывали меня как своего родного сына, ни разу с тех пор не упомянув, что я чужд им. Я обрёл семью в этих стенах и принял их веру. Он выбрал меня, чтобы после его смерти я нёс его веру в лучший мир, нёс его тепло и помощь нуждающимся. Я не знаю, через что ты прошёл и как много боли ты пережил. Но я бы хотел спасти тебя от неё, как когда-то спасли меня. Думаю… это своего рода моя собственная плата за то, что я не умер в одиночестве в канаве. Бог не зря привёл тебя сюда. Сколько бы люди из деревни не охотились на нечисть, ты первый, кто попал на эту землю. Я верю, что Он хотел спасти тебя. Для какой цели – мне не ведомо. Но я лишь слуга Его воли. А потому я помогу тебе, - Георгий улыбнулся, переведя взгляд на обветшалые стены, - Хотя, наверное, тебе сложно понять такое. Что же, можешь считать, что я просто странный человек. И я не прошу тебя верить мне. Но… теперь ты дома.
Мужчина поднялся с места и оставил вампира наедине со своими мыслями.

Георгий понимал, как трудно адаптироваться Луке в церкви, поэтому особо не просил его ни о чём. Пётр в принципе решил пока больше игнорировать и делать вид, что ничего не изменилось. Изредка Георгий просил о некоторой помощи, но по мелочи, а так, большую часть дня малыш был предоставлен сам себе. С тех пор, как люди в деревни бросили попытки найти сбежавшего вампира, Лука смог выходить на улицу. Церквушка находилась достаточно далеко от деревни в окружении леса, так что любопытных глаз было мало. Чаще всего прихожане были в воскресенье, и некоторые другие дни, в остальном же посторонних почти не было, что явно было на руку самому Луке. А благодаря его звериному чутью, он и сам понимал, когда стоит спрятаться.
Когда малыш вдруг прибежал, Георгий даже удивился. Он с опаской заглянул в мешок, но когда увидел добычу, не удержал улыбку.
- Вот это улов! Это нам поможет. Мы давно не ели рыбу. Спасибо, Лука, - Георгий протянул было руку, но малыш вдруг зажмурился, весь сжался, ожидая удара. Мужчина тут же отдёрнул руку и прижал её к груди, с сожалением посмотрев на малыша, - Тебя часто били?
Вопрос был скорее риторическим. По выражению лица вампира и так было всё понятно.
- Здесь никто не сделает тебе плохо. Обещаю. Спасибо за помощь. Оставь рыбу на кухне, я скажу, чтобы Пётр занялся ею. Ты молодец.
Георгий понимал реакцию Луки. Но сам вдруг поймал себя на мысли, что чертовски захотел дотронуться волос вампира. Он трогал их в тот день. Мягкие и нежные. Но это было будто бы на грани похоти. Может, потому что это случилось после греха. Прежде мужчина никого не хотел касаться так, как захотел Луку. Хотя всё, чего он хотел – погладить по голове. Но реакция Луки здорово отрезвляла. Как часто ему делали больно?
В этом году был хороший урожай. Отнеся излишки, Георгий вернулся с чем-то особенным. Когда-то у его семьи, что жила здесь, была лошадь. Но потом слишком многое поменялось, а без неё было трудно пахать поле самому, да и возить что-либо. Пётр удивился, когда услышал топот копыт, а потом довольный священник представил нового члена семьи. Молодой жеребец коричневого окраса с парой белых пятен.
Лука с опаской изучал животное, но всё же во взгляде читалась и некоторая детская восхищённость. Мужчина выудил морковь из-за пазухи и протянул вампиру.
- Хочешь покормить?
- Я? – удивился мальчишка, а Георгий похлопал коня по шее.
- Не переживай, он не укусит. Он не из строптивых, я выбрал спокойного малого.

Так начались непростые для всей тройцы будни. К жизни под одной крышей с тварью подготовиться сложно, особенно если никогда до этого не сталкивался ни с чем подобным. В голове то и дело возникают вопросы, одни сложнее других. Если он питается людской пищей, но регенерирует лишь с помощью своих демонических способностей, как функционирует его тело? Нужно ли ему спать, или он больше притворяется, что спит? Сколько на самом деле ему лет? и ещё сотни, сотни других, что порой мешали уснуть. Впрочем, не только священнику с диаконом было непросто - Лука тоже чувствовал себя более чем не в своей тарелке. Неприученный жить так тесно с людьми, он вздрагивал от малейших звуков в этих тонких стенах, и довольно долго по привычке шугался даже Георгия с его помощником. Но вода камень точит, и время делало своё дело. Звон колокола поутру всё меньше заставлял демона вздрагивать сквозь сон, шорохи вокруг перестали рефлекторно вздыбливать тонкие плечи. Тваренок всё ещё был диким, не искал никакого сближения и даже разговаривал по минимуму, но при этом, во взгляде читалось всё более и более угадываемая растерянность и даже грусть. Он не понимал, какую цену платить за такое добро. За то, что теперь у него есть еда и даже собственная защищенная комната. Они оба - всего лишь люди, а с людьми полукровка привык лишь к одной модели. Не всегда завязанной на сексе, но всегда завязанной на взаимовыгоде.
Может, по этой причине, на исходе седьмого дня, когда Георгий заканчивал с вечерней службой и приводил в порядок уже закрытый зал для молебен, мальчик прибежал к нему с горящими от предвкушения глазами. Предвкушения это было связано с добычей, что он держал в своих руках - мешок, кое-как починенный и залатанный со всех сторон, был широко распахнут когтистыми лапками, а оттуда топорщились мясистые хвосты карпов и окуней. Малыш светился, точно сам был свечкой, и его клыкастая улыбка шевелилась от загнанного дыхания. Похоже, он спешил со всех ног. Светлые волосы на кончиках были чуть мокрыми, но вода уже не стекала на землю.
- Смотри, - всё ещё чуть коряво прошептал мальчик, понемногу выправляя свою речь под стать манере речи мужчин. - Я знать место, глубоко в лес.. люди не знать о нём. Такое.. ешь? Поможет?

Видя его таким… печальным и одиноким, у Георгия защемило в груди. Сейчас больше всего он был похож на самого настоящего ребёнка. На сироту, лишённого родительской любви.
- Конечно, - мужчина кивнул. Хотелось как-то подбодрить его, но сейчас уж точно не стоило сокращать расстояние. После случившегося самому требовалось прийти в себя, чтобы смотреть на него прежними глазами, - Завтра нужно будет представить тебя Петру…
- Не надо, - как-то боязливо зашептал мальчик.
- Он диакон. Он помогает мне по работе в церкви, так что если ты тут останешься, лучше будет, если он тоже будет знать о тебе. Он хороший, правда. Даже если он будет против, что же, тогда он просто откажется от службы здесь. В любом случае так будет лучше, - покосившись в сторону одеял, заменявших ребёнку постель, Георгий улыбнулся, - Давай поднимемся наверх. У нас есть ещё одна комната. Она немного захламлена, но там есть кровать.
Ребёнок нерешительно застыл, пока мужчина собирал все подношения, чтобы забрать с собой. Он пошёл первым, зовя за собой. Вампир немного колебался, но всё же решил пойти следом. Мужчина открыл дверь, в которой был словно ещё один склад. Комод со сломанными ящиками, небольшой шкаф с оторванной дверью, старая, но ещё живая кровать, мешки и какие-то коробки, явно ни с чем съестным. Мужчина скинул с кровати мешки и укрыл её покрывалом, а из шкафа достал подушку, из которой тут и там торчали перья.
- Завтра уберём здесь, и это будет твоя комната. Думаю, чтобы не привлекать внимания, лучше не зажигать здесь свечей. И ставни на окнах тоже не открывай, так будет безопаснее. Кстати,- Георгий встал у двери, и дёрнул за шпингалет туда-обратно, - Это закроет дверь с твоей стороны. Её нельзя будет открыть снаружи. Можешь закрываться здесь, я не против. Внизу есть молитвенные и к нам приходят люди исповедаться, так что, полагаю, тебе будет спокойнее с возможностью закрыть дверь.
Пожелав доброй ночи, Георгий удалился, оставив малыша в своих размышлениях. Он и сам думал, насколько правильно поступил, что спас его. Но сейчас он точно понял – что не ошибся. Не просто так вампир упал под яблоню на территории церкви. Несмотря на то, что случилось, он не желал зла. Всё, чего он хотел – выжить. Но он не предпринял попытки напасть, когда поправился. Люди, стало быть, действительно плохо знали нечисть.
На утро Георгий проснулся раньше, чем пришёл Пётр. Он принёс чистое постельное бельё и тряпки для уборки, чтобы Лука мог начать приводить комнату в порядок. А когда пришёл Пётр, они вместе подошли к комнате. Георгий постучал, чтобы Лука открыл. Он предупредил Петра, чтобы он не реагировал бурно, так что парень с интересом смотрел на открывающуюся дверь. А когда увидел вампира, ахнул и отшатнулся назад.

- Демон! – почти вскрикнул парень, от чего Лука сам отпрыгнул и зашипел.
- Вообще, скорее вампир… - выдохнул Георгий и привлек внимание диакона.
- Вы… Ваше Преосвященство! Вы серьезно? Вы приютили вампира? – парень снова посмотрел на оскалившегося ребёнка, - Это же его ищут! Это же… это опасно, он убьёт нас! Надо рассказать…
Мужчина схватил диакона за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.
- Пётр, ты ведь говорил, что веришь мне, так?
- Да, но это вампир!
- Пётр, успокойся. Он здесь уже пару дней. Он ничего не сделал мне, да и будь он таким плохим – уже напал бы на тебя, - конечно, Георгий умолчал, что кое-что всё таки случилось, но ради Луки, у которого не было ни единого укромного уголка в этом мире, - Я всё решил уже, слышишь? Я решил приютить его и теперь это его дом. И я не хочу, чтобы ты кому-то рассказывал о нём. Если ты не хочешь находится под одной крышей с ним, тогда тебе лучше уйти.
- Ваше… преосвященство… - выдавил парень, вновь покосившись на вампира, - Почему Вы… его? Неужели Вы его не боитесь? Он же…
- Ты сам то взгляни на него, - священник указал на малыша рукой, - Посмотри. Он совсем ребёнок. Он умирал у церкви, когда я его нашёл. И за всё это время он ничего не сделал мне. Ничего плохого. В отличии от прихожан, от людей, которые даже кур у нас воруют, не говоря уже о золоте, которого у нас почти не осталось. Мы отмаливаем грехи убийц и насильников, почему мы не можем принять прощение у вампира?
Пётр поджал губы, взглянул на священника и снова вздохнул.
- Это плохая идея… Но если Вы так решили. Я никому не расскажу. И я дал слово помогать Вам во всём, что бы Вы не решили. Вы ведь… отдали всё, что у Вас было, чтобы спасти мою маму. Я верю Вам.
- Спасибо, - Георгий улыбнулся, отпустив диакона.
- Пойду… покормлю животных, - кивнул парень, последний раз кинув взгляд на успокоившегося мальчишку.
- Что же… могло быть и хуже, - выдохнул священник, когда парень ушёл, а потом повернулся к Луке, - Я пойду в поле, нужно заняться посевом. Чуть позже Пётр приготовит завтра. Если хочешь, можешь пока разобраться в комнате и отнести всё, что сможешь в подвал. Если кто-то придёт, я дам сигнал, а пока можешь чувствовать себя как дома.

Придя к пониманию, Георгий улыбнулся и кивнул.
- Хорошо. Значит… ты питаешься человеческой едой? – в ответ ему снова кивнули и мужчина немного задумался, покосившись на хранилище.
Он всегда запирал обе двери на ключ от случайных воришек. Вера верой, но здесь было предостаточно плохих людей. Отчасти именно поэтому Георгий ещё не оставил эту церковь. Взамен мыслей о том, кем был вампир перед ним, мужчина подумал о том, как этот ребёнок жил перед тем, как попал сюда. Судя по тому, как он действовал вчера, он наверняка знал, как делать то, что он делал. Значит, это был не первый раз. Мальчишка выглядел слабым, да и учитывая те раны – наверняка любой человек мог ему навредить при должном желании. Хоть он и был нечистью, он был хрупким. И Георгий бы не назвал его сильным по тому, что было вчера. Скорее, он умел ограничивать чужую силу, чем обладал своей физической. Если так, и учитывая то, что раньше с ним было всё хорошо, вампир пользовался человеческой помощью. Пользовался, оплачивая собой? Хотелось задать этот вопрос, но это было как-то совсем не этично, да и существовал некий барьер в понимании друг друга. Да и сейчас это было не столь важно. Скорее снова мысли привели к горькому пониманию алчной человеческой натуры. И после всего, были ли те люди, что пользовались им среди тех, кто гнался за мальчишкой с вилами? Бедолага. Брошенный на растерзание.
- У нас не так много мяса. Но сегодня вечером Пётр приготовит плов. После ужина принесу тебе порцию, - перед тем как уйти, Георгий снова замялся, коснувшись креста на своей груди, - Если тебе нужна будет что-то – говори. И… кровь… думаю, это не считается грехом, так что я смогу поделиться. Только, конечно, мне нужно будет время, чтобы поправиться самому.
Жили Пётр и Георгий относительно неплохо, несмотря на то, что поддержки у них было мало. У Георгия было небольшое хозяйство, с которым Пётр ему помогал. Корова, пара коз, несколько куриц и земли для посева. В основном они питались тем, что могли вырастить сами. Крупы и овощи. Но когда возникали излишки, тогда шли на рынок и продавали, либо обменивали. Животных они растили только для молока и яиц. Никогда Георгий не убивал тех животных, которые росли на его земле. Так что мясо бывало у них редко, да и то только благодаря продаже запасов.
Пётр жил неподалёку вместе со своей матерью. Мать была травницей, так что у них тоже не было богатств. Пётр не требовал оплаты, лишь пропитания для себя и матери. Да и сама мать оплачивала травами и лекарствами заботу о себе. Так что у Петра всегда была еда, а у Георгия – лекарства и помощь. Изредка прихожане помогали чем могли, делая подношения маленькой церквушке, но Георгий никогда не требовал больше обычной благодарности.
По городу все сновали слухи о пропавшем демоне. Кто-то уже решил, что он погиб, но все ещё надеялись найти хотя бы тело вампира, которое могли бы предать огню на публику. Вечером, после того как Георгий принёс ужин своему гостю, он решил сопроводить Петра до дома, помочь донести еду. Женщина с распростёртыми объятьями приняла того, кто едва ли не заменял её сыну погибшего отца. Она поставила чай и попросила остаться хотя бы на разговор.
- Скажите, матушка, а у Вас не будет одежды на ребёнка? – вдруг поинтересовался Георгий, сидя за столом.
- Для ребёнка,- повторила она с любопытством.
- Да. Ко мне давеча заглядывала в церковь одна женщина. У неё много детишек и совсем мало денег, чтобы купить им новой одежды. Думал вот, может у кого смогу найти.
- О, я тут вспомнила. У меня кое-где осталась старая одежда Петра. Конечно, она немного грязная и в заплатках, но всё ещё может сослужить службу, - женщина поднялась со своего места и подошла к сундуку с вещами, откуда достала несколько тряпок разного размера, - Это, конечно, немного…
- Это уже больше, чем я мог бы просить, - улыбнулся Георгий, - Спасибо.
Ещё немного поговорив, Георгий прихватил отданную одежду и отправился обратно в церковь. По пути он услышал странный голос, шепчущий из закоулка. Он осторожно приблизился к углу дома, вслушиваясь в фразы.
«Лука… Лука эй, где ты? Малыш, я помогу тебе, только покажись. Честное слово, не обижу. Прости меня за это… ТЦ… Что бы я им сказал? Да, я люблю спать с мальчишками, ага. Лука эй, пожалуйста, я спрячу тебя. Будем только ты и я»
Какой-то мужчина шел вдоль переулка и заглядывал в коробки и баки, шёпотом повторяя одно имя по кругу. И иногда препирался сам с собой, словно доказывал кому-то свою правоту. Георгий постарался как можно незаметнее пройти мимо и быстрее вернуться в церковь. Вдалеке вновь маячили огни факелов. Мужчина выдохнул, как только закрыл дверь. Он спустился в подвал со свечой и детскими вещами. Вампир снова поднялся, стоило спуститься в подвал.
- Я нашёл вещи. Может, что-то будет впору, - мужчина положил вещи как и всегда на отдалении, а потом сам же отступил на пару шагов назад, чтобы мальчишка мог подойти к вещам. Вампир развернул сначала одну рубашку, потом другую. Прикладывал к себе, пока не нашёл более подходящий размер. А потом резко стянул с себя рясу. Георгий не сразу это понял, а когда увидел обнажённое тело, тут же развернулся к нему спиной, - Мог бы… сказать, чтобы я отвернулся сразу…
- Зачем? – недоумённо вопрошал голос.
- Хм… ну знаешь. Не стоит так опрометчиво оголяться перед кем-то. Твоё тело – это твой храм. Конечно, мы одного пола, но всё же, одежду придумали не просто так. Она закрывает и охраняет тебя от чужих взглядов.
Судя по тишине, вампир мало что понял, но постарался принять к сведению. А когда переоделся, сказал «всё».
- Скажи, а у тебя есть имя?
- Лука. Так иногда меня звать, - спокойно ответил мальчишка, а мужчина задумался.
- Так и думал… В деревне ведь… Тебя знают, да? Кто-то из горожан искал тебя, - священник вдруг ещё больше помрачнел из-за своих мыслей, - Тебя… - в мыслях скользнуло «использовали», но мужчина прикусил язык и качнул головой, - Думаю, уже не так важно, что именно случилось. Но если тебя знают… и если за тобой гнались те, кого знал ты. Тебе не безопасно оставаться в этом городе. Тебе есть куда пойти? – после этого вопроса и озадаченного взгляда вампира, Георгий вдруг рассмеялся, - Прости. Глупость спросил. Конечно же тебе некуда идти. Что же. Через пару дней они устанут тебя искать и я отпущу тебя. Но, полагаю, тебе будет небезопасно везде. В моей церкви мало прихожан. Я могу предложить тебе здесь кров. Ты всегда сможешь прийти сюда, если тебе нужно будет укрытие. Не знаю, насколько Пётр будет против, хотя он хороший диакон и верит в то же, во что верю я.

Георгий уже и не думал, что существо в подвале с ним поговорил. Всё, что он от него слышал – повторение своих же фраз иным голосом. Поэтому когда вампир заговорил первым, мужчина даже застыл, посмотрев на него в удивлении. Его речь, странное произношение и голос показались милыми, поэтому священник не сдержал мягкой улыбки, но вновь отвёл взгляд, от навязчивых воспоминаний.
- Значит, ты плохо владеешь нашим языком, - подытожил мужчина и присел на полу, у своего подношения, - Ты первый из нечисти, кого я спас. Я священник. Ты знаешь это слово? – по озадаченному выражению лица мальчика, Георгий понял, что это слово он либо слышит впервые, либо понятия не имеет, что оно значит. Тогда он приложил ладонь к большому кресту на своей груди, - Я человек, несущий нашу религию. В Бога, который создал этот мир. Создал всех, кто есть в этом мире. Некоторые люди думают, что таких как ты, создал Дьявол. Но мне хочется верить, что вы тоже создание Бога. Не знаю, зачем, но если есть причина существования убийц, то должна быть причина в существовании вас.
- Зачем.. спасать..? – вампир пытался сформировать слова в понятный вопрос и долго думал над каждым, пока произносил.
- Зачем спас тебя? – переспросил Георгий и получил ответ в виде кивка, - Ты ведь пришёл к моей церкви. Значит, ты искал спасения. Я не могу не оказать помощь в таком случае, кем бы человек не являлся… даже если это не человек. Моя вера… то есть, именно я верю в то, что каждое существо на земле заслуживает прощения и спасения. Хотя многие считают иначе, но это их выбор, - мужчина смотрел в пол, не поднимая взгляда на ребёнка, - Ты… суккуб? То есть… я мало что знаю о нечисти. Только слышал разное. Но… насколько могу понять, тебе стало лучше. Ты… питаешься тем, что делал вчера? – от долгого молчания, священник поднял взгляд и увидел, что вампир несколько затушевался, поджав губы, - Жертва. Ты спросил, почему я так сказал. Я священник. В моей религии это грех. То… что произошло вчера. Не когда ты пил кровь. Второе. Понимаешь… хм. Я никогда прежде этим не занимался. По идее… никогда и не должен был. Я дал обет безбрачия. То есть… обещание перед Богом, что никогда не согрешу… так. Я не виню тебя, я понимаю, ты хотел выжить. Просто мне важно знать, если ты суккуб и тебе надо… питаться «так»… - Георгий чуть запнулся, подумав «лучше это буду я, чем Пётр», но тут же сам себя одёрнул. Он ведь только недавно покаялся перед лицом Бога, а значит не мог предать его доверия снова. Он не смог сказать что-то ещё и просто тяжело вздохнул, накрыв лицо ладонью.

Сознание никак не хотело проясняться, но сны разлетелись, как только возник чей-то голос.
- …Отче!
Георгий раскрыл глаза и увидел нависшее взволнованное лицо.
- Пётр, - выдохнул мужчина и измученно улыбнулся.
- Ваше Преосвященство, Вам плохо? – поинтересовался диакон, выпрямляясь, - Я несколько раз звал. Вы не просыпались. Выглядите бледно.
Воспоминания нахлынули сплошным потоком. Сколько вампир выпил крови остаётся загадкой. Хотя, наверное, дело ещё и в другом. То, что он сделал потом. Тогда сложно было понять, что он ощущает. Георгий готов был поклясться, что чувствовал ощущения в голове, точно он залез в неё. Поэтому он не мог сопротивляться. И ещё. После каждого его движения, казалось, силы покидали его. Всё устремлялось вниз и с каждой минутой всё сложнее было двигаться. Только на титанических усилиях Георгий смог подняться. Вампир. Он ведь был ещё там. Георгий запер подвал, но у Петра были ключи от него.
- Давно ты здесь? – мужчина попытался присесть и ощутил, как голову сдавило, а к горлу подошла тошнота. Но он старался не показывать это.
- Только пришёл. Вам сделать завтрак? – голос диакона доносился будто из-под толщи воды, но священник моментально отреагировал, ведь запас продуктов был именно в подвале.
- Чуть позже. Пока приберись, к нам могут зайти на молитву.
- Конечно, - парень улыбнулся и раздёрнул шторы.
- Ничего не слышно от прошлой охоты?
- Кажется, они нашли очередную нечисть, но не смогли поймать, - диакон пожал плечам, собирая догоревшие свечи, - Вам точно не нужна помощь?
- Всё в порядке, - Георгий постарался улыбнуться и делать непринуждённый вид, несмотря на то, что весь мир кружился в его глазах. Вспышками он вспоминал происходившее и едва хватило сил не кривиться. Он согрешил, пуская и не по своей воле. Но сперва стоило понять, что делать с их гостем, чтобы он не навредил Петру.
Пётр послушно пошёл убираться, а Георгий спустился в подвал. Вампир уже проснулся и пытался выбраться, хотя удивительно, что он не смог вынесли, пускай и железную, но дверь подвала, будучи не человеком. Ребёнок стоял в рясе, что была размеров на десять больше его. Георгий одел первое, что попалось в руки, ведь здесь почти не было вещей. Маленькая церквушка для отмаливания грехов, с единственным священником и одним диаконом. Вампир тут же повернулся на шум, застыв, сжимая руки.
- Проснулся, значит. Вижу, тебе уже лучше, - слабо заговорил Георгий, освещая себе путь свечой. Долго он не смог смотреть на мальчишку. Перед глазами снова и снова всплывало его обнажённое тело, - Я принёс тебе свечи.
Мужчина подошёл ближе с канделябром, но от шипения ему пришлось остановиться. Вздохнув, мужчина поставил канделябр прямо здесь на полу, поджёг от своей свечи другу, а запасные положил рядом. После этого он отошёл к другой двери, за которой хранился провиант. Подвал был достаточно просторным. Основная его часть была пуста, здесь была разная полусломанная мебель, тряпки. И был вход в хранилище. Оттуда Георгий достал овощей и круп для завтрака, и ещё хлеба. Последний он завернул в бумагу и положил рядом со свечой.
- Не знаю, питаешь ли ты таким… может… вчера ты уже поел. Но если что это тебе, - Георгий пожал плечами и отошёл, на мгновение снова посмотрев на ребёнка, - Если ты меня понимаешь. Не трогай Петра, ладно? Не стоит ему разрушать жизнь. Тебя все ещё ищут. Я в любом случае отпущу тебя. Но… будет печально, если моя жертва не окупится и тебя убьют.
Георгий печально улыбнулся и развернулся с корзинкой продуктов, уходя прочь из подвала, запирая тот на ключ. На груди было тяжело и так хотелось засесть перед алтарём в молитве, но будь это раньше срока – появились бы ненужные вопросы.
Чуть позже Георгий заглянул в подвал с бутылкой воды, оставив посреди подвала, уже не предпринимая попыток подойти ближе.

Если ссылку не открыть, то можно мне написать в тг, чтобы оттуда добавиться
@Phillinas

Георгий и сам тяжело дышал. Самого потряхивало из-за недавней разрядки и того факта, что Лука от волнения сжал его внутри.
- Немного, - выдохнул священник, наконец отлипая от ребёнка и немного приподнимая на локтях, - Ты меня не ранил, не переживай. Но… Лука, ты двигаешь ею! Чёрт возьми, это, конечно, было немного страшно, но ты держался за меня. Без обращения и крови из носа. Мой малыш, как же я горжусь тобой.
Вслед словам опустились поцелуи поверх его лица.
- Жаль, только, ты не можешь чувствовать ею, как… настоящей…
Мужчина уложил свою ладонь поверх протеза, скользнул пальцами между железных, сцепляясь в слабый замок с неживой рукой. Полукровка наконец смог расслабиться и отпустить, после чего священник свалился рядом, продолжая держать протез в ладони и разглядывать его, понемногу приходя в себя.
- Что ты ощущаешь, когда удаётся подвигать им?

- С ума сошёл? – Георгий произнёс это с теплотой, но не без ноток удивления, - Отрезать такие великолепные волосы? Ну уж нет. К тому же, я ухаживаю за тобой не потому, что обязан. А потому что хочу, - мужчина отложил расчёску и сгрёб малыша ближе к себе, поудобнее устраиваясь с ним на кровати, учитывая новую руку, - Мы оба изменились после случившегося. И довольно сильно. Я разочаровался в своей вере. А она составляла большую часть моей жизни. Сейчас я… я и сам словно потерял огромную часть себя. Я не знаю теперь кто я и что мне нравится. Кроме тебя. Если бы я потерял тебя, то совсем не знаю, как бы мог продолжить жить. Всё, что я читаю или делаю, так или иначе связано с тобой. Это помогает мне не скатиться в отчаяние или безумие. А уход за тобой словно… медитация. Как молитва. Видишь ли… в прежней жизни я часто молился. Якобы разговаривал с Богом. Мне это помогало. А теперь я не могу. Потому что больше не верю. Но привычки остались. И я чувствую умиротворение, когда занимаюсь тобой. Просто расчёсывать или омывать для меня достаточно. Меня это неимоверно успокаивает. Всё, чем я занимаю вне этого вызывает во мне… много сомнений и вопросов. Но ты даришь мне покой.
- Я не знал… - выдохнул полукровка, чуть склонив голову к руке, вновь отираясь о неё щекой, - Если это так важно, тогда хорошо. Просто я думал… вдруг ты уже устал.
- Я понимаю. И, надеюсь, теперь ты сам понял. Ты не обуза. Совсем нет. Ты моя новая вера, - мужчина уткнулся в волосы, затягиваясь запахом с них, - Надо будет позаимствовать у них эти баночки. Они творят чудеса, - вдруг отлипнув, мужчина приподнял железную руку, разглядывая её пальцы, - Надеюсь, когда ты сможешь за собой ухаживать сам, ты позволишь иногда делать это и мне.
- Как минимум, расчёсываться мне самому всегда будет трудно, - чуть посмеялся полукровка, - Я даже не думал, что у меня могут вырасти они… настолько длинными.
- Видно, твоё тело стало компенсировать потерю волосами. Интересно, в теории ты можешь двигать их своими силами? Хм… если ты можешь подчинять себе железо, наверняка можешь превращать волосы в подобие щупалец. Только волосы будут вечно грязными.
- Тебе они так нравятся?
- Да. Ты весь мне нравишься. И с каждым днём ты всё красивее. Ты снова стал улыбаться так светло. Не могу насмотреться твоей улыбкой, - рука коснулась щеки смущённого мальчишки, - Я снова хочу тебя…
- Мы ведь… вчера уже… - демон чуть опустил раскрасневшееся лицо, закрываясь шторами волос
- Ты устал от этого?
- Нет, но… меня немного смущает. Я ведь так громко…
- Думаю, они бы уже сделали замечание, если бы их что-то не устраивало. К тому же… тебе не интересно… хм… я имею ввиду, твои чары во время секса немного иначе ведут себя… любопытно, сможешь ли ты двинуть рукой.
- Ты только из-за этого?
- Конечно нет, - священник чуть сдвинул светлые локоны и заправил за ушко, - Любопытство, плюс… всякий раз, когда ты тренируешься с рукой, ты невольно и меня застрагиваешь своей силой. А даже когда ты обращаешься, я… ну… начинаю заводиться.
- Каждый раз? – Лука удивился, приподняв лицо, - Раньше ты не говорил этого.
- Это не сильно ощущается и я сам пытался понять, твои ли это чары, или я настолько испортился, что хочу тебя в обращении.
- И это были мои чары?
Георгий молча чуть передернул плечами, склонив голову.
- Ну… полагаю, и то, и это. Сложно отрицать, что я очарован тобой. И тем тобой, кто может свернуть мне шею одним прикосновением, но даже он преданно ко мне жмётся, даже не думая ранить.
- Священник-извращенец, - посмеялся полукровка.
- А ты демон, что совратил меня~
Мужчина накрыл его губы, утягивая в поцелуй. Он и сам начинал забывать о том, что у Луки должны быть какие-то конечности. Прошло не так много времени, но священник стал привыкать к тому, каким стал малыш. Всего одна рука, но он уже так непривычно выглядел. Но пока она безвольно висела рядом, как украшение. Пока что демон мог лишь немного двигать ею и то, при сильной концентрации. Хотя было любопытно, может ли он пошевелить ею случайно.
Они так часто в последнее время стали предаваться друг другом. Необычайная тяга, словно они вот-вот друг друга потеряют. В таком мире, в принципе, может произойти что угодно. Демон стал неимоверно чувствительным в теле. В том, что у него осталось. Один толчок вызывал бурный всплеск в хрупком теле. И его голос звонко врезался в стены. Его действительно могли слышать и хозяева поместья и слуги, но кому какая разница? Наверняка они понимают, что при такой тяге друг к другу они не просто обнимаются. При таком ревностном отношении хозяина и питомца их тяга непомерна и способна изливаться в совершенно разные воплощения. Георгий платил не только за импланты, но и за отношение. За комфорт и конфиденциальность. Так что им бы никто и слова не посмел сказать.
- …ука…. Рука! – крик Георгия не сразу прорвался сквозь оргазм демона, - Лука! Твоя рука… немного полегче, ты… слишком сильно давишь!
Протез обнимал мужчину, а железные пальцы вдавливались в его влажную от испарины кожу. Но он явно ещё не оценивал те силы, которые применял, особенно отключаясь. Священнику пришлось накрыть собой демона, чтобы ладонь не передавила и не сломала ничего.

Голос Луки так приятно ласкал душу. Все тяжёлые мысли покинули его сознание и в груди растекалось приятное тепло. Наверное, он был прав. Георгию тяжело было ранить других, в особенности настолько беззащитных, как Лука. Белоснежные волосы струились вдоль тела малыша, спадая на кровать и образовывая какое-то подобие плавника. Наверное, он бы выглядел волшебно с русалочьим хвостом. Сейчас он ещё больше походил на мистическое существо. Его волосы стали так быстро расти, словно вся сила, что была в руках и ногах стала уходить в них.
- Мне тоже. С тобой я впервые обрёл счастье и смысл своего существования, - пятерня разглаживала слегка спутавшиеся локоны, - Ты такой красивый, - от тихого смешка, взгляд сместился на лицо ребёнка, - Не веришь мне?
- Ну… не до конца, - чуть пожал плечом демон, - Мне сложно понять, как такое… может нравится.
- Ты – это не твоё тело. Я имею ввиду, оно составляет лишь внешнюю часть тебя. Внутри ты не так сильно изменился. К тому же… это странно, но теперь в тебе есть особый шарм. Может быть, дело в зависимости от меня. Наверное, это прозвучит грубо, но меня очень трогает то, что ты зависишь от меня. Знаешь… я ведь никогда не был отцом. Я воспитывал детей, но не имел своих. И всегда это были уже достаточно взрослые дети. А младенцы… совершенно беспомощны. Может, ты зацепил во мне это чувство. Мне так нравится о тебе заботиться. Но, разумеется, я стараюсь ради твоей самостоятельности. Я понимаю, что тебе хочется её обрести. Однако, я счастлив заботиться о тебе сейчас.
- Серьёзно? – Лука улыбнулся, чуть повернув лицо к нему, - Ты не говорил, что хотел иметь детей.
- Я и не хотел. Ну, то есть, сам не знал, что хочу. Я ведь давал обет безбрачия. Но ты открыл во мне эту заботу. Странную, конечно. Потому что младенцев не трахают. А меня очень заводит твоя беспомощность.
- Даже так, - мальчишка усмехнулся, чуть склонив голову, - Заводит, что я не могу оказать сопротивления?
- В некотором смысле да, - Георгий сам посмеялся. Вместе со словами ладонь скользнула под ткань, прижимаясь к горячей коже. – Хотя, конечно, у тебя остались чары. Но, признаться, меня возбуждают мысли, что я могу тобой пользоваться... как вещью… звучит странно. Тебя это не обижает?
- Это действительно странно, но для меня странно по-другому. Для меня логичнее, если бы ты совсем не хотел прикасаться ко мне. Так что, нет. Не обижает. Наоборот. Мне нравится принадлежать тебе.
Казалось, Георгию ещё больше привлекало тело Луки. Прежде он не уделял столько времени ласкам. А теперь в сексе было даже больше прелюдий, чем самого секса. Он любовался. Он трогал каждый сантиметр тела. Он целовал и вылизывал. И так много внимания уделял чувствительным участкам.
Здесь была современная канализация. Они оба принимали, порой, прохладный душ. Но здесь имелись котлы и трубы, которую несли горячую воду к ванне. Георгий набрал им ванну и залез вместе со своим мальчиком понежиться. Множество баночек с самым разным содержимым. Здесь быть и какие-то крема, и травы. Священник высыпал для запаха какие-то высушенные бутоны и ванная наполнилась приятным ароматом. Он откинулся назад, прикрыв глаза, приобнимая своего любимого. После секса полежать в горячей ванне было просто райским наслаждением. Давно они не проводили столько времени вместе.
- Думаю, даже если мы не сдвинемся дальше с результатами, это всё равно отменный отпуск, - с улыбкой произнёс Георгий, - Хотя ты большой умница и я верю, что у тебя всё получиться.
- Я надеюсь, - лениво выдохнул Лука.
Для Георгия самым любимым временем был именно уход за Лукой. Конечно, он видел, как полукровка смущается своей беспомощности. Но мужчина ничего не мог с собой поделать. Возможно, он действительно зацепил какие-то отцовские чувства в нём. Конечно, они оба поломались в своём мироощущении. Но кого это волнует? Георгий не замечал времени, когда уделял его Луке. Он никуда не торопился, когда омывал тело малыша, бережно обходя изгибы и следя за каждым своим действием. Смывал все грязные и мыльные следы. Так же внимательно ухаживал за волосами. Тщательно полотенцами высушивал, укутывал и просушивал волосы. Потом заботливо их причёсывал и заплетал. Под разные задачи он научился разным причёскам, хотя никогда прежде не ухаживал за девочками. Часами мог заниматься полукровкой, не желая отлипать от него. И даже печально вздыхал, когда приходилось оставлять его. Но им дали время побыть только вдвоём. И поэтому несколько дней он практически не выпускал Луку из рук. Он носил его как самое драгоценное сокровище. Может быть, такая озабоченность и была ненормальной, но после произошедшего стало абсолютно плевать о том, кто что подумает. Лука стал для него единственным смыслом.
Очередной протез был готов. Теперь он выглядел куда изящней. Сверху как обычная кукольная рука, но через стыки пластин прослеживались различные механизмы. Да и было видно по количеству этих стыков, что рука была способна сгибаться там же, где и у всех людей. Теперь не было массивных ремней, а внутренняя часть обита мягким материалом, чтобы препятствовать трению. Она даже по весу казалась намного легче той, что была в первый раз. Мастер закрепил протез на той же культе, на которой был предыдущий образец.
- Чтобы не перегружать психику и способности Луки, ему придётся учиться управлять одним протезом одномоментно. К тому же, мы пока подбираем самые оптимальные механизмы для него. Так что это ещё не конечный образец. Если Лука сможет управлять каждой его частью и мы поймём, что это то, что ему надо – тогда господин Судзуки сделает остальные конечности. Я думаю, в этом случае, вы уже сможете отправиться домой. Сейчас нам важно увидеть результат, а практики предстоит очень много. Мы не ждём слишком многого от него, ибо понимаем, что это словно новорождённый, который впервые учиться двигать своими частями тела. Люди до шести лет учатся идеальной работе ног и рук, чтобы уже не думать над каждым своим шагом. И Луке предстоит такая же работа. Сперва ему нужно понять, как будет работать его новая рука. Потом научиться двигать каждой её частью. А потом довести работу до автоматизма, прежде чем подключить другую конечность. Я хочу чтобы вы понимали это. Я сейчас говорю о том, что даже с учётом нашей проделанной работы, нормально ходить и двигаться Лука может начать только через два-три года.
- Я понял, - Георгий кивнул. Помощник сейчас был максимально деликатным, видно, после первого раза он уже осторожничал, чтобы не вызвать вспышку агрессии ни у него, ни у его питомца, - Больше никаких внезапностей не будет?
- Вы же знаете, что прошлый раз так было необходимо и…
- Скажу иначе. Я хочу знать о всех ваших решениях.
- Пожалуйста, поймите, если бы Лука ожидал того, что произойдёт, то реакция могла быть совсем другой.
- Хорошо. Если так надо будет, я не буду предупреждать Луку. Но я хочу, чтобы Вы предупреждали меня. Я хочу быть в курсе всего, что Вы сделаете с ним. Как раз, чтобы никто никому больше не вывихнул ничего. В следующий раз я могу среагировать совсем иначе, Вы же это понимаете. Я остался потому, что Лука сам решил продолжать. Но мои нервы не железные.
- Я Вас понял, - помощник чуть поклонился, - Тогда, мы будем предупреждать Вас обо всех внезапностях, если Вы обещаете, что не будете предупреждать своего… подопечного.
- Договорились.
- Что же. Лука, прошу, пошевели хоть пальцем протеза. Прошлый раз это был импульс, но мы полагаем, тебе будет легче ощутить протез, после того, как ты им уже действовал.